За время его отсутствия она ободрала дерматин с бокового сидения, и раскроив его «древним клинком» сотворила что-то вроде большого лифчика, или короткой блузки на бретельках, завязанных бантиком. Смотрелось это произведение искусства неплохо, хотя и придавало виду девушки некоторый авангардизм.
— Уж трофей, так трофей! — оценила она ежа. — Его что, монтировкой вскрывать, а? И вообще у ежей мясо вонючее.
— Да ладно тебе. Я его потому и убивать сразу не стал. Хотя… У тебя что, есть выбор?
— А то! Жестяной-то не из последних дураков чай! Гляди!
Ану-инэн сделала широкий жест: на песке в отсветах костра лежало несколько больших рыбин, таких больших, аж не верилось, что они выловлены в этой мелководной речушке.
— Провода от генератора в воду, и всех делов. Башка наша ток смодулировала, частотами поигралась, и вот, пожалуйста — ужин.
Андреа вздохнул, досадливо глянул на исколотые в процессе поимки трофея руки, и без почтения швырнул ощетинившийся иголками клубок на землю. Отпущенный ёж некоторое время пролежал неподвижно, потом развернулся, встал на задние лапки, погрозил Андреа кулачком, и усеменил в лес.
Не очень успешно попытавшийся отмыться-отстираться в речке Андреа сидел почти нагишом у костра. Ла-Вай-Ли спала рядом, по выражению Голди «как топором убитая», а Космонавт ещё не приходил в себя, хотя дышал ровно и спокойно. Рыба пеклась себе в золе, а Ану-инэн и Голди, изредка перебиваемые роботом, рассказывали о своих злоключениях в Ржавом Городе.
— Сначала нас за своих приняли, — повествовала Голди. — Потому как в куртках кожаных, да на машине. В той системе, там вообще два типа населения — либо какие-то малахольные в звериных шкурах, которых ловят по округе, либо сами ржавые. Ну, а дальше что — ты ж их видел, пальца в рот не клади ребятам, да и девчонкам тоже. Скоты, каких мало.
— Вот именно, что скоты, — добавила к этому Ану, но дальше пояснять не стала, да и вообще, обе девушки старательно обходили некоторые моменты своих приключений в городе. Андреа, само собой, не настаивал, но по случайным оговоркам пришёл к мнению, что их-то как раз для объяснений в любви за город не водили, хотя и до настоящего насилия дело не дошло — скорее всего девчонки просто натерпелись страху.
В качестве разогревочной команды клуб «Кататония Флаерс» их выставил исключительно ради хохмы, решив собственный состав поберечь на финал. Кроме кнута имел место ещё и пряник: обещанная за выигрыш поездка в Большой Город после всего пережитого в Ржавом казалась чуть ли не избавлением. Хотя, по слухам, посещение Долины Проклятий для каждого ржавого было вопросом скорее престижа, нежели удовольствия, но точно никто ничего не говорил, и по этому поводу Голди высказалась в том смысле, что уж лучше дракон в небе, чем дикий кот в руках.
Что до Ла-Вай-Ли, то она никакой активной роли в событиях не играла, а занималась в основном тем, что плакала или боялась. Узнав, что Андреа прибыл в Ржавый спасать её, Голди обижено фыркнула:
— Хм! Вот уж не думала я, что тебе такие нравятся.
— А какие мне нравиться должны? Которые чуть что, так сразу меня дерьмом поливать лезут? Или такие, которые им поддакивают?
— А я и не поддакивала между прочим!
— Ну да, помалкивала в основном.
Наступило молчание, прерываемое лишь треском костра и уханием то ли филина, то ли совы на том берегу реки.
— Ладно, девчонки, — первым пошёл на мировую Андреа. — Погорячился. Но и вы меня понять должны.
