— Настало время подумать о нашей последней возможности, — тихо сказала она.
Аделаида задумалась. Действительно ли другого выхода нет?
Мелисса стала терять терпение, что вообще было в ее характере.
— Послушай, Аделаида, нельзя дальше откладывать. Кресла в любой момент взбунтуются. Они обречены на поражение, а тогда будет поздно.
— Да, но это риск.
— Мы не имеем права бояться риска. Я пойду. Хидео пойдет со мной.
— Ты слишком в этом уверена.
— Хидео пойдет. Если нужно будет, я его заставлю.
Глава 25
Принц Рас Ордер принял Аделаиду в задней комнате своих апартаментов, темной и тесной. Но он мало что мог ей предложить.
— Я понимаю причины, приведшие вас ко мне, и уважаю их, но боюсь, что вы просите невозможного.
— Почему? Я хочу только поговорить с Ибрагимом. Он не может не видеть необходимости предотвратить кровопролитие!
— Разумеется. Ибрагим — гуманный правитель. Но его ограничивает воля его братьев. Позволить себе проявить слабость он не может.
— Слабость? Предотвратить массовую гибель людей — значит проявить слабость? Простите меня, но я всего лишь Фандан и подобного образа мыслей понять не могу.
— Таков образ мыслей Мерцика. Он человек старой школы и старается подражать знаменитым правителям нашего прошлого.
— Пиратам? Бандитам с астероидов? Прошлое вашей семьи полно кровавых дел и злобного коварства!
Рас Ордер улыбнулся в ответ.
— Такой взгляд на вещи вполне возможен, но в моей семье это считается временем славы.
— Хорошо, но Мерцик — это лишь один голос. А другие? Фарук и Фейсал?
— Они разрываются между обоими путями, но каждый из них ограничен мощными силами, которые на их встречах представлены быть не могут.
— Да? И какими же?
— Для Фарука это его бабушка Калима. И она думает почти как Мерцик. У Фейсала это жена и теща. Фактически у них в этом эксплуатационном комбинате почти треть голосующих акций.
Недоумение Аделаиды от Раса не ускользнуло.
— Да, верно, дом остался позади. Но моя семья по-прежнему решает все дела вот в таких традиционных структурах нашей корпорации.
— Эксплуатационный комбинат… От этих слов кровь застыла в жилах. Халифи решили украсть Новый Мир, точно как Лейла сказала. Она осела в кресле.
— Значит, мы никак не можем это остановить. А когда вы перебьете несколько сотен людей, что дальше?
Рас Ордер принял озабоченный вид.
— Боюсь, что Мерцику удалось навязать свой план сурового обращения с пассажирами.
— Что? Что вы говорите?
— Ну… — Рас смешался, а затем наклонился к ней, включив движением руки звуковую завесу, и прошептал:
— Хочу сказать вам правду. Готовьтесь к самому худшему.
Аделаида задрожала.
— После поражения пассажиры пройдут строгий отбор. И только самые, скажем так — полезные, будут приняты в колонисты Нового Мира.
— А остальные?
— Останутся в Креслах неопределенно долго.
— А повстанцы?
— Зачинщики будут уничтожены, а остальные, скажем так, будут отрабатывать пожизненный срок.
— Вы этого не сделаете! Эти люди все отдали ради «Основателя»!
Рас Ордер протянул руки:
— Поверьте мне, моя семья на это способна. Их понятия цивилизованности не совпадают с вашими.
Аделаида смотрела на принца остановившимся взглядом. Рас Ордер вернул на лицо улыбку и заговорил немного громче:
— Что касается лично вас, то здесь определенно можно кое-что сделать.
Аделаида не отвела взгляда. Рас Ордер сцепил руки под подбородком.
— Может быть, если вы пересмотрите свой ответ на мое предложение, я смогу найти для вас место в моем собственном доме. Таким образом, вам будет гарантировано место в Новом Мире.
Предложение? Какое еще предложение? Аделаида открыла было рот, чтобы спросить, но тут прорезалась память. Рас Ордер предлагал ей составить ему компанию в постели в интереснейшем сеансе курения гашиша и сексуальных отношений. Давным-давно, когда они первый раз были на базе Халифи. Будто в другой жизни.
Аделаида с трудом сглотнула. Вдруг пересохло в горле.
— Мне очень жаль, но я не могу. Я… — Она была не в силах завершить фразу.
Темные глаза Раса Ордера гипнотизировали, манили. Аделаида лишь смотрела на него взглядом раненого животного.
