Как будто демиург-художник, глядя из космоса, очертил животворящей кистью травянистую холстину, окружил деревами, да и упала с его волшебной кисточки капелька леса.
А на самом деле лесистое вкрапление образовалось вовсе не по природной прихоти. Когда-то, давным-давно, стояла посреди поля деревенька. Черт ее знает, что стерло ту деревеньку с лица земли, но кладбище в память о ней осталось. Заросшее высокими соснами деревенское кладбище уже без крестов, однако еще с узнаваемыми могильными холмиками.
А дорогу через почти чистое поле насыпали сравнительно недавно, лет двадцать тому назад. Насыпная дорога просела, щебень по краям раскрошился в песок, и накладная лента дороги по сию пору возвышалась над уровнем живой почвы.
Окруженное со всех сторон лесами поле — диковатое местечко в обжитом Подмосковье. Хошь из пушки здесь пали — никто не услышит. Причем гипотетическую пушку легко спрятать в тени деревьев древнего кладбища. И перпендикуляр от дороги до кладбища равен полукилометру, так что палить можно прямой наводкой...
Прежде чем свернуть с асфальта шоссе на грунт лесной дороги, которая состыковывается с полевой километра через три, Змей связался по рации с машиной, что шла сзади, и потребовал, чтоб второй джип остановился и оставался пока на асфальте. Чуть сбросив скорость, Змей проехал жирную лесную прослойку между шоссе и полем, выехал под палящее солнце, наддал газу и вскоре узрел тачку Асоль.
Даренная паном Аскольдом тачка породы «джип» встала, едва миновав самый опасный с точки зрения стрельбы прямой наводкой участок насыпной дороги — авто встало, оставив лесистый островок кладбища слева, чуть позади.
Змей давил на газ, и джип приближался к джипу, словно танки сближались одной и той же армии. Впрочем, так оно и было — оба танкообразных автомобиля куплены на деньги главнокомандующего Аскольда в одном и том же надежном автосалоне.
Поглядывая и по сторонам тоже, Змей наблюдал сначала вид на задний бампер вставшей машины, затем разглядел открытый капот и человека, копошащегося в машинном нутре.
Знакомый Змею человек — шофер и телохранитель Асоли — прекратил копошиться в пасти машины, заслышав шумы чужого мотора. Он вышел на свободную дорожную полосу и приветливо помахал испачканными руками.
Итак, шоферюгу с навыками охранника Змей опознал, осталось заглянуть в салон, поздороваться с Клавой и, на всякий случай, убедиться, что поломка не фальсифицирована. А после можно связаться — и нужно — с авто, ожидающим на шоссе.
Змей сбавил скорость, крутанул руль, поравнялся и затормозил впритирку с машиной звездочки поп-эстрады. Змей опустил тонированное стекло, постучал костяшками пальцев в затемненное стеклышко ее машины.
— Клавдия, ау! Покажись.
Параллельное стеклышко опустилось, и Змей имел честь лицезреть глупо улыбающуюся Асоль. Более никого в салоне не было.
— Вылезай! — Змей пихнул в бок понурого Шурика.
Молодой, промолчавший послушно всю совместную дорогу, вылез, обиженно повернулся спиной к вылезающему Змею, отошел к задкам двух стоящих вровень, впритирку, джипов.
Змей прихватил из салона рацию, придержал расстегнутый пиджак, под коим скрывалось оружие, подумал: «Чему столь глупо улыбается Клава? Никогда еще не видел у нее такой придурковатой улыбки» — и подошел к открытому капоту.
— Вот... — шоферюга виновато указал выпачканным в машинном масле пальцем на причину поломки. — Хреновина вот эта, поганка, гавкнулась. Менять надо, а где я ее здесь возьму?
Змей глянул на «хреновину». Да, похоже, она, в натуре, «гавкнулась». Теоретически, конечно, ей могли и помочь «гавкнуться», однако же явных следов такой «помощи» Змей не углядел.
