– спросил Семен Никифорович.
– Дак это, – суетливо сказал Бекасов, – не ходил я на болото-то еще…
Бекасов, подобрав волочащиеся полы солдатского плаща, взошел на веранду и снял шапку…
– Дак это, – начал он уже более развязно, нахлобучивая шапку на голову и усаживаясь на стул, – зять ваш, Игорь Андреич, набедокурил третьего дня.
– Что такое? – удивился Семен Никифорович.
Бекасов неторопливо достал папиросу, закурил и только после этого обстоятельно рассказал, что на болоте Черном, на островке, аккурат возле старой землянки геодезистов, уже лет тридцать валяется в небрежении некий агрегат, «Зонд» называется. Странный, и ржавчина его не берет, титановый, должно быть. Не иначе, геодезисты его там и бросили. В точности он об этом знать не может, до него еще было. А только до недавнего времени пребывал он в целости и сохранности, разве помят маленько, а третьего дня, аккурат в полдень, проходит он мимо того островка и видит: одна стенка проломлена и через дыру ровно кефир вываливается, и вода кругом уже вся белая, как молоком разбавленная.
– Почему ты думаешь, что это Игорь?
– Рубчики его, – сказал Бекасов с готовностью. – А только лучше бы ему туда не ходить, – сказал он. – Комар нонче злой. До третьего дня ровно еще ничего было, терпимо. А третьего дня, аккурат в полдень, прохожу мимо островка, дак это, лесу за комаром не видать. На веранду вышла, сильно припадая на ногу, Мариша.
– Что вы говорили про Игоря? – спросила она подозрительно.
– Ты не знаешь, он на болото пошел? – спросил Семен Никифорович.
– Что вы все за ним следите? – вспыхнула Мариша.
– А зря кипятишься, девка, – сказал Бекасов наставительно. – Семен Никифорович не напрасно беспокоится. Комара нонче много развелось на болоте.
– Ты бы сходил туда, Кузьмич, – сказал Семен Никифорович. – Мало ли что…
– На болото он пошел! – крикнула Мариша. – Вот увидите, он сейчас же вернется.
– Вчера он вернулся в десять, – заметил Семен Никифорович. – А сейчас уже половина первого. И почему он не взял ружье?
– Он с фотоаппаратом ходит, – сказала Мариша. – Он мне вчера рассказывал… я не совсем поняла… Что-то он там увидел на болоте. Он говорит, это связано с космосом, что-то там с Марсом…
Семен Никифорович невольно усмехнулся. Он знал, что зять увлекается историей космонавтики, и считал это пустой тратой времени.
– Я говорю, он это был, – сказал Бекасов. – Его рубчики.
Не прощаясь, он зашагал в лес.
– Так что там про Марс? – спросил Семен Никифорович рассеянно.
– Подожди, я тебе сейчас покажу. – Мариша, подпрыгивая, убежала в комнату и тут же вернулась с большим альбомом в руках. Это было какое-то заграничное издание, посвященное советской космонавтике… – Вот смотри. – Мариша открыла альбом, заложенный на развороте с черно-белыми фотографиями. Это были фотографии космических аппаратов. Семену Никифоро-вичу сразу бросилось в глаза, что на всех аппаратах одна и та же надпись: «Зонд». Только порядковые номера разные. На листке-закладке было что-то написано мелким, ровным почерком зятя. Мариша прочитала: «Следующая станция серии („Зонд-4“), оснащенная спускаемым аппаратом, была запущена 1 ноября 1969 года. Однако из-за выпадения штатива программного запоминающего устройства на 33-й секунде работы произошло преждевременное отключение разгонного двигателя. Причиной этого стала недостаточная прочность штатива при сильных вибрациях второй ступени ракетоносителя. Станция осталась на орбите ИСЗ с наклонением 64.7°, высотой 200 на 226 км и периодом обращения 88.7 мин. 2 ноября она, по официальной версии ЦУП, вошла в плотные слои земной атмосферы и сгорела». По официальной версии… Ну, теперь ты понимаешь?