После долгого молчания принц сказал:
— Поверьте, мне тоже очень жаль.
Это прозвучало настолько искренне, что ей стало еще страшнее.
Аделаида неуверенно поднялась и кое-как — будто кто-то ею управлял — выбралась из апартаментов принца.
Придя к себе в каюту, она еле могла говорить. Тоуб поднял глаза от докладов, которыми был занят, и увидел, что Аделаида рыдает возле кровати.
Он подошел к ней и осторожно тронул за плечо.
— Аделаида, что случилось? Ответ был почти неразборчив:
— Она была права. Лейла была права, так все и есть.
Тоуб побледнел. Аделаида снова разразилась слезами и вдруг судорожно обхватила его за шею и прижалась головой к плечу, всхлипывая.
Тоуб, любивший Аделаиду давно и молча, был ошеломлен вихрем чувств, слишком сложных и слишком сильных, чтобы его выдержать. Он плакал и смеялся одновременно и успел только подумать, не сходит ли он с ума.
В Лагере-2 Нового Мира на поверхности планеты кипела работа. Шел «большой скачок», и все группы высадки и большая часть инженерного персонала трудились над строительством лагерей.
Каждые две минуты земля под ногами вздрагивала от взрыва динамитного заряда. Работали «корчеватели».
Рычали и скрежетали бульдозеры, бетоноварки, краны, автосборщики — одни под управлением роботов, другие под прямым наблюдением людей.
Между огромными машинами сновали люди в цветных комбинезонах, занятые тысячами разных работ. На высотах над южным океаном, неподалеку от устья, исследованного впервые командой восемь, поднимался городок.
В центре растущей сетки кубов выдувного бетонита стояли два серебряных купола, крытые прессованными плитами, сделанными из древесины гигантских деревьев. Возле берега варили бетонит машины в виде огромных изумрудных луковиц. Неподалеку выпускал мощные облака дыма завод по выработке прессованных плит.
Вдалеке от зданий и улиц, на краях расчистки, бригады лесорубов сводили лес.
Группы высадки были сорваны с наблюдений — фактически вся научная работа была свернута — и отправлены вырубать лес.
У пил были полотна по двадцать метров длиной, и этого еле-еле хватало. Валить огромные деревья было куда как нелегко. Они фонтанировали соком, пилы со скрежетом заедало.
Но все же они были всего лишь деревянными, а пилы — стальными. Вздрагивал и падал очередной гигант, и тряслась земля. Рвались лианы, падали мелкие деревья, летели осколки — даже в смерти этих деревьев было величие.
Когда на пути вставало гнездо общественных насекомых, то высылали робота с зарядом динамита, а взорванное гнездо забрасывали из минометов газовыми снарядами. Дело это было долгое, расход инсектицидов — чудовищный, и потому быстро ввели в строй химзавод в Лагере-1.
За лесорубами шли корчеватели. От деревьев оставались огромные пни, полные густого, липкого сока. Для переработки их в пульпу и осколки требовалось много тяжелых взрывов, и лишь экскаваторы могли потом вынуть осколки. Сок очень быстро обволакивал машины резиноподобной массой, и пришлось создать специальные бригады только для чистки машин.
Взрывы, визжание пил, рокот бульдозеров не смолкали круглые сутки — Халифи гнали рабочих, желая построить лагерь в рекордный срок. План самого лагеря, как и конструкция машин, был разработан, разумеется, Фанданами, но вместо того, чтобы использовать постройки под нужды ученых, Халифи планировали их под свою временную резиденцию.
Ибрагим решил форсировать программу колонизации. К ближайшим холмам проложили дороги, и там уже шла расчистка под дворцы. Халифи любили жить просторно. И еще они хотели быть подальше от того взрыва, что неотвратимо назревал на борту «Основателя».
К счастью, стало легко набирать бойцов из подразделений бывших десантников. У Халифи появился еще повод для веселья — эти собаки будут грызть друг другу глотки за право стать рабами!
Команда-восемь после своего первого и последнего задания была расформирована. Флекер возглавил бригаду корчевщиков, куда включили кое-кого из его бывшей группы высадки. На сборных роботорамах работали Траск и молчаливый Стрэнг. Рамы с трехсотсильными моторами использовались для крепления буров, вгрызавшихся на десять футов в древесину пней.
В эти отверстия Флекер и Гувек закладывали динамитные шашки, а Им Сон проталкивала их вглубь длинным стержнем.
