- Два с лишним года.
- Уезжал туда, помнится, старшим оперуполномоченным, а вернулся
начальником отделения. Заметно вырос.
- Генерал приказал вырасти.
- Ну, да не скромничай. Это ведь дело хорошее.
- Его больше месяца на повышение уговаривали, - с восторгом вставил
Голубев.
Прокурор подмигнул Славе:
- Не-радуйся прежде времени. Неизвестно, как с новым начальником служба
пойдет.
- У нас пойдет! Не первый год друг друга знаем.
Судмедэксперт Медников, пожимая широкую ладонь Бирюкова, упрекнул:
- Впустую из-за тебя веселую историю выдал, Только бы смеяться надо, а
тут ты - с корабля на бал прикатил.
- Давайте вместе посмеемся.
- Смех у нас невеселый. В Серебровке вчера пасечника убили, - сказал
прокурор и, повернувшись к следователю Лимакину, вздохнул: - Что ж, Петре,
рассказывай...
Ломакин открыл записную книжку. Утешительного в его рассказе было мало.
Опрошенные цыгане объясняли свой внезапный отъезд из Серебровки опасением,
что их могут обвинить в убийстве Репьева, который накануне отдал вожаку
Козаченко колхозное колесо для телеги. Первым увидел убитого пасечника
цыганенок Ромка - искал якобы угнанную неизвестно кем лошадь и забежал на
пасеку.
- В это можно бы поверить, но один факт настораживает.., - Лимакин
задумчиво помолчал. - Кто-то очень жестоко избил цыганочку Розу, Когда я
предъявил ей обнаруженные в пасечной избушке туфли, она страшно
перепугалась и стала утверждать, будто Репьев угостил ее медом и предложил
остаться на ночь. Роза отказалась. Тогда пасечник отобрал туфли и стал
хлестать Розу кнутом. Вот тут и возникает "но"... По словам бригадира
Гвоздарева, Репьев жестокостью не отличался, да и кнута у него на пасеке
никакого не было...
Подполковник повернулся к судмедэксперту:
- Что показало вскрытие?
- Вот официальное заключение, - Медников протянул бланк.
Коротко могу сказать... Пасечник находился в легкой стадии алкогольного
опьянения. Весь заряд дроби пришелся ему в сердечную полость и застрял там.
Смерть наступила вчера между девятью и десятью часами утра, а горло
перерезано примерно на полчаса позднее. Резаная рана создает впечатление,
будто нанесена опасной бритвой, однако исследование показало, что сделано
это остро заточенным ножом с широким и коротким лезвием.
Едва Медников замолчал, снова заговорил следователь:
- Могу добавить, что особое внимание мы уделили осмотру ступней Репьева.
Они чисты. Обувь снята уже с мертвого... Из груди Репьева извлечено
двадцать восемь свинцовых дробин третьего номера. Выстрел произведен из
гладкоствольного оружия небольшого калибра, что так же подтверждается
найденными на месте происшествия газетными пыжами и латунной гильзой. На
одном из пыжей - часть фотоэтюда с подписью "Тихий вечер". Удалось
установить: оба пыжа сделаны из районной газеты за девятое августа этого
года. Порох для заряда был применен охотничий, дымный. Характер пороховых
вкраплений в области ранения показывает: выстрелили в Репьева с расстояния
не далее двух метров. При нормальной длине ружейного ствола заряд дроби на
таком расстоянии практически не успевает рассеяться. В данном случае -
заметное отклонение от нормы. Можно сделать предположение, что стреляли из
ружья с укороченным стволом...
- Из обреза? - удивился подполковник.
- Да, что-то в этом роде.
Подполковник встретился вопросительным взглядом с
экспертом-криминалистом. По привычке всегда докладывать стоя, капитан
Семенов поднялся. Положил на край стола вапку и сухо-официально сказал:
- Предположения следователя поддерживаю.
- Повышенное рассеивание дроби возможно и при непропорционально большом,
по сравнению с дробью, заряде пороха, - заметил Бирюков.
- Правильно, - согласился Семенов. - Но в данном случае заряд пороха был
небольшим.
- Что показывает дактилоскопическая экспертиза?
Прежде чем ответить, криминалист передал Бирюкову несколько увеличенных
фотоснимков. Убедившись, что тот рассмотрел их, заговорил:
- На стакане из пасечной избушки обнаружены отпечатки пальцев Репьева и
Розы. Есть отпечатки пасечника и на фляге с медом, которую нашли под
хворостом. Однако унес ее туда не Репьев, На ручках и на самой фляге
имеются отпечатки ладоней, но, кому они принадлежат, пока не установлено.
