Но этот звук — воображаемый или реальный — запечатлелся в ее сознании.
Анна собрала карты в колоду и направилась в комнату для посетителей узнать, не требуется ли хозяйке и ее гостям чай, как вдруг улыбка исчезла с ее лица, сменившись выражением полнейшего недоумения. По коридору ползла на коленях мисс Киркхоуп, с искаженным, до неузнаваемости изменившимся лицом. Она подняла на Анну умоляющий взгляд и протянула к ней тонкую руку с набухшими венами. Кожа на ее лице пузырилась и лопалась, издавая слабое шипение.
Но ужас охватил ничего не понимающую служанку только тогда, когда она увидела, как гости мисс Киркхоуп выходят из комнаты вслед за ее ползущей на коленях хозяйкой с какими-то безобидными на первый взгляд пузырьками с прозрачной жидкостью. Это вполне могла быть вода, но старая леди в ужасе затрясла головой, когда высокая дама улыбнулась и подняла вверх свой пузырек. Мисс Киркхоуп попыталась отползти, но дама плеснула из пузырька, и жидкость крупными каплями упала на голову и спину старухи. Услышав шипение и увидев слабый дымок над влажными пятнами, Анна прижала руки ко рту. Мисс Киркхоуп прогнулась и мучительно застонала, побудив экономку сделать несколько шагов вперед. Но когда Анна увидела, как низкорослая пинком опрокинула старую леди на спину, мужество покинуло ее. И когда та, расставив ноги, встала над неподвижным телом мисс Киркхоуп и медленно влила содержимое пузырька ей в рот, Анна упала на колени и молитвенно сложила руки.
Захлебывающиеся вопли постепенно стихли, и сгоревшие голосовые связки мисс Киркхоуп издавали только приглушенный скрип. Анна чувствовала, что не может встать, — не может, хотя по ногам у нее текло и на полу уже образовалась лужа. Не может — хотя высокая, все так же улыбаясь, приближалась к ней, разбрызгивая перед собой содержимое пузырька как святую воду. Не может — хотя первые брызги кислоты уже обожгли ее кожу.
Глава 14
Пек с недоверием посмотрел на сидевшего напротив Бишопа:
— Вы понимаете, что все это не слишком правдоподобно? Бишоп кивнул:
— Я и сам верю в это с трудом.
— Но почему совершенно незнакомый человек пытался вас убить?
— Должно быть, Браверман входил в секту Прижляка. Самоубийство совершили не все. Некоторые остались, чтобы продолжать его дело.
— Которое заключается в том, чтобы убивать?
— Не знаю, инспектор. Возможно, мы подошли слишком близко.
— К чему?
Подавляя раздражение, в разговор вступила Джессика:
— К разгадке причины этого группового самоубийства. Мой отец знает, что у Прижляка и его последователей была причина покончить с собой.
Пек откинулся в кресле и некоторое время молча смотрел на девушку, почесывая кончик носа. Она была бледна и встревожена и на первый взгляд производила впечатление слабого, не приспособленного к жизни существа. Но Пек понимал, что это не так. За долгие годы работы он имел дело с таким количеством людей, что редко обманывался: эта девушка, несмотря на хрупкость, была сильнее, чем казалась.
— Но вы и сами не знаете, что все это значит, — сказал он. Джессика покачала головой:
— Я уже говорила, что когда-то давно Прижляк пытался заручиться поддержкой моего отца, но отец ему отказал.
— Значит, вы допускаете возможность, что это своеобразная извращенная месть? Поручение, которое последователи Прижляка выполняют после его смерти?
— Нет, это не месть. Зачем они пытались убить Криса? Зачем убили мисс Киркхоуп?
— И ее экономку.
— Экономка, вероятно, просто подвернулась им под руку. Для членов секты Прижляка человеческая жизнь, даже их собственная, не представляет никакой ценности. Этот Ферьер без колебаний покончил с собой, когда увидел, что он в западне. Нет, причина не в мести. Мне кажется, их замысел состоит в том, чтобы убивать всех, кому хоть что-то известно об их организации.
