– А насколько далеко река заходит в горы? – Флор стояла на коленях на носу лодки и глядела вперед. В голосе ее слышались ожидание и надежда.
– Никто не знает, – бросил Хапли. – Лиги… может, недели пути. А может, и несколько дней.
– А где же она заканчивается, как по-вашему? В подземном озере?
– Адовым Водопоем.
– А что такое Адов Водопой, senor Rana?
– Слухи. Басни. Сплав всех страхов, пережитых теми, кто плавал здесь в плохие времена – в непогоду, на тонущем корабле, трудился в скверной гавани, повинуясь хлысту пьяного капитана. Я всю свою жизнь провел на воде или в ней. Для меня путешествие оправдает себя, если мы узнаем, что Водопой этот из себя представляет, пусть мне и придется заплатить собственной жизнью. Так должны заканчивать свою жизнь все истинные мореходы.
– Не означают ли твои слова, что мы можем надеяться на возмещение? – осведомился Каз.
Лодочник расхохотался.
– А ты, кролик, остроумный мужик! Надеюсь, что ты сохранишь эту способность и там, куда нас затянет.
– Там нас не ждет ничего страшного, – сообщил Клотагорб. – Мне тоже приходилось слышать легенды об Адовом Водопое. Говорят, что понять, куда ты попал, можно заранее. Тебе придется высадить нас на безопасном удалении, а дальше мы продолжим путь пешком. Тогда и удовлетворишь свое любопытство.
– Звучит неплохо, сэр, – согласился лодочник, – но только если я сумею вас высадить… Если там вообще найдется место для высадки. В противном случае вам придется сопровождать меня.
– Неужели ты рискуешь своей жизнью, чтобы узнать, правда ли эта легенда? – спросила Флор.
– Нет, женщина. Жизнью я рискую за сотню золотых, фургон и упряжку – ради двадцати двух отпрысков. И еще потому, что никогда в жизни не отказывался от работы. Без репутации я ничто. Потому мне и пришлось принять ваше предложение.
Он чуть шевельнул рулевым веслом. Лодка слегка изменила курс и подошла ближе к середине потока.
– Деньги и гордость, – раздумывала Флор. – Едва ли ради них стоит рисковать жизнью.
– Ты можешь предложить что-нибудь получше?
– Ей-богу, могу, Rana. Куда более стоящую. – И девушка начала рассказывать о цели их путешествия. Но Хапли не собирался записываться в добровольцы.
– Спасибо, я предпочитаю деньги.
«К счастью, Фаламеезар нас оставил, – подумал Джон-Том. – Дракон и лодочник определенно находились на противоположных частях политического спектра. Конечно, будь с нами Фаламеезар, прибегать к услугам Хапли не пришлось бы». И юноша вдруг понял, что, невзирая на всю архаичность окостенелой и замшелой философии, он скучает по обществу дракона.
– Вот что, молодая самка, – наконец заявил Хапли, – у тебя романтика, а у меня убеждения. Я помогаю тебе добраться до цели, и большего ты от меня не добьешься. А теперь заткнись. Терпеть не могу трескотни, особенно – бредней романтически настроенных самок.
– Терпеть, значит, не можешь? – Флор начала подниматься на ноги. – А как тебе понравится, если…
Лодочник махнул перепончатой лапой в сторону южного берега.
– Смотри – плыть недалеко, а для человека ты должна просто отлично плавать. Доберешься безо всяких хлопот.
Флор хотела было закончить выпад, но поняла намек и опять уселась на носу суденышка. Она кипела от гнева, но сохраняла самообладание. Музыку заказывает Хапли, так что придется плясать под его дудку в соответствии с предложенными им правилами. Впрочем, она не обязана восхищаться положением дел.
Лодочник удовлетворенно попыхивал трубкой.
– Интересные вы пассажиры, таких мне еще не приходилось возить. – Выбив на палубу пепел, он закрепил рулевое весло и продолжил, убирая трубку: – Удивительно, как это вы еще не поубивали друг друга.
Странное дело, размышлял Джон-Том, пока течение несло их к Зубам Зарита. Обычно реки вытекают из гор. Быть может, Слумаз-айор-ле-Уинтли рушится там в какой-то неведомый каньон? Если так – их ждет удивительное путешествие.
Иногда, чтобы укрыться от ночного дождя, приходилось ставить брезентовый верх. В таких случаях Хапли крепил весло, направляя лодку в какую-нибудь безопасную гавань. Так они пережидали ночь, а тем временем дождик барабанил по низкому потолку. Наконец поднималось солнце и разгоняло облака. Тогда суденышко отправлялось дальше, влекомое быстрым течением по глади реки.
