Сваливай отсюда. Чтобы духу твоего не было, понял?
Я не обиделся. Поднялся с трудом, н скоро уяснил, что, в общем-то, цел и быстро прихожу в себя. Пока все ещё были заняты на свежем воздухе, я решил вновь посетить контору.
ГЛАВА 35
ЗА ВСЕМ СТОИТ КЛИН
В конторе уже никого не было. Я быстро осмотрел все комнаты, вышибая двери всюду, где они были закрыты на замок. Более того, не нашел даже следов пребывания здесь жены Тарасова и его дочки. Все бандиты убрали за собой.
Никого здесь не было. Не было и ночных рабочих. У меня вновь заныла голова. Несколько фонарей и прожектор делали ночь ещё темнее, а из окон те механизмы и части строений, что были освещены, казались порождением внеземных цивилизаций.
Я вышел из здания конторы и пошел в сторону выхода из порта, туда, где был шлагбаум, за которым я оставил свою "Девяытку". Внезапно поднялся ветер и бурно встречал меня на перекрестках дорог. В кармане нащупал мятую пачку сигарет. Закурили.
У шлагбаума вновь никого небыло. А моя машина стояла на месте.
Выехал на улицу. Встречные машины с бесконечными людьми за темными стеклами. Вокруг фонарей сияющие ореолы из разноцветных колец поляризованного света. Прохожие перебегали улицу в неположенном месте, рискуя своими жизнями просто так, бездумно, глупо. Мотор ровно урчал, кружевные тени листьев пробегали по мне, по коленям, по лицу, и я ждал с чувством непонятной тоски повторения этих простых вещей, никак не связанных с тем темным ужасом, в котором я так недавно пребывал; новый фонарь, бегущие негативы теней в салоне, светофор, машины, снова прохожие, снова фонари... Мне необходимо было принять ванну, снять с себя грязную одежду и основательно подкрепиться.
Во дворе, под густой маслянистой зеленью деревьев ясно блестели фонари, запах мокрых тополей был и свеж и прян, в домах тихо светились окна. Все это внешнее было как-то отстраненно прекрасно, не имело ко мне никакого отношения, но от этого действовало успокаивающе: и зелень, и фонари, и эти тихие окна, за одним из которых меня ждала моя одинокая холостятская обитель.
Дома, уже после ванны, я взял в холодильнике бутылку джина и пластиковую бутылку тоника. В бутылке осталось чуть больше половины. Я сел в кресло, смешал коктейль, потихоньку тянул его и пытался связать все обнаруженные за эти дни ниточки в единый узел. Окончательно стало ясно, что в деле похищения был замешан Клин. Более того, если он и не является главным организатором преступления, то уж точно один из главных. Клин или кто-то из его людей прослушали разговор Елены со мной, заставили её признаться с кем она беседует и воспользовались случаем, чтобы окончательно решить проблему со мной. Если бы один из этих двоих, что должны были сбросить меня с фермы крана, не назвал Клина по имени, я бы до сих пор не догадывался, кто за всем стоит. И не ясна роль Марины - этой вконец испорченной девы. С Клином она не так давно состояла в довольно близких отношениях, и мне нет резона думать, что эти отношения перестали быть таковыми. Я вспомнил, как застал их с Клином в спальне и ухмльнулся. Клин через неё мог быть отлично осведомлен о финансовых возможностях Тарасова. А с учетом того, что она наркоманка, рассказать она могла все, что угодно и о ком угодно. Даже о своем занятом молодой женой папочке.
От всех этих мыслей у меня окончательно испортилось настроение. Я решил, что мне повезло, так как я не имею взрослой дочери вроде Марины, с которой мне в ближайшие день-два придется столкнуться - теперь это был вопрос времени, не более.
Наконец я пошел спать, и мне всю ночь снилось, что я гоняюсь за каким-то неизвестным мне человеком, а когда настигал, он превращался совсем в другого, меняя пол и возраст: я же продолжал за ним бегать и пытался пристрелить из пистолета, который постоянно давал осечки.