— Да уж поняли давно! — всё-таки Ану-инэн изменилась здорово: сейчас например она заговорила даже не просто спокойно, а дружелюбно, и с каким-то оттенком откровенности:
— Всё мы поняли, да Голди? И что на тебя я зря собачилась, и что парень ты в общем-то неплохой… В отличие от некоторых. Просто, знаешь — я ведь хотела, чтобы Голди, как мой образ, крутой героиней была. А вот не получалось, что у неё самой, что у нас вместе. А тут появляется такой весь из себя красавец-мужчина, некультяпистый до безобразия. Мы-то сначала меж собой надсмехались, а потом начали понимать, что мастерство-то не пропьёшь. И что хоть и через задний проход, но в конце концов всё у тебя получается!
— У меня? Получается? — опешил Андреа.
— Ой, Асв кокетничает! — хихикнула Голди.
— А что нет что ли? И поэтому чем дальше, тем сильнее я начала себя ощущать на Линии… Представляешь, мне-то это каково! Я ж ещё не полностью забыла, как сама героям Волю диктовала, и вдруг выясняется, что я сама в сюжете, а сюжет этот ведёт никто иной как экс-крутой, которого сама же и подобрала! Можешь понять мои ощущения?
Андреа промолчал. Ану-инэн пошевелила угольки, и сказала тихо:
— Теперь я понимаю, почему в системах миров к Творцам-Создателям относятся так… Кто с почтением, кто со страхом , но никто их не любит. И когда ты ушёл, если честно, я обрадовалась. А потом, уже в Ржавом Городе, вдруг поняла, что пусть уж лучше ты ведёшь свой сюжет, в котором есть место нам с Голди, чем оказаться… Непонятно где.
— Спасибо конечно… — Андреа растеряно оглянулся: ну кто ему поможет найти нужные слова в ответ? Помощников рядом не оказалось.
— Только вот… Словом, я сам про это тоже думал… — заговорил он запинаясь, но и сам не заметил, как голос окреп, и нужные слова стали находится сами собой.
— Какого чёрта! Почему любой более-менее удачный поступок, действие, или еще что, почему мы сразу начинаем воспринимать его, как чей-то сюжет, чью-то волю? Почему нельзя поверить в простую вещь: да мы все так или иначе существуем благодаря своим творцам. Но при этом у каждого, даже самого тупого фонового персонажа есть свой разум, своя душа, свои чувства и своя воля в конце концов! Почему эта воля не может оказаться сильнее воли создателя? Даже я, заведомо крутой герой, которому на роду написано исполнять навязанное свыше от и до, даже я во время Историй пару раз поступал так, как считал правильным, а не как направлял создатель! И лишь потом, оглянувшись на сделанное, я с удивлением узнавал, что так и было задумано. Думал, что это такой хитрый ход с его стороны, а это было всего лишь моей победой!
Андреа перевёл дух, и вдруг осознал, как красивы лица девушек подсвеченные затухающими углями — обрамленное ореолом пушистых волос тонкое лицо Голди, успокоившееся во сне, с полуоткрытыми полными губами лицо Ла-Вай-Ли, и широкое, напряженное лицо Ану-инэн. И они, эти лица, вдохновили его на следующие слова, слова, которые он еще не произносил даже наедине сам с собою:
— Не я веду сюжет! И никто не ведёт сюжета. Мы живём, и всё зависит от нас самих. Так устроены наши миры, что в них то и дело чья-то воля заставляет делать нас так или эдак. Но никто не знает, никто не пробовал, насколько эта воля сильна. Может быть она всего лишь тонкая ниточка, которую можно оборвать одним движением, и лишь то, что никто не решается этого движения сделать, придаёт ей прочность стальной цепи.
Андреа замолк, и выдержав небольшую паузу, голос робота чётко и раздельно произнёс:
— Ты не прав, Асв. Те, кто Волю попробовал на прочность, уже есть. И, если я правильно понял твой рассказ про каньон Слокума, они же пытаются оборвать ниточки власти Создателей ведущие и к другим.
И последние слова робота прозвучали, словно равномерная серия одиночных выстрелов:
— Чтобы. Заменить их. На. Свои собственные.
