Феба смотрела ему вслед — и ее лицо становилось все сердитее, а глаза заблестели от презрения.
— Не сомневаюсь, она обработала так не меньше половины парней из этой деревни, — пробормотал прячущийся в траве Пак. — Пойдем-ка, Келли! Поищем местных эльфов и спросим у них — в самом ли деле все эти беспорядки на дорогах начались всего за пару дней до нашего появления? И, кстати, узнаем, много ли в округе других девиц, поступающих, как эта.
— Иду, — проскрипел лепрекоэн. — Бррр! Если в армию этого Шир-Рифа вербуют людей девицы подобного рода, то я догадываюсь, что с ним полагается сделать.
Тем временем Магнус двинулся навстречу Фебе, и Джефри — словно его тянули на невидимом поводке — тоже.
Магнус вежливо откашлялся.
— Прошу прощения, но мы услышали, что вы говорили. Прошу вас, скажите, кто такой этот Шир-Риф, о котором вы говорили?
Феба испуганно вздрогнула, но увидев перед собой подростков, только удивленно улыбнулась.
— Как, ребята? Вы не знаете, кто такой риф?
— Ну, — начал Магнус, — это человек, который управляет в округе от имени короля. Шир-Риф собирает в своем шире королевские налоги, наказывает за мелкие проступки. И он должен усмирять разбойников, если барон или граф этого не делает.
— Вот! Ты сам все правильно сказал! — Феба засмеялась. — Но наш Шир-Риф особенный. Знай, юноша, что он — риф Раннимеда, и видит, что даже в своем собственном шире Их Величества не могут совладать с бандитами и разбойниками. Да что там — не могут навести порядок в целом королевстве! Королевская армия то и дело шастает то туда, то сюда, попутно вытаптывая поля и опустошая амбары с запасами, которые мы, крестьяне, заготовили на зиму. И все для чего? Чтобы усмирять бунты, чтобы наказывать тех, кто хочет лишить Их Величеств короны. Буквально два дня тому назад граф Льюэллин и граф Гленн вбили себе в голову, что им надобно расширить границы своих графств — и даже не спросили разрешения у Их Величеств! Конечно, каждый призвал всех своих рыцарей, а каждый рыцарь согнал под свое знамя всех своих крестьян — и это в самый-то покос — и вот теперь воюют друг с другом! И как на это отреагировали Их Величества, как?
— Не знаю, — ответил зачарованно уставившийся на нее Джефри. — А как?
— Никак, малыш, — рассыпалась она серебряным смехом. — Ровным счетом никак! Наш добрый Шир-Риф устал от этого беззакония. Воспитанный в полном и беспрекословном уважении к закону, он понял, что король больше не может править эффективно. И если, сказал наш благородный господин, король не наведет порядок и не восстановит закон, то он, Шир-Риф, сделает это сам! И теперь собирает крестьян в свой вооруженный отряд, чтобы силой оружия усмирить бандитов, чтобы дороги снова стали безопасными, чтобы женщины могли спокойно ходить по своим делам, не опасаясь быть похищенными и обесчещенными. Благодетель уже выступил против одной банды головорезов и разбил их наголову — не мудрено, что каждый день под его знамена слетается все больше молодых парней!
— Сомневаюсь, — пробормотала Корделия чуть слышно, — что это происходит из-за ратных подвигов. Скорее, они слетаются на приманку в виде девиц, вроде этой Фебы!
— Но это ж замечательно! — воскликнул Джефри. — Присоединимся к этому Шир-Рифу! Давайте и мы всей семьей выступим на бой со злодеями и преступниками! Чтобы и о нас потом говорили, что мы помогли восстановить закон и порядок!
— Вот уж не думала, что закон и порядок могут так быстро развалиться, — сухо заметила Корделия.
— Это произошло только после того, как пропали папа с мамой, — напомнил Грегори. Магнус не отрывал глаз от Фебы.
— Но скажите, милая барышня, какая разница между тем, что делает ваш Шир-Риф и тем, что делают графы? По-моему, ваш господин тоже воюет.
Феба недоуменно нахмурилась.
— О нет! Он восстанавливает мир!
— При помощи военных действий? — невинно спросил Грегори. Феба помрачнела.
— Мне почему-то тоже кажется, что он — такой же возмутитель спокойствия, как и мятежные графы, — согласился Магнус. — Скажите, разве он не стремится подчинить своей власти как можно больше земель? Разве он не захватывает все новые и новые деревни?
— Наш благородный хозяин все дальше и дальше теснит бандитов, это верно, — пожала плечами Феба. — Но разве это называется захватом?
— Конечно, — машинально ответил Джефри, а Магнус добавил:
— Война есть война. Звон мечей остается звоном мечей, а погибшие — погибшими, кто бы не вел их в бой, ваш Шир-Риф или прежний граф.
