- Конечно.
- Что касается вольнорожденца, то нужно ли тебе напоминать, что ты
называешь меня отстойником на достаточно обычном основании?
Жеребец покачал головой.
- Нет. Я называю так вашу касту. Не тебя. Здесь есть разница.
- Может быть, да, а может быть, и нет. Давай оставим все это. Как ты
говоришь, наша задача - сделать хороших воинов из тех, кто явно не
собирается ими становиться. И я высоко ценю твои усилия по сдерживанию
жаргона. Продолжай в том же духе.
Когда они подходили к другим воинам, Эйден размышлял о различных
событиях, о которых он столько читал в книгах своей тайной библиотеки.
Столько историй о дружбе, товариществе между двумя индивидами, борющимися
за одно и то же! Клановый образ жизни ставит служение группе выше
индивидуальных союзов. Но Эйден знал, что они с Жеребцом как раз похожи на
персонажи из тех старых историй Внутренней Сферы.

19
Кодекс звеньевого Сэма Мандейка был заполнен замечаниями о
неподчинении. Как он выжил, почему какой-нибудь командир, чтобы
освободиться, просто не пристрелил его, оставалось тайной для нового
командующего Соколиной Стражей. Но когда Эйден наблюдал за его хваткой в
управлении боевым роботом и за грубым, можно сказать, зверским способом
приведения в форму своего звена, которое, как и вся Соколиная Стража, было
сборищем неудачников, калек и престарелых воинов, то понял, что за этими
ужасными манерами скрывается превосходный офицер.
Но от этого не становилось легче.
Сэм Мандейк был среднего роста, он имел короткие, толстые руки и
мясистую шею со вздувшимися венами. Воин обладал светлыми волосами,
точеными чертами лица, но выражение глаз оставалось неизменно злым.
Сейчас он стоял перед Эйденом, и его тело буквально дрожало от
ярости, если этим словом можно описать его необычайно дерзкую осанку.
- Сэр, я должен поговорить с вами.
- Говори.
- Я понимаю, что теперь я член Соколиной Стражи, потому что у меня
были ошибки в прошлом. Худшей из моих ошибок является потеря ряда машин в
последних боях. Вы видели мой кодекс. Я наказан за потери. Но если так, то
и это наказание - потеря для клана.
- Большинство клановцев не приняли бы твоих объяснений, звеньевой.
- Я понимаю это. Я дал клятву никогда не потерять больше ни одного
боевого робота, если только одновременно не расстанусь с жизнью. По этой
причине я вывел из строя катапульту моего "Вурдалака".
- Это разрешается, хотя должен предупредить тебя, что не считаю такой
поступок мудрым.
- Я принимаю вытекающую отсюда критику, потому что она вызвана
благими намерениями, полковник, но причина, по которой я рассказал вам о
моей клятве, заключается в том, что, боюсь, мне не удастся ужиться с моим
теперешним звеном. У каждого из бойцов абсолютно отсутствуют боевые
навыки, а также я понял, что они не желают тренироваться. Я никогда еще не
наблюдал такого неподчинения.
Какая ирония судьбы, подумал Эйден, что воин, знаменитый своим
своеволием, сетует на то же самое качество у других. Из этого можно
заключить, что Мандейк либо начал новую жизнь, либо его команда
неудачников ужасающе некомпетентна.
- Неподчинение - это проблема офицеров всех уровней, звеньевой.
Почему ты говоришь мне об этом?
- Сэр, я знаю, что личный состав в Соколиной Страже довольно
малочислен. Резерв воинов для переназначения в новую часть не очень-то
велик, поскольку незапятнанные воины добровольно служить в Соколиную
Стражу никогда не пойдут.
Когда он употребил слово "незапятнанные", все, что сумел сделать
Эйден, - это удержаться от содрогания. "Пятно" было тем эпизодом, память о
котором он хотел смыть с Соколиной Стражи. Но именно этого слова оказалось
невозможным избежать.
- Я должен объявить Испытание Отказа для воина Ролана. Он согласен.
Его злость равна моей. Вы должны служить церемониймейстером.
Эйден порылся в памяти, чтобы представить себе необходимую процедуру
для Испытания Отказа. В его предыдущих местах службы такие разборки
проводились без формальностей.
- Мой долг услышать от вас аргументы, которые подтверждают
необходимость проведения Испытания Отказа.
- Конечно, полковник. Воин Ролан и я ожидаем лишь твоего слова о том,
когда произойдет опрос.
