Грибердсон просил
Гламуга, чтобы тот раскрыл ему секрет своего труда, но шаман
воспротивился. И тогда Грибердсон установил высокочувствительный микрофон
направленного действия и подслушал, как Гламуг обучал двух своих сыновей.
Ему удалось узнать, что самыми могущественными считались ва-оп,
изготовленные из дерева или слоновой кости.
Но шаман, который пользуется собственными пальцами, поистине способен
внушать страх.
Таких людей очень мало, и сам Гламуг не встречал ни одного. Но
великий шаман Симаумг из легенд племени обходился исключительно своими
пальцами.
Грибердсон предположил, что в этом племени знали собственного
мифического Симаумга, а следовательно, шаман должен понимать, насколько
опасно иметь дело с подобной персоной.
Он угадал.
Шаман капитулировал полностью.
Англичанин обошел вокруг огня, несколько раз сунул палец в отверстие
ва-оп и вернул его шаману.
Силверстейн смотрел, ничего не понимая.
Грибердсон объяснил ему ситуацию, затем предложил одеться. "Вряд ли
кто-нибудь теперь посмеет возразить", - решил он.
Некоторое время вождь и шаман совещались приглушенными голосами. В
конце концов Грибердсону надоело ждать, когда они примут решение.
Он встал, оделся и вновь занял свое место у огня. Силверстейн достал
карманную рацию и через несколько минут связался с Речел.
- Мы были их пленниками и остались ими до сих пор, как я полагаю, -
сказал Драммонд. - Но порой Джон берет верх. Не знаю, как долго мы сможем
продержаться. - Силверстейн предпочитал говорить о том, что происходило
сейчас, хотя Речел пыталась выпытать у него обстоятельства его бегства и
встречи с Грибердсоном.
Англичанин жестом попросил Силверстейна передать ему рацию.
- Не ходите за нами, - сказал он Речел. - Равновесие слишком
неустойчиво, вы можете его нарушить. Мы будем держать вас в курсе. Через
час выйду на связь.
- А если нет?
- Тогда идите на выручку. Но если это племя понесет новые потери, оно
погибнет.
Вечером вождь, шаман, рослый воин и седой старик ужинали в шатре
вместе с пленными. Объясняться пытались жестами. Вождь стремился навести
чужаков на мысль, что они могут не считать себя пленниками, но племени
нужна их помощь. Грибердсону возвратили оружие, и он жестами объяснил, что
с этим оружием добудет людям мясо.
Он пытался выяснить, почему воины напали на Силверстейна, но ему это
не удалось. Физик сказал, что его атаковали и ему пришлось отстреливаться.
Грибердсон не стал напоминать о том, что одна пуля Драммонда чуть было не
отправила его на тот свет.
Револьвер он Драммонду не вернул.
Впрочем, Драммонд и не протестовал, когда на его глазах Грибердсон
разобрал пистолет и сложил детали в свой ранец.
Но слова англичанина о том, что им придется провести в стойбище ночь,
а может быть, и следующий день напугали его.
- Они убьют нас спящими! - сказал он. - Наверное, они только и ждут,
когда мы утратим бдительность. Боже, мы убили у них почти половину мужчин!
- Им этого вполне достаточно, - сказал Грибердсон. - Кроме того, они
надеются, что мы как-то расплатимся с ними. Мне так кажется. В конце
концов, мы у них в долгу.
- Но мы не можем позволить себе кормить и защищать каждого
встречного, - возразил Драммонд. - И без того у вас на шее семья Дубхаба.
С каждым днем племя все больше зависит от вас. Хотите и вторую орду взять
под свое крылышко?
- Мы здесь чужие, - сказал Грибердсон. - Мы пришли, чтобы наблюдать и
изучать. Но наше вторжение нарушило нормальный ход событий. В социальном
ключе мы служим наглядным примером неопределенности Гейзенберга. Не
воздействовать на то, что мы встречаем в естественном состоянии, мы не
можем, поэтому наши наблюдения искажаются или видоизменяются.
- Я это знаю, - нервно произнес Драммонд.
- Если мы, придя к этим людям, принесли им гибель и катастрофу, мы
обязаны помочь им. Если бы мы были идеальными наблюдателями, невидимыми и
неслышимыми, тогда мы обязаны были бы не вмешиваться ни во что. Мы
собирали бы только научные факты, и неважно, жили бы они в добром здравии
или умирали, пытали бы кого-то или претерпевали пытки сами - мы оставались
бы идеальными зрителями, так сказать, вели бы съемку скрытой камерой. Но
мы не пошли на это. Для изучения их жизни нам пришлось непосредственно
войти в нее, а это, считаю я, наложило на нас определенные обязательства.
