- Слушай, Игнатьич, - заволновался Голубев. - Если у Тузковой окажется
Бабенко, он может много шуму наделать.
- Постараюсь сработать тихонько, - пошутил Антон. Оперативный милицейский
"газик" стремительно промчался по сумеречному райцентру. Минут через пять
Бирюков уже надавил кнопку звонка возле дверей Майи Тузковой. В ответ - ни
звука. Где-то внизу, под лестницей, тягуче промяукала кошка. Антон, оглядев
пустующий тихий подъезд, нажал на кнопку еще раз и долго ее не отпускал. За
дверью послышались осторожные шаги словно к двери кто-то подкрадывался.
Вроде бы тот же женский голос, что отвечал по телефону, протянул:
- Кто-о-о?..
- Уголовный розыск. Откройте, пожалуйста. -
- Бросьте разыгрывать! Я сейчас в милицию позвоню!
- Если не верите, приглашу соседей.
Шаги за дверью удалились, но вскоре опять послышались вблизи. Все тот же
голос заспанно проговорил:
- Подождите. Мне одеться надо.
Ждать пришлось долго. Наконец за дверью раздался тяжелый вздох. Замок
щелкнул, дверь медленно отворилась на длину запорной цепочки, и в
образовавшейся щели Бирюков увидел невысокую молодую женщину в коротком
халатике, внешне очень похожую на пани Монику из популярной в свое время
телепередачи. В том, что перед ним Майя Тузкова, Антон не сомневался,
однако для порядка спросил:
- Ваша фамилия Тузкова?
- Да-а-а.
- Мне необходимо с вами поговорить.
- Покажите документы.
- Пожалуйста.
Бирюков раскрыл удостоверение, Тузкова изучала его слишком долго. Затем
вялым движением сняла с двери цепочку.
- Входите.
Антон вошел в узкую прихожую, по укоренившейся профессиональной привычке
огляделся. Слева была кухня. Хотя лампочка в ней и не горела, но на
кухонном столе можно было различить остатки недавнего пиршества и массивную
пепельницу с грудой белых папиросных окурков. Справа - небольшая квадратная
комната, ярко освещенная люстрой со стеклянными подвесками. Из комнаты -
дверь в спальню, где виднелась кровать с вроде бы наспех разобранной
постелью. В квартире сильно пахло свежим табачным дымом, а под потолком,
как показалось Антону, даже еще не успели раствориться сизоватые дымные
полосы. В спальне настойчиво звонил телефон.
- Вы одна? - спросил настороженную Тузкову Антон.
- Да-а-а. Что вам надо?
- В первую очередь - присесть.
- Говорите на ногах.
- Разговор серьезный.
- Да-а-а?.. - Тузкова с неохотой повернулась к Антону спиной и пошла в
комнату. - Проходите.
Пройдя за ней, Бирюков, опять же по привычке, прежде всего
сориентировался. В спальне так же, как в кухне, света не было. Балконную
дверь и широкое окно в комнате прикрывала плотная красная штора. Справа -
диван-кровать, на которой таращил глаза-пуговицы большой плюшевый
медвежонок, и в углу - телевизор на высоких черных ножках. Слева -
полированный шифоньер, а рядом с ним - выкрашенная в голубой цвет
двухстворчатая дверь, прикрывающая нишу платяного шкафа, где, по рассказу
Голубева, повесился Тузжов. Посреди комнаты - квадратный стол, возле него
четыре стула.
Тузкова поставила один из стульев так, чтобы усадить Бирюкова спиной к
двери и к платяному шкафу. Сама села на диван-кровать, обхватила ладонями
локти. Тускло сказала:
- Садитесь...
Бирюков сам выбрал место. Слева от него оказалась Тузкова и открытая
дверь в спальню, справа - полированный, как зеркало, Шифоньер и голубая
дверь шкафа, а прямо - выход в прихожую.
Притихший на несколько секунд телефон зазвонил снова. Тузкова не
шелохнулась. Бирюков встретился с ней взглядом:
- Кто так настойчиво звонит?
- Хулиган какой-то.
- Разрешите успокоить?..
- Зачем?
- Он же поговорить нам не даст.
- На лице Тузковой не дрогнул ни один мускул. Несколько затянув ответ,
она пожала плечами:
- Успокойте, если сможете,
С самой первой минуты, как только Антон вошел в квартиру, его не покидало
предчувствие, что здесь, кроме самой хозяйки, присутствует еще кто-то.
Поэтому, входя в спальню, он приготовился ко всему. Однако спальня
оказалась пустой. Антон поднял телефонную трубку:
- Бирюков из уголовного розыска...
- Игнатьич, она ни разу мне не ответила, - протараторил Голубев.
- Вы не туда попали... Будешь хулиганить - я тебе позвоню! Понял меня?..
- Понял, жду, - мигом догадался Слава.
