На лбу у него красовались наглазники. А вот необычный костюм женщины бросался в глаза – ее коричневое пончо напоминало шатер, а под ним были широкие турецкие шаровары, расшитые лентами. Мужчина и женщина вместе работали в системе проектирования. У них был перерыв, они сняли перчатки, расстелили одеяло во всю ширь и ели бисквиты из бумажного пакета.
Вид у них был довольно непрезентабельный, неряшливый, к тому же они слишком громко разговаривали. Их лица показались Миа странными – неподвижные, нечеткие, будто смазанные. Резкая угловатая жестикуляция. Похоже, чем-то расстроены.
Они были молоды.
– В Штутгарте этот полимер могут начать выпускать за шесть дней, – сказала девушка. – А быть может, и за шесть часов.
– Штутгарт – это не выход, – возразил парень. – По крайней мере, здесь у нас есть какие-то связи.
– Старик держит нас здесь, потому что ему нравится наблюдать за нашей игрой! А нам нужны живые люди. Вроде нас самих. И то, где что-нибудь происходит. А не в этом музее.
– Мы никогда не сможем обосноваться в Штутгарте. Не получится. Ты же знаешь, какая арендная плата в Штутгарте. И почему ты говоришь, что нам не хватает энергии? Тебе и мне? Мы тоже станем живыми и энергичными, но по-своему! Во всяком случае, это ничего не значит.
Миа прошла мимо них, сделав вид, что не слышит их разговора. Они даже не обратили на нее внимания. Она нашла мистера Стюарта у стойки. Он копался в серебристых внутренностях поломанного видеошлема.
– Я все сделала, – сообщила Миа.
– Отлично, – равнодушно отозвался Стюарт, приставив стекло к одному глазу.
– Расскажите мне об этих двух молодых людях, работающих с проектом. Кто они такие?
Стюарт уставился на нее, сверкнув стеклом:
– Вы шутите? Какое вам до них дело?
– Я же не спрашиваю вас, к каким сетям у них есть доступ, – пояснила Миа. – Я просто хочу кое-что узнать о них.
– О'кей, нет проблем, – с облегчением вздохнул Стюарт. – Этим ребятам лет по двадцать. И у них всегда какие-то планы, да вам, должно быть, известно, как ведут себя в этом возрасте. Никакого ощущения времени, бездна энергии и вечно витают в облаках. Они модельеры, шьют одежду. Вернее, пытаются.
– Неужели?
– Они шьют для молодежи. Она дизайнер, а он закройщик. Работают на пару. Детская романтика. Но стильно.
– А как их зовут?
– Я никогда не спрашивал.
– И сколько они вам платят за аренду?
Стюарт ничего не ответил. Намеренно.
– Спасибо, – сказала Миа и вернулась, чтобы послушать продолжение разговора. Но молодые люди уже ушли. Миа поспешно вынула свою кредитную карточку из прорези у входа. На карточке осталось совсем немного, потому что Стюарт взимал с незнакомых посетителей солидные суммы. Не задерживаясь, она вышла на улицу.
Парень и девушка, с рюкзаками за спиной, направлялись к остановке автобуса. Подъехал автобус, Миа забралась в него вслед за ними. Они устроились на заднем сиденье. Миа села неподалеку, их разделял проход. Они по-прежнему не замечали ее. Молодые люди не любили обращать внимание на стариков.
– Мне до смерти надоел этот город, – заявила девушка.
– Верно, – отозвался парень и зевнул.
– Он мне уже осточертел, – сказала девушка.
– Ты в автобусе, – многозначительно заметил парень и стал рыться в своем рюкзаке.
Миа вытащила из сумки темные очки, надела их и притворилась, будто рассматривает разлегшихся в проходе трех собак и парочку кошек. На переднем сиденье автобуса двое прилично одетых азиатов ели палочками из коробок.
Девушка тоже открыла свой рюкзак, вынула оттуда змею и повесила ее себе на шею. Змея была красивая. Ее чешуйчатая кожа напоминала скругленную мостовую, увиденную с большой высоты. Змея немного сдвинулась и соприкоснулась с теплым девичьим телом.
– Не сжимай ее, – предупредил парень.
– Я не сжимаю. Змеи ничего не весят и не могут давить.
– Ну, тогда не дави ее сама. Ты всегда лезешь обниматься, стоит нам заспорить. Словно это способствует примирению. – Молодой человек достал из сумки расческу и принялся нервным жестом водить ей по своим растрепанным волосам. – Во всяком случае, в Штутгарте эта змея будет выглядеть дурацки. Они там, в Штутгарте, не привыкли иметь дело со змеями.
