Правда, старые закаленные в боях вояки еще сидели за столом. И в трапезной звучали лихие песни соламнийских рыцарей.
Неожиданно на звездное небо с востока наползла огромная туча. Вскоре она закрыла почти все небо. Что-то страшное ощущалось в ней – словно несла она беду и небесам, и земле.
– Знай, мой маленький друг, – прозвучал внезапно с подоконника голос ворона, хотя самой птицы рядом давно уже не было, – пророчество это начертано Бенедиктом ди Каэлой.
Страх снова охватил меня, холодный пот заструился по спине. Скорпион и невидимый был рядом со мной, он следил за мной всегда и всюду, и я был совершенно беззащитен перед ним.
А голос продолжал говорить:
– Ему было видение свыше. А что такое видение, мальчик? Вспышка, молния во тьме, внезапное озарение, тайна. Каждый ищет свою разгадку тайны и каждый по-своему понимает пророчество. Любое пророчество нельзя только однозначно. Баярд Брайтблэд, прочитавший пророчество в «Книге Винаса Соламна», даже и не ведает о втором его смысле. Хочешь, я расскажу тебе о нем?…
За окном неожиданно повалил густой снег. Снег – ранней осенью, в этих краях?
– Слышал ли ты что-нибудь об Эрике Повелителе Бури?
Я кивнул головой.
– Так вот, он был, как и Баярд Брайтблэд, рыцарем меча. Прославленный, искусный воин. Он свершил немало подвигов и снискал себе громкую славу. Его даже называли украшением рыцарства! Казалось, он не знал ни страха, ни усталости. И вот однажды он повел рыцарей Соламнии в поход против воинов Нераки. Тебе это, наверное, хорошо известно, мой мальчик, ведь в том походе участвовал и твой отец. Да, говорю я тебе, Эрик Повелитель Бури был храбрым рыцарем и умелым командиром… Ты, кажется, хочешь возразить мне, Ласка?! Не советую! Я ведь говорю истинную правду и воздаю должное славному рыцарю Эрику.
Да, ворон говорил правду, но мне было неприятно слышать от него слова похвалы рыцарям.
– Ты ведь уже слышал об Эрике от жрецов Гилеана, верно? Да и от людей, пришедших из Восточных Дебрей, тоже. О, люди из Восточных Дебрей почитают книгу «Калантины», верят в нее так же, как и ты! Верят в магические значения цифр, какие выпадают им, когда они бросают кости. И называют это высоким словом «пророчество»!
Ворон зло рассмеялся.
– Но однако, вернемся к Эрику Повелителю Бури. Он был храбр и умен. Но он тоже верил в пророчества «Калантины». И, собираясь в поход, хотя он и был уверен в победе, он решил узнать волю богов. Он бросил кости и ему выпало…
– 2:10, – прошептал я.
– Да, 2:10, – подтвердил голос ворона. – Знак Ворона! Это значит: в ближайшем будущем тебя подстерегают опасности. Не так ли, Гален?
– Но это лишь одно из толкований, – попытался возразить я.
– Да, конечно. Но оракул бога Гилеана, к которому обратился Эрик, подтвердил именно это толкование. «Этот поход, сказал он, – будет твоим последним походом. А затем в Соламнии воцарится мир». Эрик был соламнийским рыцарем и мир для Соламнии был ему дороже всего. И он без колебания выступил в поход. Но оракул сказал не все, что он знал, он утаил, что мир в Соламнии не будет миром победителей, он будет миром мертвых… В отряде Эрика была сотня рыцарей. И эта сотня на перевале Чактамир вступила в бой с несметным воинством Нераки. Весь день, от рассвета до заката, длился бой. Половина отряда Эрика погибла. А потом настал час и Эрика Повелителя Бури… Рыцари отстояли Чактамир, они водрузили знамя Соламнии над перевалом. Бой затихал, уже темнело, в тот день быстро стемнело… Но стрела, вонзившаяся в грудь Эрика, была еще быстрее… Так наступил мир для храброго рыцаря Эрика Повелителя Бури.
– Стрела была черной? – спросил я.
– Да. И с вороньим пером, Гален. С пером ворона. Как ты видишь, предсказание «Калантины» сбылось.
