Я принесу их на слушания завтра утром.
– Ты отдашь мне их сейчас.
Феррол остановился, плавая в воздухе над своим креслом.
– Что, шаттл полетит назад? Не кажется ли вам, что это будет выглядеть странно – едва покинув взлетную палубу «Дружбы», я тут же возвращаюсь обратно?
– Меня мало волнует, как это будет выглядеть. – В холодном голосе сенатора неожиданно зазвучали резкие командные нотки. – Я хочу получить записи, и хочу получить их немедленно.
Их взгляды встретились… но это не было соперничество равных.
– Да, сэр, – проворчал Феррол. – С вашего позволения, сенатор, сейчас я вернусь на свое место.
– И последнее. – Взгляд сенатора, казалось, ввинчивался в глаза Феррола. – Меня не слишком волнует тон, в котором ты только что разговаривал со мной. Единственное, чего я не хочу больше слышать, – твоих намеков на то, что я утратил мужество. Более того, я не хочу, чтобы ты даже думал обо мне в подобных терминах. Я понятно выражаюсь?
Феррол сглотнул ком в горле.
– Понятно, сэр.
«И ведь не скажешь, – мрачно сказал он себе, возвращаясь на свое место, – что это неправда…»
* * *
Шаттл пристыковался к «Дружбе» полчаса спустя, и приготовления к его возвращению на планету все еще были в самом разгаре, когда Феррол вернулся из своей каюты с записями Чеслава.
Сенатор взял их без единого слова, хотя, как показалось Ферролу, подозрительно поджал губы. Однако если у него и возникли вопросы, почему Феррол отсутствовал так долго, расспрашивать он не стал.
Впрочем, какая разница – спросил, не спросил? Феррола меньше всего это волновало. Дважды во время их разговора у него возникало тревожное ощущение, будто сенатор и его друзья начинают сдавать позиции… И если это соответствует действительности, копия записей Чеслава может легко затеряться, никто этого и не заметит.
И даже если он ошибается, простой здравый смысл подсказывал, что следует сохранить копию уникальных данных. Там, где никому не придет в голову искать ее.
* * *
Месяц спустя, значительно обновив состав экипажа и сменив звездного коня, «Дружба» покинула Соломон и ушла в дальний космос. Ее нынешняя миссия была зеркальным отражением предыдущей: предварительное исследование четырех открытых темпи планет. Конечно, второй раз создать условия возникновения новой звезды не представлялось возможным, даже если бы у кого-то хватило глупости пойти на такой риск. Вместо этого Роман повел корабль в расширяющееся газовое облако планетарной туманности. Три месяца спустя они вернулись на Соломон с невероятно интересными научными данными и еще одним детенышем звездного коня, тянущим за собой их шаттл.
Во время третьего полета «Дружба» исследовала пульсар и окрестности системы Вольф-Рейет. Во время четвертого – всего лишь межзвездную пустоту. К этому времени даже самым осторожным членам Сената и Адмиралтейства стало ясно, что первоначальная миссия проекта «Дружба» не имеет больше практически никакого значения. Как, по-видимому, и тот факт, что постоянные межличностные конфликты приводили к заметной текучести членов экипажа и научного персонала. Из каждого полета «Дружба» возвращалась с новым детенышем.
И в последний день подготовки к пятому полету сенатор наконец – наконец-то! – сделал свой ход.
Глава 15
Рядом с Ферролом стоял высокий неуклюжий мужчина с таким отсутствующим выражением в глазах, которое у Романа всегда ассоциировалось с пристрастием к наркотикам. Впрочем, наркотики тут явно были ни при чем – судя по тому, с каким предписанием этот человек прибыл на борт «Дружбы».
В каком-то смысле, подумал Роман, бегло проглядывая предписание, это еще хуже. По-видимому, такой вид – норма для него и, видимо, сохранится на протяжении всего полета.
Выключив дисплей с текстом предписания, Роман обратил все внимание на гостя.
– Ну, мистер Димоти. Интригующий эксперимент, ничего не скажешь. Надеюсь, вы простите мое скептическое отношение к нему.
Нодин Димоти ни на йоту не утратил своей безмятежности.
– Сенат тоже был настроен скептически, капитан, – сказал он. – А до него Адмиралтейство Звездного флота, а до него Институт научной психиатрии в Синшахли, а еще раньше Университет. – Он кивнул на дисплей с текстом предписания. – Однако все они довольно быстро изменили свое мнение.
