Решаю здесь я, не ты. Если дядюшке не понравится мое решение, мы обсудим с ним это позже. А теперь веди.
Весьма неохотно, но Альрис подчинилась, и отряд, покинув освещенную факелами площадь, вновь окунулся в тени и тьму улиц.
Глава 10
Кеннан стоял на углу площади, растерянно глядя на ряды солдат.
Его не подпустят ко дворцу. Когда он сказал, что ему надо поговорить с лорд-мэром, что у него похитили сына, ему ответили, что тут добрая сотня таких же, как он, в очереди и что правитель не разрешил пропускать к лорду Караннину никого.
А потом с Аренной улицы налетели люди, и солдаты не только не арестовали их и не попытались убить, а, наоборот, прислали кого-то с ними поговорить.
Привстав на цыпочки, чтобы лучше видеть, Кеннан смотрел, как офицер разговаривает с молодым толстяком в модной тунике.
Он видел, как офицер обернулся и подозвал к себе стражника. Они обменялись парой слов, потом стражник повернулся и направился ко дворцу.
Кеннан следил, кипя негодованием, — неужели стражника пустят туда, куда ему, честному горожанину, пришедшему требовать причитающееся ему по закону, ходу нет?
Но стражник дошел до моста и передал свое послание, в чем бы оно ни заключалось, оттуда.
Стало быть, даже вестников не впускают внутрь.
И, стало быть, ему нечего и надеяться попасть во дворец этой ночью. Он перевел взгляд на пеструю компанию близ Аренной улицы: юношу в модной тунике, летающую шлюху, потревоженного стражника и всех остальных. Если солдаты говорят с ними, так он тоже поговорит. Они могут знать, что происходит и куда утащили Акена, решил Кеннан, и двинулся в обход площади.
Когда он добрался до Аренной улицы, компания переместилась, и Кеннану понадобилось время, чтобы снова отыскать их. Кто-то слонялся по площади, кто-то стоял, кто-то сидел, привалясь к стене, но определить, кто тут волшебник, Кеннан не мог: в воздухе сейчас никого не было.
В конце концов он заметил рыжую шлюху, притулившуюся на заборе одного из особняков площади Аристократов. Кеннан подошел поближе.
— Эй! — окликнул он женщину. — Можно поговорить с тобой?
— Я не работаю, — отрезала она. — Убирайся.
У Кеннана запылали уши.
— Я не клиент, — заявил он. — Я хотел бы спросить у тебя... про сына.
Рыжеволосая бросила на Кеннана скучающий взгляд.
— Как он себя называл?
— Он тоже не был твоим клиентом. Это не связано с тобой.
— Тогда почему ты спрашиваешь меня?
— Ты летала, я видел, — объяснил Кеннан. — Я и подумал, может, ты что знаешь.
Шлюха вздохнула.
— Давай спрашивай. Только вряд ли я что-то знаю.
— Его зовут Акен Крепкая Рука. Сегодня вечером его утащили из спальни — при помощи магии, через окно.
Женщина пожала плечами.
— Никогда о нем не слышала, — сказала она. — И ни о ком, кого бы утащили через окно. Прости.
— Есть тут еще кто-нибудь, кого можно расспросить? Какой-нибудь маг?..
Снова пожатие плеч.
— Неужто в тебе нет пи капли сострадания, женщина?! — вскричал Кеннан. — Я потерял сына и хочу знать, с кого спрашивать!
— С кого спрашивать — не знает никто, старик! — крикнула в ответ рыжая. — Мы не знаем ни тебя, ни твоего сына, и — если ты вдруг не заметил — полгорода свихнулось сегодня, и люди били стекла, и крушили дома, и устраивали пожары... а кое-кому из нас эту силу навязали, и знаем мы не больше твоего!
Кеннан в немом гневе смотрел на нее снизу вверх, кулаки его сжимались и разжимались сами собой.
— Убирайся, — сказала она, и Кеннан ощутил, как его помимо воли отодвигают назад, на площадь.
Он попытался сопротивляться, но ничего не вышло, и в конце концов Кеннан повернулся и зашагал прочь. Завернув за угол, где рыжая ведьма не могла его видеть, он остановился, глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки.
Он не знал, кто эти люди, но они обязаны были кое-что ему объяснить.
Тут он услышал позади шум: из-за спин солдат вышла молоденькая девушка и, оглядываясь, позвала: «Ханнер!»
Кеннан обернулся — из темноты возник парень в отделанной шелком тунике и заговорил с девушкой, которая, как сообразил Кеннан, пришла из дворца.
Что-то здесь происходит, ясно как день. Все эти люди заодно, в этом Кеннан может поклясться. Он впился в них глазами, стараясь разобрать, о чем у них речь.
«Никто не войдет!» — сказала девушка. Следующую ее фразу Кеннан не разобрал, но эту расслышал четко. Он вслушался и услышал еще: «Никаких исключений!»