– Ну что же, – сказал я, осторожно подбирая слова, – история, которую вы рассказали, очень интересная. Но какое отношение она имеет к замку ди Каэла?
– Я уже говорил тебе, – назидательно прокаркал ворон, – что пророчества можно истолковать по-разному. Но впрочем, тебе-то какое дело до Эрика и его рыцарей?
– Мой отец сражался под Чактамиром! – пылко воскликнул я.
– А, ну да, ну да! – словно бы удивился ворон. – Ну что же, теперь я расскажу тебе историю Бенедикта ди Каэлы…
Я с ужасом почувствовал: чьи-то невидимые руки легли мне на плечи. Я вздрогнул. Но несмотря на весь свой страх, сумел взять себя в руки и сказал как можно более спокойно:
– И это будет история о вас! Ведь вы – и Скорпион, и Габриэль Андроктус, и Бенедикт ди Каэла!
Ворон рассмеялся:
– А ты, оказывается, не слишком наблюдателен, мой мальчик! Будь ты повнимательнее, ты бы понял: мы все – только посланники Бенедикта. Да, я появляюсь чаще других – и только. За те столетия, что я появляюсь, мне пришлось пережить уже две смерти. Одну – тогда, на Чактамире. Там где погиб Эрик…
– И, несмотря на свою смерть, – попытался я съязвить, – вы появились еще и в ущелье Тротала, что возле Восточных Дебрей?!
– Ну что же, верно, – равнодушно ответил голос. – Это соответствует рассказам о Бенедикте ди Каэле. Будем для удобства считать, что я и есть Бенедикт… Я собрал тогда небольшой отряд… о, надо признать, это были отчаянные головорезы! И с этим отрядом добрался до Нераки. Ну а там мой родной братец Габриэль убил меня. Человек, борющийся за то, чтобы в мире восторжествовали добро и справедливость, не может не прибегнуть к жестокости и злу, не так ли?
В голосе ворона звучала явная издевка. Я промолчал.
– Итак, все посчитали меня погибшим. Ну что ж, я был мертв. Но – только для них… Отец передал все мои земли и титулы своему младшему сыну Габриэлю. Моему убийце! О, да, батюшка наш всегда благоволил к нему более, чем к нам…
– Вы говорите о себе и о Дункане?! – изумленно воскликнул я. – Но ведь это вы убили Дункана!
– К сожалению, Гален, нет! – ответил ворон. – Конечно, Габриэль верил, что я хочу отравить всю семью… Да, я делал яды. Но я их предназначал для крыс. Только для крыс! Я просто терпеть не мог этих тварей! А их в замке было – просто уйма!
А я ощутил: что-то невидимое вонзилось мне в плечо. Я вскрикнул.
– Как бы там ни было, яды я предназначал для крыс… А смерть моего братца Дункана – нет, это не моих рук дело. Кто же его знает, от чего он умер? Но только я его не убивал.
– Ну а пожар? Ведь это вы сожгли тело Дункана?
– Конечно, я. Вон, посмотри, во-он, видишь окно? Это его комната. Сжигать покойного – это давняя традиция, обычай, который введен не мной и не тобой. Тебе, конечно, никто не рассказывал, что служитель Мишакаль вытворял с телом покойного Дункана, пока я не украл своего братца у него из-под носа…
Но ведь, – пролепетал я, – он только хотел узнать: был ли отравлен Дункан? И если отравлен, то кем?
– И узнал? – вновь усмехнулся ворон. – Наш папаша поначалу не хотел звать служителя Мишакаль. Но потом все-таки согласился. А ведь это же – кощунство. Кощунство! Ты понимаешь это, Гален?
Я промолчал.
– Должен сказать: я никогда не причинял вреда своим братьям. Я не желал им зла. Я был послушным отцу сыном. До тех пор, пока отец во всеуслышание не объявил, что я – мертв. И вот уже четыре сотни лет я пытаюсь доказать роду ди Каэла, что я – жив. Да, жив. И я хочу вернуть себе свои земли. Свой замок. Свои титулы. Но мое имя проклято, оно словно бы предано забвению. Комната, в которой я жил, закрыта, туда боятся заходить… А что может быть страшнее, чем быть пороченным в веках? Ты знаешь и о крысах, и о пожаре, и о людоедах. Все это списывают на меня. Но хочу заметить, такого рода забавы вовсе не по мне, я не опускаюсь до такого. Все это рождено духом самого рода ди Каэла, и все эти порождения не подчиняются воле своих создателей, начинают действовать против них…
– Но все-таки вы – мертвец?! – воскликнул я. – Как же вы возвращаетесь в мир живых?