– Возможно. С другой стороны, делит же человечество свою родную планету с дельфинами и китами на протяжении многих веков. Правда, звездные кони – абсолютно чуждые нам создания.
– Так же как и темпи, но я был способен связываться с некоторыми из них, когда жил на Тракли-Кин.
– Что может значить даже меньше, чем ваши исследования китовых, – заметил Роман. – Кто знает? Может, всю работу делал ваш темпийский партнер на другом конце шлема-усилителя?
В глубине души Роман понимал, что цель его возражений состоит в том, чтобы высечь искру реакции – любой реакции – из этого человека. Однако он наверняка добился бы большего результата от бетонной глыбы.
– Мне понятно ваше недоверие, капитан, – тем же безмятежным тоном, с тем же отсутствующим выражением лица сказал Димоти. – Я уже тысячи раз сталкивался с подобной враждебностью со стороны тысяч разных людей, но в итоге те, кто злословил в мой адрес, всегда вынуждены были смолкнуть. Все, о чем я прошу, это дать мне шанс проявить себя.
К несчастью, у Романа не было выбора. Предписание, с которым явился Димоти, было предельно ясным, точным и не оставляло простора для толкований.
– Полученное мною предписание гарантирует вам этот шанс, мистер Димоти, – с горечью ответил Роман. – Однако усвойте вот что: если у меня появятся основания заподозрить, что ваши «труды» угрожают жизни или благополучию детеныша, второго шанса вы не получите. Вы меня поняли?
Димоти выпрямился в полный рост: жест, который произвел бы гораздо большее впечатление, если бы этот человек не был таким тощим.
– Один шанс – больше мне ничего не нужно.
– Прекрасно. – Роман посмотрел на Феррола, который, представив гостя, в дальнейшем подчеркнуто устранился от участия в разговоре. – Надо полагать, вы подготовили каюту для мистера Димоти?
– Да, сэр, – стараясь, чтобы его голос звучал подчеркнуто нейтрально, ответил Феррол. Впрочем, трудился он зря; не требовалось никаких особых телепатических способностей, приписываемых Димоти, чтобы понять: все это дело рук антитемпийски настроенных друзей Феррола. – Я отвел для него каюту номер четыре в секции Д. Она пустует с тех пор, как Звездный флот решил, что нам не нужны четыре геолога.
– Удивительное совпадение по времени, – сухо прокомментировал Роман. Феррол никак не отреагировал на это замечание. Некоторое время Роман внимательно разглядывал его, а потом снова посмотрел на Димоти. – Вам уже приходилось бывать на военном космическом корабле?
– Я был на одном из них, пока проходил тесты Звездного флота. Несколько раз летал на пассажирских лайнерах, а в последнее время и на темпийских кораблях.
– Ну, тогда какое-то время у вас уйдет на то, чтобы приноровиться. – Роман нажал кнопку на пульте управления. – Пребывание на борту «Дружбы» – это не прогулочный полет в качестве пассажира. Более строгое расписание, меньше уединенности. Плюс к тому, большую часть времени мы будем находиться в состоянии свободного падения.
Димоти быстро взглянул на обзорное окно, за которым по мере вращения «Дружбы» медленно скользили звезды, и тут же отвел взгляд.
– Понимаю. Ничего, я справлюсь.
– Мы проведем в дальнем космосе несколько месяцев, – продолжал Роман. Дверь с легким жужжанием скользнула в сторону, появился молодой человек. – В среднем наши прежние полеты продолжались девяносто восемь дней, а самый долгий – сто тридцать четыре.
– Понимаю, – повторил Димоти.
Роман поджал губы. Не то чтобы он всерьез рассчитывал, что напугает Димоти и тот сбежит; и все же попробовать стоило.
– Ну, по крайней мере, теперь вы представляете, что вас ждет. – Он сделал жест в сторону вошедшего молодого человека. – Климент проводит вас в каюту и поможет разложить снаряжение. Мы проведем на орбите около Соломона еще пять часов.
Димоти коротко поклонился.
– Благодарю вас, капитан. Я сделаю все, чтобы не путаться ни у кого под ногами.
Он вышел в сопровождении Климента, дверь за ними закрылась.
Роман перевел пристальный взгляд на Феррола.
– Ну? Ваше мнение, старший помощник?
– О чем, сэр?
– О Димоти, конечно. Как по-вашему, у него и впрямь есть шанс?