ГЛАВА 36
ТАИНСТВЕННАЯ БРЮНЕТКА
Я проснулся, когда солнечный луч стал сильно нагревать мне щеку. Погода стояла прекрасная, но у меня в голове и во рту было нечто противоположное. Да и кости ещё ломило. Я выпил кофе, выкурил сигарету и вышел из дома. Во дворе сел в машину, закурил ещё одну сигарету и стал думать, что прежде всего сделать с утра.
В боковом зеркале продолжалась улица: красная восьмерка, надвигавшаяся оттуда, вдруг исчезла, явив в реальности удаляющийся задний бампер, исчез и "Зил", ехавший навстречу, но появился в зеркале - забавный трюк с зазеркальем. Я завел машину и поехал на Фрунзенскую.
"Вольво" Арбузова стояла возле подъезда, и я подумал, что надо будет все-таки раздобыть ключ и перегнать машину на стоянку. Я вышел из своего джипа и направился к домику сторожа автостоянки. Мне повезло, старый майор был здесь, а его сменщик осматривал принимаемое автоимущество. Поздоровавшись, я предложил ему закурить, он взял сигарету, и тогда я, выпустив дым из ноздрей, спросил, не видел ли он случайно в тот вечер, когда Арбузов привез к себе девушку, кого-нибудь возле его машины?
Майор, задумавшись, прищурился в небо поверх прилегающих домов и вдруг признал, видел.
Я, не ожидавший такой удачи, замер, боясь сглазить известие, замарать её таким, например, продолжением как: неизвестный подходил, полюбовался на "Вольво" и ушел.
- Кто конкретно? Вы его знаете?
- В том-то и дело, что мне это самому показалось странным: Андрей Леонидович приехал вроде совсем с другой девушкой, так что это не вязалось...
- Да что же? - нетерпеливо спросил я. - с чем не вязалось? И кто подходил?
- Я же говорю, другая женщина. Я сначала даже подумал, что это Марина. Марина иногда отлучалась на машине Андрея Леонидовича. У неё были права. Я почему и запомнил, что вначале не обратил внимания: ну подошла, открыла дверь, заглянула внутрь...
- Открыла машину? - перебил его я. - Эта женщина что-нибудь положила туда? Сумку, например?
- Не знаю. Этого не видел. Она открыла, потом закрыла и ушла в сторону подъезда. Я тогда не обратил внимания, а потом вспомнил, что у Андрея Леонидовича другая девушка, а эта, хоть и похожа на Марину, все же другая. Мне, в общем-то, не до того было. Я подумал, что если все же ошибся и эта женщина - Марина, то она застанет Андрея с другой, и будет скандал. В общем ничего не подтвердилось, скандала не было. Утром Андрей Леонидович проводил ночную гостью к машине, и они уехали.
- Почему же прошлый раз вы ничего об этом не рассказали? - укорил его я.
- Я и сейчас... В общем, я подумал, что Марина... или похожая на неё девушка... скорее всего, это из-за неё Андрея Леонидовича арестовали. Я не прав?
- Теперь я тоже так думаю.
- Вот и я подумал, что мое молчание ему же может повредить. Да и всегда лучше правду говорить, как вы считаете?
- Ну ещё бы! А эта женщина, что заглядывала в машину... Как она выглядела: невысокая брюнетка, изящная?..
- Да вроде так. Поэтому я вначале и перепутал её с Мариной. Они чем-то похожи. Хотя Марина поменьше, да и походка у неё какая-то вертлявая. Ну, как у молодежи сейчас принято.
- Понятно.
- А вы знаете эту девушку? - спросил майор.
- Немного, - ответил я, вновь вспомнив маленькую брюнетку, встретившуюся мне в подъезде убиенной Кати. Потом сразу все затмил оскаленный в крике немой рот и рукоять ножа, прочно прилепившуюся к поле Катиного халата. Не было ничего привлекательного в этом моем воспоминании.
