Такие маневры не требовали особой хитрости.
Я оглядел комнату. Но хозяйка была не из тех, кто выставляет фотографии близких людей в своей гостиной.
В дверь позвонили. Ни один из нас не обратил внимания на этот звонок.
– И вы тоже некоторое время жили в Вене?
Мы часто в книгах читаем, что у кого-то «просветлело лицо». Так вот в эту минуту, глядя на доктора Бауэрнштерн, я впервые понял, что это значит. В ней словно кто-то включил свет.
– Да, я два года провела в Вене, работала у мужа в больнице, то есть тогда он еще не был моим мужем. Я тоже хотела стать детским врачом.
– А почему же не стали? – спросил я напрямик, но не очень грубо, так как меня по-настоящему заинтересовал этот разговор.
– А почему вы, например, не стали… ну, кем-нибудь другим, не тем, кто вы сейчас? – парировала она немедленно. И должен признаться, я на миг был огорошен. Отчего в самом деле я не ищу себе нормальной честной работы в какой-нибудь залитой солнцем стране, а сижу здесь и прикидываю, скоро ли смогу поймать в ловушку одного из этих людей? К черту!…
Я видел, что она читает мои мысли. Но вместо того, чтобы обрадоваться, как игрок, которому наконец повезло, она стала приветливее, выражение ее глаз, всего лица заметно смягчилось. Да, с этой женщиной надо быть начеку!
В гостиную вдруг с самым невозмутимым видом вошел мистер Периго.
– Здравствуйте. Вы обещали напоить меня чаем, если я когда-нибудь окажусь в вашем районе, – начал он, протягивая хозяйке обе руки. – …Да-да, мы с мистером Нейлэндом уже старые знакомые, правда, мистер Нейлэнд?
– Да, мы повсюду сталкиваемся, – отозвался я довольно сухо.
Хозяйка опять занялась чайником, и я только сейчас заметил, что на столе стоит несколько чашек, как будто в такое время можно ждать гостей!
Доктор Бауэрнштерн, словно поняв, о чем я думаю, сказала небрежно:
– Я только по четвергам и воскресеньям имею возможность общаться со своими знакомыми в нормальное время.
– Да, разумеется, – сказал мистер Периго; видно было, что он в превосходном настроении. – Сейчас все так безумно заняты, все, кроме меня. А я бегаю на свободе, как беззаботный кролик, и притворяюсь занятым, но при этом ровно ничего не делаю. Да и что делать такому человеку, как я? Пробовал беседовать с военными, но они меня не выносят. И никто не хочет поручить мне смотреть за машиной или бить молотом по железу, или… что еще там делают на этих дурацких заводах? Вот я и хожу без дела и, конечно, совсем обнищал. Ну, а ваши как дела, дорогой мой? Заняли уже ответственный пост на каком-нибудь из наших двух заводов?
– У меня пока ничего нового. Впрочем, правление, наверное, еще не успело рассмотреть мое заявление.
– Да, наверное. Но, по-моему, они должны были сразу ухватиться за вас. Мистер Нейлэнд приехал из Канады помогать нам. Он для них самый подходящий человек – положительный, добросовестный. А эти господа даже его заставляют слоняться без дела. Какое безобразие! – говорил он, взглядом давая нам понять, что это тонкая ирония.
У нас толкуют о губительности паники и малодушного уныния. Но насмешки Периго над делом обороны были куда опаснее. Он оказывал Гитлеру большую услугу, чем даже наши воскресные ораторы.
– А сегодняшние сообщения – разве это не стыд и срам? – спрашивал он с безмятежной веселостью.
– В самом деле? – без всякого интереса откликнулась хозяйка и едва заметно пожала плечами.
– Дорогая, не станете же вы меня уверять, что вам это безразлично!
– Хорошо, не стану. – Она слегка усмехнулась. – Однако съешьте же что-нибудь, пожалуйста!
