Внутренний голос просил Даллена не обращать внимания на происшествие,
но он не смог удержаться.
- Зачем же ты дала им денег?
- Они всего лишь дети.
- Вот именно. Они всего лишь дети, а ты убедила их в выгоде
попрошайничества.
- Ради Бога, Гарри, зачем так волноваться? - В ее голосе звучала
насмешка. - Речь идет о каких-то пятидесяти центах.
- Дело не в сумме. - Даллен сурово посмотрел на нее, злясь, что она
портит, быть может, лучший в их жизни момент. - Разве для меня важно -
пятьдесят центов или пятьдесят монит?
- Тебя так заботит детская благовоспитанность? - Стоя внутри
вертикального столба тени, отбрасываемой полями шляпы. Кона словно
отгородилась от мужа.
- Что ты хочешь сказать? - спросил Даллен, хотя прекрасно все понял.
Он сам провоцировал ее использовать Мики в качестве оружия.
- Какая трогательная забота о детях. О чужих детях. Довольно странно
для того, кто собирается в увеселительную поездку на Землю и бросает
собственного сына.
"Я не собираюсь... не собираюсь на Землю", - Даллен делал отчаянные
попытки вытолкнуть из себя эти слова. И не смог. Не сумел перебороть свою
собственную черствость и непреклонность.
Три часа спустя Даллен стоял на смотровой галерее пассажирского
корабля "Ранкорн", устремившегося прочь от подавляющих просторов
Орбитсвиля.
На первых этапах полета корабль двигался очень медленно, поэтому
километровое окно, вокруг которого располагался Бичхэд-Сити, было видно
еще полчаса. Постепенно оно сужалось, превратившись в яркий эллипс, затем
в полоску света, пока совсем не исчезло. Но неопытный путешественник еще
долго мог пребывать в убеждении, что корабль замер в непосредственной
близости от оболочки, ведь Орбитсвиль загораживал половину видимой
Вселенной.
В той стороне, где находился Орбитсвиль, зиял непроглядный мрак без
световых бликов, без вспышек или отражений. Казалось, космос, обычно
усыпанный мириадами звезд, расцвеченный шлейфами светящегося газа,
разрезали надвое. Одна половина привычно мерцала и искрилась, другой
просто не стало. Лишь абсолютная тьма обозначала невидимое присутствие
громады Орбитсвиля, чудовищную черную дыру, выевшую центр Вселенной.
Даллена потрясло удивительное зрелище. Что же должен был чувствовать
экипаж "Биссендорфа" в те далекие дни, когда люди впервые приближались к
Орбитсвилю? Какие мысли проносились в их головах, когда черный круг
разрастался, перекрывая половину наблюдаемого пространства?
Первооткрыватели могли решить, что обнаружили сферу Дайсона. В
двадцатом веке существовала популярная теория, предлагавшая критерий
высокого развития цивилизации. Такая цивилизация, озабоченная нехваткой
жизненного пространства и энергии, вынуждена будет окружить свое солнце
сферой и расселиться по ее внутренней поверхности. Однако сфера Дайсона не
могла выглядеть однородной, ведь ее сооружали бы в течение многих
тысячелетий из подогнанных друг к другу остатков планет, астероидов и
всякого космического мусора. Через стенки такой сферы должны проникать
самые разные виды излучения, несущего информацию о природе оболочки.
Орбитсвиль по сей день оставался объектом-загадкой. Его илемная
оболочка прозрачна лишь для гравитации, поэтому первооткрыватели с
"Биссендорфа" могли установить только то, что они приближаются к солнцу,
окруженному гигантской сферой, что на ее поверхности нет никаких швов и
что она совершенно гладкая.
Даже сейчас, подумал Даллен, люди далеки от разгадки тайны
Орбитсвиля.
Каким образом возник этот полый шар из загадочного вещества? Миллиард
километров в обхвате! Существует лишь один источник столь непостижимого
количества материи - само солнце. Материя - это энергия, а энергия - это
материя. Любая непогасшая звезда непрерывно выбрасывает в окружающее
пространство энергию в виде света и других излучений, эквивалентную
миллионам тонн вещества. Но на пути энергии орбитсвильского солнца,
известного когда-то под именем "звезда Пенгелли", Некто поставил преграду
и произвел определенные манипуляции, трансформировав энергию в материю.