Ответом мне было молчание – ворон, видимо, задумался над ответом.
Затем вокруг меня разлилось благоухание роз, послышался шелест птичьих крыльев.
– Да, я возвращаюсь… Я возвращался – или вернее, думал, что возвращался – тогда, когда был пожар… Но это не было подлинное возвращение. Настоящее возвращение состоялось лет двадцать-тридцать спустя… И что я помню о тех годах? Вокруг меня – тьма. Жаркая, кроваво-красная тьма! Порою сквозь тьму пробивается свет. Этот свет был похож на зарево пожара… Слышались какие-то голоса. Слов я не мог разобрать… Затем во тьме возникла комната. Ее пол был из полированного оникса. На полу сидели и лежали рыцари. Они как будто спали и вместе с тем смотрели в черное зеркало пола. Я тоже посмотрел в это зеркало. Не знаю, что видели рыцари, но я не увидел ничего, кроме звезд… А потом меня снова окружила тьма. И снова она рассеялась. И теперь я увидел горы. Над ними восходила луна – черная, словно пол в той комнате с рыцарями. Но теперь вокруг не было никого… Черная луна, безмолвные горы и призрачные тени от них. Может быть, где-то в горах жизнь и таилась, но я не знал. Возможно, этот пейзаж возник для меня слишком рано.
Или он был предназначен не мне?…
Голос снова умолк.
В окно настойчиво стучали первые лучи рассвета. Но нет, нет, я ошибся. Это был свет восходящей Солинари.
Я, словно очнувшись от сна, огляделся. Оказывается я был в своей комнате. Одетый, я сидел на кровати.
А голос ворона снова заговорил:
– Неожиданно горы осветил солнечный луч, яркий, сильный. И я увидел… Впрочем, я не стану рассказывать тебе о том, что увидел… Теперь прошло уже четыреста лет. У рыцарей ди Каэла впервые родился не сын, а дочь. Впервые появился не наследник, а наследница! Тоько теперь должно состояться мое настоящее возвращение в мир живых! Теперь мне не нужны ни крысы, ни пожары, ни скорпионы. Мне не нужна ничья посторонняя помощь!…
– А разве возможно настоящее возвращение из мира мертвых в мир живых? – попытался возразить я. – Мне кажется…
Но голос меня тотчас перебил:
– Ты не должен знать больше того, что долен знать. Я просто рассказал тебе, почему вы – и твой хозяин Баярд и ты сам – мешаете мне. Я – законный наследник рода ди Каэла! И я стану наследником, не пролив ничьей крови!
– А рыцари, которых вы убили на турнире? – спросил я.
– Поединки проходили по всем правилам. И никто этого не станет отрицать. Я хотел победить, но я не хотел убивать ни рыцаря Орбана, ни рыцаря Просперо…
– Ну, а тот крестьянин – Джафа?
– А что мог я поделать, если он сам пожелал своей смерти?
– То есть, как это так?
– А вот так! – насмешливо ответил мне ворон.
– Ну, а Эджин?
– Какой Эджин? – недоуменно спросил голос.
– Кентавр, которого убил людоед. И кроме того, я до сих пор не могу понять, зачем сэр Баярд вступил в сражение с людоедом?…
Ворон словно бы улыбнулся:
– О, это было хорошо задумано! И на сэра Баярда было просто приятно смотреть. Сражение человека со стихией! Твой Эджин… мне очень жаль, что он погиб… но он не должен был вмешиваться в поединок рыцаря и людоеда. кентавр погиб по собственной глупости…
Слова прозвучали безжалостно. Я промолчал, но сказал сам себе и – Эджину: «Эджин, клянусь, я отомщу ему за твою смерть!»
А потом сказал вслух:
– Значит, вы хотите завладеть всеми богатствами рода ди Каэла, так?!