- Не понимаю, чем мы обязаны дикарям, которые без всякой причины
пытались нас убить.
- Я не уверен, что у них не было причин, - сказал Грибердсон.
Он поднял на Силверстейна большие серые глаза. Тот вспыхнул и стал с
бешенством пережевывать кусок бизоньего мяса, который только что положил в
рот.
- Свои обязанности я исполняю всегда, - сказал Грибердсон. - Но не
думайте, что это идея-фикс. Всему есть предел.
- Вы имеете в виду меня, или этих людей?
- И то, и другое.
Вскоре они улеглись на кипы бизоньих шкур и почти мгновенно уснули.
Грибердсон не стал, как дикари, укутываться шкурами - его собственный
костюм хорошо защищал от холода. Он даже расстегнул застежки, чтобы было
не так жарко, а потом, в шатре было много людей, и тепло их тел повысило
температуру воздуха.
Силверстейн расстегнул все молнии и укрылся под тремя волчьими
шкурами.
Но заснуть он боялся. Запах дыма, грязных тел, гнилых зубов, ночных
посудин, оглушительный храп вождя и его жены помогли ему бодрствовать
несколько часов.
В конце концов он заснул, но был разбужен шумом и увидел, как
Грибердсон отдирает от себя юную блондинку. Видимо, она пришла и легла с
ним рядом, что пришлось англичанину явно не по душе.
Наутро Драммонд осведомился о причине инцидента. Грибердсон ответил:
- У меня нет возражений против временного супружества. Возможно даже,
что я глубоко оскорбил бедную девушку. Ведь она, наверное, хотела от меня
ребенка, потому что я могущественный волшебник и воин, как здесь считают.
Но тогда у меня появилась бы еще одна обязанность, а к этому я пока не
готов.
- Вы хотите сказать, что когда-нибудь будете готовы? - спросил
Драммонд. - И когда же именно?
- Если это случится, вы узнаете.
В этот день они больше не разговаривали о том, что не имело отношения
к работе.
Силверстейн снимал дневную охоту. Им удалось обнаружить стадо
бизонов, которое паслось, добывая траву из-под снега, в долине, окруженной
холмами.
Грибердсон, чтобы напомнить людям о силе своего ружья, застрелил
бизона. Затем они убили копьями еще нескольких, и он потребовал прекратить
бойню, объясняя с помощью жестов, что не следует напрасно истреблять все
стадо. Переправить туши засветло было все равно невозможно, а если
оставить их здесь, сбегутся волки. Долина для бизонов все равно, что
ловушка, вряд ли они выйдут отсюда, пока не съедят всю траву. Это было
обычное явление.
На следующий день Силверстейн получил разрешение вернуться в лагерь.
Он нерешительно посмотрел на Грибердсона, и затем произнес:
- Я не люблю ходить без оружия. Грибердсон вернул ему револьвер и
подсумок с патронами.
- Не хватайтесь за него, если будете чувствовать себя плохо, - сказал
он.
Драммонд покраснел и сказал:
- Порой я не совсем хорошо понимаю, что делаю. Но почти всегда мне
удается держать себя в руках. Клянусь вам, я невиновен!
- Пока ваша вина не доказана, вы не будете считаться преступником, -
ответил Грибердсон. - Но это не значит, что за вами не будут наблюдать.
Вердикт будет зависеть от ваших поступков в будущем.
- Проклятое положение, - сказал Драммонд, ударив кулаком по колену.
- Кто бы мог подумать, отправляя нас в будущее, что меня будут
подозревать в попытке убить человека? Или что мы с Речел поссоримся
навсегда без малейшего шанса на примирение? Они думали, что мы будем
заниматься здесь наукой! Но если все останется по-прежнему, нас ожидает
провал. Мы вернемся, если вообще вернемся, имея на руках ничтожный минимум
информации. А если наша экспедиция себя не оправдает, следующей просто не
будет. Путешествия во времени стоят слишком дорого.
- В таком случае рекомендую вам придержать эмоции и побольше
работать, - сказал Грибердсон. - Советую принять транквилизатор, но не
раньше, чем вернетесь домой. В пути нужна быстрота реакции.