Мариша осталась ждать Игоря на террасе, а Семен Никифорович снова поднялся к себе. Его одолевало недоброе предчувствие… Да еще Треф, забравшийся под стол, нервно, протяжно зевал и начинал время от времени тоскливо поскуливать. А потом Семен Никифорович услышал крик Мариши… Он торопливо вышел на балкон и увидел, как со стороны леса, шатаясь, приближается Бекасов. Он был без шапки, и вообще вид у него был какой-то дикий. Семен Никифорович перевел взгляд на лес, прищурился, не понимая, что это за серая туча в ярко-синем небе над соснами.
Туча росла и сгущалась на глазах, вздулась бугром – и вдруг устремилась вперед. Бекасов обернулся и прибавил шагу, Мариша, припадая на ногу, спешила ему навстречу.
– Где Игорь? – крикнула она издалека. Бекасов, взмахнув руками, выкрикнул что-то нечленораздельное и пробежал мимо нее… Семен Никифорович почувствовал, как ледяные пальцы с силой стискивают желудок. Треф скулил, забившись под стол. Семен Никифорович в спешке спустился вниз, громко зовя Филиппа и няню. Но тут же забыл о них, когда увидел перед собой Бекасова. Бекасов был на себя не похож, рожу перекосило, глаз заплыл. Он тяжело дышал, хватая себя за грудь.
– Виноват! – прорыдал он. – Не нашел я его… Машина на обочинке стоит, а сам как в воду канул… Виноват. Семен Никифорович!..
Семен Никифорович оттолкнул его и выбежал на крыльцо… В воздухе потемнело, как будто на солнце наползла туча или поднялся пылевой смерч. Перед лицом метнулись первые, необычайно крупные комары. Только сейчас Семен Никифорович обратил внимание на низкое, басовое гудение, наполнявшее уши. Так гудят провода высокого напряжения…
– Где Настя? – отрывисто спросил Семен Никифорович.
– У себя в комнате, – испуганно сказала няня.
– Окна в комнате закрыты?
– Разве можно – сквозняки?
Семен Никифорович кивнул, а сам уже думал о другом. Ему казалась, он что-то забыл. За стеклянной дверью разливался мрак, как перед грозой. Он быстро подошел к двери и плотно запер ее. Он никак не мог сообразить, что его беспокоило. Сотни крупных комаров колотились в стекло, как мотыльки, и еще тысячи клубились в потемневшем воздухе. Даже через запертую дверь слышно было, как они злобно зудят… Семен Никифорович огляделся, оценивая обстановку…
«Надо позвонить на КПП, – подумал Семен Никифорович. – И вызвать спасательный вертолет». Он попытался вспомнить, куда положил сотовый телефон, – и вдруг понял, что его беспокоило все это время. Он забыл закрыть балконную дверь в кабинете! И только успел подумать об этом, как наверху раздался истошный визг Трефа. Пес, как выпущенный из пушки, вылетел на середину холла, чихая и мотая ушами. Вид у него был ошеломленный.
– Настя! – закричала Мариша, хватая больную ногу и тщетно заставляя ее повиноваться. Семен Никифорович был уже на лестнице. Испуганная Настя влетела в его объятия, вжалась личиком в плечо. За нею по ступенькам едва не кубарем, закрывая лицо руками, скатилась няня.
– Все в комнату! – крикнул Семен Никифорович. Они гурьбой кинулись в кабинет Игоря. Треф залетел в комнату первым и забился под компьютерный стол… Захлопнув дверь, Семен Никифорович бегло оглядел кабинет зятя. Он был невелик, и впятером здесь было тесновато. Бекасов, неловко подвернув под себя руку, лежал на диване. Мариша сидела за компьютерным столом. Настю няня посадила на стол. Филипп проверял, хорошо ли заперто окно.
– Что делать будем, дочь? – спросил Семен Никифорович.
Мариша поглядела на мужнин компьютер.