Всю высоту Зубов Зарита Джон-Том смог оценить лишь на третий день пути. Еще утром они добрались до предгорий. Река настоятельно прокладывала себе путь среди округлых, покрытых зеленью холмов. По сравнению с надвигающимися горами массивные холмы казались припухлостями на земной тверди.
Там и сям из кустов выступали гранитные скалы. Джон-Тому они напоминали кончики пальцев погребенных гигантов… Невольно вспоминались легенды об этих горах. Не превращаясь в порожистую, река убыстряла течение, словно поспешая доставить странников к загадочному месту назначения.
Прошло несколько дней. Никаких признаков обитаемых мест они не обнаружили. Холмы поднимались выше, растительность все реже покрывала склоны. Даже дикие звери попадались нечасто.
Лишь однажды они увидели на берегу животных. Возле реки теснилось стадо единорогов. Выстроившись полукругом, жеребцы и кобылы защищали жавшихся к воде жеребят. Те тревожно ржали и фыркали.
Перед занявшим оборонительные позиции стадом беспорядочно бродила стая приблизительно из дюжины ящеров величиной со льва. Красно-белая чешуя тощих, словно уиппеты, пресмыкающихся блестела на солнце.
Как раз когда путешественники проплывали мимо, один из ящеров прыгнул через головы взрослых, пытаясь попасть прямо на спину кого-нибудь из жеребят. Но вместо этого он угодил на неровный двухфутовый рог одного из жеребцов.
Жуткое шипение рапирой пронзило день, во все стороны брызнула кровь, заливая убийцу и молодняк. Изгибая шею, единорог передними копытами ударил по изгибающемуся телу хищника, стряхивая его с рога.
Лодка скрылась за поворотом, и пассажиры так и не узнали об исходе боя. Кровь хищника струйкой стекала в реку. Волны бездумно понесли красное пятно вслед за суденышком.
Глава 6
На следующий полдень они миновали изгиб реки. По мнению Джон-Тома, он должен был оказаться последним. Горы вокруг постепенно становились все выше. Внушительные вершины терялись рядом с отвесной стеной поднимавшейся впереди. Пики на ней были прикрыты облаками, лишь изредка расступавшимися, чтобы явить очередную никогда не таявшую шапку из снега и льда. Крапчатые стволы хвойных деревьев на недоступных высотах казались сучками и пропадали в тумане.
Дело было в том, что спереди вырос ровный серый утес. Гранитная стена, неприступная и холодная.
Сей непроходимый барьер ни в коей мере не нарушил спокойствия Хапли. Навалившись на рулевое весло, он направил лодку к берегу. Сперва Джон-Том подумал, что они пристанут прямо к скалам, но, когда они обогнули массивный утес, увидел крошечный пляж, к которому и правил лодочник.
Не пляж – просто сухая борозда, процарапанная среди скал. Теплая вода омыла сапоги молодого человека, когда все попрыгали в воду, вытаскивая лодку на песок.
Плавник на берегу перемежался старыми черными кострищами. Маленькая расщелина была последней стоянкой на реке.
Во всяком случае, на видимой ее части.
Ветер посвистывал, обрушиваясь с вершин утесов. Он словно бы говорил: возвращайтесь назад, дураки, впереди нет ничего, одни только скалы и верная смерть. Ветер дул с востока, гнал их обратно на запад, заставляя спотыкаться.
Джон-Том зашел в реку поглубже – так, что вода чуть не залилась в сапоги. Припав к большой скользкой скале, он понял, почему Хапли причалил в этой укромной бухте.
В нескольких сотнях ярдов вниз по течению река исчезала, и оттуда доносился непрестанный треск и грохот. Бревна, ветви, кости, всякий плавучий мусор, словно в котле, бурлили возле серой поверхности скалы. Пена холодной лавой заливала гранит и древесину.
Он не мог видеть, что происходит внутри горы, – мешал плавучий мусор, но время от времени какая-нибудь крупная ветка или ствол исчезали под водой, должно быть, втянутые в подземную полость. Густой слой мусора на воде свидетельствовал, что свод поднимается над поверхностью на какие-то сантиметры. В противном случае вход зиял бы черным пятном на граните, а если бы каменная перемычка находилась под водой, та явно должна была подняться и затопить пляж.
Впрочем, само отверстие должно быть большим: у склона горы русло сужалось ярдов до тридцати, а течение при этом не ускорялось.
– Ну, что будем делать? – К Джон-Тому подошла Флор. Она посмотрела, как возле скалы кружили и толкались бревна толщиной в несколько футов. Такие весили не одну тысячу фунтов и к тому же были пропитаны водой. – Этот завал не отодвинуть от скалы никакими усилиями.