Драммонд согласился пройти курс лечения. Кроме того, он сказал, что
каждые пять минут будет сообщать в лагерь о своем продвижении, попрощался
и зашагал по глубокому снегу. В стойбище воташимгов Силверстейн не
появился до сумерек. Фон Биллман обещал Грибердсону выйти на связь, как
только тот покажется на горизонте, а десятью минутами позже, очень
взволнованный, доложил англичанину, что Силверстейн, вернувшись подошел к
Речел, выхватил револьвер и выстрелил. К счастью девушка услала броситься
на землю, и пуля пролетела мимо.
Драммонд стрелял три раза и каждый раз неудачно - Речел успевала
увернуться, барахтаясь в снегу. Затем фон Биллман выстрелил в него из
ружья.
Пуля попала Драммонду в плечо, крутанула его, как волчок, и вырвала
из плеча большой кусок мяса, затронув кость. В прошлом фон Биллману
довелось окончить ускоренные курсы первой помощи, и теперь он должен был
заменить Грибердсона. Он залепил рану псевдопротеином и влил Драммонду
большое количество крови группы "Р" из корабельных запасов. В свое время у
каждого воташимга был взят анализ крови. Грибердсон заверил людей, что
никто не сможет установить над ними злую власть, воспользовавшись этим. У
девяноста пяти процентов людей оказалась кровь группы "А", причем у сорока
процентов был отрицательный резус.
Поздно вечером пришел Грибердсон. К тому времени кризис миновал, и
Драммонду уже не грозила опасность. Наутро стало ясно, что болен он не
только физически, но и психически. Драммонд никого не узнавал и считал,
что ему вновь двенадцать лет, он живет в Будапеште и мать его умерла. Он
бойко говорил на китайском, которому его обучила мать, бывшая наполовину
китаянкой. Родилась она в Ли Шианго и прожила там тринадцать лет, после
чего ее семья переехала в Будапешт. Это был один из частых в начале
двадцать первого века обменов населением, впрочем, такие явления
встречались и позже.
- Вот вам и новая обязанность, - сказала Речел, провожая Грибердсона
в коническую хижину.
Грибердсону оставалось лишь осмотреть больного и похвалить фон
Биллмана за правильно проведенное лечение.
Драммонду требовался только полный покой, и Грибердсон,
воспользовавшись этим, решил на два дня вернуться в племя шлюангов, как
они себя называли. Он периодически выходил на связь и советовал, как
лечить Драммонда, а все остальное время был занят изучением языка шлюангов
и разработкой способов общения с помощью жестов. Наконец, ему удалось
изложить вождям свои намерения, разъяснить ситуацию, и, оставив их
обдумывать положение, вернулся в стойбище воташимгов. Здесь он сделал
Драммонду несколько операций и заменил разбитую кость пластиковой. С таким
протезом плечо будет работать не хуже здорового, а когда они вернутся,
пластиковую кость из плеча Драммонда извлекут и вживят настоящую.
Наступил день, когда племя шлюангов разбило лагерь по соседству с
воташимгами. Люди Медведя были к этому подготовлены и встретили их пусть
без особой радости, но и без явной вражды. Идею Грибердсона о слиянии
обеих групп они не понимали, но и причин отказывать ему у них не было.
Чтобы соседям можно было ужиться друг с другом, следовало выработать
определенные правила поведения. Для взаимного изучения языков племена
обменивались посланцами. Грибердсон повел охотников обоих племен на
большую трехдневную охоту, добыча от которой была огромной.
Мясо разделили поровну и устроили пир, длившийся три дня. Драк было
мало, да и те удалось пресечь в самом начале, пригрозив наказать обе
стороны, не разбираясь в причинах ссор.
7
В один из ясных летних дней племена снялись и отправились на юг.
Через три недели они дошли до Гибралтара. Здесь Грибердсон сделал привал,
достаточно долгий, чтобы установить контакт с несколькими родственными
кланами, жившими в этих местах. Удалось записать речь, сделать фотоснимки
и взять анализы. Ожерелья, оружие и инструменты выменяли на мясо.