- Что-нибудь случилось? - спросил майор, внимательно наблюдая за моим лицом.
- Кое-что, - неопределено ответил я. - Кое-что.
Еще раз попросив присмотреть за машиной Андрея, я пошел к своему "Москвичу" и задумался, стоя у дверцы. Ничего дельного не приходило в голову. Хотя где-то внутри постоянно шевелилась мысль, что я на сантиментр от решения всего этого ребуса. Стоит только напрячься, и решение само, как спелый плод, упадет мне в руку.
Я сел в машину, включил мотор и поехал к комбинату универсальных услуг "Речная нимфа". Утро было такое свежее, такое солнечное, что жизнь, если бы в голову не лезли дурные мысли, казалась бы прекрасной и безмятежной.
ГЛАВА 37
ИСТЕРИКА
Ночью, видимо, прошел небольшой дождь, и свежепокрашенное здание детсткого сада, составленное, казалось, из трех разного роста кубиков, влажно сверкало под солнцем. Даже сейчас, с утра, во дворе этого центра чувственных удовольствий находилось несколько машин. Хотя, возможно, принадлежавших руководству и обслуживающему персоналу.
Я заехал за невысокий бетонный заборчик, который по мудрому замыслу архитекторов не должен был позволить разбежаться шустрой детской стае, а сейчас, за отстутствием оной детворы, служащий символическим напоминанием о правах частных собственников.
На этот раз камере не пришлось включаться при моем приближении, так как на крыльце курил вчерашний охранник. Он вместо камеры оглядел меня, узнал, кивнул как старому знакомому, и открыл передо мной дверь. По всей видимости, сложности, связанные с моим прошлым посещением, директоратом не были доведены до персонала охраны.
Я вошел в вестибюль, немедленно нацелился пальцем в миленькую блондинку за столиком и произвоел холостой выстрел, который все же цели достиг: девушка прыснула в ладошку. Не задерживаясь, я отправился в сторону бара. В этот ранний час клиентов и здесь не хватало, - я не встретил никого. Тоже самое было и в баре. Бармен продолжал истово полировать свой бокал, а свет романтически мерцал, как и в прошлом моем посещении.
Я и бармену кивнул, как старому знакомому и решительно направился к двери, где прошлый раз скрывался администратор, только спросил на ходу:
- Валентина на месте?
Бармен сделал движение, словно собирался задержать меня, но ограничился лишь утрердительным кивком.
Валентину я нашел в маленьком кабинете, где был письменный стол, компьютер, кресло для нее, два кресла для посетителей, журнальный столик с гвоздиками в вазе, бутылкой минеральной воды и чистым стаканом, а также картина на стене из мифологической жизни: мускулистый волосатый сатир пытался облапать лесную (или речную) нимфу на берегу лубочного озерца.
Когда я вошел, Валентина подняла мне навстречу маленькое скуластое личико с темно-малиновыми губами и длинными черными глазами, взглянула на меня рассеянно, и даже не на меня, а сквозь меня. И я сразу понял, что меньше всего она сейчас хотела бы видеть меня, или кого бы то ни было другого, понял, что сидела она в этом своем клетушке-кабинетике в надежде спрятаться от мира, от всех, возможно, и от себя.
- Здравствуйте, Валентина, - сказал я. - Вы меня помните, я здесь был вчера.
- Да, я помню.
Она сказала не правду. Во всяком случае, думала она о чем угодно, только не о каком-то посетителе и его проблемах. Не видела она меня и не слышала. И я решил не тратить времени на хитроумные подходцы. а, воспользовавшись её рассеянностью, сразу перейти к делу. И я спросил:
- Мне нужна Елена и Клин. Клинов Олег Русланович.
