- Мультикорд,- сказал Лэнки.- Покажи ему.
Роза кивнула, и Бак последовал за ней в глубину зала. Вдруг
он остановился в изумлении.
- В чем дело?- спросила Роза.
- Здесь нет видеоскопа!
- Давно! Лэнки говорит, что звездолетчики хотят смотреть на
что-нибудь получше мыльной пены и воздушных автомобилей.Она хи-
хикнула.- На что-нибудь вроде меня, например.
- Никогда не слышал о ресторанах без видеоскопа.
- Я тоже, пока не поступила сюда. Зато Лэнки держит нас тро-
их, чтобы петь коммерсы, а вы будете нам играть на мультикорде.
Надеюсь, вы справитесь. У нас неделю не было мультикордиста, а
без него трудно петь.
- Справлюсь,- сказал Бак.
Тесная эстрада тянулась в том конце зала, где в других ресто-
ранах Бак привык видеть экран видеоскопа. Он заметил, что ког-
да-то такой экран был и здесь. На стене еще виднелись его следы.
- У Лэнки было заведение на Венера, когда там еще не было ви-
деоскопов,- сказала Роза.- У него свои представления о том, как
нужно развлекать посетителей. Хотите посмотреть свою комнату?
Бак не ответил. Он разглядывал мультикорд. Это был старый
разбитый инструмент, немало повидавший на своем веку и носивший
следы не одной пьяной драки. Бак попробовал пальцем фильтры темб-
ров и тихонько выругался про себя. Большинство их было сломано.
Только кнопки флейты и скрипки щелкнули нормально. Итак, двенад-
цать часов в сутки он будет проводить за этим расстроенным и сло-
манным мультикордом.
- Хотите посмотреть свою комнату?- повторила Роза.- Еще
только пять часов. Можно хорошенько отдохнуть перед работой,
Роза показала ему узкую каморку за стойкой. Он вытянулся на
жесткой койке и попытался расслабиться. Очень скоро настало шесть
часов, и Лэнки появился в дверях, маня его пальцем.
Он занял свое место за мультикордом и сидел, перебирая клави-
ши. Он не волновался. Не было таких коммерсов, которых бы он не
знал, и за музыку он не опасался. Но его смущала обстановка. Об-
лака дыма стали гуще, глаза у него щипало, а пары спирта раздра-
жали ноздри при каждом глубоком вдохе.
Посетителей было еще мало: механики в перемазанных рабочих
костюмах, щеголи-пилоты, несколько гражданских, предпочитавших
крепкие напитки и не обращавших никакого внимания на окружающее.
И женщины. По две женщины, заметил он, на каждого мужчину в зале.
Внезапно в зале наступило оживление, послышались возгласы
одобрения, нетерпеливое постукивание ног. На эстраду поднялся
Лэнки с Розой и другими певицами. Сначала Бак пришел в ужас: ему
показалось, что девушки обнажены; но когда они подошли ближе, он
разглядел их коротенькие пластиковые одежды. "А Лэнки прав,- по-
думал он.- Звездолетчики предпочтут смотреть на них, а не на ком-
мерсы в лицах на экране".
- Розу ты уже знаешь,-сказал Лэнки.-Это Занна и Мэй. Давайте
начинать.
Он ушел, а девушки собрались у мультикорда.
- Какие коммерсы вы знаете?-спросила Роза.
- Я их все знаю.
Она посмотрела на него с сомнением.
- Мы поем все вместе, а потом по очереди. А вы... вы уверены,
что вы их все знаете?
Бак нажал педаль и взял аккорд.
- Вы себе пойте, а я не подведу.
- Мы начнем с коммерса о вкусном солоде. Он звучит вот так.-
Она тихонько напела мелодию.- Знаете?
- Я его написал,- сказал Бак.
Они пели лучше, чем он ожидал. Аккомпанировать им было нет-
рудно, и он мог следить за посетителями. Головы покачивались в
такт музыке. Он быстро уловил общее настроение и начал . экспери-
ментировать. Пальцы его сами изобрели раскатистое ритмичное соп-
ровождение в басах. Нащупав ритм. он заиграл в полную силу. Ос-
новную мелодию он бросил, предоставив девушкам самим вести ее, а
сам прошелся по всей клавиатуре, чтобы расцветить мощный ритми-
ческий рисунок.
В зале начали притоптывать ногами. Девушки на сцене раскачи-
вались, и Бак почувствовал, что он сам покачивается взад и впе-
ред, захваченный безудержной музыкой. Девушки допели слона, а он
продолжал играть, и они начали снова. Звездолетчики повскакали на
ноги, хлопая в ладоши и раскачиваясь. Некоторые подхватили своих
женщин и начали танцевать в узких проходах между столами. Наконец
Бак исполнил заключительный каданс и опустил голову, тяжело дыша
и вытирая лоб. Одна из девушек свалилась без сил прямо на сцене,
и другие помогли ей подняться. Они убежали под бешеные аплодис-
менты.