Змей отошел от машины на шаг, огляделся, включая рацию, ничего подозрительного не заметил — сплошное море трав без всяких помятостей, выдающих присутствие человека, — и заговорил в микрофон:
— Как слышно меня, прием?.. Подъезжайте, все чисто. Конец связи. — Змей положил рацию на закрытый капот того джипа, на котором приехал.
А шоферюга вдруг занервничал. Выпачканной рукой провел по лицу, оставив на щеке грязные полосы, засуетившись, полез в карман за сигаретами. Прикурил со второй попытки, шепотом обматерив зажигалку.
— Ты чего психуешь? — спросил Змей.
— Боюсь, уволят меня.
— Правильно боишься, — улыбнулся Змей уголком рта и обнадежил: — А может, и рассосется. Асоль мы заберем, с тобой кто-нибудь из наших останется, вызовите сервис, вдруг у хреновины заводской брак и ты совсем ни при чем?
Змей улыбался, разговаривал, наблюдал, но никто никогда бы не догадался, что он постоянно думает об Игоре.
Разумеется, очень подозрительно, что тачка Асоль именно сегодня сломалась в почти чистом поле, да еще недалеко от нечистого кладбищенского вкрапления. Само собой, вызывает подозрение и тот факт, что отлет любовницы пана на гастроли перенесен на завтра. Многовато, черт подери, странноватых совпадений, меж тем особого порученца учили не сопротивляться загадочным обстоятельствам, если нет очевидных разгадок. Его учили плыть по течению жизни в нужном направлении и быть постоянно готовым к борьбе с водоворотами, если таковые возникнут.
— Едут! — закричал Шурик и, обернувшись на миг, метнул взгляд то ли на Змея, то ли ему за плечо, на курящего шофера.
Или показалось, что курносый адресовал взгляд шоферюге?..
Джип с Аскольдом Афанасьевичем и троицей коллег по команде пылил, мчался на всех парах. Змей потоптался на месте, инстинктивно встав так, чтобы боковым зрением видеть курильщика и чтобы затылок и спина Шурика не мешали следить за приближающимся автомобилем.
Загородив дорогу, два близнеца-джипа ожидали третьего автобрата, стоя бочком к бочку, словно пара алкашей, ждущих гонца с вожделенной бутылкой.
Не дождались!
Хлопок со стороны заросшего деревьями кладбища, свистящая секунда и... ВЗРЫВ!..
И вместо мчащегося на всех парах джипа вспыхнуло облако кумачового пламени!..
Еще до взрыва, одновременно с хлопком на границе трав и деревьев, Змей выхватил «стечкин». Выпущенная из гранатомета смерть еще свистела в душном воздухе лета, а Змей уже вертелся в прыжке. Он спрыгнул с дороги в траву, развернулся в полете на девяносто градусов и выстрелил, выпустив подряд три пули, две из них попали в шоферюгу, который совершенно напрасно рассчитывал опередить Змея.
Для шофера и телохранителя хлопок гранатомета послужил сигналом к действию. Сигналом «Лечь!». И он лег, точнее — упал в дорожную пыль. Кстати, довольно ловко. Он рассчитывал сразу же вооружиться револьвером, который, как выяснилось, крепился посредством скотча под передним бампером. Он, наверное, репетировал падение, рывок за «приклеенное» под бампером оружие и выстрел из положения лежа. Он, наверное, укладывался в чемпионские нормативы по этому специфическому упражнению и не иначе погиб, сраженный пулями «стечкина», так и не успев понять, что его обыграли. Он развалился в пыли, с липким от скотча револьвером в разжавшемся кулаке, с дымящим окурком, повисшим на губе над двумя дырками в шее, откуда толчками вытекала густая бурая кровь.
Едва полыхнул джип, будто подбитый танк, едва Змей приземлился и, пружиня коленями, присел, скрывшись в высокой траве, а приседая, завалился, сместился вправо, как над затылком просвистела пуля. Над затылком, рядом с левым виском, там, где только что была голова Змея. Кто стрелял? Шурик!
