- Я боюсь, что у меня не будет времени, - ответил он с надеждой в
голосе.
- У вас будет время, командор. Свинцовый экран и и антигравитационная
система не устанавливаются за пять минут. А еще нужно починить вооружение.
- У тебя найдется время, - сказала Соня.
Гримс вздохнул. В молодости он участвовал в одной или двух небольших
стычках, но драться один на один ему не приходилось. Тогда перед ним
стояла цель уничтожить вражеский корабль, но о том, что вместе с кораблем
погибала значительная часть экипажа, предпочитали не говорить. В подобном
бою не видишь кровавых ран и смерти, которые приносят выпущенные тобой
ракеты и снаряды. А если и видишь застывшие примерзшие тела - это совсем
не то же самое, что теплая пульсирующая кровь, бьющая из перерезанных
тобой артерий, и угасающая на твоих глазах жизнь.
- У вас будет время, командор, - повторил адмирал.
- У тебя будет время, - подтвердила Соня.
- А как насчет вас, миссис Гримс? - жестко спросил адмирал.
- Вы забили, сэр, что в свое время меня научили калечить и убивать
представителей любых цивилизаций, с которыми мы контактируем.
- Значит, командор Гримс один отправится на курсы, - ответил он ей.

Следующие три недели для Гримса были совершенно изматывающими.
Оказалось, что он вовсе не так крепок, как сам о себе думал. Даже в своем
защитном костюме он выходил весь в синяках из каждой схватки с
сержантом-инструктором. Ему не понравились кинжалы, хотя он и достиг
определенных успехов в обращении с ними. Еще меньше ему понравились
абордажные сабли, а остроконечные топоры-крюки с длинной ручкой он просто
ненавидел.
И внезапно к нему пришло озарение. Инструктор, как всегда, устроил
побоище, а затем дал передохнуть. Гримс, едва переводя дыхание, стоял,
всем телом опершись на рукоятку топора. Под защитным костюмом обильный пот
со жгучей болью заливал ссадины. И вдруг, без всякого предупреждения,
инструктор одним ударом сапога выбил из-под него опору, и когда Гримс
упал, занес свой топор, как бы собираясь его убить. Гримс, с помутившимся
взором, инстинктивно откатился в сторону, и острая пика вонзилась в землю
в дюйме от его шлема. Затем он вскочил на ноги со скоростью, которой никак
от себя не ожидал, пригнулся и уперся в пах сержанту своей пикой. Тот
взвыл от боли - даже пластиковый щит под одеждой не смог его спасти. Он
взвыл, но размахнулся и хотел нанести по Гримсу мощнейший удар. Командору
удалось парировать его, подставив лезвие своего топора, и так удачно, что
деревянное длинное, тонкое, как шест, топорище переломилось. Гримс сильно
ударил своей пикой в грудь инструктора, и тот упал.
Постепенно красная пелена спадала с глаз Гримса, и он наконец
осознал, что стоит, упершись острым концом пики в грудь инструктора,
лежащего на земле, а тот, посмеиваясь, говорит:
- Потише, сэр, потише, вы меня сейчас проткнете. Вы ведь не
собираетесь меня убить...
- Прошу прощения, сержант, - тяжело дыша, ответил Гримс. - Вы со мной
сыграли плохую шутку.
- Так и было задумано, сэр. Никогда и никому не верь - это первый
урок.
- А второй?
- Похоже, вы его тоже усвоили. Вы должны ненавидеть. Ненависть не
обязательна, когда вы, хорошо прицелившись, жмете на спусковой крючок
своего лазерного пистолета, но в таком бою, как этот, вы должны ненавидеть
противника.
- Вроде понял, сержант.
Без особого сожаления он покинул учебную базу, чтобы заняться своим
основным делом - следить за реконструкцией "Свободы", готовившейся лететь
в неизвестное.

11
"Свобода" была приписана к Приграничному Военному Флоту, но крылатое
колесо, красовавшееся на всех его кораблях, не заменила собой размашистую
черную надпись на его борту на золотые выпуклые буквы ею первоначального
названия. Экипаж был составлен из мужчин и женщин - офицеров запаса, и
подразделения морских пехотинцев. Поскольку знаков различия на одеждах не
предвиделось, то они наносились несмываемой краской на запястьях. Вместо
униформы всем полагалось носить старую рваную одежду. Мужчинам позволялось
не бриться, а женщинам запрещалось слишком тщательно расчесывать волосы и
делать прически.
