”, удалился.
— Мне тоже следует идти, господин главнокомандующий? — спросил Аррис, собирая на столе спектрограммы.
— Нет, останьтесь.
Очень скоро сержант вернулся. Но не один. Двое вооруженных солдат вели под руки человека. Было очевидно, что человек прибыл сюда по своей воле. Тело его выглядело вполне здоровым, одет он был не плохо, даже хорошо, даже роскошно. В руках у него болтался небольшой чемоданчик. Оружие, конечно, нет.
По знаку Парквита конвоиры удалились из кабинета.
Млекопитающее быстро оглядело помещение и потом воззрилось на главнокомандующего. Судя по всему, типчик этот нагл и преступен. Иначе он не осмелился бы просить дипломатического убежища у рептилий. Скорее всего, за человечком охотятся. Он спасает свою шкуру, да так, что дерзает укрываться даже у ааннианцев, прекрасно зная, что последние далеко не отличаются терпимостью и милосердием.
— Будем считать, что знакомство состоялось, — начал Парквит. — Я не склонен немедленно отдать вас на растерзание властям, разыскивающим вас. Однако вы еще должны убедить меня в том, что вы годитесь не только в пищу целомудренным рептилиям. Вам, вероятно, известно, что человечина почитается у нас особым деликатесом, и не только потому, что очень редка. Мы бы не побрезговали даже вашим стариковским мясцом. Но в этом и состоит главный пункт вражды между родом пресмыкающихся и родом млекопитающих. Обоснуйте свое намерение остаться у нас, причем как можно более весомые доказательства приводите.
— Что ж, именно такой прием я и ожидал, — сказал человек. — Знайте, мое имя — Доминик Эстес Роуз. Меня также зовут Лордом.
— Вы унаследовали титул или приобрели?
— Купил.
— А чем вы занимаетесь?
— Обычный коммерсант.
— Разве коммерсанты — обычные люди? Не из-за коммерческих ли махинаций вас преследуют власти?
— Я торгую наркотиками.
— Вот с этого и следовало начинать.
— Мне нужна ваша помощь, господин главнокомандующий. Мне хочется поскорее убраться с Реплера. Затем я, конечно, снова займусь любимым делом, поставлю производство наркотиков на научные рельсы, создам разветвленную сеть профессиональных варщиков и ушлых толкачей. В свою очередь, я мог бы быть полезен и вам. Среди моих знакомых много влиятельных персон.
— Вы готовы продать свою душу и свою расу? — вступил в разговор Аррис.
— Неужто вы верите в существование души? — усмехнулся Роуз.
— Конечно!
— Ну, а я верю в свой неограниченный банковский кредит. Я согласен вести торговлю с кем угодно, лишь бы партнер был платежеспособен.
— Охотно верю всему, что вы тут нам рассказали. Но что если вы приглянетесь именно как закуска к рубидиевке или курчатовке, а не как деловой партнер?
— Для ящерицы вы недурно владеете симворечью. Пожалуй, я мог бы путем шантажа заставить вас дать мне официальную гарантию моей неприкосновенности.
— Нелогично. Чтобы шантажировать, нужно иметь силу за плечами.
— Совершенно верно. Но кто вам сказал, что я не обладаю такой силой? Она вот здесь, в моем чемоданчике!
Парквит вздохнул. Человечек начинал разочаровывать его.
— В вашем контейнере нет ничего такого, что не являлось бы частью его конструкции, — вяло заметил главнокомандующий. — Там нет ни пластмассового, ни железного, ни деревянного предмета, чьи размеры превышали бы десятую часть дюйма. Если бы дело обстояло иначе, вам просто не разрешили бы посадку, а уж о допуске в мой кабинет не велось бы и речи! Все, что вы можете сделать, это огреть меня или моего коллегу своим дурацким чемоданчиком. Но едва вы успеете замахнуться, как я нажму одну кнопку, которая приведет в действие такой агрегат, который испечет вас, любезнейший, в один миг.