– Спасибо, не хочется, – улыбнулся мистер Периго. – Но, если разрешите, я выкурю сигарету. У меня ведь где-то была зажигалка, отличная новенькая зажигалка… – Он лукаво поглядел на меня. Я ждал появления зажигалки, но так и не дождался. – И куда я ее сунул, ума не приложу, – удивлялся мистер Периго, разводя руками. – Нет, доктор Бауэрнштерн, не беспокойтесь, пожалуйста. Наверняка у мистера Нейлэнда есть зажигалка.
– Могу вам дать спичку, – сказал я и увидел, что хозяйка смотрит на нас с легким недоумением, словно догадываясь, что за этими фразами что-то кроется.
Оставаться здесь дольше не стоило: каждому из них порознь я мог бы сказать многое, а обоим вместе мне как будто и нечего было сказать.
Мистер Периго не выразил желания уйти одновременно со мной, хотя должен был знать, что хозяйке пора ехать в больницу. Из этого я заключил, что ему нужно сказать ей что-то важное. Доктор Бауэрнштерн проводила меня в прихожую (чего я никак не ожидал), и мы минутку постояли у двери.
– Не знаете ли вы, чем, собственно, занимается мистер Периго? – спросила она.
– Не знаю. Он говорит, что просто ходит повсюду и болтает.
– Это и я слышала. Но мне что-то не верится. А вам?
– Когда речь идет о мистере Периго, я вообще почти ничему не верю, – произнес я с расстановкой. – Впрочем, если говорить о вас, доктор Бауэрнштерн, я тоже верю далеко не всему.
– Как это понимать? – Она, кажется, не столько рассердилась, сколько удивилась.
– Сам пока еще не знаю, – сказал я. Это была истинная правда. – Спасибо за чай. Я очень приятно провел время.
Я помчался домой, на Раглан-стрит, предупредил миссис Уилкинсон, что ужинать не буду и вернусь не позже девяти, затем снова вышел, захватив с собой две книги из библиотечки «Магазина подарков». Я, собственно, успел прочитать только одну, но решил обменять обе, чтобы иметь законный предлог опять побывать в лавке. В момент моего прихода молодая продавщица с насморком как раз кончала затемнять окна, а мисс Экстон сама обслуживала покупательницу. Я пошел прямо к шкафу и сделал вид, что выбираю себе книгу. Покупательница скоро ушла, а за ней и продавщица, которой мисс Экстон посоветовала пойти домой и сразу лечь в постель. Но тут вошла новая покупательница, какая-то суетливая дама, и минут десять, а то и дольше выбирала букетик искусственных цветов.
Стоило посмотреть, как мисс Экстон обслуживала эту покупательницу! Голосом своим она владела в совершенстве, он звучал неизменно вежливо и доброжелательно. Но я перехватил весьма красноречивый взгляд, брошенный ею на бестолковую женщину. Если бы покупательница его заметила, она бы пулей вылетела из магазина. Взгляд этот, казалось, исходил из каких-то скрытых глубин холодной злобы и просто убивал.
Меня все больше интересовала и притягивала эта статная белокурая красавица, как будто только что вынутая из холодильника. Если не считать второстепенных внешних признаков – зеленого рабочего халата, обрамлявших голову кос, тона, манер, – она ничем не походила на женщину, для которой этот магазин – самое подходящее место. Она только играла роль такой женщины, играла ее неумело, но, очевидно, достаточно хорошо, чтобы обмануть Грэтли. В этой роли она была похожа на могучий автомобиль лучшей марки, выползающий с грузом овощей с заднего двора зеленой лавки.
Как только надоедливая покупательница вышла, мисс Экстон с улыбкой подошла ко мне. Я уже совершенно забыл о книгах и сейчас схватил первые попавшиеся мне под руку.
– Вы в самом деле хотите взять эти? – спросила она все с той же улыбкой.
– Что як… они, я думаю, подойдут, – сказал я торопливо.