– Игорь пользуется электронной связью, – неуверенно сказала она. – Я могу попробовать связаться с кем-нибудь…
Мариша наморщила лобик, вспоминая, чему учил ее муж, и решительно взялась за мышку…
– Сейчас я отправлю письмо кому-нибудь из друзей Игоря, и он сообщит обо всем в штаб. – Пусть он позвонит Шустрову, и тот пошлет спасательный вертолет, – сказал Семен Никифорович. – Мы обязательно найдем Игоря, обещаю! Маришв прикусила губу и принялась тыкать пальчиком по клавиатуре. Что-то привлекло ее внимание, она торопливо пощелкала мышкой, и какая-то фотография начала прорисовываться во весь экран.
– Смотри, пап! – воскликнула она. – Это Игорь послал кому-то ночью… На фотографии была изображена болотистая местность, небольшой островок с несколькими березами и что-то темное, с рыжеватым оттенком, на переднем плане. Семен Никифорович пригляделся – это были останки какого-то агрегата, по форме они напоминали космический аппарат, который он видел в альбоме.
– Ты можешь сказать, куда он отправил эту фотографию? – спросил он.
– Сейчас, попробую. – Мариша пощелкала мышкой. – Вот! Некто Валентин С. из Москвы. Больше тут ничего не написано.
Что-то пискнуло в компьютере, внизу открылось окошечко, по которому побежали слова: «Игорюня, ты на посту?» Мариша отбила: «Кто вы?» В окошечке снова побежали слова: «Кончай прикалываться. Старых друзей не узнаешь? Валька это»… А в окошечке продолжали появляться слова: «Слушай, мужик, ты был прав. Это оно самое. Академик просто в осадок выпал, когда узнал. Он срочно вылетает к вам в округ. И с ним еще целая шобла. Такой шухер поднялся – что ты!:-) Ты теперь будешь знаменитость. Чего молчишь, язык проглотил?»
– Я напишу ему, что это не Игорь… «Валентин, это не Игорь. Игорь ушел в лес и до сих пор не вернулся. Вы общаетесь с его женой Мариной. Мы заперты в доме. Кругом комары. Не можем выйти. Вы должны позвонить в штаб Н-ского военного округа по телефону… и передать Шустрову, чтобы он послал за нами спасательный вертолет»…
Она вздохнула с облегчением, когда в окошечке снова побежали слова: «Вы меня не разыгрываете? Игорь, подлец, я знаю, что это ты! Брось придуриваться». «Это не Игорь. Пожалуйста, верьте нам». На том конце снова замолчали. Наконец появилась лаконичная надпись: «Хорошо. Звоню по указанному телефону. Отбой».
Мариша была благодарна отцу за то, что он сумел уговорить пилота сделать крюк. Пилот, мужчина лет сорока, отказывался, твердил, что у него задание, что в машине слишком много пассажиров и что им не хватит горючего. Мариша слушала его и с ужасом думала, что же она станет делать, если пилот все же не согласится. Она была готова на все-только бы найти Игоря…
Игорь… где-то там, на болотах… нуждающийся в помощи, быть может, раненный, но живой, она в этом уверена, живой! Она так и припала к пыльному стеклу иллюминатора… Промелькнула просека с линией высокого напряжения, прямо под ними потянулась дорога, и Мариша увидела джип. Сердце у нее подпрыгнуло. Она готова была закричать: остановитесь! Семен Никифорович, наклонившись к пилоту, что-то сказал ему в самое ухо и махнул рукой вправо, в сторону болот.