— Верю-верю. Но зато в чемоданчике есть несколько кайстеров чистейшего винта. Винт тут в виде порошка, под большим давлением. Если я отпущу ручку, контейнер взорвется. Положим, вы останетесь живы. В этом случае вас ждет страшная доля — доля наркомана, доля “летчика”. Испарения от взрыва попадут вам в дыхательные пути и баста: зависимость образовалась. А все поставки винта контролирую я. Несомненно, вы умрете сразу после меня и гораздо более страшной смертью. Умрут все, кто вдохнет пары винта! Вижу, что вентиляция тут отличная. Тем хуже для вас. Солдаты передохнут! Но я вовсе не желаю навредить вам, господа, и потому не отпускаю ручку чемоданчика. Пока что…
— Вы блефуете, — сказал Парквит. — Мне не кажется, что вы способны совершить самоубийство.
— Уж если я прилетел к вам, то, значит, я не слишком избалован фортуной. Мне терять нечего, а вот вам я рекомендовал бы…
Парквит никогда бы не сделался главнокомандующим, если бы терялся в сложных ситуациях.
— Хорошо, я предоставлю вам убежище.
— Поклянитесь вашим Песком-Который-Хранит-Жизнь и вашей Раковиной.
Парквит улыбнулся, стараясь не обнажать зубов.
— Да вы настоящий разбойник, Лорд, — сказал он, потом зашипел и заквакал; в этом шипении и кваканий клятва, по сути, и состояла. — Ну, теперь ваша душенька довольна?
— Меня не проведешь. Вы не договорили двух последних слов клятвы и не уколупнули когтем слизистую гостию из заднепроходного отверстия!
— Я проверял вас, любезнейший. Прошу прощения.
Парквит повторил клятву, но уже по всем правилам.
Роуз отпустил ручку. Никакого взрыва не последовало.
— Ну вот видите, вы все-таки блефовали!
— Пусть это вас не тревожит, господин главнокомандующий. Знаете, любое существо, торгующее винтом, для ааннианца непременно сволочь и дрянь.
— Вы клевещете на рептилий, господин Роуз. А клевета — не самое лучшее начало дружбы.
— Мне много раз приходилось выслушивать всякие гадости. Забудем об этом…
Уэтплейс, остров Чэтема Кингсли, был спроектирован и насыпан в море таких образом, чтобы всем бросалась в глаза роскошь родового поместья. Кингсли мог бы выстроить себе особняк в старинном земблевельном стиле, но тупое подражание претило старику. Кроме того, нужно было создать максимум удобств. Да и сохранить природу острова. Все хозяйственные постройки были большей частью свайные или же помещались на плавучих платформах.
Главная резиденция состояла из одной башни, поднимавшейся на сто пятьдесят футов вверх. С этой стороны берег был скалистый и круто уходил в море.
Остров пребывал практически в емтественном состоянии. Умелое привнесение органики в почву давало обильные всходы, зелень буйствовала. Папортники, хвощи и плауны росли до самой воды и окунали ветви в практически пресное море. Были места, где наземные и морские растения смешивались друг с другом, образуя плотную стену, на которую накатывались приливные волны.
Башня была построена из бронзовых столбов и поперечин, а также из светонепроницаемого черного стекла.
Такахару лавировал в гавани между транспортными судами на воздушной подушке. Выбравшись на свободный участок, он тотчас направил аппарат к пирсу, за которым сразу поднималась к башне лестница.
Мэл посмотрел на старпома и сказал:
— Ну вот, все в порядке, Мадж. Можешь ответить им!
Поскольку Кингсли вел все свои дела вполне законным образом, опасаться внезапного подарочка в виде мины или орудийного залпа не приходилось. Правила хорошего тона требовали непременно назвать себя.
Такахару включил коммуникатор и тут же из динамика зазвучал встревоженный голос. В этом голосе слышались официозные и даже отчасти чванливые нотки:
— …частное владение! Представьтесь, пожалуйста! Этот район является…
Хаммураби наклонился к микрофону и во второй раз за нынешний день проговорил:
— Малькольм Хаммураби, капитан и владелец транспортного звездолета “Умбра” и старший помощник Майджиб Такахару. На борту находятся также лейтенант Вселенской Церкви Киттен Кай-Сунг и оперативник Порсупах, томианец. Еще Филипп…
— Линкс, — подсказал юноша.