— Мне больше по нраву быть взятой в плен армией, а не бандитами, — взволнованно заявила Феба.
— А мне вообще не нравится любой, кто выступает против наших короля и королевы, — ответила Корделия, — что бы там они ни твердили о справедливости и законе. Кто восстал против Их Величеств, тот восстал против порядка, который наши долготерпеливые монархи стремятся утвердить, — она поглядела на Джефри. — Примкнуть к вассалу, кусающему кормящую его руку? Ну нет, братец. Если уж на то пошло, ты должен биться против него и низвергнуть.
— Ты в самом деле так думаешь? — Джефри пожал плечами. — Ну, как скажешь. Я не стану возражать, особенно, когда твое мнение и мнение Магнуса совпали, — тем более, когда вас поддерживает Грегори.
Феба ехидно хохотнула.
— А что, ты сам за себя решить не в состоянии?
— Только то, что касается меня лично. Политикой я не интересуюсь, была бы только возможность отличиться в битве. Нет, я лучше буду сражаться против вашего Шир-Рифа, чем на его стороне.
Феба недоверчиво рассмеялась.
— Ну еще бы, конечно, ты будешь сражаться! Как же! Иди, детка, помаши деревянным мечом перед носом отважнейшего Шир-Рифа! Что могут ему сделать такие несмышленыши, как вы, когда звенят настоящие мечи?
Корделия помрачнела и воинственно выпятила подбородок.
— Может быть, несмышленыши могут сделать больше, чем ты думаешь. Не забывай, тетка, ведь эти несмышленыши — дети Верховного Чародея.
Феба изумленно уставилась на девочку. Затем медленно покачала головой.
— О-о-о, это в корне меняет ситуацию! Если вы — такие высокородные, тогда... А вы и в самом деле его дети?
Грегори дернул Корделию за юбку:
— А что такое «высокородные»?
— Не приставай, — отмахнулась она. — Ай, это ерунда, которой забивают себе голову взрослые.
— Только высокородный может сказать так, — мурлыкнула Феба, игриво облизывая пухлые губки.
Судя по всему, ей неожиданно пришла в голову какая-то мысль. Лицо Фебы прояснилось, и она приветливо улыбнулась.
— Ну конечно, два таких храбрых парня, как вы, — указала она пальцем на Магнуса и Джефри, — станут славным подарком для любой армии! Неужели вам не хочется пойти со мной к Шир-Рифу? Девица качнула тугим бедром, Магнус и Джефри только выпучили глаза.
— Пошли, — зазывающе прошептала Феба, — ибо я тоже солдат его армии.
Магнус, как зачарованный, сделал неуверенный шаг в направлении искусительницы. Джефри — тоже.
— Стойте! — не выдержала Корделия. — Вы что, не видите? Она же вас за нос водит!
— А ну цыц, соплячка! — прошипела Феба.
А братья, кажется, даже не слышали страстного оклика сестры. Они шли навстречу Фебе — медленно, чуть не спотыкаясь, но шли. Феба призывно кивнула головой, ее глаза сияли.
В головах братьев зазвучал голос Фесса.
«Магнус, Джефри, берегитесь! Чтобы завлечь вас, эта женщина использует свою красоту, а потом она использует вас!»
— Нет, почему же! — возразил Джефри, мотая головой, как теленок, на которого напали оводы. — Красавица не сможет нас использовать, ведь мы идем сражаться по своей воле.
Грегори бросился к ним и ухватил Джефри за руку.
— Стойте, остановитесь! Что же это за заговор такой? Как она вас заколдовала?
— А ты не догадываешься? — промурлыкала Феба. — Ведь ты тоже мужчина, хотя совсем еще зеленый. Разве ты не хочешь присоединиться к Шир-Рифу?
— Никогда! — гордо выпрямился Грегори. — Что ты сделала с моими братьями?
— Вырастешь — поймешь, — презрительно бросила Феба. — Брысь отсюда! От тебя пока мало толку. Но твои братья... — и она снова навела на них похотливый взгляд, зазывно пробежав языком по губам.
— Они будут моими, — вертихвостка плавно поманила их руками. Магнус, не сводя с бесстыжей девицы восторженных глаз, ухватился за одну, Джефри — за другую. Торжествующе ухмыляясь, она повернулась к тропинке, увлекая за собой братьев. И бросила быстрый презрительный взгляд через плечо на Корделию.
Оскорбленная сестра очарованных братьев стиснула кулачки.
— Ах так! Значит, соплячка?!! Быстрее, Грегори! Мы не позволим этой мерзавке увести наших братьев!
— Но как их остановить?
— Не знаю! Ох! Что же это за чары?! Я даже не знала о таких!
— Судя по твоей рожице, и не узнаешь, — съязвила Феба.