Все правильно! Нехитрый пазл сложился — увы! — в ожидаемую картинку. Хотя, если откровенно, Змей очень, очень надеялся, что имело место банальное совпадение: Шурик при всех за овальным столом ляпнул про Аллу, и спустя буквально минуты Игорю позвонили шантажисты. Увы! Увы, надежда свистнула возле виска! Шурик — засланный казачок. Еще тогда, полтора года назад, еще там, в Чечне, молодого гения шпионажа исключительно грамотно внедрили в команду пана Аскольда. Ай да Шурик! Всех обманул, лицедей курносый! Ай да сукин кот...
Игорь поделился с курносым навыками использования по максимуму фактора неожиданности, но искусством сопоставлять риски молодой не владел. В отличие от особого человека Змея. Подозревая Шурика, Змей намеренно приземлился так, чтобы оказаться спиной к подозреваемому и тем самым его спровоцировать. А если бы Змей не рискнул, тогда бы Шурик продолжал притворяться своим в доску, ожидая удобного момента для выстрела в опасного человека. И слава богу, что Шурик сбросил маску сразу же, при первой, СПЕЦИАЛЬНО предоставленной Змеем возможности. Он разоблачил себя и промахнулся лишь потому, что Змей ОЖИДАЛ, точнее — ДОПУСКАЛ предательство молодого и увел тело от ВОЗМОЖНОГО выстрела НЕОЖИДАННО. Вот так на самом деле надо пользоваться фактором неожиданности! Змей преподнес врагу последний урок. Заваливаясь на бок, он согнул вооруженную руку, бросил локоть назад и вверх, коснулся локтем уха, большим пальцем, обхватившим рукоять «стечкина», дотянулся до лопатки и, не глядя, одной очередью израсходовал весь магазин.
Шурик погиб с выражением крайнего недоумения на курносом лице.
А ведь кто-то обязательно наблюдает за событиями возле пары рядом стоящих джипов со стороны кладбища, и этот кто-то, увидев, что оба агента внедрения убиты Змеем, может пальнуть по джипам из гранатомета и устроить еще один локальный ад, адово пекло, рядом с которым не выжить.
«Стечкин» с опустевшей обоймой Змей выбросил. Опережая возможный залп, помня и о вероятных снайперах, Змей оттолкнулся от рыхлой почвы и швырнул себя на ленту дороги. Перекатываясь через дорогу, подхватил револьвер, лежавший на мертвой ладони предателя-шоферюги. Вкатился в траву по левую сторону от щебенки и зигзагами, согнувшись, иногда падая, порою кидаясь вбок, меняя скорость передвижения, побежал к островку леса, где засел враг. А скорее всего — враги.
Змей, выражаясь на сленге спецназа, «качал маятник», а тем временем в пылающем скелете подбитого джипа что-то глухо бабахнуло, и во все стороны, точно салют, разлетелись огненные плевки, от которых по обе стороны дороги задымилась, загорелась трава, высушенная знойным солнцем августа.
— А-а-а-!.. — Женский истошный вопль вонзился в барабанные перепонки. Это выскочила из машины и побежала в поле Асоль. Дура! Она бежала туда же, куда и зигзагами двигался Змей! Она обезумела! Она понеслась очертя голову к лесистому островку кладбища!
Сухо прозвучал пистолетный выстрел. Как будто на кладбище у одной из сосен сломалась ветка. Бегунья Асоль упала в траву.
Короткая очередь. Пули скосили сухие стебли там, где удар сердца тому назад находился Змей. А сердце у Змея уже билось с частотой более двухсот ударов в минуту. «Маятник» рассчитан на сокращение дистанции в десять-тридцать метров всего лишь. «Качание маятника» предполагает полную самоотдачу и, хочешь не хочешь, но на стайерских дистанциях начнутся сбои в системах жизнеобеспечения организма даже у самых выносливых бойцов.