Следующих фраз Кеннан снова не разобрал, но потом девушка воскликнула: «Вот будет приключение!» Она полезла в кошель и показала мужчине что-то, чего Кеннан не разглядел.
Потом он снова ничего не слышал, а потом мужчина громко позвал: «Йорн! Рудира! Варрин! Все, кто есть! За мной!» Девушка попыталась возразить, спора их Кеннан не слышал, но молодой человек явно взял верх. Девушка повернулась и пошла с площади в темноту площади Аристократов. Несколько человек из тех, что стояли и сидели кругом, поднялись и отправились следом, а рыжая девка и еще двое не пошли, а полетели.
После мгновения колебаний Кеннан двинулся за ними.
— Вы будете делать то, что я говорю! — проревел Элькен-Попрошайка. Он парил над Стофутовым полем, тыча указующим перстом в три десятка человек, которых ему удалось собрать.
— Элькен, ну что за дурь, — сказала Танна-Воровка. — Если ты теперь такой крутой маг, чего тебе торчать здесь? — Она кивнула на Пристенную улицу. — Отправлялся бы в город и устраивался бы там.
— Заткнись! — рявкнул Элькен. — Мне лучше знать. В городе я уже побывал. Там сотни волшебников, и ими командуют лорды, но здесь — здесь только я, один на вас всех, так что вы теперь, считайте, мои рабы.
— Ну ладно, хорошо, — сказала какая-то старуха. — Чего ты от нас хочешь?
— Так-то лучше, — хмыкнул Элькен. — Я хочу, чтобы вы собрали все свои шатры и навесы и сделали жилище, достойное меня. А еще мне нужна вся еда. Если у кого есть ушка — тащите и ее.
Люди переглянулись, начали перешептываться и пожимать плечами.
Спустя двадцать минут Элькен возлежал на груде мягкой рухляди — большой груде, собранной по меньшей мере из дюжины хижин поля, — под навесом из шатра старого Келдера, натянутого на жерди от лачуги Анарана-Воришки. В одной руке он держал кусок вяленого мяса, в другой — полупустую бутыль ушки.
Он глотнул пойла и широко улыбнулся.
— Боги благосклонны ко мне, — заявил он. — Похоже, они хотят извиниться за то, что заставили меня ночью страдать от кошмара.
Воспоминание о сне — о том, как он падал, горел, был похоронен заживо, — было настолько неприятным, что улыбка Элькена увяла и он надолго присосался к бутылке.
— Боги справедливы, — заметила Танна. Она сидела поодаль, так, чтобы он не мог до нее дотянуться.
—Разумеется, — согласился Элькен и осушил бутылку. — Поди сюда, женщина.
Танна неохотно подошла — ясно было, что иначе Элькен с помощью своей таинственной силы притянет ее, — и улеглась рядом с ним.
Как она и ожидала, он был слишком пьян, чтобы сделать что-нибудь большее, чем просто потискать, прежде чем впасть в прострацию. Несколько минут он еще бормотал что-то, потом голова его откинулась, глаза закрылись, и он захрапел.
Танна немного выждала — просто для верности.
Потом вытащила из-за пояса маленький острый разделочный нож, повернулась и полоснула Элькена по сонной артерии.
Он тут же проснулся, но не успел поднести руку к ране, как Танна перерезала ему горло от уха до уха.
Его магическая сила отшвырнула ее; Танна вылетела из-под навеса, шлепнулась наземь и быстро откатилась в сторону — увертываться от нападений она за долгие годы выучилась преотлично, а магическое нападение не слишком-то отличалось от обычных.
Когда она встала на нош и осторожно подошла к Элькену, он был недвижим и тих, глаза широко открыты.
— Все в порядке, — проговорила Танна. — Он мертв.
Остальные тут же выползли из своих укрытий и собрались вокруг нее поглазеть на труп.
— Жаль, что пострадали одеяла, — сказала Тапиа, глядя на мертвеца. — Какая хорошая вещь пропала зря!
Никто не понял, что она имела в виду — залитое кровью ложе или магию Элькена.
* * *
— Просто не верится, что ты послал ее туда! — заявила Нерра, обжигая дядюшку взглядом.
Фаран не смотрел на нее; вместо этого он подчеркнуто углубился в отчет, полученный от капитана Венгара.
— С ней все будет в порядке, — сказал он. — Идти ей всего несколько кварталов, и не одной, а с Ханнером, а потом они оба укроются в моем доме.
— У тебя в самом деле есть дом в Новом городе?
— В самом деле. И очень давно.
— Так вот куда ты уходишь, когда не берешь нас с собой!
— Как правило, да.
— Значит, Ханнер и Альрис будут теперь всегда там жить?
Фаран положил бумаги на стол.
