Раскрытая ручка Гизи валялась на столе перед ним, словно прокатившись
по листу бумаги. Очки Гизи лежали возле ручки, с другой стороны стоял
стакан с остатками воды на дне, возле него лежала пробка от графина, из
которого Гизи совсем недавно налил в стакан.
А на полу возле ноги Льва Гизи лежал единственный листочек бумаги.
Блэйн стоял, глядя на него, и думал, что это такое. Это какой-то
бланк, решил он, и на нем что-то написано. Он обогнул стол, чтобы лучше
его разглядеть, движимый нелогичным любопытством.
Он наклонился, чтобы прочесть написанное, и в глаза бросилось имя:
НОРМАН БЛЭЙН!
Он наклонился еще ниже и поднял листок с ковра. Это был приемный
бланк, датированный позавчерашним днем, и он указывал Нормана Блэйна как
начальника отдела "Записей Снов". Приказ вступал в силу с полуночи
сегодняшнего дня. На нем стояли должная подпись и печать.
Дело Джона Реймера, подумал Блэйн, то, о чем несколько недель
шептались по всему Центру.
На секунду он почувствовал торжество. Выбрали его. Он был подходящим
для этой работы! Но это было больше, чем торжество. У него была не только
работа, у него были ответы на вопросы, которые ему зададут.
Почему вас вызвали? - спросят его. Теперь он может ответить. С этим
документом в кармане он может ответить.
Но у него мало времени. Он положил листок на стол и свернул его на
треть, заставив себя потратить время, чтобы сделать это тщательно. Затем
так же тщательно он свернул на треть другой листок и положил его в карман.
Потом повернулся к двери и стал ждать.
В следующую секунду в кабинет вошли Пауль Феррис и с полдюжины его
головорезов.

3
Феррис был ловким чиновником. Он был первоклассным полицейским и
обладал преимуществом, выглядя, как преподаватель колледжа. Некрупный.
Волосы гладкие, а глаза утомленно смотрят из-под очков.
Он удобно развалился в кресле за своим столом и сложил руки на
животе.
- Я должен задать вам несколько вопросов, - сказал он Блэйну. -
Естественно, только для протокола. Причиной смерти послужило вроде бы
самоубийство. Яд. Мы не знаем, какой именно, пока Док не проведет
вскрытие.
- Я понимаю, - сказал Блэйн.
И подумал: конечно же, я понимаю. Только я знаю, как вы работаете.
Убаюкиваете человека, затем бьете его по животу.
- Мы с вами долго работали вместе, продолжал Феррис. - Не совсем
вместе, но под одной крышей и для одной цели. Я знаю, что мы будем
продолжать тот же курс.
- Ну, конечно, - сказал Блэйн.
- Насчет встречи, - продолжал Феррис. - Вы сказали, что получили
назначение в учрежденческом конверте.
Блэйн кивнул.
- Сегодня утром он был в моей мусорной корзине, я полагаю. Я,
кажется, больше ничего туда не выкидывал.
Это было достаточно верно: он ничего не выкидывал в корзину за
последний час. И еще одно - внутриведомственная корреспонденция не
регистрировалась.
И еще одно: уборщицы опустошали корзины с мусором ровно в 11.30, а
сейчас была четверть первого, и все, что было в его корзине, уже сгорело.
- Вы положили бланк в карман и забыли о нем?
- Я о нем не забыл, но в это время у меня был посетитель. Затем,
когда посетитель ушел, пришли два фабрикатора. Я проработал с ними парочку
пунктов, когда позвонил Гизи и попросил меня зайти.
Феррис кивнул.
- Вы думаете, он хотел поговорить с вами о вашей новой должности?
- Да, я так и подумал.
- Говорил ли он об этом прежде? Вы знали о надвигающемся повышении?
Норман Блэйн покачал головой.
- Это было настоящим сюрпризом.
- Конечно, счастливым?
- Естественно. Это лучшая работа. Более высокий оклад. Всякий хочет
продвигаться.
Феррис принял задумчивый вид.
- Вас не удивляет довольно странная процедура назначения - в
особенности на ключевую должность - пришедшая во внутриведомственном
конверте?
- Конечно. Я думал об этом все время.
- И ничего не сделали?
- Я уже говорил вам, - повторил Блэйн, - что был занят. И что,
во-вашему, я должен был сделать?
- Ничего, - сказал ему Феррис.
- Я так и думал, - сказал Блэйн. И подумал: сделай что-нибудь с этим,
если сможешь.
Он почувствовал радостный подъем и подавил его. Еще слишком рано.