Овладев мощью солнца, Некто создал оболочку из вещества, обладающего
заданными свойствами. Когда толщина сферической оболочки достигла
необходимой величины. Творец подставил ладони под поток лучистой энергии и
сотворил новые чудеса: покрыл внутреннюю поверхность сферы почвой, пустил
по ней реки, оживил пространство атмосферным слоем. Подобным же образом Он
сотворил аминокислоты, живые клетки, растительные семена. Ведь в конечном
счете нет никакой разницы между листом растения и листом стали.
- Грандиозное зрелище, не правда ли? - Молодая незнакомка стояла
рядом с Далленом у изогнутого поручня смотровой галереи. - Тьма, хоть глаз
выколи.
- Согласен с вами.
Даже в тусклом свете галереи Даллен заметил откровенно чувственную
привлекательность ее восточного лица. Почему-то он принял ее за
спортсменку, привыкшую к выступлениям перед публикой.
- Я первый раз лечу на Землю. А вы? - Она взглянула ему в глаза.
- Тоже. - Даллен с изумлением понял, что ему захотелось соврать и
выдать себя за бывалого астронавта. - Для меня все это внове.
- Я видела вас во время посадки.
- Вы наблюдательны.
- Вовсе нет. - Она продолжала смотреть на него в упор. - Я обращаю
внимание лишь на то, что мне нравится.
- В таком случае, - вежливо ответил Даллен, - вы очень счастливый
человек.
Он повернулся и ушел, с легкостью выкинув встречу из головы. Он все
еще злился на Кону, но объятия случайной попутчицы - слишком дешевый и
пошлый ответ, и, хотя к нему прибегают многие оскорбленные в своих
чувствах мужчины, Гарри Даллену это не подходит. Лучше почаще наведываться
в гимнастический зал и заглушить тоску физическими нагрузками.
Остальные пассажиры были, судя по всему, туристами. Благодаря щедрым
субсидиям метаправительства они получили возможность посетить колыбель
человеческой культуры. Пробираясь среди праздной публики, Даллен
чувствовал себя белой вороной. Он зашел в свою каюту, переоделся и
отправился в спортзал, где в одиночестве подверг себя пытке на тренажере,
повторяя каждое упражнение по сотне раз, чтобы достичь душевного и
физического изнеможения - гарантии крепкого сна.
Заснул он почти сразу, но уже через два часа открыл глаза с мрачным
предчувствием утомительной и бесплодной борьбы с бессонницей. Пытаясь
обмануть себя, он постарался представить новую работу в Мэдисоне, поездки
в легендарные старые города, живописные пейзажи крошечной планетки. Однако
сколько он ни старался, никаких ярких картин так и не увидел. В неприятном
состояние между сном и явью, когда мозг оказывается во власти странных
видений, Даллену вдруг чудилось, будто Земля - место страшное и крайне
враждебное.
2
Джеральд Мэтью открыл ящик письменного стола и нахмурился, поглядев
на предмет, лежавший внутри.
В свое время пистолеты этой системы получили название
"Спешиал-луддит", поскольку предназначались для единственной цели -
уничтожать компьютеры. Обладание подобным оружием строго преследовалось
законом. Несмотря на обширные связи, Мэтью понадобилось около месяца,
чтобы раздобыть его.
Теперь настала пора им воспользоваться, но Мэтью угнетали тревожные
предчувствия.
Лишь за хранение пистолета он мог схлопотать десять лет тюрьмы, а
если разнюхают, что он использовал "луддит" по назначению, то ему грозит
пожизненное изгнание. Суровость кары объяснялась стремлением защитить в
первую очередь людей, ибо оружие уничтожало всех, кто попадался на пути
луча. "В некотором смысле его воздействие гораздо страшнее прямого
убийства, - говорилось в комментарии к уголовному кодексу. - Оно
представляет угрозу общественному порядку".
- И как меня угораздило сесть в такую лужу? - вопросил Мэтью пустоту
кабинета.