И вот теперь действительно наступила тишина — та самая тишина, которую называют оглушающей. Андреа сидел с открытым ртом, и красоты девушек уже не замечал, как не заметил бы сейчас и уродства наползающего из темноты дракона, вздумайся тому завернуть на огонёк.
«Допёр! Вот оно что! Как всё сходится! И вся эта ерундовина с единым сценарием, и с гашением всё-таки уходящих наперекор ему в горы! Каждый персонаж перешедший в Единый уходит из-под власти своего Создателя, и попадает в сценарий, контролируемый Наталией… То же самое они наверное готовят и в космобаре, и в бронебардаке… Правда немного непонятно, зачем они появились у меня тогда? И при чём здесь Большой Город, который постоянно маячит на горизонте? Но Создатель, как же я не понял ничего этого раньше?! А девчонки считали меня крутым…»
— Слышь, Асв! Тебя это, не удар хватил часом? Сидишь, только воздух ртом хватаешь.
Это сказала Ану-инэн, сказала своим прежним насмешливо-вызвающим тоном, и была весьма удивлена когда он в ответ обнял её и поцеловал, не то что со страстью влюбленного, но и братски-целомудренным этот поцелуй тоже не был.
— Непорядок! — откомментировала Голди. — Вообще-то для таких вещей ты как раз меня предназначала! А, творцыца?
И перед глазами Андреа предстало еще одно невиданное доселе зрелище — Ану-инэн смущённая.
«Вот уж день открытий!» — подумал он, и с удивлением понял, что пафос озарения весь куда-то делся.
«А может, оно и к лучшему! Любая проблема ровно такова, как к ней подходишь. Проще подход — проще и решение. А если воспарять куда-то к высотам духа, так и результат получится соответственный».
У «воспарённого к высотам духа» состояния оказался ещё один минус — в такие минуты очень просто забыть о насущном. В данном случае все забыли про рыбу, а когда вспомнили, то она уже на четверть превратилась в уголья. Впрочем, рыбины были достаточно толстые, и под обгоревшим слоем кое-что съедобное ещё осталось.
Ла-Вай-Ли разбудили, и проснулась она во вполне разумном состоянии. Спросила «Где я?», поблагодарила за еду, и снова улеглась спать в нагретую ямку. Андреа ей даже позавидовал: вот ведь удобное устройство! Как только всё вокруг плохо, психика не выдерживает, и отключает восприятие, оставляя самый необходимый минимум, а если обстановка нормализовалась, то и сознание возвращается. Незамутнённое такое, лишними воспоминаниями неотягощённое. Ангелочек!
Увидев, что Андреа задумчиво смотрит в сторону спящей, Голди поинтересовалась:
— Ну, и что делать с этой пигалицей будем?
— Пигалицей? А по-моему дама вполне в теле, — справедливости ради не согласился он.
— Ай! Вам, мужикам, лишь бы было за что подержаться, — с видом знатока парировала Ану-инэн. — Но мозгов у неё с гулькин хрен, да и те какие-то странные. Вот уж у кого воля супротив создательской ни в жисть не потянет.
— Ну и что? Бросить её тут нафиг? — поддержала Голди. — И с собой тащить тоже радости маловато: по мне так лучше на столько же веса картошки какой-нибудь. Алло, железный, тебе что везти будет приятней — шестьдесят кило красотки, или шестьдесят кило картошки?
— Если есть выбор — то шестьдесят литров бензина, — откликнулся робот. — Конечно, тележка эта четырехколёсная лучше, чем совсем ничего: и двигаюсь сам, и разговариваю, но минусов хватает. Бензинчик-то не вечный! На работу мозга и речевого аппарата моих запасов энергии хватает, а вот железом этим двигать — сдохну через день.
— Вот ещё напасть! — вздохнула Ану-инэн. — Похоже опять планы строить придется, и опять этим займётся дядя Асв… Но больше я его критиковать не буду, даже если болото заведёт!