В этот момент не было ничего, что мог бы сделать Феррис - совершенно
ничего. Назначение было подписано и оформлено по всем правилам. С будущей
полуночи он, Норман Блэйн, становится начальником отдела "Записей", приняв
эту должность от Реймера. Только доставка назначения была произведена не
по форме, но никаким способом в мире Феррис не мог доказать, что Блэйн не
получил ее по внутриведомственной почте.
Он коротко подумал, что бы случилось, если бы Гизи не умер. Пришло бы
тогда назначение или было бы аннулировано где-то на линии? Или какое-то
давление могло бы заставить его передать назначение кому-то другому?
Феррис продолжал:
- Я знаю, замена должна произойти. У Реймера возникли... ну,
небольшие трудности. Это не прошло мимо моего внимания, и я говорил об
этом Гизи. Было еще несколько кандидатур. Мы говорили об этом, он упомянул
вас среди нескольких человек, которым можно доверять, но больше ничего не
сказал.
- Вы не знаете, что он решил?
Феррис покачал головой.
- Нет, но я рад, что он выбрал на этот пост именно вас. Вы тот
человек, с которым мне хотелось работать. Мы еще встретимся. Нам нужно
поговорить об этом.
- В любое время, - сказал Блэйн.
- Если у вас есть время, как насчет того, чтобы зайти ко мне сегодня
вечером? Когда хотите, я буду дома весь вечер. Вы знаете, где я живу?
Блэйн кивнул и поднялся.
- Не волнуйтесь об этом деле, - сказал Феррис. - Лев Гизи был хорошим
человеком, ни есть и другие хорошие люди. Мы все думаем о нем. Я знаю,
может показаться шокирующим говорить о нем так... - Он на секунду
заколебался, потом продолжал: - Не беспокойтесь ни о каких изменениях в
вашем назначении. Я поговорю с тем, кто заменит Гизи.
- Как вы думаете, кто это будет?
Феррис моргнул несколько раз, затем его взгляд стал твердым и
неподвижным.
- Понятия не имею, - резко сказал он. - Я понятия не имею, кого они
выдвинут.
Чтобы ты да не имел! - подумал Блэйн.
- Вы уверены, что произошло самоубийство?
- Абсолютно, - сказал Феррис. - У Гизи была любовная история, а он
женат. - Он встал и взял фуражку. - Мне нравятся люди, которые улавливают
все с ходу. Продолжайте в том же духе, Блэйн. Нам вместе работать.
- Я в этом уверен.
- Не забудьте о вечере.
- Мы с вами встретимся, - сказал ему Блэйн.

4
Болтун захватил Нормана Блэйна, когда тот поставил машину на стоянку
этим утром и покинул площадку. Блэйн не мог представить себе, как он
проник сюда, ни он был здесь и поджидал свою жертву.
- Секундочку, сэр, - сказал он.
Блэйн повернулся к нему. Тот сделал шаг вперед и схватил Блэйна за
отворот пиджака. Блэйн дернулся, ни пальцы этого типа вцепились намертво.
- Пропустите меня, - сказал Блэйн. Но тот ответил:
- Сначала поговорите со мной. Вы работаете в Центре и вы тот человек,
с которым я хочу поговорить. Потому что если я смогу заставить вас
понять... ну, тогда, сэр, у меня появится надежда. Надежда, - повторил он,
брызгая слюной, - надежда, что мы сможем заставить людей понять порочность
"Снов". Потому что они порочны, сэр, они являются минами под моральную
ткань человечества. Они способствуют легкому бегству от тревог и проблем,
которые развивают характер. Благодаря "Снам" человеку не нужно встречаться
лицом к лицу с тревогами - он сможет избежать их, он сможет забыться в
"Снах". Я говорю вам, сэр, это проклятие нашей цивилизации.
Вспоминая это сейчас, Норман Блэйн еще чувствовал холодную, спокойную
белизну заполнившего его гнева.
- Отпустите меня, - сказал он.
Должно быть, что-то было в его тоне, предостерегающее Болтуна, потому
что тот разжал руку и отпустил. И Блэйн, поднимая руку, чтобы вытереть
рукавом пальто забрызганное лицо, глядел, как тот отступает, затем
поворачивается и убегает.
Впервые он был уловлен Болтуном, и его охватил ужас, так как он
получил физическое доказательство, что в мире есть люди, сомневающиеся в
искренности и цели "Снов".