Связал их имена случайно. Думал о Клине, о вчерашнем приключение в пакгаузе, начавшемся со звонка похищенной Елены, плюс ещё подозрения в отношении то и дело встречаемой в нужных и ненужных местах маленькой брюнетки - все в совокупности и заставило мой язык сказать то, что сказал. Просто теплилась в глубине моего сознания мысль... сейчас давшая удивительный результат: мои слова словно бы стронули в Валентине сдерживаемое так долго - она упала лицом в ладони и разрыдалась. Она рыдала бурно, самозабвенно, но изо всех сил старалась, чтобы звуки её горя не проникли в помещение бара, не были услышаны другими.
Меня она точно не видела. Я подошел к журнальному столику, взял бутылку минеральной воды и поискал открывалку. Ее не было. Видимо, бутылка служила обязательным элементом оформления интерьера. Пришлось сковырнуть пробку большим пальцем. Налив стакан, я ждал, пока слезы её не иссякнут и можно будет предложить ей воды, как это всегда делается в таких случаях. Наверное, со слезами женщины теряют силы и влагу, вот их и приходится компенсировать...
Валентина, мелко постукивая зубами о край стакана, выпила немного воды и вдруг принялась рассказывать. Она рассказывала так, словно бы наедине, для себя лично, вспоминала прошедшие события, детали, слова.
... он ей казался совершенным идеалом, которого она взлелеяла в душе с ранних лет и уже разуверилась встретить. И даже некоторая обыденная пошловатость места действия - ресторанный зал в Сочи, августовский вечер, заезженная романтика звездного неба - вносили лишь романтическую нотку в их первую встречу - элегантный высокий мужчина с твердым волевым загорелым лицом!.. О, он был прекрасен! И он был умен, тактичен, и не прошло и двух дней, как она влюбилась, как кошка и готова была делать все, что он ни захочет. И делала. Олег оказался москивичом, вернее, жил в Москве и владел этим самым проклятым публичным домом. Ей понадобился всего месяц - две недели на юге и две недели в Москве, - чтобы бросить работу, устроиться здесь, у него, а главное - окончательно и бесповоротно сесть на иглу - тоже его заслуга.
Он знает, что теперь она уже никуда не денется, что храбриться может только после укола, а стоит возникнуть потребность в очередной дозе - делай с ней что хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Я не обиделся. Поднялся с трудом, н скоро уяснил, что, в общем-то, цел и быстро прихожу в себя. Пока все ещё были заняты на свежем воздухе, я решил вновь посетить контору.
ГЛАВА 35
ЗА ВСЕМ СТОИТ КЛИН
В конторе уже никого не было. Я быстро осмотрел все комнаты, вышибая двери всюду, где они были закрыты на замок. Более того, не нашел даже следов пребывания здесь жены Тарасова и его дочки. Все бандиты убрали за собой.
Никого здесь не было. Не было и ночных рабочих. У меня вновь заныла голова. Несколько фонарей и прожектор делали ночь ещё темнее, а из окон те механизмы и части строений, что были освещены, казались порождением внеземных цивилизаций.
Я вышел из здания конторы и пошел в сторону выхода из порта, туда, где был шлагбаум, за которым я оставил свою "Девяытку". Внезапно поднялся ветер и бурно встречал меня на перекрестках дорог. В кармане нащупал мятую пачку сигарет. Закурили.
У шлагбаума вновь никого небыло. А моя машина стояла на месте.
Выехал на улицу. Встречные машины с бесконечными людьми за темными стеклами. Вокруг фонарей сияющие ореолы из разноцветных колец поляризованного света. Прохожие перебегали улицу в неположенном месте, рискуя своими жизнями просто так, бездумно, глупо. Мотор ровно урчал, кружевные тени листьев пробегали по мне, по коленям, по лицу, и я ждал с чувством непонятной тоски повторения этих простых вещей, никак не связанных с тем темным ужасом, в котором я так недавно пребывал; новый фонарь, бегущие негативы теней в салоне, светофор, машины, снова прохожие, снова фонари... Мне необходимо было принять ванну, снять с себя грязную одежду и основательно подкрепиться.