— Какое болото выберете, мадам? — галантно поинтересовался Андреа, и Ану ответила в тон:
— Между прочим, мадмуазель. Но шутки в сторону, давай колись, что тут за местность, и с чем её едят.
— Ну, значит так…
Андреа почесал затылок, и с опозданием вспомнил, что пальцы испачканы в золе и рыбьем жире. Оставалось успокаивать себя тем, что попытки отмыть запорошенные ржавчиной волосы в холодной воде всё равно были без толку, а как говорил кто-то из «народных» персонажей — грязь на грязь не ложится. Успокоившись на этом, он продолжил лекцию:
— Как я понимаю, попали мы в систему, где не в ходу техника, где нет космических инопланетян и роботов всяческих. Зато куча волшебников, магов, привидений, разнообразных народцев и так далее. Ну и героев — крутых и просто — должно быть немало. Я сам жил в мире, где один Создатель, про других и не слыхивали у нас, но поскольку эльф использовал новые для меня названия, из этого я делаю вывод: мы по крайней мере не у меня.
— А хорошо бы… — мечтательно протянула Голди, и приняла соблазнительную позу. — С мамой бы познакомил.
— Сирота я. Круглый, — отрезал Андреа, и продолжил:
— В принципе, мне кажется… То есть, по моим ощущениям, которым я до сих доверял, сюжеты в любом мире подобного типа, или системах таких, должны в основном сводиться к тому, что крутой герой вместе с кем-нибудь ещё идёт спасать мир от какого-нибудь злобного мага.
— И спасает?
— А то! Иначе какой смысл вообще Историю затевать? Правда бывает — даже на моих глазах бывало, — что героя делают откровенно мерзким. Чтобы оригинальней было. У такого цели попроще: денег цапнуть, королевство какое завоевать… Лично мне, честно говоря, такие несимпатичны. Хотя именно они, когда оказываются без поддержки Создателя выживают лучше остальных. Знаете, бывший крутой — на самом деле печальное зрелище. Замашки те же, а получается… Мрут они вобщем-то, особенно которые поблагородней. Дела, к которым за Историю привыкли, теперь недоступны, а мелочёвка она мелочёвка и есть — вот и пропадает интерес к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Уж трофей, так трофей! — оценила она ежа. — Его что, монтировкой вскрывать, а? И вообще у ежей мясо вонючее.
— Да ладно тебе. Я его потому и убивать сразу не стал. Хотя… У тебя что, есть выбор?
— А то! Жестяной-то не из последних дураков чай! Гляди!
Ану-инэн сделала широкий жест: на песке в отсветах костра лежало несколько больших рыбин, таких больших, аж не верилось, что они выловлены в этой мелководной речушке.
— Провода от генератора в воду, и всех делов. Башка наша ток смодулировала, частотами поигралась, и вот, пожалуйста — ужин.
Андреа вздохнул, досадливо глянул на исколотые в процессе поимки трофея руки, и без почтения швырнул ощетинившийся иголками клубок на землю. Отпущенный ёж некоторое время пролежал неподвижно, потом развернулся, встал на задние лапки, погрозил Андреа кулачком, и усеменил в лес.
Не очень успешно попытавшийся отмыться-отстираться в речке Андреа сидел почти нагишом у костра. Ла-Вай-Ли спала рядом, по выражению Голди «как топором убитая», а Космонавт ещё не приходил в себя, хотя дышал ровно и спокойно. Рыба пеклась себе в золе, а Ану-инэн и Голди, изредка перебиваемые роботом, рассказывали о своих злоключениях в Ржавом Городе.
— Сначала нас за своих приняли, — повествовала Голди. — Потому как в куртках кожаных, да на машине. В той системе, там вообще два типа населения — либо какие-то малахольные в звериных шкурах, которых ловят по округе, либо сами ржавые. Ну, а дальше что — ты ж их видел, пальца в рот не клади ребятам, да и девчонкам тоже. Скоты, каких мало.