Внешне "Свобода" выглядела точно так же, как и в момент своего
появления на экранах радара третьей станции. Изуродованное взрывом
вооружение было приведено в рабочее состояние, но так, чтобы этого не было
заметно снаружи. Антигравитационная сфера была размещена в пустовавшей до
этого столовой, возле машинного отсека. Одно из внутренних помещений
корабля было полностью отделано толстыми свинцовыми плитами, которые, по
мысли Гримса, должны были защитить экипаж от радиации в момент атомного
взрыва. (Ученые заверили Гримса, что вероятность оказаться после взрыва в
той же Вселенной, откуда был выкинут корабль, равняется пяти шансам из
семи, а вероятность оказаться хоть в какой-либо обитаемой Вселенной
практически равна бесконечности.)
Внутри корабля было еще одно немаловажное изменение. Все запасы
человеческого мяса били заменены на запасы свинины.
- В конце концов, - говорил Гримс одному из ученых, слишком уж
настойчиво требовавшему полного сохранения правдоподобия в питании, -
разница между свиньей и большой свиньей не так уж велика.
Тот продолжал настаивать, и Гримс, не стерпев, выпалил:
- Мы пираты, а не каннибалы!
Но даже пираты, думал он, одеваются получше, чем этот сброд
оборванцев. Он был рад, что настоял на знаках отличия на руках - за
густыми черными бородами он не всегда различал своих офицеров. С женщинами
дело обстояло проще, хотя прорехи на их одежде в самых неожиданных местах
подчас отвлекали внимание от их лиц...
В конце концов Гримс был вынужден себе признаться, что мужчину делает
одежда - так же, как и женщину, хотя Соня очень неплохо смотрелась в своем
новом, но очень свободном, рваном костюме, который она носила с
определенной игривостью. Сам он чувствовал себя очень неловко, когда сидел
в кресле старшего пилота в своих рваных штанах и ярко-красной полоской на
руке, заменивших ему рубашку с золотыми погонами, фуражку с кокардой и
форменные шорты, в которых он обычно ходил на корабле.
Он знал, что думает о малозначительных вещах, но это помогало ему
расслабиться перед сосредоточением на более важных и серьезных проблемах.
Судно вел командир Уильямс - еще недавно помощник на "Мамелюте", а
теперь исполнительный офицер "Свободы". Под его управлением корабль
взлетел с Лорна и встал в точку, в которой он впервые был замечен с
третьей орбитальной станции. По-видимому, заверяли учение, именно здесь
находится то место, которое наиболее благоприятно для перехода в
Альтернативную Вселенную. Гримс был согласен с ними, хотя сам даже не
брался за математические расчеты.
Корабль летел в невесомости к месту назначения, которое должно будет
выглядеть поначалу так же, как к то, где они находились сейчас -
бескрайние черные пространства, усеянные звездами, туманностями,
отдаленными Вселенными и Галактиками... Корабль плыл в невесомости, и за
иллюминаторами, впереди, сияло солнце Эблиса, окруженное более тусклыми
звездами.
Справа, огромной линзой в полнеба вытянулась россыпь звезд Галактики.
Самые яркие из них сияли, как алмазы в волосах черной богини.
Гримс улыбнулся своим поэтическим фантазиям, обернулся на Соню, и она
улыбнулась ему в ответ, догадавшись, о чем он думает. Она уже собиралась
что-то сказать, когда тишину прервал Уильямс:
- Внимание всем! Подготовиться к торможению!
На секунду или две включились с шумом ракеты обратного хода, и на эти
секунды ремни с невыносимой болью впились в живот и плечи каждого.
Исполнительный офицер удовлетворенно усмехнулся.
- Готово, шеф. Забросить Большой Бен?
- Займитесь, командир Уильямс.
Он начал отрывисто отдавать приказы, и корабль вскоре вздрогнул,
когда была отстрелена капсула с ядерным зарядом. Прежде, чем свинцовые
плиты автоматически закрыли иллюминаторы, Гримс увидел отплывающий в
сторону большой металлический цилиндр. Он выглядел почти безобидно, но
командор вдруг остро осознал безумие их затеи. Ученые были уверены, что
все произойдет как надо, но они не сидели вместе с ними здесь, в свинцовой
оболочке, чтобы проверить свои выводы на собственной шкуре. Оно должно
сработать, думал он. Ведь это наша идея - моя и Сони...