Внизу потянулась чахлая растительность, угнетенная скоплениями бурого железняка, которым изобиловали здешние болота. Только вода между кочками имела странный белый цвет, как будто здесь разлили молоко. Много молока. И вился над болотом серый дымок, как на свежем пожарище… Семен Никифорович попросил снизиться, и тут же весь пейзаж внизу пришел в движение. Сначала могло показаться, что над болотом поднялся серый дым, но этот дым вел себя как-то странно. Он был словно живой. Он раздался в стороны, поднявшись выше деревьев, ", росших по берегу болота, и словно бы радушно расчистив посадочную площадку в самой топи. Что-то рыжее диссонансом бросилось в глаза, но Мариша не успела разглядеть это как следует. Дым тем временем уплотнялся по краям образовавшейся воронки, огромными комьями, похожими на вороньи гнезда, повисал на верхушках деревьев, распадался на отдельные образования и вновь собирался в плотное облако…
С каждой секундой надежды отыскать Игоря с воздуха таяли. Наконец пилот, решительно сжав губы, развернул машину против солнца, и Семен Никифорович ничего ему не сказал. Сердце у Мариши упало. Это означало одно: конец. Больше она ничего не помнила. Голова была как в тумане. Она все видела и слышала, но ни образы, ни слова почти не задерживались в памяти. И только когда вокруг начало происходить что-то экстраординарное, она словно выпала из прозрачного кокона – и мир взорвался звуками и красками. Прежде всего она заметила, что пилот очень бледен. Он судорожно вцепился в руль, пытаясь его удержать, что удавалось ему с большим трудом. Затем она услышала надсадный крик отца и увидела его выкаченный глаз. И только потом до нее дошло главное: что-то случилось с двигателями. Ровный и мощный шум винтов стал давать перебои. Пилот попытался что-то сделать, но винты, издав пару натужных звуков, как если бы в кулак поймали гигантскую муху, замолчали, и в напряженной тишине, возникшей, как пауза перед чем-то страшным, раздался нарастающий свист-они падали. Внизу мелькнуло забетонированное поле, какие-то постройки с локаторами на крыше, огромные черные цистерны… Затем – удар, и – мрак…
…Мариша очнулась в каком-то помещении с белыми стенами и белым потолком. Она лежала на жесткой, узкой кушетке с кожаным валиком под головой… Она повернула голову и увидела отца.
– На-стя, – с трудом проговорила она.
– С Настей все в порядке, – торопливо сказал отец. – Она с няней и Филиппом. Как ты?
Мариша не ответила. Она снова отвернулась к окну и стала смотреть на далекий лес и прицепившееся к нему облачко.
1 2 3 4
– Дак это, – суетливо сказал Бекасов, – не ходил я на болото-то еще…
Бекасов, подобрав волочащиеся полы солдатского плаща, взошел на веранду и снял шапку…
– Дак это, – начал он уже более развязно, нахлобучивая шапку на голову и усаживаясь на стул, – зять ваш, Игорь Андреич, набедокурил третьего дня.
– Что такое? – удивился Семен Никифорович.
Бекасов неторопливо достал папиросу, закурил и только после этого обстоятельно рассказал, что на болоте Черном, на островке, аккурат возле старой землянки геодезистов, уже лет тридцать валяется в небрежении некий агрегат, «Зонд» называется. Странный, и ржавчина его не берет, титановый, должно быть. Не иначе, геодезисты его там и бросили. В точности он об этом знать не может, до него еще было. А только до недавнего времени пребывал он в целости и сохранности, разве помят маленько, а третьего дня, аккурат в полдень, проходит он мимо того островка и видит: одна стенка проломлена и через дыру ровно кефир вываливается, и вода кругом уже вся белая, как молоком разбавленная.
– Почему ты думаешь, что это Игорь?
– Рубчики его, – сказал Бекасов с готовностью. – А только лучше бы ему туда не ходить, – сказал он. – Комар нонче злой. До третьего дня ровно еще ничего было, терпимо. А третьего дня, аккурат в полдень, прохожу мимо островка, дак это, лесу за комаром не видать. На веранду вышла, сильно припадая на ногу, Мариша.
– Что вы говорили про Игоря? – спросила она подозрительно.
– Ты не знаешь, он на болото пошел? – спросил Семен Никифорович.
– Что вы все за ним следите? – вспыхнула Мариша.
– А зря кипятишься, девка, – сказал Бекасов наставительно. – Семен Никифорович не напрасно беспокоится. Комара нонче много развелось на болоте.
– Ты бы сходил туда, Кузьмич, – сказал Семен Никифорович. – Мало ли что…
– На болото он пошел! – крикнула Мариша. – Вот увидите, он сейчас же вернется.