Во дворе, под густой маслянистой зеленью деревьев ясно блестели фонари, запах мокрых тополей был и свеж и прян, в домах тихо светились окна. Все это внешнее было как-то отстраненно прекрасно, не имело ко мне никакого отношения, но от этого действовало успокаивающе: и зелень, и фонари, и эти тихие окна, за одним из которых меня ждала моя одинокая холостятская обитель.
Дома, уже после ванны, я взял в холодильнике бутылку джина и пластиковую бутылку тоника. В бутылке осталось чуть больше половины. Я сел в кресло, смешал коктейль, потихоньку тянул его и пытался связать все обнаруженные за эти дни ниточки в единый узел. Окончательно стало ясно, что в деле похищения был замешан Клин. Более того, если он и не является главным организатором преступления, то уж точно один из главных. Клин или кто-то из его людей прослушали разговор Елены со мной, заставили её признаться с кем она беседует и воспользовались случаем, чтобы окончательно решить проблему со мной. Если бы один из этих двоих, что должны были сбросить меня с фермы крана, не назвал Клина по имени, я бы до сих пор не догадывался, кто за всем стоит. И не ясна роль Марины - этой вконец испорченной девы. С Клином она не так давно состояла в довольно близких отношениях, и мне нет резона думать, что эти отношения перестали быть таковыми. Я вспомнил, как застал их с Клином в спальне и ухмльнулся. Клин через неё мог быть отлично осведомлен о финансовых возможностях Тарасова. А с учетом того, что она наркоманка, рассказать она могла все, что угодно и о ком угодно. Даже о своем занятом молодой женой папочке.
От всех этих мыслей у меня окончательно испортилось настроение. Я решил, что мне повезло, так как я не имею взрослой дочери вроде Марины, с которой мне в ближайшие день-два придется столкнуться - теперь это был вопрос времени, не более.
Наконец я пошел спать, и мне всю ночь снилось, что я гоняюсь за каким-то неизвестным мне человеком, а когда настигал, он превращался совсем в другого, меняя пол и возраст: я же продолжал за ним бегать и пытался пристрелить из пистолета, который постоянно давал осечки.
ГЛАВА 36
ТАИНСТВЕННАЯ БРЮНЕТКА
Я проснулся, когда солнечный луч стал сильно нагревать мне щеку. Погода стояла прекрасная, но у меня в голове и во рту было нечто противоположное. Да и кости ещё ломило. Я выпил кофе, выкурил сигарету и вышел из дома. Во дворе сел в машину, закурил ещё одну сигарету и стал думать, что прежде всего сделать с утра.
В боковом зеркале продолжалась улица: красная восьмерка, надвигавшаяся оттуда, вдруг исчезла, явив в реальности удаляющийся задний бампер, исчез и "Зил", ехавший навстречу, но появился в зеркале - забавный трюк с зазеркальем. Я завел машину и поехал на Фрунзенскую.
"Вольво" Арбузова стояла возле подъезда, и я подумал, что надо будет все-таки раздобыть ключ и перегнать машину на стоянку. Я вышел из своего джипа и направился к домику сторожа автостоянки. Мне повезло, старый майор был здесь, а его сменщик осматривал принимаемое автоимущество. Поздоровавшись, я предложил ему закурить, он взял сигарету, и тогда я, выпустив дым из ноздрей, спросил, не видел ли он случайно в тот вечер, когда Арбузов привез к себе девушку, кого-нибудь возле его машины?
Майор, задумавшись, прищурился в небо поверх прилегающих домов и вдруг признал, видел.
Я, не ожидавший такой удачи, замер, боясь сглазить известие, замарать её таким, например, продолжением как: неизвестный подходил, полюбовался на "Вольво" и ушел.
- Кто конкретно? Вы его знаете?
- В том-то и дело, что мне это самому показалось странным: Андрей Леонидович приехал вроде совсем с другой девушкой, так что это не вязалось...
- Да что же? - нетерпеливо спросил я. - с чем не вязалось? И кто подходил?