Черная птица рассмеялась:
– Хорошо же ты меня понял, Гален! Ну сам, подумай: разве я могу быть алчным? ведь я сейчас – дух, я бесплотен. Что мне до всех их родовых земель, до их золота, всех их сокровищ?! Да и до замка, в конце концов? Нет, мне ничего не нужно. Но я хочу, чтобы у меня был сын. Наследник рода. Поэтому я и женюсь на леди Энид. А еще, Ласка, признаюсь тебе: я не видел женщины прекраснее, чем она… Возможно, она, как и ее мать, умрет молодою…
Я стоял, не в силах даже пошевелиться – словно в столбняке. Только в голове гвоздем точила мысль: «Но что же ему от меня-то нужно?»
А ворон прокаркал:
– Никому ни слова о том, что я тебе говорил! Слышишь, Ласка, никому ни слова! – Он помолчал. – Впрочем, Баярд уже не верит тебе. Не доверяет он уже и сэру Роберу. Не забывай, что я тебе сказал при первой нашей встрече: «Я БУДУ ПЛЯСАТЬ В ТВОЕЙ ШКУРЕ»! Ты ведь помнишь эти слова?! Так что ты знаешь, что тебя ждет. А если ты оценишь мое доверие к тебе, то ничего страшного с тобой не случится. И обдумав все как следует, охотно согласишься мне помогать. Мне сейчас будет весьма кстати твоя помощь…
Я ожидал подобных слов. Но какой конкретно помощи ждал от меня Скорпион? В любом случае получается, что он хочет не только жениться на леди Энид и стать наследником рода ди Каэла, но… Что «но»?
Голос молчал.
Неожиданно в коридоре послышались чьи-то шаги. Я открыл дверь и увидел… Бригельма. Брат шел с подносом на голове – словно какой-нибудь африканец.
Я ужасно обрадовался брату.
А Бригельм, дурачась, воскликнул:
– Ваш ужин, сэр! – Потом сказал уже серьезнее: – Стражники сказали, что ты почти целый день не выходил из комнаты. Я подумал: не заболел ли ты…
Ноги мои были словно приклеены к полу. Руки сведены судорогой. В горле пересохло – я не мог и слова вымолвить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Неожиданно на звездное небо с востока наползла огромная туча. Вскоре она закрыла почти все небо. Что-то страшное ощущалось в ней – словно несла она беду и небесам, и земле.
– Знай, мой маленький друг, – прозвучал внезапно с подоконника голос ворона, хотя самой птицы рядом давно уже не было, – пророчество это начертано Бенедиктом ди Каэлой.
Страх снова охватил меня, холодный пот заструился по спине. Скорпион и невидимый был рядом со мной, он следил за мной всегда и всюду, и я был совершенно беззащитен перед ним.
А голос продолжал говорить:
– Ему было видение свыше. А что такое видение, мальчик? Вспышка, молния во тьме, внезапное озарение, тайна. Каждый ищет свою разгадку тайны и каждый по-своему понимает пророчество. Любое пророчество нельзя только однозначно. Баярд Брайтблэд, прочитавший пророчество в «Книге Винаса Соламна», даже и не ведает о втором его смысле. Хочешь, я расскажу тебе о нем?…
За окном неожиданно повалил густой снег. Снег – ранней осенью, в этих краях?
– Слышал ли ты что-нибудь об Эрике Повелителе Бури?
Я кивнул головой.
– Так вот, он был, как и Баярд Брайтблэд, рыцарем меча. Прославленный, искусный воин. Он свершил немало подвигов и снискал себе громкую славу. Его даже называли украшением рыцарства! Казалось, он не знал ни страха, ни усталости. И вот однажды он повел рыцарей Соламнии в поход против воинов Нераки. Тебе это, наверное, хорошо известно, мой мальчик, ведь в том походе участвовал и твой отец. Да, говорю я тебе, Эрик Повелитель Бури был храбрым рыцарем и умелым командиром… Ты, кажется, хочешь возразить мне, Ласка?! Не советую! Я ведь говорю истинную правду и воздаю должное славному рыцарю Эрику.
Да, ворон говорил правду, но мне было неприятно слышать от него слова похвалы рыцарям.