– Сенат, видимо, считает, что есть, – ответил Феррол. – Вряд ли они зашли бы так далеко, если бы принимали желаемое за действительное.
– Ваша правда. Если, конечно, на самом деле он не преследует совсем другую цель.
Феррол как будто вздрогнул. Или нет? Роман не был уверен.
– Какая другая цель у него может быть? Тайная инспекция или что-то в этом роде?
– Ну, последнее, по моему мнению, чрезвычайно мало вероятно. – Роман покачал головой. – В данное время «Дружба» интересна лишь своей ролью акушерки, способствующей появлению на свет звездных коней. Все роды, за исключением первых, были тщательно зафиксированы. Что нового тут разглядит человек со стороны?
– Более тщательное наблюдение за экипажем, возможно, – высказал предположение Феррол. – Не исключено также, что Сенат по-прежнему интересуется проблемой взаимодействия людей и темпи. В конце концов, именно в этом состояла первоначальная миссия проекта «Дружба».
Да, именно в этом… но сейчас, после четырех экспедиций, большинство самых оптимистических сторонников темпи были готовы признать свое поражение. Даже восторг по поводу причастности к чему-то столь уникальному и внушающему благоговение, как рождение звездного коня, не ослаблял антитемпийских настроений, неизменно распространяющихся среди человеческой части экипажа каждого очередного полета. И хотя «Дружба» начала привлекать к себе всеобщее внимание, а служить на ней было теперь престижно, состав каждой последующей экспедиции по сравнению с предыдущей сменялся на две трети, а то и больше. Если не считать старших офицеров и самих темпи, только десять человек из первоначального экипажа продержались все четыре экспедиции.
– Очень сомневаюсь, что на свете сейчас хоть кто-нибудь всерьез воспринимает нас в этом плане, – сказал Роман. – Нет… С какой бы целью Димоти тут ни появился, это имеет отношение к рождению детенышей. Если все, что ему требуется, это звездный конь, он мог отправиться в загон на Кьялиннинни и выбрать там любого. – Роман не сводил взгляда с Феррола. – И осуществить свой так называемый «контактный эксперимент».
– Возможно, – пожал плечами Феррол. – С другой стороны, мне на ум приходят по крайней мере две причины, почему стоит попытаться осуществить такого рода контакт. Во-первых, потому что детеныш может не испытывать к людям той неприязни, которая, похоже, развивается у них по мере взросления. Во-вторых, потому что детеныш не так силен, как взрослый звездный конь. И конечно, не способен прыгать.
– Последнее соображение, пожалуй, имеет смысл, – уступил Роман, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Все сказанное имело смысл, вот только аргументы Феррола выглядели уж очень… хорошо продуманными. И это означает… Что? Что друзья в Сенате сообщили ему об истинной цели появления Димоти на «Дружбе»? Или что он сам в последнее время много размышлял о звездных конях и их возможностях? – Полагаю, нам следует подождать и посмотреть.
– Да, сэр. Хотя мне, по правде говоря, кажется, что причин для беспокойства нет. По-моему, он здесь и в самом деле для того, чтобы попытаться установить контакт с детенышем.
Роман вздохнул.
– Ну, если так оно и есть, желаю ему удачи. Думаю, мы оба согласимся, что установление человеческого контроля над звездными конями является ключом к дальнейшей экспансии Кордонейла. И, учитывая это, я считаю, что шаттл во время предстоящих родов должна пилотировать Кеннеди.
Маска бесстрастности на лице Феррола мгновенно дала трещину – правда, еле заметно. Но этого было вполне достаточно.
– Кеннеди, сэр? – спросил он.
Роман кивнул.
– Она давно хотела принять участие в процессе набрасывания сети на детеныша. Помня о горячей заинтересованности Сената в деятельности «чудо-мальчика» Димоти, мы просто обязаны позаботиться, чтобы во время этих маневров вместе с ним на шаттле находились наши лучшие специалисты. На случай возникновения каких-либо проблем.
– Конечно, сэр, – процедил Феррол. – Я, правда, рассчитывал, что на этот раз вы позволите мне возглавить поимку детеныша.
Роман почувствовал, как неприятный холод побежал по спине. Значит, его смутные подозрения подтверждаются. Димоти что-то затевает, а Феррол знает, что именно… и очень хочет быть в это время рядом, непосредственно участвовать в событиях.
С другой стороны, он, возможно, не хочет выпускать из поля зрения Кеннеди. Мелькнула мысль: интересно, что друзья Феррола рассказали ему об этой женщине?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Ты отдашь мне их сейчас.