- Я же говорю, другая женщина. Я сначала даже подумал, что это Марина. Марина иногда отлучалась на машине Андрея Леонидовича. У неё были права. Я почему и запомнил, что вначале не обратил внимания: ну подошла, открыла дверь, заглянула внутрь...
- Открыла машину? - перебил его я. - Эта женщина что-нибудь положила туда? Сумку, например?
- Не знаю. Этого не видел. Она открыла, потом закрыла и ушла в сторону подъезда. Я тогда не обратил внимания, а потом вспомнил, что у Андрея Леонидовича другая девушка, а эта, хоть и похожа на Марину, все же другая. Мне, в общем-то, не до того было. Я подумал, что если все же ошибся и эта женщина - Марина, то она застанет Андрея с другой, и будет скандал. В общем ничего не подтвердилось, скандала не было. Утром Андрей Леонидович проводил ночную гостью к машине, и они уехали.
- Почему же прошлый раз вы ничего об этом не рассказали? - укорил его я.
- Я и сейчас... В общем, я подумал, что Марина... или похожая на неё девушка... скорее всего, это из-за неё Андрея Леонидовича арестовали. Я не прав?
- Теперь я тоже так думаю.
- Вот и я подумал, что мое молчание ему же может повредить. Да и всегда лучше правду говорить, как вы считаете?
- Ну ещё бы! А эта женщина, что заглядывала в машину... Как она выглядела: невысокая брюнетка, изящная?..
- Да вроде так. Поэтому я вначале и перепутал её с Мариной. Они чем-то похожи. Хотя Марина поменьше, да и походка у неё какая-то вертлявая. Ну, как у молодежи сейчас принято.
- Понятно.
- А вы знаете эту девушку? - спросил майор.
- Немного, - ответил я, вновь вспомнив маленькую брюнетку, встретившуюся мне в подъезде убиенной Кати. Потом сразу все затмил оскаленный в крике немой рот и рукоять ножа, прочно прилепившуюся к поле Катиного халата. Не было ничего привлекательного в этом моем воспоминании.
- Что-нибудь случилось? - спросил майор, внимательно наблюдая за моим лицом.
- Кое-что, - неопределено ответил я. - Кое-что.
Еще раз попросив присмотреть за машиной Андрея, я пошел к своему "Москвичу" и задумался, стоя у дверцы. Ничего дельного не приходило в голову. Хотя где-то внутри постоянно шевелилась мысль, что я на сантиментр от решения всего этого ребуса. Стоит только напрячься, и решение само, как спелый плод, упадет мне в руку.
Я сел в машину, включил мотор и поехал к комбинату универсальных услуг "Речная нимфа". Утро было такое свежее, такое солнечное, что жизнь, если бы в голову не лезли дурные мысли, казалась бы прекрасной и безмятежной.
ГЛАВА 37
ИСТЕРИКА
Ночью, видимо, прошел небольшой дождь, и свежепокрашенное здание детсткого сада, составленное, казалось, из трех разного роста кубиков, влажно сверкало под солнцем. Даже сейчас, с утра, во дворе этого центра чувственных удовольствий находилось несколько машин. Хотя, возможно, принадлежавших руководству и обслуживающему персоналу.
Я заехал за невысокий бетонный заборчик, который по мудрому замыслу архитекторов не должен был позволить разбежаться шустрой детской стае, а сейчас, за отстутствием оной детворы, служащий символическим напоминанием о правах частных собственников.
На этот раз камере не пришлось включаться при моем приближении, так как на крыльце курил вчерашний охранник. Он вместо камеры оглядел меня, узнал, кивнул как старому знакомому, и открыл передо мной дверь. По всей видимости, сложности, связанные с моим прошлым посещением, директоратом не были доведены до персонала охраны.
Я вошел в вестибюль, немедленно нацелился пальцем в миленькую блондинку за столиком и произвоел холостой выстрел, который все же цели достиг: девушка прыснула в ладошку. Не задерживаясь, я отправился в сторону бара. В этот ранний час клиентов и здесь не хватало, - я не встретил никого. Тоже самое было и в баре. Бармен продолжал истово полировать свой бокал, а свет романтически мерцал, как и в прошлом моем посещении.