– Ты ведь уже слышал об Эрике от жрецов Гилеана, верно? Да и от людей, пришедших из Восточных Дебрей, тоже. О, люди из Восточных Дебрей почитают книгу «Калантины», верят в нее так же, как и ты! Верят в магические значения цифр, какие выпадают им, когда они бросают кости. И называют это высоким словом «пророчество»!
Ворон зло рассмеялся.
– Но однако, вернемся к Эрику Повелителю Бури. Он был храбр и умен. Но он тоже верил в пророчества «Калантины». И, собираясь в поход, хотя он и был уверен в победе, он решил узнать волю богов. Он бросил кости и ему выпало…
– 2:10, – прошептал я.
– Да, 2:10, – подтвердил голос ворона. – Знак Ворона! Это значит: в ближайшем будущем тебя подстерегают опасности. Не так ли, Гален?
– Но это лишь одно из толкований, – попытался возразить я.
– Да, конечно. Но оракул бога Гилеана, к которому обратился Эрик, подтвердил именно это толкование. «Этот поход, сказал он, – будет твоим последним походом. А затем в Соламнии воцарится мир». Эрик был соламнийским рыцарем и мир для Соламнии был ему дороже всего. И он без колебания выступил в поход. Но оракул сказал не все, что он знал, он утаил, что мир в Соламнии не будет миром победителей, он будет миром мертвых… В отряде Эрика была сотня рыцарей. И эта сотня на перевале Чактамир вступила в бой с несметным воинством Нераки. Весь день, от рассвета до заката, длился бой. Половина отряда Эрика погибла. А потом настал час и Эрика Повелителя Бури… Рыцари отстояли Чактамир, они водрузили знамя Соламнии над перевалом. Бой затихал, уже темнело, в тот день быстро стемнело… Но стрела, вонзившаяся в грудь Эрика, была еще быстрее… Так наступил мир для храброго рыцаря Эрика Повелителя Бури.
– Стрела была черной? – спросил я.
– Да. И с вороньим пером, Гален. С пером ворона. Как ты видишь, предсказание «Калантины» сбылось.
– Ну что же, – сказал я, осторожно подбирая слова, – история, которую вы рассказали, очень интересная. Но какое отношение она имеет к замку ди Каэла?
– Я уже говорил тебе, – назидательно прокаркал ворон, – что пророчества можно истолковать по-разному. Но впрочем, тебе-то какое дело до Эрика и его рыцарей?
– Мой отец сражался под Чактамиром! – пылко воскликнул я.
– А, ну да, ну да! – словно бы удивился ворон. – Ну что же, теперь я расскажу тебе историю Бенедикта ди Каэлы…
Я с ужасом почувствовал: чьи-то невидимые руки легли мне на плечи. Я вздрогнул. Но несмотря на весь свой страх, сумел взять себя в руки и сказал как можно более спокойно:
– И это будет история о вас! Ведь вы – и Скорпион, и Габриэль Андроктус, и Бенедикт ди Каэла!
Ворон рассмеялся:
– А ты, оказывается, не слишком наблюдателен, мой мальчик! Будь ты повнимательнее, ты бы понял: мы все – только посланники Бенедикта. Да, я появляюсь чаще других – и только. За те столетия, что я появляюсь, мне пришлось пережить уже две смерти. Одну – тогда, на Чактамире. Там где погиб Эрик…
– И, несмотря на свою смерть, – попытался я съязвить, – вы появились еще и в ущелье Тротала, что возле Восточных Дебрей?!
– Ну что же, верно, – равнодушно ответил голос. – Это соответствует рассказам о Бенедикте ди Каэле. Будем для удобства считать, что я и есть Бенедикт… Я собрал тогда небольшой отряд… о, надо признать, это были отчаянные головорезы! И с этим отрядом добрался до Нераки. Ну а там мой родной братец Габриэль убил меня. Человек, борющийся за то, чтобы в мире восторжествовали добро и справедливость, не может не прибегнуть к жестокости и злу, не так ли?
В голосе ворона звучала явная издевка. Я промолчал.
– Итак, все посчитали меня погибшим. Ну что ж, я был мертв. Но – только для них… Отец передал все мои земли и титулы своему младшему сыну Габриэлю. Моему убийце! О, да, батюшка наш всегда благоволил к нему более, чем к нам…
– Вы говорите о себе и о Дункане?! – изумленно воскликнул я. – Но ведь это вы убили Дункана!