— На вас еще не было покушения?
— Пока нет, инспектор, — сказал Бишоп. — Возможно, Ферьер намеревался напасть на Джессику после того, как расправится с Джейкобом.
Пек нахмурился и проворчал:
— До сих пор не понимаю, почему я не завел на вас дело по подозрению в убийстве Бравермана и его жены.
— Не забывайте, что это я к вам пришел! Я мог спокойно уехать оттуда, и никто не узнал бы, что я был в этом доме. Я мог уничтожить отпечатки пальцев. Полиция легко поверила бы, что Браверман поссорился с женой и застрелил ее, а затем себя. С моей стороны не было никакого смысла убивать их, а потом сообщать о своем преступлении в полицию. Пек тем не менее был настроен скептически.
— А остальные? — продолжал Бишоп. — Покушение на жизнь Джейкоба Кьюлека. Убийство Агнес Киркхоуп и ее служанки. Все это связано с делом Прижляка. Кьюлек — поскольку он занимался изучением деятельности Прижляка. Агнес Киркхоуп — поскольку мы посетили ее и рассказали о своих подозрениях. Кроме того, ее брат Доминик был членом секты. Вполне логично, инспектор, что я тоже должен был стать их жертвой.
— Не вижу во всей этой истории никакой логики, мистер Бишоп.
— Согласен. Еще меньше логики в событиях на Уиллоу-роуд. Как вы их объясняете?
— В данный момент даже не пытаюсь. Мы посадили несколько человек за решетку, но все они как зомби. Единственный, кто производил впечатление более или менее нормального человека, тоже деградировал — сейчас он такой же, как остальные. Его фамилия Бруэр. Он связал своих домашних и запер их в шкафу. Но сдался в полицию, чтобы не причинить им вреда.
Бишоп заметил, что Джессику это удивило. Ее состояние вызывало у Бишопа беспокойство: очередное покушение на ее отца явилось для нее страшным потрясением. Он позвонил в институт из Робертсбриджа, с трудом подавив искушение немедленно бежать прочь от распростертых на кухонном полу окровавленных трупов, так как понимал, что покушение на него означает, что с Кьюлеком может произойти то же самое. Связь была несомненна: на портрете, который он увидел в круглой комнате в Роберте-бридже, был изображен Доминик Киркхоуп; Бишоп хорошо запомнил фотографию брата Агнес Киркхоуп, и хотя портрет и фотографию явно разделяли годы, сходство было очевидным. Его весьма удивило, что главный инспектор Пек, возглавляющий расследование событий на Уиллоу-роуд, во время его звонка находится в институте. Как и следовало ожидать, покушение на жизнь Джейкоба Кьюлека уже совершилось.
— Итак, — сказал Пек, — все, что у меня есть, — это убийства, самоубийства, попытки изнасилования — гомосексуального и обычного, разрушения, умышленные поджоги и камеры, до отказа набитые людьми, не знающими, какой сегодня день недели. И вот, чтобы помочь мне подготовить отчет, вы снабжаете меня информацией, — которая, как вам кажется, все объясняет, — об этом ненормальном Борисе Прижляке, считавшем, что зло — это великая материальная сила. Как, по-вашему, воспримет все это комиссар, мисс Кьюлек? Он прикажет посадить меня за решетку вместе с остальными психами.
— Я не пыталась объяснить, я просто рассказала то, что мне известно. Ваша задача — воспользоваться этой информацией.
— Есть какие-нибудь соображения?
— Я бы начала с попытки выяснить имена всех сообщников Прижляка.
— Вы имеете в виду членов его секты?
— Да.
— А потом?
Джессика пожала плечами:
— Не знаю. Вероятно, за ними надо установить наблюдение. Пек фыркнул.