Феррол остановился, плавая в воздухе над своим креслом.
– Что, шаттл полетит назад? Не кажется ли вам, что это будет выглядеть странно – едва покинув взлетную палубу «Дружбы», я тут же возвращаюсь обратно?
– Меня мало волнует, как это будет выглядеть. – В холодном голосе сенатора неожиданно зазвучали резкие командные нотки. – Я хочу получить записи, и хочу получить их немедленно.
Их взгляды встретились… но это не было соперничество равных.
– Да, сэр, – проворчал Феррол. – С вашего позволения, сенатор, сейчас я вернусь на свое место.
– И последнее. – Взгляд сенатора, казалось, ввинчивался в глаза Феррола. – Меня не слишком волнует тон, в котором ты только что разговаривал со мной. Единственное, чего я не хочу больше слышать, – твоих намеков на то, что я утратил мужество. Более того, я не хочу, чтобы ты даже думал обо мне в подобных терминах. Я понятно выражаюсь?
Феррол сглотнул ком в горле.
– Понятно, сэр.
«И ведь не скажешь, – мрачно сказал он себе, возвращаясь на свое место, – что это неправда…»
* * *
Шаттл пристыковался к «Дружбе» полчаса спустя, и приготовления к его возвращению на планету все еще были в самом разгаре, когда Феррол вернулся из своей каюты с записями Чеслава.
Сенатор взял их без единого слова, хотя, как показалось Ферролу, подозрительно поджал губы. Однако если у него и возникли вопросы, почему Феррол отсутствовал так долго, расспрашивать он не стал.
Впрочем, какая разница – спросил, не спросил? Феррола меньше всего это волновало. Дважды во время их разговора у него возникало тревожное ощущение, будто сенатор и его друзья начинают сдавать позиции… И если это соответствует действительности, копия записей Чеслава может легко затеряться, никто этого и не заметит.
И даже если он ошибается, простой здравый смысл подсказывал, что следует сохранить копию уникальных данных. Там, где никому не придет в голову искать ее.
* * *
Месяц спустя, значительно обновив состав экипажа и сменив звездного коня, «Дружба» покинула Соломон и ушла в дальний космос. Ее нынешняя миссия была зеркальным отражением предыдущей: предварительное исследование четырех открытых темпи планет. Конечно, второй раз создать условия возникновения новой звезды не представлялось возможным, даже если бы у кого-то хватило глупости пойти на такой риск. Вместо этого Роман повел корабль в расширяющееся газовое облако планетарной туманности. Три месяца спустя они вернулись на Соломон с невероятно интересными научными данными и еще одним детенышем звездного коня, тянущим за собой их шаттл.
Во время третьего полета «Дружба» исследовала пульсар и окрестности системы Вольф-Рейет. Во время четвертого – всего лишь межзвездную пустоту. К этому времени даже самым осторожным членам Сената и Адмиралтейства стало ясно, что первоначальная миссия проекта «Дружба» не имеет больше практически никакого значения. Как, по-видимому, и тот факт, что постоянные межличностные конфликты приводили к заметной текучести членов экипажа и научного персонала. Из каждого полета «Дружба» возвращалась с новым детенышем.
И в последний день подготовки к пятому полету сенатор наконец – наконец-то! – сделал свой ход.
Глава 15
Рядом с Ферролом стоял высокий неуклюжий мужчина с таким отсутствующим выражением в глазах, которое у Романа всегда ассоциировалось с пристрастием к наркотикам. Впрочем, наркотики тут явно были ни при чем – судя по тому, с каким предписанием этот человек прибыл на борт «Дружбы».
В каком-то смысле, подумал Роман, бегло проглядывая предписание, это еще хуже. По-видимому, такой вид – норма для него и, видимо, сохранится на протяжении всего полета.
Выключив дисплей с текстом предписания, Роман обратил все внимание на гостя.
– Ну, мистер Димоти. Интригующий эксперимент, ничего не скажешь. Надеюсь, вы простите мое скептическое отношение к нему.
Нодин Димоти ни на йоту не утратил своей безмятежности.
– Сенат тоже был настроен скептически, капитан, – сказал он. – А до него Адмиралтейство Звездного флота, а до него Институт научной психиатрии в Синшахли, а еще раньше Университет. – Он кивнул на дисплей с текстом предписания. – Однако все они довольно быстро изменили свое мнение.