Бак почувствовал чью-то руку на своем плече. Лэнки. Без вся-
кого выражения на безобразном лице он взглянул на Бака, повернул-
ся, чтобы оглядеть взволнованных посетителей, снова повернулся к
Баку, кивнул и ушел.
Роза вернулась одна, все еще тяжело дыша.
- Как насчет коммерса о духах "Салли Энн"?
- Скажите слова,- попросил Бак.
Она продекламировала слова. Небольшая трагическая история о
том, как расстроился роман одной девушки, которая не употребляла
"Салли Энн".
- Заставим их плакать? - предложил Бак.- Только сосредо-
точьтесь. История печальная, и мы заставим их заплакать.
Она встала у мультикорда и жалобно запела. Бак повел тихий
проникновенный аккомпанемент и, когда начался второй куплет,
сымпровизировал затухающую мелодию. Звездолетчики тревожно при-
тихли. Мужчины не плакали, но кое-кто из женщин громко всхлипы-
вал, и, когда Роза кончила, наступило напряженное молчание.
- Живо,- прошипел Бак.- Поднимем настроение. Пойте чтонибудь
- что угодно!
Она принялась за другой коммерс, и Бак заставил звездолетчи-
ков вскочить на ноги захватывающим ритмом своего аккомпанемента.
Одна за другой выступали девушки, а Бак рассеянно поглядывал
на посетителей, потрясенный таинственной силой, исходившей из его
пальцев. Импровизируя и экспериментируя, он вызывал у людей самые
противоположные чувства. А в голове у него неуверенно шевелилась
одна мысль.
- Пора сделать перерыв,- сказала наконец Роза.- Лучше возьми-
те-ка чего-нибудь поесть.
Семь тридцать. Полтора часа непрерывной игры. Бак почувство-
вал, что его силы и чувства иссякли, равнодушно взял поднос с
обедом и отнес его в каморку, которая называлась его комнатой.
Голода он не чувствовал. Он с сомнением принюхался к еде, попро-
бовал ее - и жадно проглотил. Настоящая еда, после многих месяцев
синтетической!
Он немного посидел на койке, раздумывая, сколько времени от-
дыхают девушки между выступлениями. Потом пошел искать Лэнки.
- Не хочется мне зря сидеть,- сказал он.- Не возражаете, что-
бы я поиграл?
- Без девушек?
- Да.
Лэнки облокотился обеими руками на стойку,- забрал подбородок
в кулак и некоторое время сидел, глядя отсутствующим взглядом на
противоположную стенку.
- Сам будешь петь?-спросил он наконец.
- Нет. Только играть.
- Без пения? Без слов?
- Да.
- Что ты будешь играть?
- Коммерсы. Или, может быть, что-нибудь импровизировать.
Долгое молчание. Потом:
- Думаешь, что сможешь играть, пока девушек нет?
- Конечно, смогу.
Лэнки по-прежнему сосредоточенно смотрел на противоположную
стенку. Его брови сошлись, потом разошлись и сошлись снова.
- Ладно,- сказал он.- Странно, что я сам до этого не додумал-
ся.
Бак незаметно занял свое место у мультикорда. Он тихо заиг-
рал, сделав музыку неназойливым фоном к шумным разговорам, напол-
нявшим зал. Когда он усилил звук, лица повернулись к нему.
Он размышлял о том, что думают эти люди, впервые в жизни слы-
ша музыку, не имеющую отношения к коммерсу, музыку без слов. Он
напряженно наблюдал и был доволен тем, что овладел их вниманием.
А теперь-может ли он заставить их подняться с мест одними только
лишенными жизни тонами мультикорда? Он придал мелодии четкий рит-
мический рисунок, и в зале начали притопывать ногами.
Когда он снова усилил звук. Роза выскочила из-за двери и пос-
пешила на сцену. Ее бойкая физиономия выражала растерянность.
- Все в порядке,- сказал ей Бак.- Я просто играю, чтобы разв-
лечься. Не выходите, пока не будете готовы.
Она кивнула и ушла. Краснолицый звездолетчик около сцены пос-
мотрел снизу на четкие контуры ее юного тела и ухмыльнулся. Как
зачарованный, Бак впился глазами в грубую, требовательную похоть
на его лице, а руки его бегали по клавиатуре в поисках ее выраже-
ния. Так? Или так? Или...
Вот оно! Тело его раскачивалось, и он почувствовал, что сам
попал под власть безжалостного ритма. Он нажал ногой регулятор
громкости и повернулся, чтобы посмотреть на посетителей.