— По крайней мере вам известно, что членами секты были Браверман и Ферьер, — сказал Бишоп. — Возможно, это наведет вас на след убийц мисс Киркхоуп и ее служанки.
Пек в момент звонка Бишопа никак не мог решить, как поступить с ним. Он приказал ему не покидать дом в Робертсбридже, пока не прибудет местная полиция, затем распорядился доставить его под конвоем в Лондон, в свое управление в Скотленд-Ярде. Целый час он допрашивал «охотника за привидениями» (что это за профессия?), пока дочь Кьюлека, тоже под конвоем, не была доставлена из больницы, в которую поместили ее отца. Время уже близилось к десяти, а он все еще не продвинулся к истине ни на шаг. Если бы он мог решить, что Бишоп либо лжет, либо абсолютно невиновен, ему стало бы легче.
Пек налег грудью на стол:
— Ладно, сегодня мы уже ничего не выясним. Я отпускаю вас, Бишоп. Вы меня не убедили, но, может быть, ваша версия не лишена вероятности. У этого Прижляка могут быть друзья, которым не понравилось, что вы с Джейкобом Кьюлеком околачиваетесь вокруг «Бичвуда». Возможно, после того группового самоубийства они относятся к этому дому как к святыне. Причиной гибели несчастной мисс Киркхоуп могло стать то обстоятельство, что она приказала снести дом. Придется пока списать все это на кучку безумцев. Это, конечно, не объясняет трагических происшествий на Уиллоу-роуд, но едва ли я должен винить вас за это. Так или иначе, мы будем вести за вами пристальное наблюдение.
— Не беспокойтесь, — сказал Бишоп, криво усмехнувшись, — я никуда не сбегу.
Пек резко ударил пальцем по столу.
— Мы будем следить за вами не только потому, что я вас подозреваю — а я вас подозреваю, черт побери! — а ради вашей собственной безопасности. Это касается и вашего отца, мисс Кьюлек. Я имею в виду охрану. Если Ферьер действительно был членом банды Прижляка, то они могут предпринять еще одну попытку.
Джессика тревожно вскинула на него глаза.
— Простите. Я не хотел вас пугать, — успокаивающе заверил ее Пек. — Но лучше не рисковать, чем потом жалеть. — Он обратился к полицейскому, который стоял, прислонившись к стене со скрещенными на груди руками, и удивленно прислушивался к их разговору: — Фрэнк, скажите, чтобы их кто-нибудь проводил.
Бишоп и Джессика встали, и Пек посмотрел на них, по-прежнему хмурясь.
— Постоянно сообщайте нам обо всех ваших перемещениях, мистер Бишоп. Я, вероятно, заскочу завтра с вами побеседовать. Надеюсь, ваш отец скоро поправится, мисс Кьюлек.
Джессика признательно кивнула, и они вместе покинули кабинет детектива.
Полицейский вернулся через несколько секунд, насмешливо ухмыляясь.
— Чего ты скалишься, черт возьми? — проворчал Пек.
— Неужели вы поверили в эти бредни про силу зла, шеф?
— Не в том дело, Фрэнк. Они верят, вот что важно. Во всяком случае, девушка. Бишоп, кажется, еще не решил. Да и я, по правде говоря, тоже.
Они отъехали от высокого здания, храня молчание, как будто Пек мог услышать их разговор из своего кабинета на верхнем этаже. Дождь наконец перестал, насытив влагой ночной воздух. Джессика поежилась и запахнула воротник пальто.
— Вы отвезете меня в больницу, Крис?
— Именно туда я еду, — ответил Бишоп. — В каком он был состоянии, когда вы его оставили?
— В ужасном. Ему до сих пор трудно сделать вдох.
— Есть серьезные повреждения?
— Если говорить о физических, то только синяки, как и в прошлый раз. Врач сказал, что затрудненность дыхания вызвана главным образом эмоциональным шоком, а не сжатием трахеи. Господи, вернись я на несколько секунд позже... — Она не договорила.