– К сожалению, Гален, нет! – ответил ворон. – Конечно, Габриэль верил, что я хочу отравить всю семью… Да, я делал яды. Но я их предназначал для крыс. Только для крыс! Я просто терпеть не мог этих тварей! А их в замке было – просто уйма!
А я ощутил: что-то невидимое вонзилось мне в плечо. Я вскрикнул.
– Как бы там ни было, яды я предназначал для крыс… А смерть моего братца Дункана – нет, это не моих рук дело. Кто же его знает, от чего он умер? Но только я его не убивал.
– Ну а пожар? Ведь это вы сожгли тело Дункана?
– Конечно, я. Вон, посмотри, во-он, видишь окно? Это его комната. Сжигать покойного – это давняя традиция, обычай, который введен не мной и не тобой. Тебе, конечно, никто не рассказывал, что служитель Мишакаль вытворял с телом покойного Дункана, пока я не украл своего братца у него из-под носа…
Но ведь, – пролепетал я, – он только хотел узнать: был ли отравлен Дункан? И если отравлен, то кем?
– И узнал? – вновь усмехнулся ворон. – Наш папаша поначалу не хотел звать служителя Мишакаль. Но потом все-таки согласился. А ведь это же – кощунство. Кощунство! Ты понимаешь это, Гален?
Я промолчал.
– Должен сказать: я никогда не причинял вреда своим братьям. Я не желал им зла. Я был послушным отцу сыном. До тех пор, пока отец во всеуслышание не объявил, что я – мертв. И вот уже четыре сотни лет я пытаюсь доказать роду ди Каэла, что я – жив. Да, жив. И я хочу вернуть себе свои земли. Свой замок. Свои титулы. Но мое имя проклято, оно словно бы предано забвению. Комната, в которой я жил, закрыта, туда боятся заходить… А что может быть страшнее, чем быть пороченным в веках? Ты знаешь и о крысах, и о пожаре, и о людоедах. Все это списывают на меня. Но хочу заметить, такого рода забавы вовсе не по мне, я не опускаюсь до такого. Все это рождено духом самого рода ди Каэла, и все эти порождения не подчиняются воле своих создателей, начинают действовать против них…
– Но все-таки вы – мертвец?! – воскликнул я. – Как же вы возвращаетесь в мир живых?
Ответом мне было молчание – ворон, видимо, задумался над ответом.
Затем вокруг меня разлилось благоухание роз, послышался шелест птичьих крыльев.
– Да, я возвращаюсь… Я возвращался – или вернее, думал, что возвращался – тогда, когда был пожар… Но это не было подлинное возвращение. Настоящее возвращение состоялось лет двадцать-тридцать спустя… И что я помню о тех годах? Вокруг меня – тьма. Жаркая, кроваво-красная тьма! Порою сквозь тьму пробивается свет. Этот свет был похож на зарево пожара… Слышались какие-то голоса. Слов я не мог разобрать… Затем во тьме возникла комната. Ее пол был из полированного оникса. На полу сидели и лежали рыцари. Они как будто спали и вместе с тем смотрели в черное зеркало пола. Я тоже посмотрел в это зеркало. Не знаю, что видели рыцари, но я не увидел ничего, кроме звезд… А потом меня снова окружила тьма. И снова она рассеялась. И теперь я увидел горы. Над ними восходила луна – черная, словно пол в той комнате с рыцарями. Но теперь вокруг не было никого… Черная луна, безмолвные горы и призрачные тени от них. Может быть, где-то в горах жизнь и таилась, но я не знал. Возможно, этот пейзаж возник для меня слишком рано.
Или он был предназначен не мне?…
Голос снова умолк.
В окно настойчиво стучали первые лучи рассвета. Но нет, нет, я ошибся. Это был свет восходящей Солинари.
Я, словно очнувшись от сна, огляделся. Оказывается я был в своей комнате. Одетый, я сидел на кровати.