Еще одна, снова короткая очередь. Опять мимо, однако пули просвистели критически близко. А мозг бесстрастно отметил, что бьют из «Калашникова». Значит, нет среди врагов спецов-снайперов с винтовками, снабженными оптикой. Уже хорошо. Но удручает, что автоматчик... Нет! Автоматчики! Еще очередь, с другого места, звучит по-иному! Эх, удручает, что автоматчики стреляют грамотно, коротко, без суеты, присущей дилетантам.
Сухой одиночный выстрел из пистолета. Враг, что подстрелил Асоль, бил на опережение и почти угадал траекторию бега Змея. Плохо! Тело халтурит! Оно не выдерживает нагрузок, а впереди еще половина пути. «Маятник» становится предсказуемым, как у салаги, который впервые пробует его «качать». Это очень плохо. Это смерть...
А это что?.. Что это там, впереди, в пяти буквально метрах?.. Неужели?.. Да!!! Ложбинка! То есть вмятина в почве площадью этак соток семь! Трава во вмятине растет реже, но она выше, зеленее и толще. Наверное, это старая рана земли, еще не зарубцевавшаяся после Второй мировой. Или когда-то здесь был родник, да высох пару десятилетий назад... Без разницы! Главное, что здесь можно и нужно устроить передышку — края у вмятины-ложбинки приемлемо круты, будто брустверы...
Две автоматные очереди из двух точек, одиночный пистолетный выстрел с вражеской огневой позиции номер три. Пули пропели песню гибели справа, слева и над измочаленным телом Змея, прыгнувшего, словно в воду с трамплина, в темно-зеленое редкотравье.
Тело перекатилось через голову и покатилось бревном под прикрытием края ложбинки, столь похожего на бруствер. Тело легло на спину, спряталось. Сердце по инерции колотило в виски, казалось, что височные кости не выдержат, вот-вот треснут. Пот залил глаза, в которых двоилось и сверкало. В легких полыхал пожар...
Кстати, и в поле очаги пожаров разгорелись на славу. А уж остатки джипа дымили, точно вулкан. И очень кстати ветерок гнал дымы к укрытию Змея. Очень! Очень кстати!
Автоматы умолкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
А на самом деле лесистое вкрапление образовалось вовсе не по природной прихоти. Когда-то, давным-давно, стояла посреди поля деревенька. Черт ее знает, что стерло ту деревеньку с лица земли, но кладбище в память о ней осталось. Заросшее высокими соснами деревенское кладбище уже без крестов, однако еще с узнаваемыми могильными холмиками.
А дорогу через почти чистое поле насыпали сравнительно недавно, лет двадцать тому назад. Насыпная дорога просела, щебень по краям раскрошился в песок, и накладная лента дороги по сию пору возвышалась над уровнем живой почвы.
Окруженное со всех сторон лесами поле — диковатое местечко в обжитом Подмосковье. Хошь из пушки здесь пали — никто не услышит. Причем гипотетическую пушку легко спрятать в тени деревьев древнего кладбища. И перпендикуляр от дороги до кладбища равен полукилометру, так что палить можно прямой наводкой...
Прежде чем свернуть с асфальта шоссе на грунт лесной дороги, которая состыковывается с полевой километра через три, Змей связался по рации с машиной, что шла сзади, и потребовал, чтоб второй джип остановился и оставался пока на асфальте. Чуть сбросив скорость, Змей проехал жирную лесную прослойку между шоссе и полем, выехал под палящее солнце, наддал газу и вскоре узрел тачку Асоль.
Даренная паном Аскольдом тачка породы «джип» встала, едва миновав самый опасный с точки зрения стрельбы прямой наводкой участок насыпной дороги — авто встало, оставив лесистый островок кладбища слева, чуть позади.
Змей давил на газ, и джип приближался к джипу, словно танки сближались одной и той же армии. Впрочем, так оно и было — оба танкообразных автомобиля куплены на деньги главнокомандующего Аскольда в одном и том же надежном автосалоне.
Поглядывая и по сторонам тоже, Змей наблюдал сначала вид на задний бампер вставшей машины, затем разглядел открытый капот и человека, копошащегося в машинном нутре.