Кровь туземцев была группы "Б" и реже группы "А", лишь у четверых
группа была нулевой. Причина этого явления была совершенно непонятной, и
разгадку его можно будет найти не раньше, чем материалы будут отправлены в
двадцать первый век.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Гламуга, чтобы тот раскрыл ему секрет своего труда, но шаман
воспротивился. И тогда Грибердсон установил высокочувствительный микрофон
направленного действия и подслушал, как Гламуг обучал двух своих сыновей.
Ему удалось узнать, что самыми могущественными считались ва-оп,
изготовленные из дерева или слоновой кости.
Но шаман, который пользуется собственными пальцами, поистине способен
внушать страх.
Таких людей очень мало, и сам Гламуг не встречал ни одного. Но
великий шаман Симаумг из легенд племени обходился исключительно своими
пальцами.
Грибердсон предположил, что в этом племени знали собственного
мифического Симаумга, а следовательно, шаман должен понимать, насколько
опасно иметь дело с подобной персоной.
Он угадал.
Шаман капитулировал полностью.
Англичанин обошел вокруг огня, несколько раз сунул палец в отверстие
ва-оп и вернул его шаману.
Силверстейн смотрел, ничего не понимая.
Грибердсон объяснил ему ситуацию, затем предложил одеться. "Вряд ли
кто-нибудь теперь посмеет возразить", - решил он.
Некоторое время вождь и шаман совещались приглушенными голосами. В
конце концов Грибердсону надоело ждать, когда они примут решение.
Он встал, оделся и вновь занял свое место у огня. Силверстейн достал
карманную рацию и через несколько минут связался с Речел.
- Мы были их пленниками и остались ими до сих пор, как я полагаю, -
сказал Драммонд. - Но порой Джон берет верх. Не знаю, как долго мы сможем
продержаться. - Силверстейн предпочитал говорить о том, что происходило
сейчас, хотя Речел пыталась выпытать у него обстоятельства его бегства и
встречи с Грибердсоном.
Англичанин жестом попросил Силверстейна передать ему рацию.
- Не ходите за нами, - сказал он Речел. - Равновесие слишком
неустойчиво, вы можете его нарушить. Мы будем держать вас в курсе. Через
час выйду на связь.
- А если нет?
- Тогда идите на выручку. Но если это племя понесет новые потери, оно
погибнет.
Вечером вождь, шаман, рослый воин и седой старик ужинали в шатре
вместе с пленными. Объясняться пытались жестами. Вождь стремился навести
чужаков на мысль, что они могут не считать себя пленниками, но племени
нужна их помощь. Грибердсону возвратили оружие, и он жестами объяснил, что
с этим оружием добудет людям мясо.
Он пытался выяснить, почему воины напали на Силверстейна, но ему это
не удалось. Физик сказал, что его атаковали и ему пришлось отстреливаться.
Грибердсон не стал напоминать о том, что одна пуля Драммонда чуть было не
отправила его на тот свет.
Револьвер он Драммонду не вернул.
Впрочем, Драммонд и не протестовал, когда на его глазах Грибердсон
разобрал пистолет и сложил детали в свой ранец.
Но слова англичанина о том, что им придется провести в стойбище ночь,
а может быть, и следующий день напугали его.
- Они убьют нас спящими! - сказал он. - Наверное, они только и ждут,
когда мы утратим бдительность. Боже, мы убили у них почти половину мужчин!
- Им этого вполне достаточно, - сказал Грибердсон. - Кроме того, они
надеются, что мы как-то расплатимся с ними. Мне так кажется. В конце
концов, мы у них в долгу.
- Но мы не можем позволить себе кормить и защищать каждого
встречного, - возразил Драммонд. - И без того у вас на шее семья Дубхаба.
С каждым днем племя все больше зависит от вас. Хотите и вторую орду взять
под свое крылышко?
- Мы здесь чужие, - сказал Грибердсон. - Мы пришли, чтобы наблюдать и
изучать. Но наше вторжение нарушило нормальный ход событий. В социальном
ключе мы служим наглядным примером неопределенности Гейзенберга. Не
воздействовать на то, что мы встречаем в естественном состоянии, мы не
можем, поэтому наши наблюдения искажаются или видоизменяются.
- Я это знаю, - нервно произнес Драммонд.
- Если мы, придя к этим людям, принесли им гибель и катастрофу, мы
обязаны помочь им. Если бы мы были идеальными наблюдателями, невидимыми и
неслышимыми, тогда мы обязаны были бы не вмешиваться ни во что. Мы
собирали бы только научные факты, и неважно, жили бы они в добром здравии
или умирали, пытали бы кого-то или претерпевали пытки сами - мы оставались
бы идеальными зрителями, так сказать, вели бы съемку скрытой камерой. Но
мы не пошли на это. Для изучения их жизни нам пришлось непосредственно
войти в нее, а это, считаю я, наложило на нас определенные обязательства.