— Филипп Линкс. Цель визита — повидать коммерсанта Чэтема Кингсли. Кстати, дома этот сукин кот или нет?
— Прошу изменить формулировку! Необходимо проинформировать, что…
— Не обращайте внимания, Гулен, — включился в диалог некий спокойный четкий голос.
— Да, сэр, — кротко проблеял Гулен, которому так и не удалось осадить грубияна на аэромобиле.
— Это ты, Хаммураби? — полюбопытствовал все тот же четкий голос. — Что заставило тебя покинуть орбиту? Между прочим, мы уже перевели причитающиеся тебе денежки на твой счет. На Терре. Мне казалось, что ты уже убедился в нашей честности.
— Я проверил все. Но сегодня я у вас по другому поводу.
— По какому же?
— Я ужасно рассержен, Кингсли!
— Неужто я тот человек, который рассердил тебя? Ладно, давай сюда, наверх. Захвати своих спутников. Попытаюсь умерить твой гнев!
Широкий и прочный трап покачивался под ногами. Дворецкий встретил гостей у черно-золотистого входа в башню.
— Хозяин ожидает вас на шестнадцатом уровне, — сказал слуга и проводил компанию в лифт. Киттен нажала необходимую кнопку.
— Гм, похоже, что мы двигаемся вниз, — удивилась Кай-Сунг.
— У меня тоже такое чувство, — согласился Филипп.
— Половина здания находится в земле, — сообщил Мэл. — Я и сам здесь не бывал ни разу, но знаю об этом по тем планам и схемам, с которыми работал при погрузке-разгрузке транспортов на имя Чэтема. Складские помещения находятся на морских платформах и под землей. Сейчас мы где-то посередине, на шестнадцатом уровне, что соответствует двадцатому этажу по нашим меркам.
Двери лифта отворились, и друзья вступили в странную серповидную комнату с вогнутым внутрь потолком. Шахта лифта находилась в апогее той дуги, которую образовывал серп.
Дальняя стена представляла собой стеклянную панель. Сквозь нее открывался вид на море, точнее — на морские глубины. В стекло тыкались мордочками рыбки. Некоторые твари роились вокруг платформ с кормами.
Но не это поразило вошедших. Наибольшее впечатление произвел на них интерьер помещения: тут не было ни одного отдельного предмета обстановки, все сливалось в один причудливой конфигурации стол, покрытый красным ковром. Примерно таким же ковром покрывалось и все остальное: стены, подоконники, багетки карнизов и т. д. Только окна оставались не затянутыми никакой материей.
— Прямо волшебство, — прошептала Киттен. — Как в сумке у кенгуру.
— Прекрасное сравнение, — прогудел бас.
Чэтем Кингсли сидел на кушетке. Ростом коммерсант не вышел. Разве что Порсупах уступал ему в этом смысле. Светлые волосы коротко острижены. Под носом — густая щетка усов (натуральная свиная щетина, адресовавшая всех к воспоминаниям о счастливых днях…), в ухе — серьга с топазом. Стоптанный подбородок, обтаявший нос. Невыразительные картонные глазки сидели в одрябших веках, словно некие голубенькие листочки с отточиями в кармашках какой-нибудь школьной кассы букв и слогов.
— Господа, вы прибыли верняком к ленчу. Присаживайтесь. Повар уже в курсе.
— Боюсь, Чэтем, что нам не до жратвы!
— Не торопитесь, капитан, — одернула коллегу Киттен, — мне бы лично хотелось чего-нибудь перекусить.
— И мне тоже, — выступил Порсупах. — В моем желудке развернулись страшные хрючалово, урчалово и “долой самодержавие!”. Все это требует немедленного лечилова!