– А вы посмотрите повнимательнее, – скомандовала она.
Я посмотрел. Судя по заглавиям, книги в самом деле были совсем не в моем вкусе.
– Ладно, – сказал я. – Вы правы. Я бы не стал читать их даже на необитаемом острове. Видите ли, я простоял здесь слишком долго и, когда вы подошли, почувствовал, что надо поскорее выбрать. Это потому, что я думал совсем о другом.
– Я заметила, – отозвалась она, отняв у меня книги и делая пометку о возврате тех, которые я принес. – О чем же вы думали?
Решив, что небольшая дерзость не повредит, я сказал:
– Я думал о вас.
Она подняла брови.
– Расскажите, что же именно.
– Не сейчас. Я зашел сюда напомнить, что вы обещали на этой неделе пообедать со мной. Пойдемте завтра вечером в «Трефовую даму»? На днях нас там накормили чудесным обедом. Конечно, мне вряд ли удастся угостить вас так, как угощала нас миссис Джесмонд, но я сделаю все, что в моих силах. Кстати, в тот вечер, позавчера, я видел вас в «Трефовой даме».
– Да, помню. Завтра я могу, – благодарю вас, – но не раньше половины девятого. Я обещала быть в семь часов на митинге. Это митинг патриотический, так что я считаю своим долгом пойти. К тому же все мы, владельцы магазинов, получили специальные приглашения. И посещение такого митинга может быть нам полезно в деловом отношении, – добавила она и показала мне приглашение. Я прочел, что на митинге выступят местный член парламента, мэр города и полковник Тарлингтон.
– Хорошо. А что, если я пойду с вами, а потом мы прямо оттуда махнем в «Трефовую даму»?
– Гениальная идея! – воскликнула она.
Помню, я подумал, что никогда не слыхал от женщины этого выражения. Они почему-то его не употребляют. Но я уже и так пришел к заключению, что передо мной необыкновенная женщина.
– Ну что, выбрали себе книги? – спросила она через минуту-другую.
– Нет еще, к сожалению. А что? Вам хочется, чтобы я поскорее ушел?
– Нет, не в этом дело, – рассмеялась она и, помолчав, прибавила почти шепотом: – Мне хочется закрыть поскорее проклятую лавку. Сегодня день был такой скучный, длинный. Вы, кажется, никуда не торопитесь…
– Признаюсь, нет.
– В таком случае мы сделаем вот что: я поскорее запру лавку, чтобы еще какая-нибудь несносная женщина не могла прийти сюда, и мы докончим наш разговор наверху и заодно выпьем чего-нибудь. Вы мне расскажете, что думали обо мне.
– Великолепно! – обрадовался я. Ее предложение было мне очень на руку. Я с любопытством ожидал, что она будет делать. А она заперла дверь, задвинула засов, указала мне на освещенную лестницу в глубине, потом выключила свет в лавке и пошла за мной. Ни одна хозяйка, если она серьезно относится к делу, не оставила бы свою лавку в таком виде. Обычно она убирает, приводит все в порядок, помешкает тут, посмотрит там, подсчитает в уме дневную выручку, может быть, проверит кассу и только тогда простится с лавкой. А такое торопливое бегство из лавки совершенно не вязалось с тем, что я слышал от мисс Экстон во время нашего первого разговора о ее миссии снабжать жителей Грэтли прелестными безделушками, украшающими жизнь. Правда, у нее сегодня был трудный день, и этим могло объясняться ее нетерпение, но я объяснял его иначе: сегодня она либо бессознательно, либо намеренно сняла маску. Очевидно, что-то во мне (но, разумеется, вовсе не мои прекрасные глаза) побудило ее к этому. Но мне важно было выяснить, бессознательно она это сделала или сознательно.