– Вчера он вернулся в десять, – заметил Семен Никифорович. – А сейчас уже половина первого. И почему он не взял ружье?
– Он с фотоаппаратом ходит, – сказала Мариша. – Он мне вчера рассказывал… я не совсем поняла… Что-то он там увидел на болоте. Он говорит, это связано с космосом, что-то там с Марсом…
Семен Никифорович невольно усмехнулся. Он знал, что зять увлекается историей космонавтики, и считал это пустой тратой времени.
– Я говорю, он это был, – сказал Бекасов. – Его рубчики.
Не прощаясь, он зашагал в лес.
– Так что там про Марс? – спросил Семен Никифорович рассеянно.
– Подожди, я тебе сейчас покажу. – Мариша, подпрыгивая, убежала в комнату и тут же вернулась с большим альбомом в руках. Это было какое-то заграничное издание, посвященное советской космонавтике… – Вот смотри. – Мариша открыла альбом, заложенный на развороте с черно-белыми фотографиями. Это были фотографии космических аппаратов. Семену Никифоро-вичу сразу бросилось в глаза, что на всех аппаратах одна и та же надпись: «Зонд». Только порядковые номера разные. На листке-закладке было что-то написано мелким, ровным почерком зятя. Мариша прочитала: «Следующая станция серии („Зонд-4“), оснащенная спускаемым аппаратом, была запущена 1 ноября 1969 года. Однако из-за выпадения штатива программного запоминающего устройства на 33-й секунде работы произошло преждевременное отключение разгонного двигателя. Причиной этого стала недостаточная прочность штатива при сильных вибрациях второй ступени ракетоносителя. Станция осталась на орбите ИСЗ с наклонением 64.7°, высотой 200 на 226 км и периодом обращения 88.7 мин. 2 ноября она, по официальной версии ЦУП, вошла в плотные слои земной атмосферы и сгорела». По официальной версии… Ну, теперь ты понимаешь?
Мариша осталась ждать Игоря на террасе, а Семен Никифорович снова поднялся к себе. Его одолевало недоброе предчувствие… Да еще Треф, забравшийся под стол, нервно, протяжно зевал и начинал время от времени тоскливо поскуливать. А потом Семен Никифорович услышал крик Мариши… Он торопливо вышел на балкон и увидел, как со стороны леса, шатаясь, приближается Бекасов. Он был без шапки, и вообще вид у него был какой-то дикий. Семен Никифорович перевел взгляд на лес, прищурился, не понимая, что это за серая туча в ярко-синем небе над соснами.
Туча росла и сгущалась на глазах, вздулась бугром – и вдруг устремилась вперед. Бекасов обернулся и прибавил шагу, Мариша, припадая на ногу, спешила ему навстречу.
– Где Игорь? – крикнула она издалека. Бекасов, взмахнув руками, выкрикнул что-то нечленораздельное и пробежал мимо нее… Семен Никифорович почувствовал, как ледяные пальцы с силой стискивают желудок. Треф скулил, забившись под стол. Семен Никифорович в спешке спустился вниз, громко зовя Филиппа и няню. Но тут же забыл о них, когда увидел перед собой Бекасова. Бекасов был на себя не похож, рожу перекосило, глаз заплыл. Он тяжело дышал, хватая себя за грудь.
– Виноват! – прорыдал он. – Не нашел я его… Машина на обочинке стоит, а сам как в воду канул… Виноват. Семен Никифорович!..
Семен Никифорович оттолкнул его и выбежал на крыльцо… В воздухе потемнело, как будто на солнце наползла туча или поднялся пылевой смерч. Перед лицом метнулись первые, необычайно крупные комары. Только сейчас Семен Никифорович обратил внимание на низкое, басовое гудение, наполнявшее уши. Так гудят провода высокого напряжения…
– Где Настя? – отрывисто спросил Семен Никифорович.
– У себя в комнате, – испуганно сказала няня.
– Окна в комнате закрыты?