— Очень надеюсь, что нет, — сказал он. — Полагаю, утром, когда, выспавшись, лорд Азрад придет в себя, а солнечный свет разгонит ночные тени, Ханнер и Альрис вернутся сюда, а мой дом снова станет моим.
— Но теперь они будут знать, где он.
Фаран вздохнул.
— Нерра, в городе великое множество людей знают, где он. Любой, кто захочет это узнать, узнает запросто. Не думаю, правда, что кому-нибудь есть до этого дело.
— Тогда почему же ты никогда не говорил о нем нам?
— Потому что вас это никоим образом не касалось.
— Но...
Фарана донельзя утомили ее расспросы — к тому же он не выспался. Он так глянул на девушку, что та осеклась.
— Ступай спать, Нерра, — сказал он. — Если тебе хочется заваливать меня дурацкими вопросами, подожди до утра. — Он встал и ушел в спальню.
Нерра проводила его взглядом, потом огляделась и поняла, что осталась в комнате одна.
И в спальне она тоже будет одна, ведь Альрис ушла из дворца. Она осталась одна, а все эти сумасшедшие маги, или демоны в человеческом обличье, или... в общем, кем бы они там ни были, заполонили сейчас город и небеса над ним. Городская стража охраняет площадь, но что может стражник против демона? И что проку от стражи, если свихнувшийся волшебник перелетит через канал прямо к окну ее спальни?..
Одна только мысль об этом заставила Нерру вздрогнуть, выбора у нее не было. Девушка неохотно побрела в спальню, влезла в постель, задернула полог и зарылась в одеяла, уверенная, что этой ночью не сомкнет глаз.
Не прошло и пары минут, как она спокойно спала.
Глава 11
Ханнер стоял на тротуаре Коронной улицы и глядел на темнеющий за садовой стеной фасад высокого дома.
— Весь этот дом дядин? — спросил он.
— Так он сказал, — отозвалась Альрис.
Ханнер поморщился. Мог бы и догадаться, сказал он себе. Здесь ничего не стоило устроить всю компанию — его самого, сестрицу, чародеев-помощников и чародеев-арестантов, даром что одних было пятнадцать, а других — четверо. Вполне возможно, удастся даже уложить каждого на отдельную постель. В неофициальной резиденции лорда Фарана было четыре этажа, а стена сада тянулась вдоль Коронной улицы от Высокой улицы почти до угла Купеческой.
— А где ворота? — спросил один из чародеев.
— А зачем они? — И Рудира легко перемахнула через стену.
— Кое-кому нужны, — проворчал Йорн.
— Ворота на Высокой улице, — махнула рукой Альрис.
Они прошли по Коронной улице и свернули на Высокую. Садовая стена, что скрывала первый этаж, почти сразу сменилась кованой оградой с остриями-копьями. Заглянув меж прутьев, Ханнер увидел большие окна с мелкими стеклами в стене из кирпича и черного камня по другую сторону дворика в пять-шесть футов шириной. Рудира была уже во дворе и быстро шла к двери; Ханнер все же задержался, чтобы бросить взгляд на весь дом.
Окна были темны, при входе — ни ламп, ни факелов, но этому едва ли стоило удивляться.
Изящные створки железных ворот в дюжине ярдов от глухой стены охраняли вход во двор. К удивлению Ханнера, они оказались не заперты; он легонько толкнул — и они беззвучно распахнулись. Ханнер прошел во двор, где у дверей дома, нетерпеливо притопывая, уже стояла Рудира.
— Я могла бы открыть и сама, — проговорила она.
— Не ломая? — Ханнеру стало вдруг интересно, что может, а чего не может магия.
— Думаю, да, но не уверена, а у вас ведь есть ключ, вот я и решила подождать.
— Спасибо, — поблагодарил Ханнер и повернулся. Альрис стояла за ним с ключом в руке; не приближаясь к двери, она подозрительно смотрела на Рудиру.
— Я отопру, Альрис, — сказал он, беря у нее ключ. Замок легко открылся, и дверь распахнулась.
В холле было, конечно, темно. Ханнер вошел и поманил остальных, потом остановился, чтобы дать привыкнуть глазам.
Сбоку, тускло осветив холл, занялся алый свет. Ханнер изумленно обернулся в ту сторону — там, подняв руку, стояла Рудира, и рука эта сияла.
В этом неярком свете Ханнер увидел, как напряжено лицо Рудиры — губы ее приоткрылись, зубы были крепко сжаты, она морщилась и тяжело дышала.
Свет стал ярче и сделался оранжевым, потом стал еще ярче, но так и не приобрел другого оттенка. Рудира прерывисто, протяжно вздохнула и расслабилась. Свечение осталось ровным.
Ханнер быстро осмотрелся и заметил на столе у дверей подсвечник.
— Есть у кого-нибудь огниво?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51