— Расклинн, — сказал Сорак.
— Здесь? — удивилась Риана. — На равнине?
— Именно поэтому я не думаю, что это обычный расклинн, — ответил Сорак.
Поэтому они не удивились, когда животное обогнало их, пересекло их путь и встало, поджидая их. Голос в их сознании произнес. — Сюда, следуйте за мной .
Они сошли с дороги и пошли за расклинном, который поскакал через заросли кустов по направлению к нижним отрогам Мекилотов. Им пришлось бежать, чтобы не отстать от него. Спустя короткое время, к слабым звукам, оставляемым расклинном на своем пути через кусты, добавились новые, более громкие. Шуршащие звуки шли спереди и слева, из маленькой рощи деревьев пагафа.
— Что это за странные, шуршащие звуки? — спросила Риана.
Сорак нахмурился. — Не знаю.
— Ты не думаешь, что это ловушка?
— Никогда не поверю, что пирена завела нас в ловушку, — сказал Сорак. — Она, как и мы, дала клятву сохранителя.
Шуршащие звуки становились все громче по мере того, как они подходили к роще.
— Мне не нравится это, Сорак, — обеспокоенно сказала Риана.
Спустя мгновение Сорак сказал, — Антлоиды.
Риана остановилась. — Антлоиды? — переспросила она с некоторой тревогой.
— Нечего бояться, — сказал он. — Антлоиды наши друзья, помнишь?
Она помнила, как Скрич как-то вызвал антлоидов, чтобы спасти ее и Принцессу Коранну от Ториана и его наемников, и ее страх немного ослаб, хотя и не полностью исчез. Мгновением позже они достигли рощи деревьев пагафа, где Кара уже ждала их, приняв свой естественный облик.
Под покровом рощи дюжина или даже больше антлоидов тяжело работали, обламывая ветки с деревьев пагафа и относя их к другой группе антлоидов, которые, используя свои ловкие и сильные жвалы, связывали их вместе толстыми, сильными, волокнистыми листьями пустынного растения, которого называли кинжал-трава. Это растение вымахивало в высоту на десять футов или даже больше, а его длинные, широкие листья в форме лезвия кинжала были не меньше пяти-шести футов в длину. Некоторые из антлоидов собирали листья, срывая их с растущих неподалеку на склонах горы растениях, и принасили их другим, которые, используя жвалы и лапы разрывали их на длинные узкие полосы. Этими полосами антлоиды и скрепляли ветви дерева пагафа вместе, так что постепенно получалось что-то вроде помоста, шириной в пять футов и длиной в восемь. Когда они подошли, антлоиды почти закончили свою работу, связывая последние полоски вместе и тщательно скрепляя их концы своей липкой слюной, которая, твердея, становилась похожей на резину.
— Вот почему вам не надо никаких канков, — сказала Кара, когда антлоиды закончили работу над помостом. А сейчас вы увидете, почему Валсавис, каким бы искусным следопытом он не был, не сможет найти наш след.
Риана уставилась на грубый деревянный помост ничего не понимая. — Я не понимаю, — сказала она, — но надеюсь вы же не хотите, чтобы мы тащили это за собой, заметая наш след?
— Нет, — ответила Кара. — Я имею в виду, что вы поедете на ней.
— А антолиды будут тащить ее? — сказал Сорак.
Она покачала головой. — Нет, это не сработает. Валсавис легко бы смог идти по этому следу, для него это как хорошо катанная караванная дорога. Мы полетим по воздуху, — с улыбкой сказала Кара.
— По воздуху ? — повторила Риана, ее глаза полезли на лоб.
— Зачем идти, когда можно лететь? — спросила Кара.
— Лететь? — сказала Риана. — На этом ? Но как ?
— Рожденная ветром, — сказал Сорак, внезапно сообразив, что собиралась сделать Кара. — Ветер — элементаль воздуха.
— Вы? — сказала Риана, глядя на нее с удивлением. — Но…простите меня, миледи, я не сомневаюсь в вашей силе, но держать нас в воздухе так долго… Даже для пирены это означало бы выйти далеко за пределы своих способностей.
— Если бы я сделала это сама, ты, без сомнения, была бы полностью права, — сказала Кара. — Но хотя пирена может и трансформировать себя в форму элементали, пирена может и призвать элементаль. Смотрите…
Она закрыла глаза и откинула голову назад, раскинув руки широко в стороны. Они увидели, как ее губы беззвучно зашевелились, лицо стало спокойным и серьезным, было ясно, что она сконцентрировалась и напряглась. Они оба почувствовали напряжение буквально собственной кожей.