– Разве можно – сквозняки?
Семен Никифорович кивнул, а сам уже думал о другом. Ему казалась, он что-то забыл. За стеклянной дверью разливался мрак, как перед грозой. Он быстро подошел к двери и плотно запер ее. Он никак не мог сообразить, что его беспокоило. Сотни крупных комаров колотились в стекло, как мотыльки, и еще тысячи клубились в потемневшем воздухе. Даже через запертую дверь слышно было, как они злобно зудят… Семен Никифорович огляделся, оценивая обстановку…
«Надо позвонить на КПП, – подумал Семен Никифорович. – И вызвать спасательный вертолет». Он попытался вспомнить, куда положил сотовый телефон, – и вдруг понял, что его беспокоило все это время. Он забыл закрыть балконную дверь в кабинете! И только успел подумать об этом, как наверху раздался истошный визг Трефа. Пес, как выпущенный из пушки, вылетел на середину холла, чихая и мотая ушами. Вид у него был ошеломленный.
– Настя! – закричала Мариша, хватая больную ногу и тщетно заставляя ее повиноваться. Семен Никифорович был уже на лестнице. Испуганная Настя влетела в его объятия, вжалась личиком в плечо. За нею по ступенькам едва не кубарем, закрывая лицо руками, скатилась няня.
– Все в комнату! – крикнул Семен Никифорович. Они гурьбой кинулись в кабинет Игоря. Треф залетел в комнату первым и забился под компьютерный стол… Захлопнув дверь, Семен Никифорович бегло оглядел кабинет зятя. Он был невелик, и впятером здесь было тесновато. Бекасов, неловко подвернув под себя руку, лежал на диване. Мариша сидела за компьютерным столом. Настю няня посадила на стол. Филипп проверял, хорошо ли заперто окно.
– Что делать будем, дочь? – спросил Семен Никифорович.
Мариша поглядела на мужнин компьютер.
– Игорь пользуется электронной связью, – неуверенно сказала она. – Я могу попробовать связаться с кем-нибудь…
Мариша наморщила лобик, вспоминая, чему учил ее муж, и решительно взялась за мышку…
– Сейчас я отправлю письмо кому-нибудь из друзей Игоря, и он сообщит обо всем в штаб. – Пусть он позвонит Шустрову, и тот пошлет спасательный вертолет, – сказал Семен Никифорович. – Мы обязательно найдем Игоря, обещаю! Маришв прикусила губу и принялась тыкать пальчиком по клавиатуре. Что-то привлекло ее внимание, она торопливо пощелкала мышкой, и какая-то фотография начала прорисовываться во весь экран.
– Смотри, пап! – воскликнула она. – Это Игорь послал кому-то ночью… На фотографии была изображена болотистая местность, небольшой островок с несколькими березами и что-то темное, с рыжеватым оттенком, на переднем плане. Семен Никифорович пригляделся – это были останки какого-то агрегата, по форме они напоминали космический аппарат, который он видел в альбоме.
– Ты можешь сказать, куда он отправил эту фотографию? – спросил он.
– Сейчас, попробую. – Мариша пощелкала мышкой. – Вот! Некто Валентин С. из Москвы. Больше тут ничего не написано.
Что-то пискнуло в компьютере, внизу открылось окошечко, по которому побежали слова: «Игорюня, ты на посту?» Мариша отбила: «Кто вы?» В окошечке снова побежали слова: «Кончай прикалываться. Старых друзей не узнаешь? Валька это»… А в окошечке продолжали появляться слова: «Слушай, мужик, ты был прав. Это оно самое. Академик просто в осадок выпал, когда узнал. Он срочно вылетает к вам в округ. И с ним еще целая шобла. Такой шухер поднялся – что ты!:-) Ты теперь будешь знаменитость. Чего молчишь, язык проглотил?»