— Вот именно, что скоты, — добавила к этому Ану, но дальше пояснять не стала, да и вообще, обе девушки старательно обходили некоторые моменты своих приключений в городе. Андреа, само собой, не настаивал, но по случайным оговоркам пришёл к мнению, что их-то как раз для объяснений в любви за город не водили, хотя и до настоящего насилия дело не дошло — скорее всего девчонки просто натерпелись страху.
В качестве разогревочной команды клуб «Кататония Флаерс» их выставил исключительно ради хохмы, решив собственный состав поберечь на финал. Кроме кнута имел место ещё и пряник: обещанная за выигрыш поездка в Большой Город после всего пережитого в Ржавом казалась чуть ли не избавлением. Хотя, по слухам, посещение Долины Проклятий для каждого ржавого было вопросом скорее престижа, нежели удовольствия, но точно никто ничего не говорил, и по этому поводу Голди высказалась в том смысле, что уж лучше дракон в небе, чем дикий кот в руках.
Что до Ла-Вай-Ли, то она никакой активной роли в событиях не играла, а занималась в основном тем, что плакала или боялась. Узнав, что Андреа прибыл в Ржавый спасать её, Голди обижено фыркнула:
— Хм! Вот уж не думала я, что тебе такие нравятся.
— А какие мне нравиться должны? Которые чуть что, так сразу меня дерьмом поливать лезут? Или такие, которые им поддакивают?
— А я и не поддакивала между прочим!
— Ну да, помалкивала в основном.
Наступило молчание, прерываемое лишь треском костра и уханием то ли филина, то ли совы на том берегу реки.
— Ладно, девчонки, — первым пошёл на мировую Андреа. — Погорячился. Но и вы меня понять должны.
— Да уж поняли давно! — всё-таки Ану-инэн изменилась здорово: сейчас например она заговорила даже не просто спокойно, а дружелюбно, и с каким-то оттенком откровенности:
— Всё мы поняли, да Голди? И что на тебя я зря собачилась, и что парень ты в общем-то неплохой… В отличие от некоторых. Просто, знаешь — я ведь хотела, чтобы Голди, как мой образ, крутой героиней была. А вот не получалось, что у неё самой, что у нас вместе. А тут появляется такой весь из себя красавец-мужчина, некультяпистый до безобразия. Мы-то сначала меж собой надсмехались, а потом начали понимать, что мастерство-то не пропьёшь. И что хоть и через задний проход, но в конце концов всё у тебя получается!
— У меня? Получается? — опешил Андреа.
— Ой, Асв кокетничает! — хихикнула Голди.
— А что нет что ли? И поэтому чем дальше, тем сильнее я начала себя ощущать на Линии… Представляешь, мне-то это каково! Я ж ещё не полностью забыла, как сама героям Волю диктовала, и вдруг выясняется, что я сама в сюжете, а сюжет этот ведёт никто иной как экс-крутой, которого сама же и подобрала! Можешь понять мои ощущения?
Андреа промолчал. Ану-инэн пошевелила угольки, и сказала тихо:
— Теперь я понимаю, почему в системах миров к Творцам-Создателям относятся так… Кто с почтением, кто со страхом , но никто их не любит. И когда ты ушёл, если честно, я обрадовалась. А потом, уже в Ржавом Городе, вдруг поняла, что пусть уж лучше ты ведёшь свой сюжет, в котором есть место нам с Голди, чем оказаться… Непонятно где.
— Спасибо конечно… — Андреа растеряно оглянулся: ну кто ему поможет найти нужные слова в ответ? Помощников рядом не оказалось.
— Только вот… Словом, я сам про это тоже думал… — заговорил он запинаясь, но и сам не заметил, как голос окреп, и нужные слова стали находится сами собой.