– Мы можем отправиться в Прагу. Мы можем поехать в Милан. – Девушка не прерывала игры со змеей. – Здесь, в Заливе, время как будто застыло и ничего не происходит. Дорогой, мне плохо. – Она оставила змею в покое и откинула прядь своих неухоженных черных волос. – Я не могу работать, когда я несчастна. Ты же знаешь, что я не могу работать, когда у меня на душе кошки скребут.
– А что я стану делать, если ты почувствуешь себя несчастной в Европе?
– Я никогда не бываю несчастной в Европе.
– Ты в этом уверена?
– Ты думаешь, я себя плохо знаю? – сердито бросила девушка. – Ведь это твоя вечная проблема.
– Ты сама себя не понимаешь и никогда не хотела понять, – грубовато отрезал он. – Это ты моя головная боль и тяжкое бремя.
– Я тебя ненавижу! – воскликнула девушка и убрала змею в рюкзак.
– Вам надо поехать в Европу, – вмешалась в их разговор Миа.
Они изумленно поглядели на нее.
– Что? – спросила девушка.
– Вам надо отсюда уехать. У вас все наладится, если вы уедете. – Сердце Миа словно подпрыгнуло в груди и учащенно забилось. – Вы еще очень молоды, у вас масса времени в запасе. Поезжайте в Европу недель на пять. На пять месяцев. На пять лет. Для вас пять лет не срок. Вы можете отправиться в Европу вдвоем и изменить свою жизнь.
– Извините меня, – обратился к ней парень, – но разве мы просили у вас совета?
Миа сняла темные очки. Их взгляды встретились.
– Оставь ее в покое, – торопливо проговорила девушка.
– Вам нет смысла продолжать в том же духе, – сказала Миа. – Если вы слишком долго прождете, то слишком многое узнаете. И тогда все покажется вам постным. Неважно где, вероятно, в любой стране. – Она заплакала.
– Потрясающе, – пробормотал парень. Он встал, схватился за поручень автобуса и повернулся к девушке: – Ну все, мы выходим.
Но его подружка не сдвинулась с места:
– Почему?
– Давай, выходи, не то она на нас набросится! А это уже не наша проблема. У нас и своих полно.
– Вы чересчур молоды для настоящих проблем, – сказала Миа. – А сейчас можете рискнуть. Энергии у вас хоть отбавляй, вы свободны. Возьмите ее в Европу.
Парень пристально посмотрел на Миа:
– Неужели я похож на человека, нуждающегося в советах странных старушек, которые плачут в общественном транспорте?
– Вы очень похожи на человека... На человека, с которым я когда-то давным-давно была хорошо знакома, – ответила она. У нее задрожал голос, глаза покраснели от вновь подступивших слез. Крупные капли потекли по щекам.
– Вы вправе давать советы другим людям. Сами-то когда в последний раз пытались рискнуть?
Миа вытерла покрасневшие глаза и высморкалась.
– Я собираюсь рискнуть прямо сейчас.
– Несомненно, – хмыкнул парень. – Как же некоторые геронтократы любят над нами потешаться! Да взгляните на себя! К вам каждый час приезжают машины скорой помощи! Вы захватили себе весь мир и господствуете в нем! А что досталось нам? – Он обжег Миа гневным взором. – Знаете, мэм, даже если мне всего двадцать два, моя жизнь столь же реальна и ценна, как ваша. Да она куда реальней вашей! Вы думаете, что мы глупы только потому, что молоды? Вы не знаете о нас и половины всего, где уж вам давать советы! Вы о нас ничего не знаете – ни о нашей жизни, ни о нашем положении, ни о чем! Вы нас лишь терпите!
– Нет, она этого не делает, – возразила девушка.
– Вы нас опекаете!
– Да нет же! Не делает она этого! Посмотри, она плачет, она и правда плачет.
– Вы мелете всякую чушь и абсолютно нетерпимы к миру.
– Перестань оскорблять эту милую даму! Она совершенно права, я согласна с каждым ее словом!
Автобус остановился.
– Я выхожу, – заявил молодой человек. – Я презираю стариков, которые меня не понимают.
– Уходи, убирайся поскорее, – бросила ему вслед девушка. Она скрестила руки на груди и снова устроилась на сиденье.
Парень был потрясен. Его лицо медленно стало краснеть. Он вскинул рюкзак на плечо и направился к выходу. Его ботинки загромыхали по ступенькам.
Автобус тронулся.
– Простите. Мне очень жаль, – робко извинилась Миа.
– Было бы о чем, – отозвалась девушка. – Я его ненавижу! Он меня подавляет! Он думает, будто может указывать мне, что надо делать.
Миа ничего не ответила. Девушка нахмурилась:
– Вот так всегда. Стоит мне переспать с мужчиной больше двух раз, и он уже думает, что может мною распоряжаться: сделай это да не делай того!
Миа окинула ее взглядом:
– Сколько вам лет?