Знакомый Змею человек — шофер и телохранитель Асоли — прекратил копошиться в пасти машины, заслышав шумы чужого мотора. Он вышел на свободную дорожную полосу и приветливо помахал испачканными руками.
Итак, шоферюгу с навыками охранника Змей опознал, осталось заглянуть в салон, поздороваться с Клавой и, на всякий случай, убедиться, что поломка не фальсифицирована. А после можно связаться — и нужно — с авто, ожидающим на шоссе.
Змей сбавил скорость, крутанул руль, поравнялся и затормозил впритирку с машиной звездочки поп-эстрады. Змей опустил тонированное стекло, постучал костяшками пальцев в затемненное стеклышко ее машины.
— Клавдия, ау! Покажись.
Параллельное стеклышко опустилось, и Змей имел честь лицезреть глупо улыбающуюся Асоль. Более никого в салоне не было.
— Вылезай! — Змей пихнул в бок понурого Шурика.
Молодой, промолчавший послушно всю совместную дорогу, вылез, обиженно повернулся спиной к вылезающему Змею, отошел к задкам двух стоящих вровень, впритирку, джипов.
Змей прихватил из салона рацию, придержал расстегнутый пиджак, под коим скрывалось оружие, подумал: «Чему столь глупо улыбается Клава? Никогда еще не видел у нее такой придурковатой улыбки» — и подошел к открытому капоту.
— Вот... — шоферюга виновато указал выпачканным в машинном масле пальцем на причину поломки. — Хреновина вот эта, поганка, гавкнулась. Менять надо, а где я ее здесь возьму?
Змей глянул на «хреновину». Да, похоже, она, в натуре, «гавкнулась». Теоретически, конечно, ей могли и помочь «гавкнуться», однако же явных следов такой «помощи» Змей не углядел.
Змей отошел от машины на шаг, огляделся, включая рацию, ничего подозрительного не заметил — сплошное море трав без всяких помятостей, выдающих присутствие человека, — и заговорил в микрофон:
— Как слышно меня, прием?.. Подъезжайте, все чисто. Конец связи. — Змей положил рацию на закрытый капот того джипа, на котором приехал.
А шоферюга вдруг занервничал. Выпачканной рукой провел по лицу, оставив на щеке грязные полосы, засуетившись, полез в карман за сигаретами. Прикурил со второй попытки, шепотом обматерив зажигалку.
— Ты чего психуешь? — спросил Змей.
— Боюсь, уволят меня.
— Правильно боишься, — улыбнулся Змей уголком рта и обнадежил: — А может, и рассосется. Асоль мы заберем, с тобой кто-нибудь из наших останется, вызовите сервис, вдруг у хреновины заводской брак и ты совсем ни при чем?
Змей улыбался, разговаривал, наблюдал, но никто никогда бы не догадался, что он постоянно думает об Игоре.
Разумеется, очень подозрительно, что тачка Асоль именно сегодня сломалась в почти чистом поле, да еще недалеко от нечистого кладбищенского вкрапления. Само собой, вызывает подозрение и тот факт, что отлет любовницы пана на гастроли перенесен на завтра. Многовато, черт подери, странноватых совпадений, меж тем особого порученца учили не сопротивляться загадочным обстоятельствам, если нет очевидных разгадок. Его учили плыть по течению жизни в нужном направлении и быть постоянно готовым к борьбе с водоворотами, если таковые возникнут.
— Едут! — закричал Шурик и, обернувшись на миг, метнул взгляд то ли на Змея, то ли ему за плечо, на курящего шофера.
Или показалось, что курносый адресовал взгляд шоферюге?..
Джип с Аскольдом Афанасьевичем и троицей коллег по команде пылил, мчался на всех парах. Змей потоптался на месте, инстинктивно встав так, чтобы боковым зрением видеть курильщика и чтобы затылок и спина Шурика не мешали следить за приближающимся автомобилем.