Положив трубку, Бирюков мельком глянул на расправленную, но совершенно не
измятую постель. Когда он вернулся в комнату, Тузкова сидела в прежней
позе, обхватив ладонями локти, и тряслась, как в приступе малярии. Видимо,
стараясь унять эту лихорадочную дрожь, она крепко прижала к груди
лупоглазого медвежонка. Халат при этом высоко задрался, юбнажив полноватую
загорелую ногу, но Майя будто этого и не заметила.
- Температурите? - спросил Антон.
- Не-е-ет... - протянула Тузкова. - Знакомые приходили, посидели
компанией. Только спать улеглась - тут вы...
Вид у нее был не то больной, не то чуточку пьяный, - Бирюков решил не
тянуть время:
- Майя, знаете Андрея Барабанова?
- Конечно, - спокойно ответила Туэкова. - Бывший муж одной нашей
лаборантки.
И замолчала, словно никакой Барабанов не интересовал и не мог ее
интересовать. Пришлось Антону опять проявить инициативу;
- Когда вы с ним последний раз встречались?
- С чего бы мне с ним встречаться? Я с Барабановым вообще не встречаюсь.
- А ведь дедавно вас с ним видели.
- Интересно, где?..
- В ресторане.
Тузкова замешкалась, однако, видимо, решив перейти в наступление,
иронично усмехнулась:
- Там не один Барабанов был.
- Кто еще?
- Полный зал народу.
- Но вы-то с Андреем в ресторан пришли,
- А вы-то за нами следили?! - передразнив, неожиданно вспыхнула Туэкова.
Бирюков сдержался:
- Мы, Майя, слежкой не занимаемся. Других забот хватает. Не пойму - что
вас обидело?
- На каком основании я должна перед вами отчитываться? С кем пошла, куда
пошла... Вы разве муж мне?..
- Я сотрудник уголовного розыска... - начал было Антон, но Тузкова грубо
оборвала:
- И это дает вам право задавать интимные вопросики?
- Не раздувайте из мухи слона. Я пришел не ради амурного разговора.
Тузкова, вероятно, осознав беспочвенность своего возмущения, тихо
проговорила:
- Ну, а чего Барабанова мне клеите...
- В тот вечер, когда вы были с Андреем в ресторане, его крепко ударили.
Не знаете, кто?
- Не знаю, - поспешно ответила Майя. - Барабанов вышел из ресторана
раньше меня. Когда я подошла к нему, у него уже был синяк под глазом.
- И вас это не заинтересовало?
- Андрей сказал, что не разглядел, кто ему кулак припечатал. Все?
- Нет, Майя, не все. Не слышали, как серебровский шофер Тропынин хотел по
телефону подшутить над Барабановым насчет покупки машины?
Тузкова отвела взгляд в сторону:
- Не слышала.
- Ложный ответ.
- Хотите сплетницей выставить?
- Хочу знать правду.
- А потом скажете Тропынину, что я на него наговорила...
- У меня нерушимое правило: собирать информацию, а не распространять.
- Честно, Тропынин о нашем разговоре не узнает?..
- Не будем торговаться, не на базаре...
Майя нахмурилась, прикрыла полой халата обнаженную ногу и стала
рассказывать, как лаборантка Вера и шофер из Серебровки Тропынин
безжалостно разыграли Барабанова. Сейчас Тузкову прямо-таки нельзя было
узнать. Антону даже показалось, что она всерьез подражает телевизионной
пани Монике.
Слушая, Бирюков не мог избавиться от тревожного предчувствия и краем уха
стал ловить посторонние звуки. За стенкой крутили магнитофон, в подъезде
тоскливо мяукала кошка, на кухне тихонько журчала вода, бегущая из крана.
- Вера и Тропынин звонили при вас? - спросил Антон, когда Тузкова
замолчала.
- Не-е-ет. Сергей снял трубку, чтобы звонить, а я закончила анализ и ушла
из лаборатории.
- Но вы вроде как уверены, что они звонили...
- Само собой, уверена, Верка на каждом шагу мстит Андрею.
Бирюков хотел задать очередной вопрос, и вдруг показалось, будто то ли у
шифоньера, то ли у платяного шкафа скрипнула дверца. Он чуть-чуть скосил
глаза вправо и заметил, как одна из голубых створок ниши, начавшая было
раскрываться, медленно прижалась на прежнее место. Тузкова, видимо,
стараясь отвлечь внимание, капризно вздернулась:
- Собственно, что вам от меня надо?
- Шурупа знаете? - неожиданно спросил Антон.
На лице Тузковой мелькнуло похожее на испуг недоумение:
- Кого-о-о?
- Бывшего "Шуровоза", Сашку Бабенко.
- Сто лет не видала, - с усмешкой ответила Майя, но от Антона не
ускользнуло, какой силы воли стоило ей ответить спокойно. Придерживаясь
намеченного принципа неожиданности, он опять спросил;
- Кто у вас прячется в квартире?