А голос ворона снова заговорил:
– Неожиданно горы осветил солнечный луч, яркий, сильный. И я увидел… Впрочем, я не стану рассказывать тебе о том, что увидел… Теперь прошло уже четыреста лет. У рыцарей ди Каэла впервые родился не сын, а дочь. Впервые появился не наследник, а наследница! Тоько теперь должно состояться мое настоящее возвращение в мир живых! Теперь мне не нужны ни крысы, ни пожары, ни скорпионы. Мне не нужна ничья посторонняя помощь!…
– А разве возможно настоящее возвращение из мира мертвых в мир живых? – попытался возразить я. – Мне кажется…
Но голос меня тотчас перебил:
– Ты не должен знать больше того, что долен знать. Я просто рассказал тебе, почему вы – и твой хозяин Баярд и ты сам – мешаете мне. Я – законный наследник рода ди Каэла! И я стану наследником, не пролив ничьей крови!
– А рыцари, которых вы убили на турнире? – спросил я.
– Поединки проходили по всем правилам. И никто этого не станет отрицать. Я хотел победить, но я не хотел убивать ни рыцаря Орбана, ни рыцаря Просперо…
– Ну, а тот крестьянин – Джафа?
– А что мог я поделать, если он сам пожелал своей смерти?
– То есть, как это так?
– А вот так! – насмешливо ответил мне ворон.
– Ну, а Эджин?
– Какой Эджин? – недоуменно спросил голос.
– Кентавр, которого убил людоед. И кроме того, я до сих пор не могу понять, зачем сэр Баярд вступил в сражение с людоедом?…
Ворон словно бы улыбнулся:
– О, это было хорошо задумано! И на сэра Баярда было просто приятно смотреть. Сражение человека со стихией! Твой Эджин… мне очень жаль, что он погиб… но он не должен был вмешиваться в поединок рыцаря и людоеда. кентавр погиб по собственной глупости…
Слова прозвучали безжалостно. Я промолчал, но сказал сам себе и – Эджину: «Эджин, клянусь, я отомщу ему за твою смерть!»
А потом сказал вслух:
– Значит, вы хотите завладеть всеми богатствами рода ди Каэла, так?!
Черная птица рассмеялась:
– Хорошо же ты меня понял, Гален! Ну сам, подумай: разве я могу быть алчным? ведь я сейчас – дух, я бесплотен. Что мне до всех их родовых земель, до их золота, всех их сокровищ?! Да и до замка, в конце концов? Нет, мне ничего не нужно. Но я хочу, чтобы у меня был сын. Наследник рода. Поэтому я и женюсь на леди Энид. А еще, Ласка, признаюсь тебе: я не видел женщины прекраснее, чем она… Возможно, она, как и ее мать, умрет молодою…
Я стоял, не в силах даже пошевелиться – словно в столбняке. Только в голове гвоздем точила мысль: «Но что же ему от меня-то нужно?»
А ворон прокаркал:
– Никому ни слова о том, что я тебе говорил! Слышишь, Ласка, никому ни слова! – Он помолчал. – Впрочем, Баярд уже не верит тебе. Не доверяет он уже и сэру Роберу. Не забывай, что я тебе сказал при первой нашей встрече: «Я БУДУ ПЛЯСАТЬ В ТВОЕЙ ШКУРЕ»! Ты ведь помнишь эти слова?! Так что ты знаешь, что тебя ждет. А если ты оценишь мое доверие к тебе, то ничего страшного с тобой не случится. И обдумав все как следует, охотно согласишься мне помогать. Мне сейчас будет весьма кстати твоя помощь…
Я ожидал подобных слов. Но какой конкретно помощи ждал от меня Скорпион? В любом случае получается, что он хочет не только жениться на леди Энид и стать наследником рода ди Каэла, но… Что «но»?
Голос молчал.
Неожиданно в коридоре послышались чьи-то шаги. Я открыл дверь и увидел… Бригельма. Брат шел с подносом на голове – словно какой-нибудь африканец.
Я ужасно обрадовался брату.
А Бригельм, дурачась, воскликнул:
– Ваш ужин, сэр! – Потом сказал уже серьезнее: – Стражники сказали, что ты почти целый день не выходил из комнаты. Я подумал: не заболел ли ты…
Ноги мои были словно приклеены к полу. Руки сведены судорогой. В горле пересохло – я не мог и слова вымолвить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40