Бишоп хотел протянуть к ней руку, прикоснуться, погладить ее ладонь, но он не мог преодолеть отчужденность и неловкость.
— Он поправится, Джессика. У него железная воля.
Джессика попробовала улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Впрочем, его внимание было приковано к дороге. Джессика посмотрела на его профиль и заметила морщинки вокруг глаз.
— Вам тоже пришлось немало пережить, — произнесла она после долгой паузы. — Это, наверное, было кошмаром.
— Куда более страшный кошмар пережили Агнес Киркхоуп и ее служанка; им не удалось из него вырваться. Что же это за существа, если они способны на такие злодеяния? — Его передернуло от омерзения. — По-моему, Пек все еще убежден, что Бравермана и его жену убил я.
— Не может он так думать, Крис. В этом же нет никакого смысла.
— Ни в одном из этих событий нет смысла. И вы, и я, хотя и различными путями, сталкиваемся с такими явлениями, которые постоянно отрицают логику. Пек — полицейский, а полицейские любят, чтобы все было в порядке. Мы не можем осуждать его за эти подозрения.
— И за его агрессивность.
— За это тоже.
Он остановился возле светофора перед залитой лучами прожекторов широкой площадью. Тысячи туристов любовались серебристыми фонтанами и вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть статую адмирала, венчающую высокую колонну наподобие вороньего гнезда на корабельной мачте. Внушительное здание Национальной галереи возвышалось над оживленной площадью, словно ярко освещенный театральный задник, а вокруг него нескончаемым потоком текли автомобили.
— Великолепно, — рассеянно заметила Джессика. — Так оживленно. Такое ощущение, что сейчас день.
Красный свет замигал, и загорелся зеленый. Бишоп вклинился в скопление машин и, отыскав нишу, слился с потоком.
— Интересно, сколько людей Прижляка осталось в живых? И почему?
— Может быть, они специально оставлены для таких вот... актов возмездия.
Чтобы избежать столкновения с такси, претендующим на трехфутовое пространство перед его машиной, Бишоп сосредоточился на управлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Анна собрала карты в колоду и направилась в комнату для посетителей узнать, не требуется ли хозяйке и ее гостям чай, как вдруг улыбка исчезла с ее лица, сменившись выражением полнейшего недоумения. По коридору ползла на коленях мисс Киркхоуп, с искаженным, до неузнаваемости изменившимся лицом. Она подняла на Анну умоляющий взгляд и протянула к ней тонкую руку с набухшими венами. Кожа на ее лице пузырилась и лопалась, издавая слабое шипение.
Но ужас охватил ничего не понимающую служанку только тогда, когда она увидела, как гости мисс Киркхоуп выходят из комнаты вслед за ее ползущей на коленях хозяйкой с какими-то безобидными на первый взгляд пузырьками с прозрачной жидкостью. Это вполне могла быть вода, но старая леди в ужасе затрясла головой, когда высокая дама улыбнулась и подняла вверх свой пузырек. Мисс Киркхоуп попыталась отползти, но дама плеснула из пузырька, и жидкость крупными каплями упала на голову и спину старухи. Услышав шипение и увидев слабый дымок над влажными пятнами, Анна прижала руки ко рту. Мисс Киркхоуп прогнулась и мучительно застонала, побудив экономку сделать несколько шагов вперед. Но когда Анна увидела, как низкорослая пинком опрокинула старую леди на спину, мужество покинуло ее. И когда та, расставив ноги, встала над неподвижным телом мисс Киркхоуп и медленно влила содержимое пузырька ей в рот, Анна упала на колени и молитвенно сложила руки.
Захлебывающиеся вопли постепенно стихли, и сгоревшие голосовые связки мисс Киркхоуп издавали только приглушенный скрип. Анна чувствовала, что не может встать, — не может, хотя по ногам у нее текло и на полу уже образовалась лужа. Не может — хотя высокая, все так же улыбаясь, приближалась к ней, разбрызгивая перед собой содержимое пузырька как святую воду. Не может — хотя первые брызги кислоты уже обожгли ее кожу.