Лицо Тузжовой вспыхнуло так, словно ей влапили хлесткую
пощечину. На несколько секунд Майя даже онемела, затем ярост-
но швырнула медвежонка на пол и подскочила, как ужаленная:
- Перестаньте оскорблять!
Бирюков тоже поднялся:
- Откройте шкаф.
- Хотите на мои платья поглазеть?
- В женских платьях я плохо разбираюсь. Хочу увидеть Сашку Бабенко.
- Это произвол!
- Сейчас приглашу понятых...
- Вы рехнулись?
- Нет, я в здравом уме и трезвой памяти, - Антон быстро прошел к
телефону. Краем глаза присматривая за дверью шкафа, набрал номер Голубева:
- Слава, срочно с опергруппой - на Целинную! Не забудьте санкцию прокурора
на обыск у Тузковой...
- Через десять минут жди! - выпалил Голубев.
Бирюков бросил телефонную трубку и, по-прежнему не выпуская из вида шкаф,
громко оказал:
- Выходи, Бабенко, говорить будем!
Около минуты в квартире царило гробовое молчание. Затем дверные створки
шкафа с треском, словно их ударили изнутри, распахнулись, и оттуда, из-за
развешанных на плечиках женских платьев, неуклюже вылез похожий на цыгана
здоровенный детина с финкой в руке. Явно бравируя перед Тузковой, он
ощерился в улыбке:
- Амба, начальник, добровольно сдаюсь. Пока твои не подъехали, давай
разойдемся мирно. Отваливаю тебе полторы тысячи. Больше нету, честное
слово,
- Вот ты какой. Шуруп... - медленно проговорил Антон. - Легким испугом
отделаться хочешь?
Бабенко, поигрывая финкой, набычился. Что произошло в следующую секунду,
Тузкова, видимо, не поняла. Реакция Антона на стремительный бросок Шурупа
была мгновенной - финка, сверкнув лезвием, звякнула в прихожей, а сам
Шуруп, утробно ёкнув, будто перевернутый тяжелый мешок, глухо ткнулся
макушкой в пол. Перемахнув через него, Бирюков подхватил финку и мигом
вернулся в комнату.
Наступила немая сцена. Антон издали услышал приближающееся завывание
милицейской сирены. По зашторенному окну мелькнул яркий свет автомобильных
фар, и тут же у подъезда дома захлопали двери оперативной машины. На полу,
приходя в сознание, шевельнулся Бабенко.
Майя Туэкова, зажав ладонями рот, стояла возле дивана словно
заледеневшая. У ее ног непонимающе таращил пуговицы-глаза плюшевый
медвежонок...
20. КОНЕЦ "ЭКСПЕРИМЕНТА"
Солнце заполняло просторный кабинет начальника райотдела поигрывая
бликами на длинном лезвии остро заточенного финского ножа, лежащего поверх
пухлой пачки денег. Разговор участников следственно-оперативной группы,
среди которых отсутствовал лишь следователь Лимакин, начал было переходить
на отвлеченную тему, но подполковник Гладышев вернул его в прежнее русло.
Посмотрев на деньги, он повернулся к Бирюкову и спросил:
- Значит, Бабенко рассчитывал взять у Барабанова больше?
- Да, Николай Сергеевич, - ответил Антон. - Шуруп считал, что Барабанов
будет иметь при себе не меньше пяти тысяч, а у того наличными оказалось
всего полторы тысячи.
Борис Медников, обращаясь к прокурору, невесело сказал:
- Храните деньги в сберегательной кассе...
Подполковник опять спросил у Бирюкова:
- Если, как ты рассказывал, Бабенко подбил глаз Барабанову, то почему
Барабанов так безоглядно подсел к нему на цыганскую телегу?
- По всей вероятности, Андрей действительно тогда не разглядел, кто его
ударил у ресторана.
- Ну, а чего этот... Шуруп бушевал с ножом, когда Ивану Екашеву руку
поранил?
- Сцену ревности Тузковой закатывал.
- За секретаршу вымышленного председателя райпо по телефону говорила
Тузкова?
- Да. Но об истинном замысле Бабенко она не знала. Майя рассказала Шурупу
"идею" Тропынина. Тот сразу за нее ухватился и стая уговаривать Тучкову
"подшутить" над Барабановым. Доказывая свою преданность, Тузкова
согласилась. Кстати, в Серебровке Бабенко не в первый раз появился. Сразу
после отбытия наказания он несколько дней тайком жил у Екашева - привет от
сына привозил, самогоном позабавлялся. Хотел узнать, где старик прячет
деньги, но безрезультатно. Даже убив Репьева и Барабанова, Шуруп не терял
надежды "колупнуть" старика.
Судмёдэжсперт Медников покачал головой:
- Чем Репьев Шурупу насолил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19