Графиня пристально посмотрела на Мейстрала
своим ледяными голубыми глазами. По его нервам мгновенно пробежал сигнал
тревоги. Он поклонился, и графиня кивнула в ответ.
Она называет меня отклонением, подумал Мейстрал. Это ведь Хосейли
сделали Элвиса частью Высокого Обычая, вычеркнув из него Шекспира.
Возможно, раздумывал Мейстрал, потому что во времена Шекспира было слишком
много успешных восстаний против монархов. Элвис же был мнимым повстанцем и
в конце концов сделался одним из столпов общественного порядка.
Мейстралу очень правился Шекспир, он читал его в новом переводе
Максвелла Аристида. Особенно хороши, на его взгляд, были комедии. Как он
полагал, это свидетельствовало о его низменных вкусах. Большинство людей
находили их недостаточно утонченными.

Вестибюль был отделан красной кожей и полированной бронзой в
количествах, излишних даже для украшения. Информационные шары неловко
бились под низким потолком, разглядывая толпу в антракте. Половина
публики, пробыв здесь достаточно долго, чтобы убедиться, что их
присутствие не осталось незамеченным, воспользовалась возможностью
ускользнуть от непостижимого представления.
Мейстрал потягивал холодный напиток. Его ленивый взгляд медленно
скользил по толпе, отмечая туалеты, аксессуары, драгоценности и мысленно
делая заметки.
- Да, - сказал он. - Драматург, и очень хороший. Органы практики
Созвездия снова открыли его, и велели Аристиду перевести.
- Я поищу его, сэр, - сказал Пьетро Кихано. Он наморщил лоб и потянул
себя за нижнюю губу. - Как вы думаете, это что-нибудь, связанное с
политикой, сэр?
- Ничего явного я не увидел. Но Хосейли зачем-то похоронили его, так
что, кто знает?
Пьетро снова потянул нижнюю тубу. Мейстрал проследил направление его
взгляда и увидел Амалию Йенсен, беседовавшую с лейтенантом Наварром.
Наварр кивнул и улыбнулся в ответ на что-то, сказанное мисс Йенсен.
Складка на лбу Пьетро стала глубже. Мейстрал допил свой стакан.
- А теперь извините меня, сэр, - объявил он. - Мне надо пойти
посмотреть, не нужно ли Николь прохладительного.
- Конечно, - пробормотал Пьетро, потом оторвал взгляд от мисс Йенсен,
и его лицо слегка прояснилось. - Она самая восхитительная партнерша в
танцах, сэр. Прошу вас, передайте ей мои наилучшие пожелания.
- Разумеется.
Мейстрал пробрался туда, где Николь давала эксклюзивное интервью
одному особенно настойчивому информационному шару.
- Конечно, мы старые добрые друзья, - говорила она. - Боюсь, что
дальнейшие мои комментарии будут неуместны. - Это было сказано с
сомнением, с легким волнением в глазах. Нюансы, подумал Мейстрал. Когда-то
он считал, что Николь очень хорошо с ними справляется, но за последние
четыре года она стала настоящей артисткой.
После интервью шар уплыл прочь, и Николь взяла Мейстрала под руку.
Тот передал ей слова Пьетро.
- Отвратительный танцор, - заметила Николь. - Он все время путался в
собственных распроклятых башмаках.
- Я уверен, что благодаря тебе он выглядел хорошо.
Глаза Николь блеснули:
- Я тоже в этом уверена, - она похлопала Мейстрала по руке. - Видишь
вон там нашего друга из Разведки Открытых Морей?
Мейстрал снова посмотрел на Лейтенанта Наварра, по-прежнему
внимательно слушавшего Амалию Йенсен.
- Конечно.
- Сделай мне одолжение, подойди к нему и пригласи поужинать со мной
сегодня вечером. Я бы сама это сделала, да только шары уж точно заметят, а
потом от них не отвяжешься - совсем замучают беднягу.
Четыре года назад, подумалось Мейстралу, Николь ни за что бы не
попросила о таком мужчину. Для этих целей у нее имелась свита. Он снова
вспомнил о ранее принятом им решении и порадовался, что оно, как
выяснилось, совпало с ее собственным.
- Разумеется, - сказал Мейстрал. - А когда?
- Тридцать или где-нибудь в это время, - Николь улыбнулась. - Я
пригласила бы тебя, но уверена, что ты будешь занят.
Мейстрал улыбнулся ей в ответ:
- Боюсь, что мои дальнейшие комментарии будут неуместны.