— Чудесно! — воскликнул Чэтем. — Мое предложение прошло. Не так ли, мисс Кай-Сунг?
— Так, но… зовите меня просто Киттен.
— А вы меня — просто Чэтем! Киттен повернулась к Мэлу:
— Сдается мне, старик невиновен! Капитан стиснул зубы от злости, а Чэтем разинул рот от изумления:
— Я невиновен? Вот те на! Значит, вы меня подозревали в чем-то?
— Вы все скоро узнаете, Чэтем, — сказала Киттен, — а пока давайте поедим!
Все уже приступили к десерту, и только Мэл никак не мог одолеть четвертую ногу карвуаля, голенастой плотоядной птицы вроде земной цапли. Старик глядел на неуклюжего верзилу столь пристально, что тот и вовсе оставил баталии с дичью и прямо перешел к делу.
— Чэтем, — сказал Мэл, — в последней партии груза я обнаружил целый контейнер с наркотиками. Груз, что везла “Умбра”, предназначался тебе. Товар брали на Ларгессе. Туда мы прилетели порожняком. Среди наркотиков сыскался и винт. Да, ВИНТ! Понял? Так что не юли. Говори, что тебе известно о том, как появляется на черном рынке это жуткое зелье?
— Не знаю, — ответил Кингсли, утирая салфеткой рот, — откуда только что берется! Не знаю.
— И ты не замешан в этих темных делишках?
— Нет.
— Ой, врешь! Твой островок располагается в непосредственной близости от поместья Роуза. А Роуз самым непосредственным образом причастен к торговле винтом!
— Да, мы оба с ним живем на Реплере, мы — соседи, но что из этого?
— А то, что у тебя гораздо больше связей в обществе, чем у прощелыги Роуза, и связей вполне приличных, непредосудительных. Тебя поддерживают крупные банки. Вместе с Домиником, который, в свою очередь, обладает обширнейшими связями в преступном мире, вы составили бы отличный тандем и косили бы чудовищные бабки!
— До меня доходили слухи, что эта старая калоша приторговывает дурью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Мне тоже следует идти, господин главнокомандующий? — спросил Аррис, собирая на столе спектрограммы.
— Нет, останьтесь.
Очень скоро сержант вернулся. Но не один. Двое вооруженных солдат вели под руки человека. Было очевидно, что человек прибыл сюда по своей воле. Тело его выглядело вполне здоровым, одет он был не плохо, даже хорошо, даже роскошно. В руках у него болтался небольшой чемоданчик. Оружие, конечно, нет.
По знаку Парквита конвоиры удалились из кабинета.
Млекопитающее быстро оглядело помещение и потом воззрилось на главнокомандующего. Судя по всему, типчик этот нагл и преступен. Иначе он не осмелился бы просить дипломатического убежища у рептилий. Скорее всего, за человечком охотятся. Он спасает свою шкуру, да так, что дерзает укрываться даже у ааннианцев, прекрасно зная, что последние далеко не отличаются терпимостью и милосердием.
— Будем считать, что знакомство состоялось, — начал Парквит. — Я не склонен немедленно отдать вас на растерзание властям, разыскивающим вас. Однако вы еще должны убедить меня в том, что вы годитесь не только в пищу целомудренным рептилиям. Вам, вероятно, известно, что человечина почитается у нас особым деликатесом, и не только потому, что очень редка. Мы бы не побрезговали даже вашим стариковским мясцом. Но в этом и состоит главный пункт вражды между родом пресмыкающихся и родом млекопитающих. Обоснуйте свое намерение остаться у нас, причем как можно более весомые доказательства приводите.
— Что ж, именно такой прием я и ожидал, — сказал человек. — Знайте, мое имя — Доминик Эстес Роуз. Меня также зовут Лордом.
— Вы унаследовали титул или приобрели?
— Купил.
— А чем вы занимаетесь?
— Обычный коммерсант.
— Разве коммерсанты — обычные люди? Не из-за коммерческих ли махинаций вас преследуют власти?
— Я торгую наркотиками.
— Вот с этого и следовало начинать.