- Я полагаю, вы оба избегаете контактов друг с другом, как предписано
клановой традицией.
- Так точно, сэр.
- И вы договорились о характере Испытания.
- Да, мы согласились участвовать в поединке на боевых роботах в Круге
Равных. В заявке нет необходимости.
- Тогда все в порядке. Мы начнем процедуру немедленно.
Мандейк собрался было уходить, но затем обернулся.
- Сэр, существует небольшой пункт. Испытание состоится.
Эйден вздохнул.
- Несомненно, звеньевой. Несомненно, состоится.

Вскоре Эйден выяснил, что, как и сказал Сэм Мандейк, мирное решение
спора было невозможно. Воин Ролан, так же как и его командир, был
непреклонен. В ходе опроса каждый отвечал на вопросы Эйдена кратко, но
вежливо. Затем Эйден приказал подготовить Круг Равных на огромном пустыре
за Маддом.
Как церемониймейстер он передал окончательное принятие условий обоим
бойцам, которые свирепо смотрели друг на друга. Когда полковник приказал
участникам Испытания забираться в свои боевые роботы, оперативность их
повиновения сделала бы честь любому воину в боевых условиях.
Перед началом поединка соперникам пришлось занять позицию на границе
Круга как можно дальше друг от друга. Фактически они находились так
далеко, что не могли даже видеть друг друга.
Жеребец присоединился к Эйдену, находившемуся на верхнем этаже
командного пункта. Установленные вокруг панели приборов и мониторы давали
возможность наблюдать за поединком.
Другие воины Соколиной Стражи собрались вокруг центрального
стереоэкрана на нижнем этаже командного пункта. Боевые камеры,
установленные на круживших вверху истребителях, вели прямую передачу на
этот экран. Когда оба боевых робота достигли примерно центра Круга,
наблюдатели получили просто великолепную картину боя.
Ожидая, пока обе машины сойдутся, Эйден посмотрел на воинов, которые
собрались внизу. При виде их у него появилось неодолимое желание закрыть
глаза. Перед ним предстали угрюмые люди в военной форме, запачканной
грязью, хотя до этого Эйден отдал распоряжение, чтобы она была чистой, за
исключением времени тренировок. Как он мог ожидать, что когда-нибудь из
этой команды неудачников выйдет что-нибудь достойное уважения? Каэль
Першоу был прав, когда говорил об иррациональности задачи. Наверное, и
Жеребец был прав в том, что с самого начала они обречены. И, наверное,
Соколиной Страже уже больше не суждено достичь успеха.
Нет, все это не имеет смысла! Кто из высшего командования приказал бы
реорганизовать часть просто для того, чтобы ее перебить? Даже обычное
использование кланами старых воинов не оправдывало трудностей, с которыми
пришлось столкнуться при восстановлении Соколиной Стражи. Эйден Прайд,
может, ничего и не значил, но Соколиная Стража?!
Когда первым в поле зрения появился "Вурдалак" Сэма Мандейка, из
толпы зевак послышались отдельные возгласы одобрения, но один из воинов,
чьи нашивки показывали на его принадлежность к звену Мандейка, вытянул
руку и опустил большой палец. "Да, - подумал Эйден, - похоже, это
оправдывает заявление о неподчинении". Боевой робот Мандейка просто
блестел и находился в прекрасном состоянии, если не обращать внимания на
комки грязи, которые уже прилипли к его корпусу.
Когда через холм перевалил боевой робот Ролана, менее чистый,
запачканный грязью, Эйден обнаружил, что это был "Матерый Волк", похожий
на его собственный. Кстати, несмотря на мрачные предсказания, Эйден
использовал своего "Матерого Волка" без каких-либо инцидентов. Наверное,
рок, который несли с собой машины этого типа, не поразил его.
Эйден не верил в фатальные несчастья. Все зависело от опыта водителя
или его отсутствия. Полковнику уже нравился "Матерый Волк", и он просто
томился желанием бросить его в бой. После стольких лет гарнизонной службы
он ожидал сражений на передовой с не меньшим нетерпением, чем молодой
воин, только что прошедший Испытание.
За время службы у Эйдена было много Испытаний Отказа, где он играл
роль и контролирующего офицера, и просто наблюдателя, и даже участника, но
он редко видел бой столь же быстрый и яростный, каким оказался поединок
между звеньевым Сэмом Мандейком и воином Роланом.