Загородив дорогу, два близнеца-джипа ожидали третьего автобрата, стоя бочком к бочку, словно пара алкашей, ждущих гонца с вожделенной бутылкой.
Не дождались!
Хлопок со стороны заросшего деревьями кладбища, свистящая секунда и... ВЗРЫВ!..
И вместо мчащегося на всех парах джипа вспыхнуло облако кумачового пламени!..
Еще до взрыва, одновременно с хлопком на границе трав и деревьев, Змей выхватил «стечкин». Выпущенная из гранатомета смерть еще свистела в душном воздухе лета, а Змей уже вертелся в прыжке. Он спрыгнул с дороги в траву, развернулся в полете на девяносто градусов и выстрелил, выпустив подряд три пули, две из них попали в шоферюгу, который совершенно напрасно рассчитывал опередить Змея.
Для шофера и телохранителя хлопок гранатомета послужил сигналом к действию. Сигналом «Лечь!». И он лег, точнее — упал в дорожную пыль. Кстати, довольно ловко. Он рассчитывал сразу же вооружиться револьвером, который, как выяснилось, крепился посредством скотча под передним бампером. Он, наверное, репетировал падение, рывок за «приклеенное» под бампером оружие и выстрел из положения лежа. Он, наверное, укладывался в чемпионские нормативы по этому специфическому упражнению и не иначе погиб, сраженный пулями «стечкина», так и не успев понять, что его обыграли. Он развалился в пыли, с липким от скотча револьвером в разжавшемся кулаке, с дымящим окурком, повисшим на губе над двумя дырками в шее, откуда толчками вытекала густая бурая кровь.
Едва полыхнул джип, будто подбитый танк, едва Змей приземлился и, пружиня коленями, присел, скрывшись в высокой траве, а приседая, завалился, сместился вправо, как над затылком просвистела пуля. Над затылком, рядом с левым виском, там, где только что была голова Змея. Кто стрелял? Шурик!
Все правильно! Нехитрый пазл сложился — увы! — в ожидаемую картинку. Хотя, если откровенно, Змей очень, очень надеялся, что имело место банальное совпадение: Шурик при всех за овальным столом ляпнул про Аллу, и спустя буквально минуты Игорю позвонили шантажисты. Увы! Увы, надежда свистнула возле виска! Шурик — засланный казачок. Еще тогда, полтора года назад, еще там, в Чечне, молодого гения шпионажа исключительно грамотно внедрили в команду пана Аскольда. Ай да Шурик! Всех обманул, лицедей курносый! Ай да сукин кот...
Игорь поделился с курносым навыками использования по максимуму фактора неожиданности, но искусством сопоставлять риски молодой не владел. В отличие от особого человека Змея. Подозревая Шурика, Змей намеренно приземлился так, чтобы оказаться спиной к подозреваемому и тем самым его спровоцировать. А если бы Змей не рискнул, тогда бы Шурик продолжал притворяться своим в доску, ожидая удобного момента для выстрела в опасного человека. И слава богу, что Шурик сбросил маску сразу же, при первой, СПЕЦИАЛЬНО предоставленной Змеем возможности. Он разоблачил себя и промахнулся лишь потому, что Змей ОЖИДАЛ, точнее — ДОПУСКАЛ предательство молодого и увел тело от ВОЗМОЖНОГО выстрела НЕОЖИДАННО. Вот так на самом деле надо пользоваться фактором неожиданности! Змей преподнес врагу последний урок. Заваливаясь на бок, он согнул вооруженную руку, бросил локоть назад и вверх, коснулся локтем уха, большим пальцем, обхватившим рукоять «стечкина», дотянулся до лопатки и, не глядя, одной очередью израсходовал весь магазин.
Шурик погиб с выражением крайнего недоумения на курносом лице.
А ведь кто-то обязательно наблюдает за событиями возле пары рядом стоящих джипов со стороны кладбища, и этот кто-то, увидев, что оба агента внедрения убиты Змеем, может пальнуть по джипам из гранатомета и устроить еще один локальный ад, адово пекло, рядом с которым не выжить.