— Мне нужна ваша помощь, господин главнокомандующий. Мне хочется поскорее убраться с Реплера. Затем я, конечно, снова займусь любимым делом, поставлю производство наркотиков на научные рельсы, создам разветвленную сеть профессиональных варщиков и ушлых толкачей. В свою очередь, я мог бы быть полезен и вам. Среди моих знакомых много влиятельных персон.
— Вы готовы продать свою душу и свою расу? — вступил в разговор Аррис.
— Неужто вы верите в существование души? — усмехнулся Роуз.
— Конечно!
— Ну, а я верю в свой неограниченный банковский кредит. Я согласен вести торговлю с кем угодно, лишь бы партнер был платежеспособен.
— Охотно верю всему, что вы тут нам рассказали. Но что если вы приглянетесь именно как закуска к рубидиевке или курчатовке, а не как деловой партнер?
— Для ящерицы вы недурно владеете симворечью. Пожалуй, я мог бы путем шантажа заставить вас дать мне официальную гарантию моей неприкосновенности.
— Нелогично. Чтобы шантажировать, нужно иметь силу за плечами.
— Совершенно верно. Но кто вам сказал, что я не обладаю такой силой? Она вот здесь, в моем чемоданчике!
Парквит вздохнул. Человечек начинал разочаровывать его.
— В вашем контейнере нет ничего такого, что не являлось бы частью его конструкции, — вяло заметил главнокомандующий. — Там нет ни пластмассового, ни железного, ни деревянного предмета, чьи размеры превышали бы десятую часть дюйма. Если бы дело обстояло иначе, вам просто не разрешили бы посадку, а уж о допуске в мой кабинет не велось бы и речи! Все, что вы можете сделать, это огреть меня или моего коллегу своим дурацким чемоданчиком. Но едва вы успеете замахнуться, как я нажму одну кнопку, которая приведет в действие такой агрегат, который испечет вас, любезнейший, в один миг.
— Верю-верю. Но зато в чемоданчике есть несколько кайстеров чистейшего винта. Винт тут в виде порошка, под большим давлением. Если я отпущу ручку, контейнер взорвется. Положим, вы останетесь живы. В этом случае вас ждет страшная доля — доля наркомана, доля “летчика”. Испарения от взрыва попадут вам в дыхательные пути и баста: зависимость образовалась. А все поставки винта контролирую я. Несомненно, вы умрете сразу после меня и гораздо более страшной смертью. Умрут все, кто вдохнет пары винта! Вижу, что вентиляция тут отличная. Тем хуже для вас. Солдаты передохнут! Но я вовсе не желаю навредить вам, господа, и потому не отпускаю ручку чемоданчика. Пока что…
— Вы блефуете, — сказал Парквит. — Мне не кажется, что вы способны совершить самоубийство.
— Уж если я прилетел к вам, то, значит, я не слишком избалован фортуной. Мне терять нечего, а вот вам я рекомендовал бы…
Парквит никогда бы не сделался главнокомандующим, если бы терялся в сложных ситуациях.
— Хорошо, я предоставлю вам убежище.
— Поклянитесь вашим Песком-Который-Хранит-Жизнь и вашей Раковиной.
Парквит улыбнулся, стараясь не обнажать зубов.
— Да вы настоящий разбойник, Лорд, — сказал он, потом зашипел и заквакал; в этом шипении и кваканий клятва, по сути, и состояла. — Ну, теперь ваша душенька довольна?
— Меня не проведешь. Вы не договорили двух последних слов клятвы и не уколупнули когтем слизистую гостию из заднепроходного отверстия!
— Я проверял вас, любезнейший. Прошу прощения.
Парквит повторил клятву, но уже по всем правилам.
Роуз отпустил ручку. Никакого взрыва не последовало.
— Ну вот видите, вы все-таки блефовали!
— Пусть это вас не тревожит, господин главнокомандующий. Знаете, любое существо, торгующее винтом, для ааннианца непременно сволочь и дрянь.