Теперь нужно сосредоточиться на ближайшей задаче, а не думать о том,
чего уже не изменишь. Он взял пистолет из ящика и снял его с
предохранителя. Тяжесть игрушки говорила о том, что она до отказа набита
электронной начинкой. Вспомнив об опасности промедления, Мэтью сунул
оружие в боковой карман просторного пиджака и посмотрел в зеркало. Став
заместителем мэра в тридцать два года, он получал удовольствие от мысли,
что выглядит моложе благодаря атлетической фигуре и великолепному цвету
лица. Одевался он всегда безупречно, поэтому сейчас ничто не должно
бросаться в глаза. Правда, в такую рань вряд ли встретишь кого-нибудь на
третьем подземном этаже, но Мэтью не хотел рисковать.
Убедившись, что все в порядке, он решительно вышел из кабинета. "Не
забывай об осторожности", - приказал он себе, быстро и бесшумно сбегая по
лестнице. Джеральд не стал принимать фелицитин за завтраком, поскольку
задуманное предприятие требовало ясной головы.
Несколько недель назад он обнаружил независимый компьютер
департамента снабжения, установленный в незапамятные времена каким-то
ретивым чиновником. В те дни Орбитсвиль более активно поддерживал связь с
Землей, и компьютер регулировал распределение поставляемых товаров. Джерри
Мэтью об этом не знал и пришел в ужас.
Если какому-нибудь болвану придет мысль распечатать сведения за
последнее время, он с первого взгляда поймет, что заместитель мэра в целях
личного обогащения злоупотребил общественным имуществом. Этого никак
нельзя было допустить, поэтому Мэтью решил уничтожить базу данных. Слава
богу, компьютер не подключили к единой информационной сети Мэдисона.
Добравшись до третьего подземного этажа, Джеральд повернул направо и
очутился в помещении размерами с приличный танцзал. Раньше здесь был
компьютерный центр, от которого теперь остался лишь лабиринт передвижных
перегородок и разобранных стоек. Заместитель мэра отыскал вход, ведущий в
короткий коридор с тремя дверями. На дальней из них стояли таинственные
буквы "М.К.Е.О." Мэтью в очередной раз поразился, как это Солли Хьюму
удалось наткнуться на злополучный компьютер. Хьюм работал младшим
архитектором в городском топографическом управлении, именовал себя
"архиэлектронщиком", посвящая свой досуг поискам устаревших или ненужных
компьютеров. И уж благодаря ревностному веянию чиновник страхового
ведомства Эззати упомянул о находке Хьюма в присутствии Мэтью.
Джеральд открыл замок отмычкой и осторожно вошел в затхлую
комнатушку. Лампа под потолком слабо загудела, холодный свет упал на
металлический стол и стоящий на нем компьютер департамента снабжения:
простой ящик не больше коробки из-под башмаков хранил сведения о
перемещениях товаров еще с тех времен, когда заместителя мэра не было на
свете. Но Джеральда, конечно, интересовали только последние три года.
На минуту он замер перед ящиком, потом, преодолевая странное чувство
вины, вытащил из кармана "луддит" и направил раструб ствола на компьютер.
Кона Даллен выключила диктофон. Было слишком жарко и даже тень от
раскидистого кизилового дерева не спасала от всепроникающего влажного
зноя. Хотя они с Мики уже четыре месяца находились на Земле, она, видимо,
так и не приспособилась к климату этого участка суши, некогда
называвшегося Джорджией.
"К тому же во мне сейчас лишних семь кило", - с некоторой грустью
напомнила она себе, решив в оставшуюся часть дня есть только зеленый
салат. Кона взглянула на часы: до встречи с Гарри оставалось больше часа.
Она сожалела, что очередная глава так пне появилась на свет, но ее
беспокоило иное: тема исследования казалась все более далекой и
расплывчатой.
Книга под названием "Вторая диаспора" должна отражать ее личную точку
зрения на историю орбитсвильского иудаизма. Как ни странно, после отъезда
Гарри на Землю работа вдруг застопорилась, и это сыграло не последнюю роль
в решении Кони приехать к мужу раньше назначенного срока. Кроме того, ее
очень тронуло его робкое предположение, что расстояние позволит лучше
увидеть историческую перспективу. Но теперь, с расстояния сотен световых
лет, богатая событиями история попыток основать Новый Израиль казалось уже
малоинтересной.
Действительно ли судьба отдельной нации - лишь кусочек смальты в
огромной мозаике истории? Или само переселение с одной звезды на другую
лишило идею Коны чего-то очень важного?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26