– Я напишу ему, что это не Игорь… «Валентин, это не Игорь. Игорь ушел в лес и до сих пор не вернулся. Вы общаетесь с его женой Мариной. Мы заперты в доме. Кругом комары. Не можем выйти. Вы должны позвонить в штаб Н-ского военного округа по телефону… и передать Шустрову, чтобы он послал за нами спасательный вертолет»…
Она вздохнула с облегчением, когда в окошечке снова побежали слова: «Вы меня не разыгрываете? Игорь, подлец, я знаю, что это ты! Брось придуриваться». «Это не Игорь. Пожалуйста, верьте нам». На том конце снова замолчали. Наконец появилась лаконичная надпись: «Хорошо. Звоню по указанному телефону. Отбой».
Мариша была благодарна отцу за то, что он сумел уговорить пилота сделать крюк. Пилот, мужчина лет сорока, отказывался, твердил, что у него задание, что в машине слишком много пассажиров и что им не хватит горючего. Мариша слушала его и с ужасом думала, что же она станет делать, если пилот все же не согласится. Она была готова на все-только бы найти Игоря…
Игорь… где-то там, на болотах… нуждающийся в помощи, быть может, раненный, но живой, она в этом уверена, живой! Она так и припала к пыльному стеклу иллюминатора… Промелькнула просека с линией высокого напряжения, прямо под ними потянулась дорога, и Мариша увидела джип. Сердце у нее подпрыгнуло. Она готова была закричать: остановитесь! Семен Никифорович, наклонившись к пилоту, что-то сказал ему в самое ухо и махнул рукой вправо, в сторону болот.
Внизу потянулась чахлая растительность, угнетенная скоплениями бурого железняка, которым изобиловали здешние болота. Только вода между кочками имела странный белый цвет, как будто здесь разлили молоко. Много молока. И вился над болотом серый дымок, как на свежем пожарище… Семен Никифорович попросил снизиться, и тут же весь пейзаж внизу пришел в движение. Сначала могло показаться, что над болотом поднялся серый дым, но этот дым вел себя как-то странно. Он был словно живой. Он раздался в стороны, поднявшись выше деревьев, ", росших по берегу болота, и словно бы радушно расчистив посадочную площадку в самой топи. Что-то рыжее диссонансом бросилось в глаза, но Мариша не успела разглядеть это как следует. Дым тем временем уплотнялся по краям образовавшейся воронки, огромными комьями, похожими на вороньи гнезда, повисал на верхушках деревьев, распадался на отдельные образования и вновь собирался в плотное облако…
С каждой секундой надежды отыскать Игоря с воздуха таяли. Наконец пилот, решительно сжав губы, развернул машину против солнца, и Семен Никифорович ничего ему не сказал. Сердце у Мариши упало. Это означало одно: конец. Больше она ничего не помнила. Голова была как в тумане. Она все видела и слышала, но ни образы, ни слова почти не задерживались в памяти. И только когда вокруг начало происходить что-то экстраординарное, она словно выпала из прозрачного кокона – и мир взорвался звуками и красками. Прежде всего она заметила, что пилот очень бледен. Он судорожно вцепился в руль, пытаясь его удержать, что удавалось ему с большим трудом. Затем она услышала надсадный крик отца и увидела его выкаченный глаз. И только потом до нее дошло главное: что-то случилось с двигателями. Ровный и мощный шум винтов стал давать перебои. Пилот попытался что-то сделать, но винты, издав пару натужных звуков, как если бы в кулак поймали гигантскую муху, замолчали, и в напряженной тишине, возникшей, как пауза перед чем-то страшным, раздался нарастающий свист-они падали. Внизу мелькнуло забетонированное поле, какие-то постройки с локаторами на крыше, огромные черные цистерны… Затем – удар, и – мрак…
…Мариша очнулась в каком-то помещении с белыми стенами и белым потолком. Она лежала на жесткой, узкой кушетке с кожаным валиком под головой… Она повернула голову и увидела отца.
– На-стя, – с трудом проговорила она.
– С Настей все в порядке, – торопливо сказал отец. – Она с няней и Филиппом. Как ты?
Мариша не ответила. Она снова отвернулась к окну и стала смотреть на далекий лес и прицепившееся к нему облачко.
1 2 3 4