- Не понимаю, чем мы обязаны дикарям, которые без всякой причины
пытались нас убить.
- Я не уверен, что у них не было причин, - сказал Грибердсон.
Он поднял на Силверстейна большие серые глаза. Тот вспыхнул и стал с
бешенством пережевывать кусок бизоньего мяса, который только что положил в
рот.
- Свои обязанности я исполняю всегда, - сказал Грибердсон. - Но не
думайте, что это идея-фикс. Всему есть предел.
- Вы имеете в виду меня, или этих людей?
- И то, и другое.
Вскоре они улеглись на кипы бизоньих шкур и почти мгновенно уснули.
Грибердсон не стал, как дикари, укутываться шкурами - его собственный
костюм хорошо защищал от холода. Он даже расстегнул застежки, чтобы было
не так жарко, а потом, в шатре было много людей, и тепло их тел повысило
температуру воздуха.
Силверстейн расстегнул все молнии и укрылся под тремя волчьими
шкурами.
Но заснуть он боялся. Запах дыма, грязных тел, гнилых зубов, ночных
посудин, оглушительный храп вождя и его жены помогли ему бодрствовать
несколько часов.
В конце концов он заснул, но был разбужен шумом и увидел, как
Грибердсон отдирает от себя юную блондинку. Видимо, она пришла и легла с
ним рядом, что пришлось англичанину явно не по душе.
Наутро Драммонд осведомился о причине инцидента. Грибердсон ответил:
- У меня нет возражений против временного супружества. Возможно даже,
что я глубоко оскорбил бедную девушку. Ведь она, наверное, хотела от меня
ребенка, потому что я могущественный волшебник и воин, как здесь считают.
Но тогда у меня появилась бы еще одна обязанность, а к этому я пока не
готов.
- Вы хотите сказать, что когда-нибудь будете готовы? - спросил
Драммонд. - И когда же именно?
- Если это случится, вы узнаете.
В этот день они больше не разговаривали о том, что не имело отношения
к работе.
Силверстейн снимал дневную охоту. Им удалось обнаружить стадо
бизонов, которое паслось, добывая траву из-под снега, в долине, окруженной
холмами.
Грибердсон, чтобы напомнить людям о силе своего ружья, застрелил
бизона. Затем они убили копьями еще нескольких, и он потребовал прекратить
бойню, объясняя с помощью жестов, что не следует напрасно истреблять все
стадо. Переправить туши засветло было все равно невозможно, а если
оставить их здесь, сбегутся волки. Долина для бизонов все равно, что
ловушка, вряд ли они выйдут отсюда, пока не съедят всю траву. Это было
обычное явление.
На следующий день Силверстейн получил разрешение вернуться в лагерь.
Он нерешительно посмотрел на Грибердсона, и затем произнес:
- Я не люблю ходить без оружия. Грибердсон вернул ему револьвер и
подсумок с патронами.
- Не хватайтесь за него, если будете чувствовать себя плохо, - сказал
он.
Драммонд покраснел и сказал:
- Порой я не совсем хорошо понимаю, что делаю. Но почти всегда мне
удается держать себя в руках. Клянусь вам, я невиновен!
- Пока ваша вина не доказана, вы не будете считаться преступником, -
ответил Грибердсон. - Но это не значит, что за вами не будут наблюдать.
Вердикт будет зависеть от ваших поступков в будущем.
- Проклятое положение, - сказал Драммонд, ударив кулаком по колену.
- Кто бы мог подумать, отправляя нас в будущее, что меня будут
подозревать в попытке убить человека? Или что мы с Речел поссоримся
навсегда без малейшего шанса на примирение? Они думали, что мы будем
заниматься здесь наукой! Но если все останется по-прежнему, нас ожидает
провал. Мы вернемся, если вообще вернемся, имея на руках ничтожный минимум
информации. А если наша экспедиция себя не оправдает, следующей просто не
будет. Путешествия во времени стоят слишком дорого.
- В таком случае рекомендую вам придержать эмоции и побольше
работать, - сказал Грибердсон. - Советую принять транквилизатор, но не
раньше, чем вернетесь домой. В пути нужна быстрота реакции.