— Какого чёрта! Почему любой более-менее удачный поступок, действие, или еще что, почему мы сразу начинаем воспринимать его, как чей-то сюжет, чью-то волю? Почему нельзя поверить в простую вещь: да мы все так или иначе существуем благодаря своим творцам. Но при этом у каждого, даже самого тупого фонового персонажа есть свой разум, своя душа, свои чувства и своя воля в конце концов! Почему эта воля не может оказаться сильнее воли создателя? Даже я, заведомо крутой герой, которому на роду написано исполнять навязанное свыше от и до, даже я во время Историй пару раз поступал так, как считал правильным, а не как направлял создатель! И лишь потом, оглянувшись на сделанное, я с удивлением узнавал, что так и было задумано. Думал, что это такой хитрый ход с его стороны, а это было всего лишь моей победой!
Андреа перевёл дух, и вдруг осознал, как красивы лица девушек подсвеченные затухающими углями — обрамленное ореолом пушистых волос тонкое лицо Голди, успокоившееся во сне, с полуоткрытыми полными губами лицо Ла-Вай-Ли, и широкое, напряженное лицо Ану-инэн. И они, эти лица, вдохновили его на следующие слова, слова, которые он еще не произносил даже наедине сам с собою:
— Не я веду сюжет! И никто не ведёт сюжета. Мы живём, и всё зависит от нас самих. Так устроены наши миры, что в них то и дело чья-то воля заставляет делать нас так или эдак. Но никто не знает, никто не пробовал, насколько эта воля сильна. Может быть она всего лишь тонкая ниточка, которую можно оборвать одним движением, и лишь то, что никто не решается этого движения сделать, придаёт ей прочность стальной цепи.
Андреа замолк, и выдержав небольшую паузу, голос робота чётко и раздельно произнёс:
— Ты не прав, Асв. Те, кто Волю попробовал на прочность, уже есть. И, если я правильно понял твой рассказ про каньон Слокума, они же пытаются оборвать ниточки власти Создателей ведущие и к другим.
И последние слова робота прозвучали, словно равномерная серия одиночных выстрелов:
— Чтобы. Заменить их. На. Свои собственные.
И вот теперь действительно наступила тишина — та самая тишина, которую называют оглушающей. Андреа сидел с открытым ртом, и красоты девушек уже не замечал, как не заметил бы сейчас и уродства наползающего из темноты дракона, вздумайся тому завернуть на огонёк.
«Допёр! Вот оно что! Как всё сходится! И вся эта ерундовина с единым сценарием, и с гашением всё-таки уходящих наперекор ему в горы! Каждый персонаж перешедший в Единый уходит из-под власти своего Создателя, и попадает в сценарий, контролируемый Наталией… То же самое они наверное готовят и в космобаре, и в бронебардаке… Правда немного непонятно, зачем они появились у меня тогда? И при чём здесь Большой Город, который постоянно маячит на горизонте? Но Создатель, как же я не понял ничего этого раньше?! А девчонки считали меня крутым…»
— Слышь, Асв! Тебя это, не удар хватил часом? Сидишь, только воздух ртом хватаешь.
Это сказала Ану-инэн, сказала своим прежним насмешливо-вызвающим тоном, и была весьма удивлена когда он в ответ обнял её и поцеловал, не то что со страстью влюбленного, но и братски-целомудренным этот поцелуй тоже не был.
— Непорядок! — откомментировала Голди. — Вообще-то для таких вещей ты как раз меня предназначала! А, творцыца?
И перед глазами Андреа предстало еще одно невиданное доселе зрелище — Ану-инэн смущённая.
«Вот уж день открытий!» — подумал он, и с удивлением понял, что пафос озарения весь куда-то делся.
«А может, оно и к лучшему! Любая проблема ровно такова, как к ней подходишь. Проще подход — проще и решение. А если воспарять куда-то к высотам духа, так и результат получится соответственный».
У «воспарённого к высотам духа» состояния оказался ещё один минус — в такие минуты очень просто забыть о насущном. В данном случае все забыли про рыбу, а когда вспомнили, то она уже на четверть превратилась в уголья. Впрочем, рыбины были достаточно толстые, и под обгоревшим слоем кое-что съедобное ещё осталось.