Отпечатков пальцев цыган на месте происшествия не обнаружено. На цыганской
телеге - человеческая кровь второй группы с положительным резус-фактором. У
Репьева была третья группа...
Наступило молчание. Бирюков снова принялся рассматривать фотографии.
Подполковник Гладышев взял лежащую на столе пачку "Казбека", закурил. Борис
Медников "стрельнул" у него папиросу. Прокурор, рассуждая вслух, сказал:
- Не ранил ли Репьев перед смертью своего убийцу...
- Чем, Семен Трофимович? - спросил следователь Лимакин.
- На пасеке мы даже столового ножа не обнаружили,
- Между тем нож у пасечника был, - вдруг заметил Бирюков. Он отыскал
среди снимков сфотографированный стол, где отчетливо пропечаталнсь крупные
ломти нарезанного хлеба. - Вот, Петя... Это не топором нарублено. Кроме
того, как можно жить на дасеке, не имея ножа?..
- Был, конечно, у Репьева нож, - поддержал прокурор. - Вопрос в другом:
куда он исчез?
Бирюков глянул на эксперта-криминалиста:
- Отпечатки следов ног на месте происшествия обнеружены?
- Трава там. Что в траве обнаружишь... - хмуро ответил Семенов и передал
Бирюкову фотоснимок трехлитровой банки с медом, - Вот на этой посудине есть
пальцевые отпечатки - и Репьева и еще одного человека. Кто этот человек,
пока тоже не установлено.
Бирюков, отложив снимок, выбрал другую фотографию, на переднем плане
которой просматривался четкий след телеги, проехавшей по жнивью, а через
реденькие березки виднелась пасечная избушка. Передавая ее следователю,
спросил:
- Это что, Петя?
- Можно предположить, что от этого места на пасеку прошел человек и
вернулся назад. Дoкaзaтeльcтва, что это был именно убийца, нет... - Лимакин
помолчал. - Такое могло произойти до убийства или после него.
- Чья телега?
- По отпечаткам копыт лошади, ширине колеи и характерным особенностям
колес - телега цыганская. После нее по старому тракту проехал груженый ЗИЛ.
К сожалению, зафиксировать рисунок протектора не удалось - тракт сплошь
покрыт травой,
- Барса у пасеки применяли?
- Не взял Барс след.
- О пасечнике какие сведения?
- Со слов участкового, Репьев до приезда на жительство в Сереброрку семь
лет отбывал наказание по статье сто двадцать пятой, - вместо следователя
ответил Голубев.
- Семь лет?.. Предельный срок по этой статье за пустяк не дают.
Запроси-ка, Слава, подробную справку на Репьева в информационном центре
УВД. И вот еще что... - Бирюков отыскал фотоснимок засохшего кровяного
пятна на телете. - Надо обзвонить все больницы и фельдшерские пункты в
районе. Не обращался ли туда кто-либо с ножевым или огнестрельным ранением?
Голубев понятливо кивнул, а судмедэксперт лукаво усмехнулся:
- Вот, Славик, взял тебя новый начальник в оборот! Старается время не
упустить.
Бирюков нахмурился:
- Опасаюсь, Боря, что мы его уже упустили. Лошадь обнаружена на разъезде
Таежный, где в сутки останавливается больше десяти электричек, идущих в оба
направления. Преступник мог воспользоваться любой из них. - Повернулся к
прокурору: - Семен Трофимович, из цыган никто не исчез?
- Козаченко говорит, все на месте. Но мы ведь не знаем, сколько их было в
действительности.
- А которые в колхозе работали?
- Те, что работали, все в наличии.
- О лошади что говорят?
- "Кто-то угнал"... Цыганки в то время в палатках находились, не видели,
а из мальчишек слова не вытянешь... - Прокурор помолчал. - Подозрительным
кажется поведение Розы. Мне она сказала, что спала в палатке, а другие
цыганки говорят, будто Роза догнала табор на шоссе, когда цыгане
"голосовали", останавливая попутные машины.
- Может, она просто отстала?
- Может быть, но что-то тут не то. Роза сильно запугана, без слез
говорить не может...
После оперативного совещания у подполковника остались прокурор и Антон
Бирюков. Все трое были невеселы. Посмотрев на Бирюкова, подполковник
вздохнул:
- Видишь, Антон Игнатьевич, как приходится тебе вступать в новую
должность. Будто нечистая сила подкинула это убийство! - И, словно стараясь
приободрить нового начальника уголовного розыска, заговорил бодрее: - С
жильем для тебя вопрос решен. Можешь прямо сейчас идти в горисполком.
Возьмешь там ордер и ключ от квартиры. В новом доме...