- Огонь! - услышал он голос Уильямса.
Но ничего не случилось.
Не было звука взрыва, - но его и не должно быть в пустом
пространстве. Не было чувства, что корабль толкнули или качнули. И не было
ощутимого повышения температуры.
- Осечка? - спросил кто-то.
- Попытайтесь связаться с Лорном, - сказал Гримс офицеру радиосвязи.
- Третья станция должна слушать на своей частоте.
Послышалось потрескивание в динамике, потом офицер сказал в микрофон:
- "Свобода" третьей станции. "Свобода" третьей станции. Вы слышите
меня? Прием.
Снова тихое потрескивание и шумы.
- Смените частоту, - приказал Гримс. - И не выходите в эфир, только
слушайте.
Как только радист переключился на другую частоту, стало ясно, что их
устройство сработало. Из приемника доносился диалог двух существ с
высокими пронзительными голосами - такими же, запись которых они нашли в
Сигнальном журнале. Сначала понимать было тяжело, но постепенно слух
привыкал различать исковерканные слова. Существа говорили о рассчитываемом
времени прибытия и проблемах погрузки и разгрузки судна.
Когда отодвинулись свинцовые заслоны с иллюминаторов, перед ними
предстала такая же картина, как и до взрыва заряда, но Гримс и его экипаж
уже знали, что этот мир не находился под владычеством человека...

12
- Какого типа у них радар? - спросил Гримс.
- Думаю, что такой же хреновый, как и на нашем корабле, - ответил
Уильямс. - Мы находимся далеко от их планеты и орбитальных станций, и без
специального оборудования они не смогут нас засечь.
- Отлично, - сказал Гримс. - Тогда разверните корабль, командир,
чтобы солнце Лорна было прямо по ходу, и рассчитайте угол необходимого
снижения, чтобы не сесть на Лорн и выйти на орбиту.
- На реактивной тяге?
- Нет, командир. Система Мансхенна.
- Но у нас нет индикатора близости масс, шеф, а расстояние не больше
нескольких световых минут.
- Зато у нас есть отличный компьютер. Если повезет, мы перехватим
орбиту этого корабля и определим место его нахождения.
- Ты не теряешь времени даром, Джон, - сказала Соня с одобрением.
Командор заметил, что больше ее чувств никто не разделяет. Другие офицеры,
включая старшего морских пехотинцев, смотрели на него с опаской, как будто
сомневались в здравости его ума.
- Поторапливайтесь, командир, - резко говорил Гримс. - Единственный
способ перехватить орбиту данного корабля - это подойти к нему быстро и
внезапно, так, чтобы он нас не заметил. Доложите о полной готовности, как
только все будет в порядке.
- Мы возьмем их на абордаж? - спросил майор, командующий морскими
пехотинцами. Теперь он смотрел на своего командира с уважением.
- Да, оденьте своих людей в легкие костюмы. И старайтесь не наступать
на хвосты, когда будете там.
Гримс поплотнее уселся в кресло перед разворотом, и Соня, сидевшая за
компьютером, сказала:
- Старт не позже, чем через сто двадцать секунд. Склонение влево пять
секунд.
- Начальный толчок? - спросил Уильямс.
- Семьдесят пять фунтов в течение полусекунды.
- Навигационная система Мансхенна к пуску готова, - доложил один из
офицеров за пультом управления.
- Командир Веррил, - сказал Гримс, - введите в компьютер полную
программу маневра, и запустите ее, как только будет готово.
- Есть, сэр! Мистер Кевендиш, будьте готовы, ваша система заработает
сразу же после отключения реактивной тяги на 7,5 секунд. Внимание. Пускаю.
"Как на старинной подводной лодке, - думал Гримс. - Невидимый подход
к цели, и даже перископ нас не выдаст".
Коротко загудела реактивная установка, и акселерация мягко вдавила их
в кресла. Тут же включились гироскопы системы Мансхенна, и наступило
ощущение полной дезориентации во времени и пространстве. Затем контрольная
рубка наполнилась желтым ярким светом, который потускнел, когда сработало
затемнение стекол. Свет исходил от Лорна, от его вечно покрытой облаками,
такой знакомой поверхности. Планета висела совсем, казалось, рядом с
иллюминаторами, и ничего необычного по сравнению с тем, что они все
привыкли видеть, в ней не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14