— Вы клевещете на рептилий, господин Роуз. А клевета — не самое лучшее начало дружбы.
— Мне много раз приходилось выслушивать всякие гадости. Забудем об этом…
Уэтплейс, остров Чэтема Кингсли, был спроектирован и насыпан в море таких образом, чтобы всем бросалась в глаза роскошь родового поместья. Кингсли мог бы выстроить себе особняк в старинном земблевельном стиле, но тупое подражание претило старику. Кроме того, нужно было создать максимум удобств. Да и сохранить природу острова. Все хозяйственные постройки были большей частью свайные или же помещались на плавучих платформах.
Главная резиденция состояла из одной башни, поднимавшейся на сто пятьдесят футов вверх. С этой стороны берег был скалистый и круто уходил в море.
Остров пребывал практически в емтественном состоянии. Умелое привнесение органики в почву давало обильные всходы, зелень буйствовала. Папортники, хвощи и плауны росли до самой воды и окунали ветви в практически пресное море. Были места, где наземные и морские растения смешивались друг с другом, образуя плотную стену, на которую накатывались приливные волны.
Башня была построена из бронзовых столбов и поперечин, а также из светонепроницаемого черного стекла.
Такахару лавировал в гавани между транспортными судами на воздушной подушке. Выбравшись на свободный участок, он тотчас направил аппарат к пирсу, за которым сразу поднималась к башне лестница.
Мэл посмотрел на старпома и сказал:
— Ну вот, все в порядке, Мадж. Можешь ответить им!
Поскольку Кингсли вел все свои дела вполне законным образом, опасаться внезапного подарочка в виде мины или орудийного залпа не приходилось. Правила хорошего тона требовали непременно назвать себя.
Такахару включил коммуникатор и тут же из динамика зазвучал встревоженный голос. В этом голосе слышались официозные и даже отчасти чванливые нотки:
— …частное владение! Представьтесь, пожалуйста! Этот район является…
Хаммураби наклонился к микрофону и во второй раз за нынешний день проговорил:
— Малькольм Хаммураби, капитан и владелец транспортного звездолета “Умбра” и старший помощник Майджиб Такахару. На борту находятся также лейтенант Вселенской Церкви Киттен Кай-Сунг и оперативник Порсупах, томианец. Еще Филипп…
— Линкс, — подсказал юноша.
— Филипп Линкс. Цель визита — повидать коммерсанта Чэтема Кингсли. Кстати, дома этот сукин кот или нет?
— Прошу изменить формулировку! Необходимо проинформировать, что…
— Не обращайте внимания, Гулен, — включился в диалог некий спокойный четкий голос.
— Да, сэр, — кротко проблеял Гулен, которому так и не удалось осадить грубияна на аэромобиле.
— Это ты, Хаммураби? — полюбопытствовал все тот же четкий голос. — Что заставило тебя покинуть орбиту? Между прочим, мы уже перевели причитающиеся тебе денежки на твой счет. На Терре. Мне казалось, что ты уже убедился в нашей честности.
— Я проверил все. Но сегодня я у вас по другому поводу.
— По какому же?
— Я ужасно рассержен, Кингсли!
— Неужто я тот человек, который рассердил тебя? Ладно, давай сюда, наверх. Захвати своих спутников. Попытаюсь умерить твой гнев!
Широкий и прочный трап покачивался под ногами. Дворецкий встретил гостей у черно-золотистого входа в башню.
— Хозяин ожидает вас на шестнадцатом уровне, — сказал слуга и проводил компанию в лифт. Киттен нажала необходимую кнопку.
— Гм, похоже, что мы двигаемся вниз, — удивилась Кай-Сунг.
— У меня тоже такое чувство, — согласился Филипп.
— Половина здания находится в земле, — сообщил Мэл. — Я и сам здесь не бывал ни разу, но знаю об этом по тем планам и схемам, с которыми работал при погрузке-разгрузке транспортов на имя Чэтема. Складские помещения находятся на морских платформах и под землей. Сейчас мы где-то посередине, на шестнадцатом уровне, что соответствует двадцатому этажу по нашим меркам.