Тут тропинка перед ней словно встала на дыбы, и искусительница отшатнулась с испуганным вскриком.
— Пак... — пробормотал Магнус. Феба перепугано покосилась на него, а затем на эльфа, закрывшего им дорогу.
— Быть такого не может!
— Еще как может! — Пак наставил на девку палец. — И я повелеваю тебе, ведьма, сбрось свои чары! Отпусти мальчиков немедленно, а не то пожалеешь!
Угроза, кажется, только придала Фебе уверенности. Она выпрямилась, свысока глядя на эльфа.
— Что за наваждение! Эльфов не бывает, и всяких там духов — тоже! Не трать силы на этот маскарад, девчонка, — я не верю в это! — и шалава шагнула вперед.
— Стой! — как кнутом, хлестнул голос Пака. — Не то твое тело станет таким же уродливым, как душа, а на лице отразятся твои истинные достоинства!
Девушка побледнела.
— Ты не сможешь из красавицы сделать уродину!
— Я — и не смогу?! — Пак сверкнул глазами. — Да ты же гарпия, которой доставляет наслаждение терзать мужчин? Ну-ка подумай, на кого ты станешь похожа, когда я тебя заколдую?
Феба плавно взмахнула ресницами и медленно сложила губы в соблазнительнейшую из своего арсенала улыбок. Магнус и Джефри совсем обалдели, но она сейчас смотрела на Пака.
— Ты тоже мужчина, — промурлыкала она, — и мужчина, сильный духом, хотя и невелик с виду. Неужели ты не знаешь, какое наслаждение можно обрести в моих сладких объятьях?
Пак презрительно фыркнул.
— Наслаждение? Как бы не так! Ты и в самом деле считаешь, что можешь потягаться с эльфом? Посмотри мне в глаза и тогда узнаешь, что такое настоящие чары!
Конечно, она поглядела ему в глаза, чтобы заколдовать и его, и вдруг почувствовала, что не в силах оторвать свой взгляд.
— А теперь слушай, — негромко произнес Пак, подходя ближе. Его глаза засияли, и он запел:
Спи, усни, глаза закрой!
Всходит месяц над горой,
Пусть тебе приснятся сны
Краше солнца и луны!
Баю-бай, засыпай!
Ее веки опускались все ниже и ниже, пока совсем не закрылись. Деревенская Цирцея* покачивала головой в такт, а колдовской голос Пака все пел и пел... Она дернула головой, заморгала, отчаянно пытаясь не уснуть — но Пак не смолкал, и ее глаза окончательно закрылись. Наконец зловредина осела наземь, уронив голову на руки, и ее грудь стала мерно вздыматься и опускаться в неспешном ритме сна.
Пак торжествующе усмехнулся.
Затем поднял взор, утвердил его на братьях, которые тупо глядели на спящую крестьянку, блаженно улыбаясь, и хлопнул в ладоши прямо под носом у Магнуса.
— Просыпайтесь! Как вы позволили, ребята, чтобы какая-то дура водила вас за нос?
Магнус дернул головой, выходя из транса. Пак повернулся к Джефри.
— Проснись! Ты проиграл свою битву прежде, чем она началась!
Голова Джефри безвольно мотнулась, затем он сфокусировал взгляд на Паке.
— Битва? Какая битва?
— Битва за твою волю, парень! Вы позволили бабе повести вас сражаться за человека, который творит зло?
Джефри насупился.
— Никогда! Никогда я не сделал бы такого!
— Сделал, сделал, еще как сделал! — вмешалась Корделия. — Ты пошел за ней, как миленький, и только Робин спас тебя!
Джефри дернулся в ее сторону, готовый резко ответить, но Пак только сказал:
— А ну-ка вспомни!
Мальчик замер и побледнел, неожиданно вспомнив, как он попался.
Пак кивнул, следя за его лицом.
— Вот так. Как легко оказалось подчинить тебя.
— Такое никогда не повторится!
Более осторожный Магнус добавил:
— Постараюсь, чтобы это не повторилось.
— И старайся изо всех сил — каждый мужчина может попасть в силки женских прелестей, и немного найдется таких, кто избежал искуса. А тех, кто попадал, и мужчинами-то не назовешь — что это за мужчина, который из-за бабы готов бросить все, который, увидев гибкий стан или высокий бюст, забывает про свой долг?
— А что такое «высокий бюст»? — поинтересовался малыш Грегори.
— То, чем завлекают мужчин женщины! — пояснил ему Джефри.
— А зачем нас завлекать? — не отставал пытливый ребенок.
— Отстань! — прибег к сильнейшему из аргументов средний брат, но все же пояснил. — Чтобы иметь над нами власть!
— По моему, это желанная власть, — сверкнула глазами Корделия в силу женской солидарности.
— Для девок — да, это желанная власть, — согласился Пак, — а вот парням надо поостеречься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32