Сэм Мандейк захватил инициативу, и его "Вурдалак" пошел на "Матерого
Волка" Ролана почти с такой же решительностью, какая была характерна для
его водителя. Выстрелив из двух больших лазеров, находившихся в левой
"руке" боевого робота, Сэм Мандейк точно резанул "грудь" "Матерого Волка",
оставив на его броне длинные, глубокие полосы. Стоявшие вокруг экрана
воины посмотрели друг на друга с легким удивлением. Оказалось, что
звеньевой выбрал нестандартную конфигурацию оружия для своего "Вурдалака",
к чему Ролан, может быть, и не был готов.
Но Ролан быстро ответил. Первая серия ракет дальнего действия ушла
вверх, но прошла мимо, разбив лишь прожектор "Вурдалака". Но второй залп
оказался удачнее: ракеты, выпущенные на этот раз ниже, полностью вывели из
строя "колено" боевого робота Мандейка.
Остановив свою машину, Сэм не стал терять времени и атаковал. Сейчас
Эйден видел, что он преобразовал правую "руку" машины, заменив обычный для
"Вурдалака" протонно-ионный излучатель (ПИИ) на пушку Гаусса. Выстрелив,
он опять прорезал "грудь" своего противника, но теперь уже серебряными
молниями гауссовских снарядов. "Матерый Волк" двинулся вперед, но как-то
неуверенно. Эйден подумал, что это было похоже на хромоту. Поскольку один
из-за попадания в "ногу" не мог двигаться вообще, а другой хоть и
двигался, но только рывками, к тому же получил другие повреждения, стало
очевидным, что поражение одного из противников оставалось лишь делом
времени.
В течение следующих нескольких минут оба воина выпустили друг в друга
почти все боеприпасы, которые имели. Никто из них не сумел прикончить
соперника, зато оба получили ужасные повреждения, беспрерывно обмениваясь
огнем. В какой-то момент все выглядело так, будто "Вурдалак" непременно
должен был упасть, после того как последним залпом ракет "Матерый Волк"
чуть не взорвал его двигатель. Но, продолжая использовать одновременно и
гауссовские ружья, и большие лазеры, Мандейк вдруг заставил "Матерого
Волка" отступить на несколько шагов. Эйдену было любопытно, знал ли
Мандейк, что делал? Ведь уровень нагрева у его машины, должно быть, уже
достиг предела.
Вдруг, еще до того как все догадались об исходе, бой закончился.
Вероятно, подумал Эйден, все решил последний выстрел из гауссовского
ружья. "Матерый Волк" начал заваливаться на "спину".
Когда Эйден понял, что Сэм Мандейк еще не израсходовал окончательно
боеприпасы гауссовских ружей, он приготовился вмешаться и использовать
свое право закончить поединок, а затем объявить победителя.
Пока "Матерый Волк" качался на своих "ногах", продолжая вести
беспорядочный и не приносящий никакой пользы огонь, Сэм Мандейк выстрелил
еще раз, пробив кабину противника. Купол взорвался, и пилот мгновенно был
убит.
Затем "Вурдалак" из-за тепловой перегрузки взорвался сам. Из правой и
левой установок еще вылетали ракеты, но позади боевого робота сквозь
специальные искротушительные панели вырвалось пламя. Взрывная волна
повалила "Вурдалак" "лицом" на землю, раздавив кабину, а вместе с ней и
Сэма Мандейка.
Жеребец, все это время остававшийся рядом с Эйденом, недоверчиво
смотрел вперед.
- Что это, самоубийство? - спросил наконец он. - Разве Мандейк не
знал о перегреве, который произошел при последнем выстреле? Почему же не
сработал механизм катапульты?
- Он не мог катапультироваться, - ответил Эйден, а затем рассказал
Жеребцу о том, что Сэм вывел из строя катапульту. - Он сказал, что не
сможет пережить еще одной потери боевого робота. Именно это он и имел в
виду.
- Кажется, так.
- Так или иначе, но мы потеряли одного звеньевого и одного воина, при
этом войско не обладает резервными частями, из которых можно получить
замену. Однако я обладаю привилегией запросить то, что подходит нам, с
Куорелля. Меня не заботит, как ты к этому отнесешься, но я хочу, чтобы
звеньевого Джоанну и того, другого воина, ее имя, кажется, Диана, она
приняла активное участие в разгроме Випорта, - так вот, чтобы их
немедленно перевели в Соколиную Стражу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37