– Не стоит и пробовать, – отозвался юноша. – Даже если Клотагорб сумеет каким-нибудь заклинанием разогнать плавник, свод слишком низок и не пропустит лодку.
Хапли уже был на берегу, на песке, и выгружал припасы.
– Этот путь – не для нас. Мы направляемся не туда. То есть туда, но не так.
– Не понимаю, – отозвался Джон-Том.
– Поймешь. Заплатил ведь, чтоб понять. – Лодочник ухмыльнулся во весь свой лягушачий рот. – Как по-твоему, почему Слумаз-айор-ле-Уинтли зовется Двурекой, или Двойной?
– Не знаю я. – Собственное невежество раздражало Джон-Тома. – Я полагал, что она раздваивается в верховьях. Но название не объясняет мне, как мы проберемся туда. – И он показал на кружащую грохочущую массу.
– Говори – не говори, нужно уметь понимать.
– Итак, с чего мы начнем? – спросил юноша, утомленный загадками.
– Сперва мы снимаем с лодки все, что может плыть, – распорядился лодочник.
– А потом?
– Потом выводим ее на середину потока, вынимаем затычки и топим, конечно, сперва надежно поставив на якорь.
Джон-Том хотел было высказаться, но передумал. Слова лягушки не имели никакого смысла, а поскольку идиотом его трудно было назвать, значит, лодочник знает нечто, неведомое ему, Джон-Тому. Как его учили? Сталкиваясь с непонятным, не спорь, если не имеешь убедительных доказательств.
– А я все еще не понимаю, – призналась смущенная Флор.
– Поймешь, – заверил ее Хапли. – Кстати, вы оба умеете плавать?
– Превосходно, – отозвался Джон-Том.
– Не утону, – сообщила Флор.
– Хорошо. Надеюсь, что другая человеческая самка тоже умеет плавать. Пока вы можете лишь помочь мне разгрузить лодку. А потом отдохнете и понаблюдаете.
Когда из лодки выгрузили последний плавучий предмет, поймав лодочника на слове, они остались на берегу.
Хапли вывел крохотное суденышко на середину реки. Обнаружив устроившее его место, ничем не отличавшееся для Флор и Джон-Тома от прочих, он выбросил носовой и кормовой якоря. Солнце поблескивало на черно-зеленой шкуре раздевшегося лодочника и на влажной шерсти выдра – тот стоял рядом, – оставившего одежду на берегу.
Оба следили, как опускаются вниз якоря. Лодка медленно развернулась и замерла на месте в дюжине ярдов вниз по течению. Хапли подергал канаты, чтобы убедиться, что якоря легли на дно.
А потом на несколько минут он исчез за бортом. Вскоре лодка начала тонуть, и вот уже над поверхностью осталась одна только мачта, тоже быстро исчезнувшая из виду. Мадж плавал на этом месте, время от времени опуская голову в воду. Хапли, как амфибия, чувствовал себя в речных глубинах превосходно. Мадж был не менее уверен в себе: он не мог извлекать из воды кислород, однако быстрее плавал.
Вынырнув, выдр махнул оставшимся на берегу и выкрикнул нечто непонятное. Потом снова погрузился в воду и несколько раз повторил все нырятельные упражнения. Потом рядом с ним на поверхности воды показался Хапли, и они вместе направились к пляжу.
Выдр и лягушка отбуксировали плавучие припасы, аккуратно запакованные в водонепроницаемые шкуры, на середину потока и, исчезнув там с ними под водой, возвращались за новыми.
Наконец мокрый Хапли вылез на песок.
– Хорошо, что река не с гор течет. То-то было бы холодно для такого занятия.
– Какого? – поинтересовалась совершенно озадаченная Флор.
– Пошли – увидишь.
– Пошли? Куда пошли?
– На лодку, куда же еще, – ответила Талея. – Разве ты не знаешь?
– Мне никто ничего не объясняет… Глядят только. – Флор уже почти рассердилась.
– Через минуту ты все узнаешь.
Лодочник протянул ей водостойкий мешок.
– Одежду положишь сюда.
– Зачем это? – Глаза Флор сузились.
Хапли терпеливо пояснил:
– Чтобы не намокла. – И отвернулся. – Вообще, как хочешь. Угодно путешествовать мокрой в холодной горе – я не против. Уговаривать тебя не собираюсь.
Джон-Том уже снимал плащ и рубаху. Талея и Каз поступали подобным же образом. Флор чуть поежилась и начала раздеваться. Волшебник тем временем проверял, плотно ли закрыты ящички в панцире. Физически он был самым слабым, однако, как и лодочник, не должен был испытать никаких сложностей на этом этапе пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34