На рощу деревьев пагафа опустилась тишина. Абсолютная тишина, Затихло жужжание маленьких насекомых, не стало криков ночных птиц и даже легчайших порывов ночного ветра. Было такое ощущение, как если бы весь мир внезапно затаил дыхание. Мгновением позже, далеко над горами, неясно вырисовывавшимися в призрачном свете обеих лун, послушался удар грома. Так обычно начиналась пустынная буря. Прошло еще несколько томительных мгновений, и они почувствовали, как сильный порыв холодного ветра ударил им в лицо, как бы слетев с гор, возвышавшихся перед ними. Опать прогрохотал гром, и в освещенном лунами небе появились темные облака. Ветер стал сильнее, он задул им прямо в лицо, развевая их волосы назад. Не очень далеко от них ветер завыл с такой силой, что, казалось, все ветры на свете собрались в одно место.
— Пора, — сказала Кара, приглашая из занять свое место на грубой деревянной платформе, сделанной из ветвей дерева пагафа, скрепленных листьями кинжал-травы. По сути они держались только на слюне антлоидов, и внезапно Риана решила, что сидеть на ней в воздухе — не самая лучшая идея, пожалуй, это последняя вещь в мире, которую бы ей сейчас хотелось сделать.
— Быстро, — потребовала от них Кара.
— Пойдем, — мягко сказал Сорак, беря ее за руку и подталкиваю к платформе.
— Сорак… Я боюсь.
— Нечего бояться, — сказал он. — Я с тобой. Кара не даст нам упасть.
Его спокойствие и полная уверенность слегка успокоили ее страх. Она встала на платформу, немного попрыгала, проверяя ее прочность, потом уселась, скрестив ноги. Она тяжело сглотнула и вцепилась в руку Сорака, не жалая отпускать его. Он успокоительно сжал ей руку.
— Доверься Пути, — сказал он. — Верь в Дорогу Сохранителя.
— Да, — прошептала она. — Я верю.
Ветер стал сильнее. Опять прогрохотал гром. Вспышки молний засверкали в небе пустыни над ними, впечатляющее зрелище природной пиротехники. Ветер ринулся на них с гор, зарылся в их волосах и одежде. Риана закрыла глаза.
— Сорак! — крикнула она.
— Я здесь, — отозвался он, сжимая ее руку руку, его голос был удивтельно спокоен.
Ветер задул с силой урагана. Риана одной рукой держалась за Сорака, а другой вцепилась в деревянный мат. Она заставила себя открыть глаза, и то, что она увидела, было настолько невероятно, что теперь она не сумела бы закрыть их, даже если бы попыталась.
Кара стояла в нескольких футах от них, откинув голову назад, раскинув руки широко в стороны, ее длинные, серебристые волосы и белое платье развевались на ветру. И пока Риана смотрела, ветер на самом деле стал виден , приобрел форму, закрутился вокруг них как водоворот, потом разделился на три отдельных воронко-подобных тела, значительно больших, чем обычный песчаный вихрь, скорее напоминая облачные воронки пустынных торнадо, но меньше и плотнее. Эти крутящиеся, воющие облачные воронки становились все плотнее и плотнее, с каждым оборотом набирая все большую силу, и Риана внезапно стала различать черты лица .
Она уставилась на них не веря собственным глазам, она, как и все, не раз слышала рассказы об элементалях, но никогда не видела их, тем более сразу троих. На этих крутящихся со страшной скоростью вихрях появились грубые подобия глаз, а потом стал виден рот, откуда доносился визг, похожий на завывания баньши.
Она изо всех сил сжала руку Сорака, буквально вцепилась в нее, а затем невыносимая тяжесть сдавила ее грудь. Она попыталась вздохнуть, но воздух не хотел идти в легкие. Пока Риана смотрела, не в состоянии отвести глаза, как бы она того не хотела, Кара начала кружиться, ее руки вытянулись, вращаясь в каждом суставе, как у эльфийских танцовщиц, а потом ее тело стало расплываться. Чем быстрее она крутилась, тем неопределенне и расплывчатее становилась ее фигура, потом она полностью исчезла, а на ее место появилась крутящаяся облачная воронка, точно такая же, как и три элементали, крутившиеся вокруг нее. А потом все четыре воронки расплющились, одновременно скользнули под дереванный мат, на котором находились Риана с Сораком, и подняли его в воздух.
Риана почувствовала, как платформа заходила под ней, накренилась, а потом поднялась в воздух и медленно начала вращаться под силой всех ветров, находившихся под ней. Внезапно она поняла, что опять закрыла глаза, сжалась, и вцепилась в руку Сорака из всех сил, которые у нее остались. Если он что-то и сказал по этому поводу, она ничего не могла услышать за оглушающим ревом ветра.