Я и бармену кивнул, как старому знакомому и решительно направился к двери, где прошлый раз скрывался администратор, только спросил на ходу:
- Валентина на месте?
Бармен сделал движение, словно собирался задержать меня, но ограничился лишь утрердительным кивком.
Валентину я нашел в маленьком кабинете, где был письменный стол, компьютер, кресло для нее, два кресла для посетителей, журнальный столик с гвоздиками в вазе, бутылкой минеральной воды и чистым стаканом, а также картина на стене из мифологической жизни: мускулистый волосатый сатир пытался облапать лесную (или речную) нимфу на берегу лубочного озерца.
Когда я вошел, Валентина подняла мне навстречу маленькое скуластое личико с темно-малиновыми губами и длинными черными глазами, взглянула на меня рассеянно, и даже не на меня, а сквозь меня. И я сразу понял, что меньше всего она сейчас хотела бы видеть меня, или кого бы то ни было другого, понял, что сидела она в этом своем клетушке-кабинетике в надежде спрятаться от мира, от всех, возможно, и от себя.
- Здравствуйте, Валентина, - сказал я. - Вы меня помните, я здесь был вчера.
- Да, я помню.
Она сказала не правду. Во всяком случае, думала она о чем угодно, только не о каком-то посетителе и его проблемах. Не видела она меня и не слышала. И я решил не тратить времени на хитроумные подходцы. а, воспользовавшись её рассеянностью, сразу перейти к делу. И я спросил:
- Мне нужна Елена и Клин. Клинов Олег Русланович.
Связал их имена случайно. Думал о Клине, о вчерашнем приключение в пакгаузе, начавшемся со звонка похищенной Елены, плюс ещё подозрения в отношении то и дело встречаемой в нужных и ненужных местах маленькой брюнетки - все в совокупности и заставило мой язык сказать то, что сказал. Просто теплилась в глубине моего сознания мысль... сейчас давшая удивительный результат: мои слова словно бы стронули в Валентине сдерживаемое так долго - она упала лицом в ладони и разрыдалась. Она рыдала бурно, самозабвенно, но изо всех сил старалась, чтобы звуки её горя не проникли в помещение бара, не были услышаны другими.
Меня она точно не видела. Я подошел к журнальному столику, взял бутылку минеральной воды и поискал открывалку. Ее не было. Видимо, бутылка служила обязательным элементом оформления интерьера. Пришлось сковырнуть пробку большим пальцем. Налив стакан, я ждал, пока слезы её не иссякнут и можно будет предложить ей воды, как это всегда делается в таких случаях. Наверное, со слезами женщины теряют силы и влагу, вот их и приходится компенсировать...
Валентина, мелко постукивая зубами о край стакана, выпила немного воды и вдруг принялась рассказывать. Она рассказывала так, словно бы наедине, для себя лично, вспоминала прошедшие события, детали, слова.
... он ей казался совершенным идеалом, которого она взлелеяла в душе с ранних лет и уже разуверилась встретить. И даже некоторая обыденная пошловатость места действия - ресторанный зал в Сочи, августовский вечер, заезженная романтика звездного неба - вносили лишь романтическую нотку в их первую встречу - элегантный высокий мужчина с твердым волевым загорелым лицом!.. О, он был прекрасен! И он был умен, тактичен, и не прошло и двух дней, как она влюбилась, как кошка и готова была делать все, что он ни захочет. И делала. Олег оказался москивичом, вернее, жил в Москве и владел этим самым проклятым публичным домом. Ей понадобился всего месяц - две недели на юге и две недели в Москве, - чтобы бросить работу, устроиться здесь, у него, а главное - окончательно и бесповоротно сесть на иглу - тоже его заслуга.
Он знает, что теперь она уже никуда не денется, что храбриться может только после укола, а стоит возникнуть потребность в очередной дозе - делай с ней что хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34