Глава 14
Пек с недоверием посмотрел на сидевшего напротив Бишопа:
— Вы понимаете, что все это не слишком правдоподобно? Бишоп кивнул:
— Я и сам верю в это с трудом.
— Но почему совершенно незнакомый человек пытался вас убить?
— Должно быть, Браверман входил в секту Прижляка. Самоубийство совершили не все. Некоторые остались, чтобы продолжать его дело.
— Которое заключается в том, чтобы убивать?
— Не знаю, инспектор. Возможно, мы подошли слишком близко.
— К чему?
Подавляя раздражение, в разговор вступила Джессика:
— К разгадке причины этого группового самоубийства. Мой отец знает, что у Прижляка и его последователей была причина покончить с собой.
Пек откинулся в кресле и некоторое время молча смотрел на девушку, почесывая кончик носа. Она была бледна и встревожена и на первый взгляд производила впечатление слабого, не приспособленного к жизни существа. Но Пек понимал, что это не так. За долгие годы работы он имел дело с таким количеством людей, что редко обманывался: эта девушка, несмотря на хрупкость, была сильнее, чем казалась.
— Но вы и сами не знаете, что все это значит, — сказал он. Джессика покачала головой:
— Я уже говорила, что когда-то давно Прижляк пытался заручиться поддержкой моего отца, но отец ему отказал.
— Значит, вы допускаете возможность, что это своеобразная извращенная месть? Поручение, которое последователи Прижляка выполняют после его смерти?
— Нет, это не месть. Зачем они пытались убить Криса? Зачем убили мисс Киркхоуп?
— И ее экономку.
— Экономка, вероятно, просто подвернулась им под руку. Для членов секты Прижляка человеческая жизнь, даже их собственная, не представляет никакой ценности. Этот Ферьер без колебаний покончил с собой, когда увидел, что он в западне. Нет, причина не в мести. Мне кажется, их замысел состоит в том, чтобы убивать всех, кому хоть что-то известно об их организации.
— На вас еще не было покушения?
— Пока нет, инспектор, — сказал Бишоп. — Возможно, Ферьер намеревался напасть на Джессику после того, как расправится с Джейкобом.
Пек нахмурился и проворчал:
— До сих пор не понимаю, почему я не завел на вас дело по подозрению в убийстве Бравермана и его жены.
— Не забывайте, что это я к вам пришел! Я мог спокойно уехать оттуда, и никто не узнал бы, что я был в этом доме. Я мог уничтожить отпечатки пальцев. Полиция легко поверила бы, что Браверман поссорился с женой и застрелил ее, а затем себя. С моей стороны не было никакого смысла убивать их, а потом сообщать о своем преступлении в полицию. Пек тем не менее был настроен скептически.
— А остальные? — продолжал Бишоп. — Покушение на жизнь Джейкоба Кьюлека. Убийство Агнес Киркхоуп и ее служанки. Все это связано с делом Прижляка. Кьюлек — поскольку он занимался изучением деятельности Прижляка. Агнес Киркхоуп — поскольку мы посетили ее и рассказали о своих подозрениях. Кроме того, ее брат Доминик был членом секты. Вполне логично, инспектор, что я тоже должен был стать их жертвой.
— Не вижу во всей этой истории никакой логики, мистер Бишоп.
— Согласен. Еще меньше логики в событиях на Уиллоу-роуд. Как вы их объясняете?
— В данный момент даже не пытаюсь. Мы посадили несколько человек за решетку, но все они как зомби. Единственный, кто производил впечатление более или менее нормального человека, тоже деградировал — сейчас он такой же, как остальные. Его фамилия Бруэр. Он связал своих домашних и запер их в шкафу. Но сдался в полицию, чтобы не причинить им вреда.