Драммонд согласился пройти курс лечения. Кроме того, он сказал, что
каждые пять минут будет сообщать в лагерь о своем продвижении, попрощался
и зашагал по глубокому снегу. В стойбище воташимгов Силверстейн не
появился до сумерек. Фон Биллман обещал Грибердсону выйти на связь, как
только тот покажется на горизонте, а десятью минутами позже, очень
взволнованный, доложил англичанину, что Силверстейн, вернувшись подошел к
Речел, выхватил револьвер и выстрелил. К счастью девушка услала броситься
на землю, и пуля пролетела мимо.
Драммонд стрелял три раза и каждый раз неудачно - Речел успевала
увернуться, барахтаясь в снегу. Затем фон Биллман выстрелил в него из
ружья.
Пуля попала Драммонду в плечо, крутанула его, как волчок, и вырвала
из плеча большой кусок мяса, затронув кость. В прошлом фон Биллману
довелось окончить ускоренные курсы первой помощи, и теперь он должен был
заменить Грибердсона. Он залепил рану псевдопротеином и влил Драммонду
большое количество крови группы "Р" из корабельных запасов. В свое время у
каждого воташимга был взят анализ крови. Грибердсон заверил людей, что
никто не сможет установить над ними злую власть, воспользовавшись этим. У
девяноста пяти процентов людей оказалась кровь группы "А", причем у сорока
процентов был отрицательный резус.
Поздно вечером пришел Грибердсон. К тому времени кризис миновал, и
Драммонду уже не грозила опасность. Наутро стало ясно, что болен он не
только физически, но и психически. Драммонд никого не узнавал и считал,
что ему вновь двенадцать лет, он живет в Будапеште и мать его умерла. Он
бойко говорил на китайском, которому его обучила мать, бывшая наполовину
китаянкой. Родилась она в Ли Шианго и прожила там тринадцать лет, после
чего ее семья переехала в Будапешт. Это был один из частых в начале
двадцать первого века обменов населением, впрочем, такие явления
встречались и позже.
- Вот вам и новая обязанность, - сказала Речел, провожая Грибердсона
в коническую хижину.
Грибердсону оставалось лишь осмотреть больного и похвалить фон
Биллмана за правильно проведенное лечение.
Драммонду требовался только полный покой, и Грибердсон,
воспользовавшись этим, решил на два дня вернуться в племя шлюангов, как
они себя называли. Он периодически выходил на связь и советовал, как
лечить Драммонда, а все остальное время был занят изучением языка шлюангов
и разработкой способов общения с помощью жестов. Наконец, ему удалось
изложить вождям свои намерения, разъяснить ситуацию, и, оставив их
обдумывать положение, вернулся в стойбище воташимгов. Здесь он сделал
Драммонду несколько операций и заменил разбитую кость пластиковой. С таким
протезом плечо будет работать не хуже здорового, а когда они вернутся,
пластиковую кость из плеча Драммонда извлекут и вживят настоящую.
Наступил день, когда племя шлюангов разбило лагерь по соседству с
воташимгами. Люди Медведя были к этому подготовлены и встретили их пусть
без особой радости, но и без явной вражды. Идею Грибердсона о слиянии
обеих групп они не понимали, но и причин отказывать ему у них не было.
Чтобы соседям можно было ужиться друг с другом, следовало выработать
определенные правила поведения. Для взаимного изучения языков племена
обменивались посланцами. Грибердсон повел охотников обоих племен на
большую трехдневную охоту, добыча от которой была огромной.
Мясо разделили поровну и устроили пир, длившийся три дня. Драк было
мало, да и те удалось пресечь в самом начале, пригрозив наказать обе
стороны, не разбираясь в причинах ссор.
7
В один из ясных летних дней племена снялись и отправились на юг.
Через три недели они дошли до Гибралтара. Здесь Грибердсон сделал привал,
достаточно долгий, чтобы установить контакт с несколькими родственными
кланами, жившими в этих местах. Удалось записать речь, сделать фотоснимки
и взять анализы. Ожерелья, оружие и инструменты выменяли на мясо.
Кровь туземцев была группы "Б" и реже группы "А", лишь у четверых
группа была нулевой. Причина этого явления была совершенно непонятной, и
разгадку его можно будет найти не раньше, чем материалы будут отправлены в
двадцать первый век.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25