Двери лифта отворились, и друзья вступили в странную серповидную комнату с вогнутым внутрь потолком. Шахта лифта находилась в апогее той дуги, которую образовывал серп.
Дальняя стена представляла собой стеклянную панель. Сквозь нее открывался вид на море, точнее — на морские глубины. В стекло тыкались мордочками рыбки. Некоторые твари роились вокруг платформ с кормами.
Но не это поразило вошедших. Наибольшее впечатление произвел на них интерьер помещения: тут не было ни одного отдельного предмета обстановки, все сливалось в один причудливой конфигурации стол, покрытый красным ковром. Примерно таким же ковром покрывалось и все остальное: стены, подоконники, багетки карнизов и т. д. Только окна оставались не затянутыми никакой материей.
— Прямо волшебство, — прошептала Киттен. — Как в сумке у кенгуру.
— Прекрасное сравнение, — прогудел бас.
Чэтем Кингсли сидел на кушетке. Ростом коммерсант не вышел. Разве что Порсупах уступал ему в этом смысле. Светлые волосы коротко острижены. Под носом — густая щетка усов (натуральная свиная щетина, адресовавшая всех к воспоминаниям о счастливых днях…), в ухе — серьга с топазом. Стоптанный подбородок, обтаявший нос. Невыразительные картонные глазки сидели в одрябших веках, словно некие голубенькие листочки с отточиями в кармашках какой-нибудь школьной кассы букв и слогов.
— Господа, вы прибыли верняком к ленчу. Присаживайтесь. Повар уже в курсе.
— Боюсь, Чэтем, что нам не до жратвы!
— Не торопитесь, капитан, — одернула коллегу Киттен, — мне бы лично хотелось чего-нибудь перекусить.
— И мне тоже, — выступил Порсупах. — В моем желудке развернулись страшные хрючалово, урчалово и “долой самодержавие!”. Все это требует немедленного лечилова!
— Чудесно! — воскликнул Чэтем. — Мое предложение прошло. Не так ли, мисс Кай-Сунг?
— Так, но… зовите меня просто Киттен.
— А вы меня — просто Чэтем! Киттен повернулась к Мэлу:
— Сдается мне, старик невиновен! Капитан стиснул зубы от злости, а Чэтем разинул рот от изумления:
— Я невиновен? Вот те на! Значит, вы меня подозревали в чем-то?
— Вы все скоро узнаете, Чэтем, — сказала Киттен, — а пока давайте поедим!
Все уже приступили к десерту, и только Мэл никак не мог одолеть четвертую ногу карвуаля, голенастой плотоядной птицы вроде земной цапли. Старик глядел на неуклюжего верзилу столь пристально, что тот и вовсе оставил баталии с дичью и прямо перешел к делу.
— Чэтем, — сказал Мэл, — в последней партии груза я обнаружил целый контейнер с наркотиками. Груз, что везла “Умбра”, предназначался тебе. Товар брали на Ларгессе. Туда мы прилетели порожняком. Среди наркотиков сыскался и винт. Да, ВИНТ! Понял? Так что не юли. Говори, что тебе известно о том, как появляется на черном рынке это жуткое зелье?
— Не знаю, — ответил Кингсли, утирая салфеткой рот, — откуда только что берется! Не знаю.
— И ты не замешан в этих темных делишках?
— Нет.
— Ой, врешь! Твой островок располагается в непосредственной близости от поместья Роуза. А Роуз самым непосредственным образом причастен к торговле винтом!
— Да, мы оба с ним живем на Реплере, мы — соседи, но что из этого?
— А то, что у тебя гораздо больше связей в обществе, чем у прощелыги Роуза, и связей вполне приличных, непредосудительных. Тебя поддерживают крупные банки. Вместе с Домиником, который, в свою очередь, обладает обширнейшими связями в преступном мире, вы составили бы отличный тандем и косили бы чудовищные бабки!
— До меня доходили слухи, что эта старая калоша приторговывает дурью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37