Бишоп заметил, что Джессику это удивило. Ее состояние вызывало у Бишопа беспокойство: очередное покушение на ее отца явилось для нее страшным потрясением. Он позвонил в институт из Робертсбриджа, с трудом подавив искушение немедленно бежать прочь от распростертых на кухонном полу окровавленных трупов, так как понимал, что покушение на него означает, что с Кьюлеком может произойти то же самое. Связь была несомненна: на портрете, который он увидел в круглой комнате в Роберте-бридже, был изображен Доминик Киркхоуп; Бишоп хорошо запомнил фотографию брата Агнес Киркхоуп, и хотя портрет и фотографию явно разделяли годы, сходство было очевидным. Его весьма удивило, что главный инспектор Пек, возглавляющий расследование событий на Уиллоу-роуд, во время его звонка находится в институте. Как и следовало ожидать, покушение на жизнь Джейкоба Кьюлека уже совершилось.
— Итак, — сказал Пек, — все, что у меня есть, — это убийства, самоубийства, попытки изнасилования — гомосексуального и обычного, разрушения, умышленные поджоги и камеры, до отказа набитые людьми, не знающими, какой сегодня день недели. И вот, чтобы помочь мне подготовить отчет, вы снабжаете меня информацией, — которая, как вам кажется, все объясняет, — об этом ненормальном Борисе Прижляке, считавшем, что зло — это великая материальная сила. Как, по-вашему, воспримет все это комиссар, мисс Кьюлек? Он прикажет посадить меня за решетку вместе с остальными психами.
— Я не пыталась объяснить, я просто рассказала то, что мне известно. Ваша задача — воспользоваться этой информацией.
— Есть какие-нибудь соображения?
— Я бы начала с попытки выяснить имена всех сообщников Прижляка.
— Вы имеете в виду членов его секты?
— Да.
— А потом?
Джессика пожала плечами:
— Не знаю. Вероятно, за ними надо установить наблюдение. Пек фыркнул.
— По крайней мере вам известно, что членами секты были Браверман и Ферьер, — сказал Бишоп. — Возможно, это наведет вас на след убийц мисс Киркхоуп и ее служанки.
Пек в момент звонка Бишопа никак не мог решить, как поступить с ним. Он приказал ему не покидать дом в Робертсбридже, пока не прибудет местная полиция, затем распорядился доставить его под конвоем в Лондон, в свое управление в Скотленд-Ярде. Целый час он допрашивал «охотника за привидениями» (что это за профессия?), пока дочь Кьюлека, тоже под конвоем, не была доставлена из больницы, в которую поместили ее отца. Время уже близилось к десяти, а он все еще не продвинулся к истине ни на шаг. Если бы он мог решить, что Бишоп либо лжет, либо абсолютно невиновен, ему стало бы легче.
Пек налег грудью на стол:
— Ладно, сегодня мы уже ничего не выясним. Я отпускаю вас, Бишоп. Вы меня не убедили, но, может быть, ваша версия не лишена вероятности. У этого Прижляка могут быть друзья, которым не понравилось, что вы с Джейкобом Кьюлеком околачиваетесь вокруг «Бичвуда». Возможно, после того группового самоубийства они относятся к этому дому как к святыне. Причиной гибели несчастной мисс Киркхоуп могло стать то обстоятельство, что она приказала снести дом. Придется пока списать все это на кучку безумцев. Это, конечно, не объясняет трагических происшествий на Уиллоу-роуд, но едва ли я должен винить вас за это. Так или иначе, мы будем вести за вами пристальное наблюдение.
— Не беспокойтесь, — сказал Бишоп, криво усмехнувшись, — я никуда не сбегу.
Пек резко ударил пальцем по столу.
— Мы будем следить за вами не только потому, что я вас подозреваю — а я вас подозреваю, черт побери! — а ради вашей собственной безопасности. Это касается и вашего отца, мисс Кьюлек. Я имею в виду охрану. Если Ферьер действительно был членом банды Прижляка, то они могут предпринять еще одну попытку.
Джессика тревожно вскинула на него глаза.