Все глаза, как будто в гипнотическом трансе, были устремлены
в его угол. Бармен застыл наклонившись, разинув рот. Чувствова-
лось какое-то волнение, было слышно напряженное шарканье ног, не-
терпеливый скрип стульев. Нога Бака еще сильнее надавила на регу-
лятор.
С ужасом наблюдал он за тем, что происходило внизу. Похоть
исказила лица. Мужчины вскакивали, тянулись к женщинам, хватали
их, обнимали. С грохотом свалился стул, за ним стол, но никто,
казалось, не замечал этого. С какой-то женщины, бешено развева-
ясь, слетело на пол платье. А пальцы Бака все носились по клави-
шам, не подчиняясь больше его власти.
Невероятным усилием он оторвался от клавиш. В зале, точно
гром, разразилось молчание. Он начал тихо наигрывать дрожащими
пальцами что-то бесцветное. Когда он снова взглянул в зал, поря-
док был восстановлен. Стол и стул стояли на местах, и посетители
сидели, явно чувствуя облегчение-все, кроме одной женщины, кото-
рая в очевидном смущении поспешно натягивала платье.
Бак продолжал играть спокойно, пока не вернулись девушки.
Шесть часов утра. Тело ломило от усталости, руки болели, ноги
затекли. Бак с трудом спустился вниз. Лэнки стоял, поджидая его.
- Оплата по первому классу,- сказал он.- Будешь работать у
меня сколько хочешь. Но полегче с этим, ладно?
Бак подумал о Вэл, съежившейся в мрачной комнате, живущей на
синтетической пище.
- Не будет считаться нарушением правил, если я попрошу аванс?
- Нет,- сказал Лэнки.- Не будет. Я сказал кассиру, чтобы вы-
дал тебе сотню, когда будешь уходить. Считай это премией.
Усталый от долгой поездки на движущемся тротуаре, Бак ти-
хонько вошел в свою полутемную комнату и огляделся. Вэл не видно
- еще спит. Он сел к своему мультикорду и тронул клавишу.
Невероятно. Музыка без коммерсов, без слов может заставить
людей смеяться, и плакать, и танцевать, и сходить с ума.
И она же может превратить их в непристойных животных.
Дивясь этому, он заиграл мелодию, которая вызвала такую отк-
ровенную похоть, играл ее все громче, громче.
Почувствовав руку у себя на плече, он обернулся и увидел ис-
каженное страстью лицо Вэл...


...Он пригласил Халси прийти послушать его на следующий же
вечер, и Халси сидел в его комнатушке, тяжело опустившись на кой-
ку, и все вздрагивал.
- Это несправедливо. Никто не должен иметь такой власти над
людьми. Как ты это делаешь?
- Не знаю,-сказал Бак.-Я увидел парочку, которая там сидела,
они были счастливы, и я почувствовал их счастье. И когда я заиг-
рал, все в зале стали счастливы. А потом вошла другая пара, они
ссорились - и я заставил всех потерять голову.
- За соседним столиком чуть не начали драться,- сказал Хал-
си.- А уж то, что ты устроил потом...
- Да, но вчера это было еще сильнее. Посмотрел бы ты на это
вчера!
Халси опять содрогнулся.
- У меня есть книга о греческой музыке,- сказал Бак.Древняя
Греция - очень давно. У них было нечто, что они называли "этос".
Они считали, что различные звукосочетания действуют на людей
по-разному. Музыка может делать людей печальными или счастливыми,
или приводить их в восторг, или сводить с ума. Они даже утвержда-
ли, что один музыкант, которого звали Орфей, мог двигать деревья
и размягчать скалы своей музыкой. Теперь слушай. Я получил воз-
можность экспериментировать и заметил, что игра моя производит
самое большое действие, когда я не пользуюсь фильтрами. На этом
мультикорде все равно работают только два фильтра - флейта и
скрипка,- но когда я пользуюсь любым из них, люди не так сильно
реагируют. А я думаю - может быть, не звукосочетания, а сами гре-
ческие инструменты производили такой эффект. Может быть, тембр
мультикорда без фильтров имеет что-то общее с тембром древнегре-
ческой кифары или...
Халси фыркнул.
- А я думаю, что дело не в инструментах и не в звукосочетани-
ях. Я думаю, дело в Баке, и мне это не нравится. Надо было тебе
остаться музыкоделом.
- Я хочу, чтоб ты мне помог,- сказал Бак.- Хочу найти помеще-
ние, где можно собрать много народу - тысячу человек по крайней
мере, не для того чтобы есть и смотреть коммерсы, а чтобы просто
слушать, как один человек играет на мультикорде.
Халси резко поднялся.
1 2 3 4 5 6 7