- Я так и думала, - со знающим видом заметила Николь и похлопала
Мейстрала по локтю. - Но я бы с радостью повидалась с тобой завтра.
Позавтракаем еще раз?
- Буду счастлив.
Николь бросила взгляд вверх и увидела вплывающие новые информационные
шары. Лицо у нее не то чтобы вытянулось, но приняло более собранное
выражение, менее непринужденное. Менее восторженное.
- Принеси мне, пожалуйста, шампанского, Дрейк, хорошо? - попросила
Николь. Ее голос был просто шелковым. Мейстрал обнюхал ее уши - в конце
концов, мероприятие устраивалось по Высокому Обычаю, - потом отвесил
поклон и удалился.
- Не очень хороший таз, - раздался высокий, необыкновенно
резонирующий голос. - Троксане не могут делать Элвис хорошо.
Проходя мимо круглоголового крошки-инопланетянина, Мейстрал отвесил
поклон в сторону графа Квика. В воздухе плыл смех Амалии Йенсен. Она
находила, что лейтенант Наварр ее забавляет. Мейстрал плавно приблизился к
ним и дотронулся до руки меднокожего лейтенанта:
- С позволения мисс Йенсен, на два слова, сэр.
Мисс Йенсен дала согласие. Мейстрал передал послание Николь.
Лейтенант казался смущенным.
- О. Я польщен. И просто в восторге. Но боюсь... - он бросил взгляд в
сторону Амалии, улыбавшейся больше Мейстралу, чем Наварру. - Я уже занят
сегодня вечером. С мисс Йенсен. Пожалуйста, передайте Николь мои самые
искренние сожаления.
Мейстрал поднял глаза вверх, где раздался грохот, и увидел Пьетро,
стоявшего футах в десяти за спиной Наварра, пытаясь выпутаться из осколков
разбитого подноса с напитками, и хостессу, взиравшую на него с раздраженно
поджатыми губами.
- Я передам ваши извинения, - сказал Мейстрал. - Уверен, что Николь
поймет.
Он направился к бару и заказал шампанское. Принимая бокал, Мейстрал
встретился с пристальным взглядом графини Анастасии. Над ней зловеще
нависал Барон Синн. У Мейстрала кровь застыла в жилах - все тот же старый
рефлекс, однако он улыбнулся и обменялся приветственным обнюхиванием.
- Шампанского, графиня?
- Я поклялась не пить шампанского в границах Созвездия, - ответила
графиня, - до тех пор, пока не будет восстановлена Империя.
- Боюсь, что вам придется долго ждать, - заметил Мейстрал.
- Твой отец... - начала она.
Мейстрал почувствовал, как в нем закипает гнев.
- По-прежнему мертв, - закончил он. Затем обнюхал уши графини и
попросил разрешения удалиться.
Эта женщина всегда действовала ему на нервы, черт бы ее побрал.
Мейстралу пришлось подождать несколько минут, пока Николь достаточно
освободится от информационных шаров, чтобы передать ей сожаления Наварра,
и он воспользовался этой передышкой, чтобы успокоиться. Николь же, услышав
ответ лейтенанта, была поражена.
- Он отказал мне, Мейстрал! Что же мне делать с собой сегодня
вечером? Это один из немногих свободных моментов в моем расписании.
- Я предложил бы свое общество, но... - в глазах Мейстрала, прикрытых
тяжелыми веками, появилось лукавое выражение, - у меня действительно
другие планы, миледи.
- Я думаю, мне нельзя будет посмотреть.
Мейстрал поцеловал ей руку:
- Боюсь, что твое присутствие привлечет нежелательное внимание.
Николь вздохнула:
- Надеюсь, ты по крайней мере пришлешь мне видео.
- Возможно, я смогу послать тебе что-нибудь интересное до отъезда.
Хотя вообще-то мои методы работы не так уж увлекательны.
Николь показала на белый камень на пальце Мейстрала:
- Я всегда узнаю твои видео по кольцу. Когда я их вижу, это меня
подбадривает.
Мейстрал улыбнулся:
- Кольцо - моя торговая марка. Они меняют мое лицо и тело в видео, но
мне нужно что-то заметное, чтобы сохранять свою репутацию.
- Кстати, тебе нравится, как тебя играет Лоренс? Он больше похож на
тебя, но мне кажется, Анейя лучше умеет передать твою личность.
- По правде говоря, миледи, я их не смотрю.
Николь скептически рассмеялась. Мейстрал взглянул на нее:
- Я уже однажды это пережил, - сказал он. - У меня нет желания
смотреть имитацию.