Девушка вскинула подбородок:
– Девятнадцать.
– Как вас зовут?
– Бретт, – представилась девушка. Она солгала. – А вас?
– Майа.
Бретт пересекла проход и подсела к ней.
– Я рада познакомиться с вами, Майа.
– И я тоже, Бретт.
– Я поеду в Европу, – уверенно произнесла Бретт и снова зашарила в своем рюкзаке. – Возможно, в Штутгарт. Это самый крупный центр искусств во всем мире. Вы когда-нибудь бывали в Штутгарте?
– Я несколько раз была в Европе. Но недолго.
– А вы были в Штутгарте после того, как его перестроили?
– Нет.
– А в Индианаполисе вам приходилось бывать?
– Я как-то была там через телеприсутствие. Сейчас Индианаполис несколько пугает.
Бретт предложила Миа бумажную салфетку, которую достала из рюкзака. Миа с благодарностью взяла ее и вытерла нос. Ее носовые платки больше ни на что не годились. Они были совершенно мокрые. Бретт с нескрываемым любопытством посмотрела на нее.
– Вы не так уж много путешествовали в последнее время, верно, Майа?
– Да. Кажется, совсем немного.
– А вы не хотите попутешествовать вместе со мной? Может быть, я сумею вам кое-что показать. Как вы на это смотрите?
Миа была удивлена и растрогана. Не слишком вежливое приглашение, однако девушка пыталась быть любезной.
– Хорошо. Я согласна.
На следующей остановке Бретт помогла ей выйти из автобуса. Они спустились по Филмор. Улица была густо обсажена деревьями, которые методично подравнивали, объедая их, жирафы. Миа считала, что жирафы совершенно безвредны, хотя они были самыми большими животными, свободно гуляющими по Сан-Франциско. Кто-нибудь в мэрии должен теперь ими заняться.
Сначала Бретт шла быстро и беззаботно. Она бежала впереди Миа, но потом приостановилась и постаралась приноровиться к медленному шагу спутницы.
– Вы же можете довольно быстро ходить, – заметила девушка. – Скажите правду, сколько вам лет?
– Я приближаюсь к столетнему юбилею.
– Вы никак не выглядите на сто лет. Наверное, вы привыкли следить за собой.
– Просто я очень осмотрительна.
– Но у вас, очевидно, остеохондроз или еще какой-нибудь тяжелый недуг?
– У меня болит блуждающий нерв, – сказала Миа. – По ночам бывает боль в суставах. Да к тому же астигматизм. – Она улыбнулась. Это была интересная тема. Миа вспомнила, как незнакомцы начинают вежливо болтать о погоде.
– У вас был любовник?
– Нет.
– А почему?
– Я слишком долго была замужем. А когда наш брак распался, эта сторона жизни уже не казалась мне важной.
– А какая сторона жизни для вас сейчас важна?
– Ответственность.
– Это как-то не вдохновляет.
– Это не вдохновляет, но если вы лишены ответственности, то не можете должным образом о себе заботиться. Вы разболеетесь и рассыплетесь на части.
Азбучная истина прозвучала довольно глупо, неуместно и мрачно, особенно для юной женщины.
– Когда вы так долго живете, – осторожно предположила Миа, – то у вас полностью меняются установки. Вы иначе относитесь к миру, политике, деньгам, религии, культуре, короче, ко всему человеческому. И эти установки – свидетельства вашей ответственности, они приносят вам пользу, вы сами их формируете. Вы должны много и хорошо работать, чтобы общество могло преуспевать. Для достойного гражданина всегда найдется много работы. А она требует самопожертвования.
– Конечно, – проговорила Бретт и рассмеялась, – я как-то забыла об этих сторонах жизни.
Бретт провела ее по магазинчикам рядом с «Хайятом». Там собралась немалая толпа, гревшаяся на скамейках, покупавшая что-то с лотков и потягивавшая целебные настойки в кафе. Двое полицейских в розовых форменных мундирах сидели на велосипедах и наблюдали за покупателями. Впервые за долгие годы Миа уловила, что копы смотрят на нее с подозрением. Скорее всего, из-за спутницы.
– Вы здесь бывали? – спросила Бретт.
– Конечно. Видите этот антикварный магазин? Там продают старые медийные безделушки. Иногда я покупаю там кое-какие канцелярские товары.
– Надо же! – восхитилась Бретт. – Я всегда гадала, что за люди посещают эту страшненькую старую лавчонку.
Бретт юркнула в темный крохотный магазинчик с дверью из красного дерева. Там торговали подержанной одеждой, одеялами и дешевой бижутерией. Миа не заходила туда ни разу в жизни. В магазине сильно, почти одуряюще пахло, словно лежалой ванилью. На стенах была плесень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52