Ла-Вай-Ли разбудили, и проснулась она во вполне разумном состоянии. Спросила «Где я?», поблагодарила за еду, и снова улеглась спать в нагретую ямку. Андреа ей даже позавидовал: вот ведь удобное устройство! Как только всё вокруг плохо, психика не выдерживает, и отключает восприятие, оставляя самый необходимый минимум, а если обстановка нормализовалась, то и сознание возвращается. Незамутнённое такое, лишними воспоминаниями неотягощённое. Ангелочек!
Увидев, что Андреа задумчиво смотрит в сторону спящей, Голди поинтересовалась:
— Ну, и что делать с этой пигалицей будем?
— Пигалицей? А по-моему дама вполне в теле, — справедливости ради не согласился он.
— Ай! Вам, мужикам, лишь бы было за что подержаться, — с видом знатока парировала Ану-инэн. — Но мозгов у неё с гулькин хрен, да и те какие-то странные. Вот уж у кого воля супротив создательской ни в жисть не потянет.
— Ну и что? Бросить её тут нафиг? — поддержала Голди. — И с собой тащить тоже радости маловато: по мне так лучше на столько же веса картошки какой-нибудь. Алло, железный, тебе что везти будет приятней — шестьдесят кило красотки, или шестьдесят кило картошки?
— Если есть выбор — то шестьдесят литров бензина, — откликнулся робот. — Конечно, тележка эта четырехколёсная лучше, чем совсем ничего: и двигаюсь сам, и разговариваю, но минусов хватает. Бензинчик-то не вечный! На работу мозга и речевого аппарата моих запасов энергии хватает, а вот железом этим двигать — сдохну через день.
— Вот ещё напасть! — вздохнула Ану-инэн. — Похоже опять планы строить придется, и опять этим займётся дядя Асв… Но больше я его критиковать не буду, даже если болото заведёт!
— Какое болото выберете, мадам? — галантно поинтересовался Андреа, и Ану ответила в тон:
— Между прочим, мадмуазель. Но шутки в сторону, давай колись, что тут за местность, и с чем её едят.
— Ну, значит так…
Андреа почесал затылок, и с опозданием вспомнил, что пальцы испачканы в золе и рыбьем жире. Оставалось успокаивать себя тем, что попытки отмыть запорошенные ржавчиной волосы в холодной воде всё равно были без толку, а как говорил кто-то из «народных» персонажей — грязь на грязь не ложится. Успокоившись на этом, он продолжил лекцию:
— Как я понимаю, попали мы в систему, где не в ходу техника, где нет космических инопланетян и роботов всяческих. Зато куча волшебников, магов, привидений, разнообразных народцев и так далее. Ну и героев — крутых и просто — должно быть немало. Я сам жил в мире, где один Создатель, про других и не слыхивали у нас, но поскольку эльф использовал новые для меня названия, из этого я делаю вывод: мы по крайней мере не у меня.
— А хорошо бы… — мечтательно протянула Голди, и приняла соблазнительную позу. — С мамой бы познакомил.
— Сирота я. Круглый, — отрезал Андреа, и продолжил:
— В принципе, мне кажется… То есть, по моим ощущениям, которым я до сих доверял, сюжеты в любом мире подобного типа, или системах таких, должны в основном сводиться к тому, что крутой герой вместе с кем-нибудь ещё идёт спасать мир от какого-нибудь злобного мага.
— И спасает?
— А то! Иначе какой смысл вообще Историю затевать? Правда бывает — даже на моих глазах бывало, — что героя делают откровенно мерзким. Чтобы оригинальней было. У такого цели попроще: денег цапнуть, королевство какое завоевать… Лично мне, честно говоря, такие несимпатичны. Хотя именно они, когда оказываются без поддержки Создателя выживают лучше остальных. Знаете, бывший крутой — на самом деле печальное зрелище. Замашки те же, а получается… Мрут они вобщем-то, особенно которые поблагородней. Дела, к которым за Историю привыкли, теперь недоступны, а мелочёвка она мелочёвка и есть — вот и пропадает интерес к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57