Бирюков ладонью откинул свалившуюся на лоб волнистую прядь волос:
- Спасибо, Николай Сергеевич. Пожалуй, будет лучше, если я сейчас, не
тратя времени, поеду в Серебровку. По-моему, ключик от преступления надо
искать там.
- Считаешь, Голубев не справится?
- Мне легче, чем ему. В Серебровке ж мои земляки Живут...
- Да! - словно вспомнил подполковник. - Ты ведь родом из Березовки, а от
нее до Серебровки - сущий пустяк. Родителей попутно проведаешь. Давно у них
был?
- В прошлом году.
- С отцом-то твоим, Игнатом Матвеевичем, я часто вижусь.
Председательствует он в колхозе славно, на здоровье сильно не жалуется.
Рассказывал, что даже дед Матвей и тот еще бодро себя чувствует. Сколько
лет твоему деду?
- Как он сам говорит, давно уже со счета сбился.
- Геройский старик! - Подполковник обернулся к прокурору.
- Представляешь, в империалистическую войну всех четырех Георгиев
заслужил, а за гражданскую - орден Красного Знамени имеет.
- Так ведь и Игнат Матвеевич с Отечественной вернулся полным кавалером
"Славы"...
Бирюков встал. Подполковник живо спросил:
- Значит, едешь?
- Прежде переговорю с Козаченко к Розой.
- Возьми нашу машину.
- Не стоит, Николай Сергеевич, в Серебровку мне лучше на попутной
добраться.
- Ну, как знаешь, - Гладышев протянул руку. - Желаю успеха.
Когда Бирюков вышел из кабинета, подполковник сказал прокурору:
- Мировой парень! В свое время я его через год после института в старшие
оперативники выдвинул, и он ни одного дела не завалил.
- Голубев слабее? - спросил прокурор,
- Голубеву подсказывать надо. Вот с Бирюковым у него прекрасно
получается: Бирюков - голова. Голубев - ноги.
5. ВОЖАК И РОЗА
Сутулясь на стуле, Козаченко исподлобья смотрел на Бирюкова и молчал.
Боковой свет из окна делил угрюмое лицо и окладистую бороду цыгана на две
симметричные половины. Затененная левая сторона казалась сизовато-черной.
На ней выделялся лищь выпуклый злой глаз да под ухом золотилась круглая
серьга величиною с металлический рубль. Поверх атласной желтой рубахи на
цыгане была замшевая черная жилетка. Брюки из зеленого вельвета с напуском
на хромовые сапоги. Плечи широкие, крепкие. Руки с крапинками въевшегося
металла. По паспорту цыгану было за пятьдесят, но выглядел он моложе.
- Почему нам де разрешают уехать из райцентра? - наконец хрипло выдавил
Козаченко. - Мы не совершили никакого преступления...
Бирюков облокотился на стол:
- Подозрение, Николай Николаевич, на ваших людей легло.
- Подозрение - не обвинение.
- Да вас ведь и не обвиняют. Но пока обстоятельства дела выясняются,
придется вам побыть в райцентре.
- Больше десяти суток ждать не будем. Не предъявите за это время
обвинение - уедем.
- Думаю, что за десять суток все выяснится, - сказал Бирюков. - Вам
доводилось отбывать наказание?
- Нет. Я не нарушаю закон.
- Откуда же знаете уголовно-процессуальный кодекс?
- Я старший в таборе, мне все надо знать.
- Почему, как старший, не хотите отвечать на вопросы, касающиеся убийства
пасечника?
- Потому что не убивали его, Я прокурору уже отвечал...
- Неубедительно отвечали. Сами, Николай Николаевич, посудите: разве
взятое у пасечника колесо может послужить поводом для обвинения цыган в
убийстве? Уезжая из Серебровки, вы чегото другого испугались... Чего?
Не отводя от Бирюкова немигающих глаз, Козаченко словно воды в рот
набрал. Светлая половина лица его нервно вздрагивала, как будто ее кололи
иголкой. Чтобы не играть в молчанку, Бирюков заговорил снова:
- И еще неувязка, Николай Николаевич, получается... Никто из находившихся
в таборе не видел, как угнали вашу лошадь. А ведь прежде, чем угнать,
лошадку запрягли в телегу...
- Ромка, сын мой, запрягал кобылу, - неожиданно сказал Козаченко. - В
столовку с братом хотел съездить...
- Столовой в Серебровке нет.
- В Березовку хотел ехать. Пока братана будил - кобылу угнали.
Сказанное могло быть правдой, однако чувствовалось, что Козаченко боится
запутаться в своих показаниях.
- Кто избил Розу? - спросил Бирюков.
- Гришка-пасечник.
- За что?
- Пьяный, собака, был. Кнутом хлестал.
- У него не было кнута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19