Обрабатывая пни по четырем секторам, они разбивали их один за другим, оставляя на месте каждого пня четырехлучевой кратер глубиной пятнадцать футов, наполненный пульпой и осколками дерева.
Такая работа в непрестанной влажной жаре была и без того тяжелой, но Халифи к тому же задали ускоренный темп, и каждый отрабатывал две восьмичасовые смены в сутки. И в результате выматывался до упаду.
А беднягу Флекера терзала еще и душевная боль. Ненависть к Халифи стала его манией. Во снах ему виделось, как он убивает принцев одного за другим самыми ужасными способами. В других снах все было наоборот.
После катастрофической экспедиции команды-восемь на Проминенс-46 трое ее членов попали в госпиталь, и команда официально прекратила свое существование.
Бурное объяснение Флекера с Хидео Тагоми привело его на два дня в карцер. Потом его выпустили, все еще бледного и дрожащего от гнева.
Он узнал о двух девушках-биологах, которых похитили охранники Халифи и которых Халифи отказались отпустить. Затем прошел слух, что в горных долинах пропала целая экспедиция.
Флекер теперь знал, что Халифи собираются править самыми древними методами, неизменными со времен Шумера. Поставить ногу на шею всем и каждому и держать так вечно.
В любой момент Флекер ждал ареста. Затем ему стало казаться, что его выбросят через шлюз. И когда была объявлена программа ускоренного строительства лагеря, он удивился, узнав, что Халифи все еще считают его офицером. Он получил приказ вернуться на службу и немедленно был направлен на курсы корчевателей. Там изучали оборудование, на скорую руку разработанное инженерами для разбивания огромных пней.
Через несколько дней Флекер уже командовал четырнадцатым отделением корчевателей, и вскоре туда прислали тех, кто остался от команды-восемь, Теперь Флекер обливался потом, пробираясь по срезу пня. На нем была только легкая одежда из спиралита, но время близилось к полудню, и температура была за девяносто по Фаренгейту, и потому пот стекал по телу и хлюпал в ботинках.
Добравшись до очередной группы отверстий, Флекер достал из пакета набор гексадилаковых капсюлей. Это были трубки размером с большой палец, и каждая несла в себе взрывную мощь одного килограмма динамита.
Он осторожно вставил заряды.
За ним шла Им Сон. Стержнем из закаленного спиралита она заталкивала заряды на глубину.
Флекер в это время уже обрабатывал отверстия с другой стороны оставшегося от распила зазубренного гребня, торчащего из поверхности среза в рост человека. Закончив, он слез с пня и включил коммуникатор.
— Четырнадцатый просит разрешения на подрыв. Прием.
Радио затрещало, и отозвался голос Гаруды, координатора корчевателей:
— Ждите ответа, четырнадцатый! Просит подрыва пень 624, сектор два, все поняли? Прием. Радио снова затрещало.
— Четырнадцатый. Слева от вас люди, им нужна минута — убрать оборудование. Будьте на связи.
Корчеватели воспользовались возможностью отойти подальше от пня 624. Вокруг них не меньше чем на квадратную милю гигантские деревья были свалены. Над их останками трудились огромные машины.
Ближайшие соседи слева, люди в громоздких моторизованных конструкциях, убирали пилы. Справа в двухстах метрах два землеройных робота заканчивали очистку воронки.
Корчеватели укрылись за кучей коры размером с небольшой домик. Стрэнг и Траск выбрались из машин и подошли к командиру.
— Похоже, на эту смену последний? — спросил Траск.
— Думаю, да, — ответил Флекер, глянув на хронометр, — всего тридцать минут осталось.
— Не могу больше. Вымотался.
— Не ты один.
— Ага. Заткнулся бы ты, Траск, — кислым голосом сказала Гувек.
Радио снова затрещало:
— Даю разрешение, четырнадцатый Подрыв по готовности.
Флекер нажал кнопку. Заряды тяжело ухнули, дрогнула под ногами земля. Через секунду людей накрыло градом из пульпы и щепы.
— Не знаю, сколько я еще буду это терпеть, — сказал Флекер, когда все кончилось.
Стрэнг посмотрел на командира вопрошающе.
— Я сказал то, что хотел, — подтвердил Флекер. Пыль осела. В воздухе тянуло вонью горелого дерева и древесного сока.
— О'кей, четырнадцатый, — затрубило радио, — у вас на сегодня все. Двадцать первый примет ваш сектор.
— Где мы спим в эту смену? — спросил Флекер. — На последнем месте нам сказали, что в Центральный лагерь мы не возвращаемся.
— Вам отведены места в новом бараке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37