– Возможно. С другой стороны, делит же человечество свою родную планету с дельфинами и китами на протяжении многих веков. Правда, звездные кони – абсолютно чуждые нам создания.
– Так же как и темпи, но я был способен связываться с некоторыми из них, когда жил на Тракли-Кин.
– Что может значить даже меньше, чем ваши исследования китовых, – заметил Роман. – Кто знает? Может, всю работу делал ваш темпийский партнер на другом конце шлема-усилителя?
В глубине души Роман понимал, что цель его возражений состоит в том, чтобы высечь искру реакции – любой реакции – из этого человека. Однако он наверняка добился бы большего результата от бетонной глыбы.
– Мне понятно ваше недоверие, капитан, – тем же безмятежным тоном, с тем же отсутствующим выражением лица сказал Димоти. – Я уже тысячи раз сталкивался с подобной враждебностью со стороны тысяч разных людей, но в итоге те, кто злословил в мой адрес, всегда вынуждены были смолкнуть. Все, о чем я прошу, это дать мне шанс проявить себя.
К несчастью, у Романа не было выбора. Предписание, с которым явился Димоти, было предельно ясным, точным и не оставляло простора для толкований.
– Полученное мною предписание гарантирует вам этот шанс, мистер Димоти, – с горечью ответил Роман. – Однако усвойте вот что: если у меня появятся основания заподозрить, что ваши «труды» угрожают жизни или благополучию детеныша, второго шанса вы не получите. Вы меня поняли?
Димоти выпрямился в полный рост: жест, который произвел бы гораздо большее впечатление, если бы этот человек не был таким тощим.
– Один шанс – больше мне ничего не нужно.
– Прекрасно. – Роман посмотрел на Феррола, который, представив гостя, в дальнейшем подчеркнуто устранился от участия в разговоре. – Надо полагать, вы подготовили каюту для мистера Димоти?
– Да, сэр, – стараясь, чтобы его голос звучал подчеркнуто нейтрально, ответил Феррол. Впрочем, трудился он зря; не требовалось никаких особых телепатических способностей, приписываемых Димоти, чтобы понять: все это дело рук антитемпийски настроенных друзей Феррола. – Я отвел для него каюту номер четыре в секции Д. Она пустует с тех пор, как Звездный флот решил, что нам не нужны четыре геолога.
– Удивительное совпадение по времени, – сухо прокомментировал Роман. Феррол никак не отреагировал на это замечание. Некоторое время Роман внимательно разглядывал его, а потом снова посмотрел на Димоти. – Вам уже приходилось бывать на военном космическом корабле?
– Я был на одном из них, пока проходил тесты Звездного флота. Несколько раз летал на пассажирских лайнерах, а в последнее время и на темпийских кораблях.
– Ну, тогда какое-то время у вас уйдет на то, чтобы приноровиться. – Роман нажал кнопку на пульте управления. – Пребывание на борту «Дружбы» – это не прогулочный полет в качестве пассажира. Более строгое расписание, меньше уединенности. Плюс к тому, большую часть времени мы будем находиться в состоянии свободного падения.
Димоти быстро взглянул на обзорное окно, за которым по мере вращения «Дружбы» медленно скользили звезды, и тут же отвел взгляд.
– Понимаю. Ничего, я справлюсь.
– Мы проведем в дальнем космосе несколько месяцев, – продолжал Роман. Дверь с легким жужжанием скользнула в сторону, появился молодой человек. – В среднем наши прежние полеты продолжались девяносто восемь дней, а самый долгий – сто тридцать четыре.
– Понимаю, – повторил Димоти.
Роман поджал губы. Не то чтобы он всерьез рассчитывал, что напугает Димоти и тот сбежит; и все же попробовать стоило.
– Ну, по крайней мере, теперь вы представляете, что вас ждет. – Он сделал жест в сторону вошедшего молодого человека. – Климент проводит вас в каюту и поможет разложить снаряжение. Мы проведем на орбите около Соломона еще пять часов.
Димоти коротко поклонился.
– Благодарю вас, капитан. Я сделаю все, чтобы не путаться ни у кого под ногами.
Он вышел в сопровождении Климента, дверь за ними закрылась.
Роман перевел пристальный взгляд на Феррола.
– Ну? Ваше мнение, старший помощник?
– О чем, сэр?
– О Димоти, конечно. Как по-вашему, у него и впрямь есть шанс?
– Сенат, видимо, считает, что есть, – ответил Феррол. – Вряд ли они зашли бы так далеко, если бы принимали желаемое за действительное.