«Стечкин» с опустевшей обоймой Змей выбросил. Опережая возможный залп, помня и о вероятных снайперах, Змей оттолкнулся от рыхлой почвы и швырнул себя на ленту дороги. Перекатываясь через дорогу, подхватил револьвер, лежавший на мертвой ладони предателя-шоферюги. Вкатился в траву по левую сторону от щебенки и зигзагами, согнувшись, иногда падая, порою кидаясь вбок, меняя скорость передвижения, побежал к островку леса, где засел враг. А скорее всего — враги.
Змей, выражаясь на сленге спецназа, «качал маятник», а тем временем в пылающем скелете подбитого джипа что-то глухо бабахнуло, и во все стороны, точно салют, разлетелись огненные плевки, от которых по обе стороны дороги задымилась, загорелась трава, высушенная знойным солнцем августа.
— А-а-а-!.. — Женский истошный вопль вонзился в барабанные перепонки. Это выскочила из машины и побежала в поле Асоль. Дура! Она бежала туда же, куда и зигзагами двигался Змей! Она обезумела! Она понеслась очертя голову к лесистому островку кладбища!
Сухо прозвучал пистолетный выстрел. Как будто на кладбище у одной из сосен сломалась ветка. Бегунья Асоль упала в траву.
Короткая очередь. Пули скосили сухие стебли там, где удар сердца тому назад находился Змей. А сердце у Змея уже билось с частотой более двухсот ударов в минуту. «Маятник» рассчитан на сокращение дистанции в десять-тридцать метров всего лишь. «Качание маятника» предполагает полную самоотдачу и, хочешь не хочешь, но на стайерских дистанциях начнутся сбои в системах жизнеобеспечения организма даже у самых выносливых бойцов.
Еще одна, снова короткая очередь. Опять мимо, однако пули просвистели критически близко. А мозг бесстрастно отметил, что бьют из «Калашникова». Значит, нет среди врагов спецов-снайперов с винтовками, снабженными оптикой. Уже хорошо. Но удручает, что автоматчик... Нет! Автоматчики! Еще очередь, с другого места, звучит по-иному! Эх, удручает, что автоматчики стреляют грамотно, коротко, без суеты, присущей дилетантам.
Сухой одиночный выстрел из пистолета. Враг, что подстрелил Асоль, бил на опережение и почти угадал траекторию бега Змея. Плохо! Тело халтурит! Оно не выдерживает нагрузок, а впереди еще половина пути. «Маятник» становится предсказуемым, как у салаги, который впервые пробует его «качать». Это очень плохо. Это смерть...
А это что?.. Что это там, впереди, в пяти буквально метрах?.. Неужели?.. Да!!! Ложбинка! То есть вмятина в почве площадью этак соток семь! Трава во вмятине растет реже, но она выше, зеленее и толще. Наверное, это старая рана земли, еще не зарубцевавшаяся после Второй мировой. Или когда-то здесь был родник, да высох пару десятилетий назад... Без разницы! Главное, что здесь можно и нужно устроить передышку — края у вмятины-ложбинки приемлемо круты, будто брустверы...
Две автоматные очереди из двух точек, одиночный пистолетный выстрел с вражеской огневой позиции номер три. Пули пропели песню гибели справа, слева и над измочаленным телом Змея, прыгнувшего, словно в воду с трамплина, в темно-зеленое редкотравье.
Тело перекатилось через голову и покатилось бревном под прикрытием края ложбинки, столь похожего на бруствер. Тело легло на спину, спряталось. Сердце по инерции колотило в виски, казалось, что височные кости не выдержат, вот-вот треснут. Пот залил глаза, в которых двоилось и сверкало. В легких полыхал пожар...
Кстати, и в поле очаги пожаров разгорелись на славу. А уж остатки джипа дымили, точно вулкан. И очень кстати ветерок гнал дымы к укрытию Змея. Очень! Очень кстати!
Автоматы умолкли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37