- Ну, если ты настаиваешь, Мейстрал.
Мейстрал потрогал бриллиантовые гроздья, свисавшие из ушка Николь.
Его глаза расширились - в них был профессиональный интерес:
- Кстати, они замечательные. Ты уверена, что можешь надевать их в
таком опасном обществе?
- Если я не смогу доверять тебе, Дрейк, кому же мне тогда вообще
доверять? Кроме того, они не мои. Компания "Лэндор" дает мне их поносить в
уплату за кредит. Может, они бы даже обрадовались, если бы бриллианты
пропали, - это привлекло бы внимание к их изделиям.
- Что ж, это можно обсудить, - заметил Мейстрал.
- Завтра. За завтраком.
Мейстрал снова поцеловал ей руку:
- Разумеется.
Из театра стали эхом отдаваться крики голографической публики - это
был сигнал к тому, что сейчас начнется второе отделение.
Николь предела руку через руку Мейстрала:
- Мне просто придется примириться с одиноким вечером на сегодня. И
никто этого не оценит.
- Сохраните в памяти каждую его минуту, миледи, - сказах Мейстрал. -
Столь редким событием надо наслаждаться.
- Пф, - фыркнула Николь, когда они неторопливо направились в свою
ложу. - Просто это означает, что я старею. Или становлюсь немодной. - Но
было похоже, что она довольна.

Одно из последствий странных и сложных отношений между Хосейли и
человечеством, какими бы безнадежными они нас ни считали, - это то, что
многие Хосейли находят непочтительность и безответственность интересными,
а человеческая непочтительность и безответственность их завораживает
особенно. Человек делает такие вещи, о каких неповоротливый Хосейли может
только мечтать. Люди танцуют до пяти утра, а потом являются на работу с
опозданием, мучаясь с похмелья. Люди пишут сатиры на имперских должностных
лиц и фарсы, где десятки людей кончают тем, что прячутся в клозетах или
под кроватью. Люди затевают пылкие интрижки с лицами, не связанными с ними
узами брака, иногда объявляют, что такие отношения в действительности
сделали их лучше, и зачастую (и весьма основательно) не кончают потом
жизнь самоубийством, чтобы загладить должным образом свою вину. Некоторые
совершают даже более страшный грех, продолжая и дальше жить счастливо.
Хотя Диадема была создана для людей, их радости, горести и безумства
находят немногочисленных, но верных последователей среди Хосейли.
Даже в те времена, когда влияние Хосейли на человечество было
особенно сильным, у завоевателей часто создавалось неприятное впечатление,
что люди посмеиваются над ними у них за спиной. Но, как ни мало они знали
о людях, одно они знали точно: если дети Земли принимаются за свои штучки,
переполох будет большой.
"Штучкой", само собой, было Великое Восстание, когда мы отделались от
Имперской Системы, Имперской касты и злосчастного Императора Пенджали,
Нниса Шестьдесят Первого - его, беднягу, взяли на прицел пистолета в его
собственном замке Сколдеровы Коммандос Смерти. Как часть мирного договора,
из бедного Нниса вытянули обязательство оставить Созвездие Человечества в
покое - обязательство, которого он пока очень скрупулезно придерживается.
Это было единственное восстание, не говоря уж о том, что оно было
единственным успешным, поднятое покоренной расой, как только она
оправилась от травмы, нанесенной самим фактом завоевания. Вся эта
беспрецедентная история была таким шоком для Нниса, что его мех полинял, а
сам он преждевременно удалился в свой криогенный склеп, где и лежит с тех
пор, одинокий, не имея наследников.
Прекращение войны Императором не мешает разным личностям по обе
стороны границы мечтать о том, чтобы изменить положение вещей. К полному
смятению идеологов-людей, в Империи существует значительное меньшинство
представителей рода человеческого, по виду счастливо живущих в ее системе
и не имеющих никакого желания эмигрировать в Созвездие. А среди людей
имеется значительное меньшинство Хосейли, ведущих, похоже, довольную и
продуктивную жизнь в Созвездии, выказывая при этом всего лишь
сентиментальную ностальгию по системе Империи.
И, конечно же, существуют личности, создающие проблемы. Созвездие
Человечества имеет свой "подарок" - маленькую, но шумную Имперскую партию,
утверждающую, что восстание было ошибкой. Большей частью эта группа
недовольных (состоящая в основном из людей), которых все презирают и
игнорируют, но тем не менее им удалось получить девятнадцать процентов
голосов на последних выборах в Бароде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34