Платформа поднималась все выше и выше, пока не поднялась на уровень верхушек деревьев пагава, потом еще выше, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, вот до земли уже двадцать футов, тридцать, сорок, пока наконец не заставила себя открыть глаза и увидела пустыню, убегающую вниз.
Она увидела деревню Соленое Поле с высоты нескольких сотен футов над землей, аккуратные, свежепобеленные здания, освещенные факелами и медными светильниками улицы, сверху все это выглядело очень маленьким и не совсем настоящим. А потом ветер под платформой завыл еще громче, и они начали двигаться вперед, набирая скорость, и понеслись над белой соляной пустыней, лежавшей далеко внизу.
Они летели , удерживаемые ветрами, элементалями воздуха, которых Кара призвала и с которыми объединилась. Их неуклюжий, грубый деревянный помост, на котором они сидели, несся по воздуху как перышко, влекомый сильным ветром, слегка наклонившись вперед, ветер унес его из Соленого Поля, и понес над Великой Желтой Пустыней, по направлению к внутренним иловым озерам, видневшимся далеко на горизонте. Небо вокруг них освещалось вспышками молний, как бы отмечавших их путь, и гремел оглушающий гром, пока элементали неслись через пустыню со все увеличивающейся скоростью.
Риана внезапно выпустила руку Сорака, вскинула обе руки высоко в воздух и закричала от удовольствия. Ее страх прошел, заменился на восхитительное возбуждение, подобное которому она не испытывала никогда. Она отбросила свою голову назад и засмеялась от неограниченной радости, которую впитывала каждой частичкой своего существа. Она чувствовала себя восхитительно свободной. Она повернулась к Сораку и обняла его. И когда он обнял ее и прижал к своей груди, она точно знала, что какие бы испытания еще не предстояло им преодалеть, она всегда будет рядом с ним, бесстрашная и наполненная тем чувством решительности, которое приходит вместе со знанием, больше она не будет ни колебаться ни сомневаться, так как она выбрала правильный путь в жизни, тот, для которого она родилась и по которому сейчас идет.
Неспособная сдерживаться, она крикнула, перекрывая завывание ветра, — Я люблю тебя!
И потом она почувствовала, как его руки обняли ее еще крепче, а его губы прошептали ей в ухо, — Я знаю. Я тоже тебя люблю.
Все было так, как и должно было быть.
* * *
Валсавис проснулся рано утром, вскоре после восхода солнца. Он сел на кровати и посмотрел на соблазнительную юную женщину, лежавшую рядом с ним, которая массировала его мускулы своими сильными и искусными пальцами вчера ночью, когда он пришел после сражения с мародерами на Проспекте Мечты. Она вызвалась удовлетворить и другие его нужды, и сделала все очень искусно и с удовольствием.
Ей было едва двадцать лет от роду, так что она могла бы быть его дочкой — нет, скорее внучкой — ее гибкое и тонкое юное тело выглядело совершенно замечательно и соблазняюще, пока она лежала, освещенная лучами утреннего солнца, светившего в окно, а ее одеяло было сброшено на пол. Какой-то момент Валсавис просто стоял и смотрел, как она спит, одна ее нагая нога была вытянута, вторая слегка согнута, мягкая кривая ее бедер подчеркивала положение, в котором она лежала рядом с ним, на ее губах была легкая улыбка. Он отметил и полноту ее юных, безупречных по форме грудей, крепость ее юного тела, гладкость и чистоту ее кожи, и помнил то волнующие трепетания всего ее юного организма, с которым она отвечала ночью на его ласки.
Валсавис помнил и ее негромкие стоны, и закрытые глаза, когда ее губы раскрылись, вдыхая воздух, она снова и снова повторяло его имя, призывая его любить ее еще и еще. И при всей ее красоте, при всей силе и страсти юности, при всей той нежности, которую она показала по отношению к нему, и сила этой нежности ясно говорила вму, что на этот раз он стал для нее не просто очередным клиентом, которому она отдавалась за деньги, при всех тех поцелуях, которыми она покрыла его со всем жаром юной женщины, которая впервые была разбужена для любви настоящим мужчиной, который знал и умел — благодаря долгому опыту — как по настоящему возбудить и удовлетворить женщину, — и при всем этом, как бы сильна и непосредственна не была ее страсть, Валсавис смог любить ее только тогда, когда представил себе, что с ним в кровати лежит Риана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40