Он оторвался от воспоминаний. Были более важные вещи, на которых
следовало сосредоточиться. Смерть Гизи и документ, который он поднял с
пола... странное поведение Ферриса. Почти так, подумал он, словно я
вовлечен в какой-то гигантский заговор, идущий теперь к осуществлению.
Он неподвижно сидел за столом и пытался думать над этим.
То он был уверен, что и не подумал бы поднять документ с пола теперь,
то считал, что, поглядев, что в нем, бросил бы его обратно на пол. Но
времени на раздумья не было. Феррис со своими головорезами уже был в пути,
и Блэйн стоял беззащитный в кабинете с мертвецом, без достаточного
объяснения, почему находится здесь, без достаточно удовлетворительного
ответа на любой из вопросов, которые ему наверняка задали бы.
Документ давал ему причину для прихода в кабинет, давал ответ на
вопросы, предупреждал другие вопросы, которые были бы заданы, если бы он
не ответил на первые.
Феррис сказал, что это было самоубийство.
Было ли бы это самоубийством или убийством, подумал Блэйн, если бы у
него в кармане не было документа? Если бы он оставался беззащитным, не
использовали ли бы его, чтобы объяснить смерть Гизи?
Феррис сказал, что ему нравится человек, который умеет быстро думать.
И в этом не было сомнения. Сам Феррис был человеком, который быстро думал,
который был способен импровизировать и проводить свой курс в соответствие
с любой ситуацией.
И он не был человеком, которому можно было доверять.
Блэйн подумал, последовало бы назначение, если бы он не подобрал
документ с ковра? Конечно, он был не тем человеком, которого мог выбрать
Пауль Феррис на место Реймера. И, может, Феррис, найдя документ на полу,
порвал бы его и забыл, и на этот пост был бы назначен кто-то другой?
И еще вопрос: что важного в этой работе? Чем она важна, чем важно,
кто на нее назначен? Никто, конечно, не говорил, что она важная, но Феррис
заинтересован в ней, а Пауль Феррис никогда не интересуется не важными
вещами.
Может, назначение каким-то образом связано со смертью Льва Гизи?
Блэйн покачал головой. На это не было ответа.
Важно то, что назначили его - и смерть Гизи не отменила это
назначение и, по крайней мере, в настоящий момент Пауль Феррис не
собирается этому противодействовать.
Но, предостерег себя Норман Блэйн, он не может позволить себе считать
Ферриса нарицательной величиной. Как слуга гильдии, Пауль Феррис был
полицейским чиновником с отрядом верных людей, с широкой свободой действий
при выполнении своих обязанностей, политически мыслящим и неразборчивым в
средствах, занимающимся устройством достаточно просторной ниши, чтобы
удовлетворить свои амбиции.
Более чем правдоподобно, что смерть Гизи годится для этих амбиций. Не
исключено, что Феррис мог - тихо и тайно способствовать ей... если,
фактически, не сам состряпал ее.
Он сказал, самоубийство. Яд. Беспокойство. Любовная история... Легко
говорить. Наблюдать за каждым твоим шагом, сказал себе Блэйн. Сделать это
легко. Не делать внезапных движений. И быть готовым уклониться от удара.
Он сидел неподвижно, позволив бежать суматошным мыслям. Бесполезно
думать об этом, сказал он себе. Сейчас все бесполезно. Позже, когда и если
у него будут какие-нибудь факты - тогда будет время подумать.
Он взглянул на часы - три пятнадцать. Идти домой еще слишком рано.
И его ждала работа. Завтра он перейдет в другой кабинет, но сегодня
нужно работать здесь.
Он взял папку Дженкинса и уставился на нее. Большая охота, как
сказали два сумасшедших фабрикатора. Мы зададим ему жару, сказали они.
Он раскрыл папку и пробежал глазами несколько первых страниц, слегка
вздрагивая.
Для непритязательного вкуса, подумал он.
Он вспомнил Дженкинса - огромный, массивный брюнет, ревевший так, что
трясся кабинет.
Ну, может, он примет это, подумал Блэйн. Во всяком случае, это то,
что он просил.
Он сунул папку под мышку и прошел в приемную.
- Мы только что прослушали слово, сказала Ирма.
- Вы имеете в виду о Гизи?
- Нет, о Гизи мы слышали до этого. Нам всем тяжело, я полагаю, все
любили его. Но я имею в виду слово о вас. Это сейчас повсюду. Почему бы
вам не сказать нам сразу? Мы думаем, это прекрасно.
- Ну, спасибо, Ирма.
- Мы поцелуем вас.
- Ты очень добра.
- Почему вы держали это в секрете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10