– Ваша правда. Если, конечно, на самом деле он не преследует совсем другую цель.
Феррол как будто вздрогнул. Или нет? Роман не был уверен.
– Какая другая цель у него может быть? Тайная инспекция или что-то в этом роде?
– Ну, последнее, по моему мнению, чрезвычайно мало вероятно. – Роман покачал головой. – В данное время «Дружба» интересна лишь своей ролью акушерки, способствующей появлению на свет звездных коней. Все роды, за исключением первых, были тщательно зафиксированы. Что нового тут разглядит человек со стороны?
– Более тщательное наблюдение за экипажем, возможно, – высказал предположение Феррол. – Не исключено также, что Сенат по-прежнему интересуется проблемой взаимодействия людей и темпи. В конце концов, именно в этом состояла первоначальная миссия проекта «Дружба».
Да, именно в этом… но сейчас, после четырех экспедиций, большинство самых оптимистических сторонников темпи были готовы признать свое поражение. Даже восторг по поводу причастности к чему-то столь уникальному и внушающему благоговение, как рождение звездного коня, не ослаблял антитемпийских настроений, неизменно распространяющихся среди человеческой части экипажа каждого очередного полета. И хотя «Дружба» начала привлекать к себе всеобщее внимание, а служить на ней было теперь престижно, состав каждой последующей экспедиции по сравнению с предыдущей сменялся на две трети, а то и больше. Если не считать старших офицеров и самих темпи, только десять человек из первоначального экипажа продержались все четыре экспедиции.
– Очень сомневаюсь, что на свете сейчас хоть кто-нибудь всерьез воспринимает нас в этом плане, – сказал Роман. – Нет… С какой бы целью Димоти тут ни появился, это имеет отношение к рождению детенышей. Если все, что ему требуется, это звездный конь, он мог отправиться в загон на Кьялиннинни и выбрать там любого. – Роман не сводил взгляда с Феррола. – И осуществить свой так называемый «контактный эксперимент».
– Возможно, – пожал плечами Феррол. – С другой стороны, мне на ум приходят по крайней мере две причины, почему стоит попытаться осуществить такого рода контакт. Во-первых, потому что детеныш может не испытывать к людям той неприязни, которая, похоже, развивается у них по мере взросления. Во-вторых, потому что детеныш не так силен, как взрослый звездный конь. И конечно, не способен прыгать.
– Последнее соображение, пожалуй, имеет смысл, – уступил Роман, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Все сказанное имело смысл, вот только аргументы Феррола выглядели уж очень… хорошо продуманными. И это означает… Что? Что друзья в Сенате сообщили ему об истинной цели появления Димоти на «Дружбе»? Или что он сам в последнее время много размышлял о звездных конях и их возможностях? – Полагаю, нам следует подождать и посмотреть.
– Да, сэр. Хотя мне, по правде говоря, кажется, что причин для беспокойства нет. По-моему, он здесь и в самом деле для того, чтобы попытаться установить контакт с детенышем.
Роман вздохнул.
– Ну, если так оно и есть, желаю ему удачи. Думаю, мы оба согласимся, что установление человеческого контроля над звездными конями является ключом к дальнейшей экспансии Кордонейла. И, учитывая это, я считаю, что шаттл во время предстоящих родов должна пилотировать Кеннеди.
Маска бесстрастности на лице Феррола мгновенно дала трещину – правда, еле заметно. Но этого было вполне достаточно.
– Кеннеди, сэр? – спросил он.
Роман кивнул.
– Она давно хотела принять участие в процессе набрасывания сети на детеныша. Помня о горячей заинтересованности Сената в деятельности «чудо-мальчика» Димоти, мы просто обязаны позаботиться, чтобы во время этих маневров вместе с ним на шаттле находились наши лучшие специалисты. На случай возникновения каких-либо проблем.
– Конечно, сэр, – процедил Феррол. – Я, правда, рассчитывал, что на этот раз вы позволите мне возглавить поимку детеныша.
Роман почувствовал, как неприятный холод побежал по спине. Значит, его смутные подозрения подтверждаются. Димоти что-то затевает, а Феррол знает, что именно… и очень хочет быть в это время рядом, непосредственно участвовать в событиях.
С другой стороны, он, возможно, не хочет выпускать из поля зрения Кеннеди. Мелькнула мысль: интересно, что друзья Феррола рассказали ему об этой женщине?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47