— Простите. Я не хотел вас пугать, — успокаивающе заверил ее Пек. — Но лучше не рисковать, чем потом жалеть. — Он обратился к полицейскому, который стоял, прислонившись к стене со скрещенными на груди руками, и удивленно прислушивался к их разговору: — Фрэнк, скажите, чтобы их кто-нибудь проводил.
Бишоп и Джессика встали, и Пек посмотрел на них, по-прежнему хмурясь.
— Постоянно сообщайте нам обо всех ваших перемещениях, мистер Бишоп. Я, вероятно, заскочу завтра с вами побеседовать. Надеюсь, ваш отец скоро поправится, мисс Кьюлек.
Джессика признательно кивнула, и они вместе покинули кабинет детектива.
Полицейский вернулся через несколько секунд, насмешливо ухмыляясь.
— Чего ты скалишься, черт возьми? — проворчал Пек.
— Неужели вы поверили в эти бредни про силу зла, шеф?
— Не в том дело, Фрэнк. Они верят, вот что важно. Во всяком случае, девушка. Бишоп, кажется, еще не решил. Да и я, по правде говоря, тоже.
Они отъехали от высокого здания, храня молчание, как будто Пек мог услышать их разговор из своего кабинета на верхнем этаже. Дождь наконец перестал, насытив влагой ночной воздух. Джессика поежилась и запахнула воротник пальто.
— Вы отвезете меня в больницу, Крис?
— Именно туда я еду, — ответил Бишоп. — В каком он был состоянии, когда вы его оставили?
— В ужасном. Ему до сих пор трудно сделать вдох.
— Есть серьезные повреждения?
— Если говорить о физических, то только синяки, как и в прошлый раз. Врач сказал, что затрудненность дыхания вызвана главным образом эмоциональным шоком, а не сжатием трахеи. Господи, вернись я на несколько секунд позже... — Она не договорила.
Бишоп хотел протянуть к ней руку, прикоснуться, погладить ее ладонь, но он не мог преодолеть отчужденность и неловкость.
— Он поправится, Джессика. У него железная воля.
Джессика попробовала улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Впрочем, его внимание было приковано к дороге. Джессика посмотрела на его профиль и заметила морщинки вокруг глаз.
— Вам тоже пришлось немало пережить, — произнесла она после долгой паузы. — Это, наверное, было кошмаром.
— Куда более страшный кошмар пережили Агнес Киркхоуп и ее служанка; им не удалось из него вырваться. Что же это за существа, если они способны на такие злодеяния? — Его передернуло от омерзения. — По-моему, Пек все еще убежден, что Бравермана и его жену убил я.
— Не может он так думать, Крис. В этом же нет никакого смысла.
— Ни в одном из этих событий нет смысла. И вы, и я, хотя и различными путями, сталкиваемся с такими явлениями, которые постоянно отрицают логику. Пек — полицейский, а полицейские любят, чтобы все было в порядке. Мы не можем осуждать его за эти подозрения.
— И за его агрессивность.
— За это тоже.
Он остановился возле светофора перед залитой лучами прожекторов широкой площадью. Тысячи туристов любовались серебристыми фонтанами и вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть статую адмирала, венчающую высокую колонну наподобие вороньего гнезда на корабельной мачте. Внушительное здание Национальной галереи возвышалось над оживленной площадью, словно ярко освещенный театральный задник, а вокруг него нескончаемым потоком текли автомобили.
— Великолепно, — рассеянно заметила Джессика. — Так оживленно. Такое ощущение, что сейчас день.
Красный свет замигал, и загорелся зеленый. Бишоп вклинился в скопление машин и, отыскав нишу, слился с потоком.
— Интересно, сколько людей Прижляка осталось в живых? И почему?
— Может быть, они специально оставлены для таких вот... актов возмездия.
Чтобы избежать столкновения с такси, претендующим на трехфутовое пространство перед его машиной, Бишоп сосредоточился на управлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54