Маленькая гостиная наверху заинтересовала меня своей полной безликостью. Такую гостиную можно увидеть в любом отеле. У нее не было хозяйки. Ни намека на вкусы какой-нибудь Пруденс, владелицы «Магазина подарков». Но не сказывалась здесь ни в чем и индивидуальность женщины иного сорта. А между тем мисс Экстон, несомненно, обладала яркой индивидуальностью, хотя сразу ее нелегко было определить. И она обставила эту комнату и жила здесь уже четыре месяца, а комната не имела никакого лица. Нет, это не случайно!
Мисс Экстон пробормотала что-то относительно выпивки, и я услышал, как она отпирает угловой шкафчик. Я обернулся и увидел такую солидную батарею бутылок, какой не видывал уже давно. По-видимому, у хозяйки был очень хороший поставщик.
– Если бы тут оказалась канадская водка, это было бы настоящее чудо, – сказал я, выдерживая роль неотесанного болвана с дикого Запада.
– Она у меня есть, – ответила хозяйка довольно сухо.
– Вот это здорово! – сказал я, немного переигрывая. – А то я уже почти забыл ее вкус. Надеюсь, вы не пожалеете для меня рюмочки!
Она налила мне водки, а себе приготовила изрядную порцию джина с лимонным соком. Затем выключила верхний свет, оставив только небольшую лампу под абажуром в углу. Мы стояли у камина со стаканами в руках и улыбались. В один миг обстановка приняла самый интимный характер. Мы чокнулись, и при этом соприкоснулись не только наши стаканы, но и руки. Затем выпили, улыбаясь друг другу. Она поставила стакан на столик, и я тоже. Мы все стояли лицом к лицу.
Не знаю, как и почему, но я почувствовал вдруг, что если я поцелую эту женщину, она не рассердится и что мне следует это сделать. Я обнял ее самым непринужденным и хладнокровным образом и поцеловал в губы. Не забудьте, что это была не молодая девушка (хотя издали она и казалась такой), а зрелая женщина. Она ответила поцелуем, и любопытный это был поцелуй: крепкий, говоривший об опытности, но совершенно бесстрастный.
Затем, не комментируя этого маленького эпизода, мы сели за стол.
Как я и ожидал, она помнила, что я хлопочу о месте у Чартерса, и осведомилась о результате. Я сказал, что у меня нет опыта инженера-электрика и это может мне помешать, но Хичем обещал доложить обо мне правлению.
– Я встретил случайно одного из членов правления, – продолжал я, – и не заметил в нем особого расположения ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Я оглядел комнату. Но хозяйка была не из тех, кто выставляет фотографии близких людей в своей гостиной.
В дверь позвонили. Ни один из нас не обратил внимания на этот звонок.
– И вы тоже некоторое время жили в Вене?
Мы часто в книгах читаем, что у кого-то «просветлело лицо». Так вот в эту минуту, глядя на доктора Бауэрнштерн, я впервые понял, что это значит. В ней словно кто-то включил свет.
– Да, я два года провела в Вене, работала у мужа в больнице, то есть тогда он еще не был моим мужем. Я тоже хотела стать детским врачом.
– А почему же не стали? – спросил я напрямик, но не очень грубо, так как меня по-настоящему заинтересовал этот разговор.
– А почему вы, например, не стали… ну, кем-нибудь другим, не тем, кто вы сейчас? – парировала она немедленно. И должен признаться, я на миг был огорошен. Отчего в самом деле я не ищу себе нормальной честной работы в какой-нибудь залитой солнцем стране, а сижу здесь и прикидываю, скоро ли смогу поймать в ловушку одного из этих людей? К черту!…
Я видел, что она читает мои мысли. Но вместо того, чтобы обрадоваться, как игрок, которому наконец повезло, она стала приветливее, выражение ее глаз, всего лица заметно смягчилось. Да, с этой женщиной надо быть начеку!
В гостиную вдруг с самым невозмутимым видом вошел мистер Периго.
– Здравствуйте. Вы обещали напоить меня чаем, если я когда-нибудь окажусь в вашем районе, – начал он, протягивая хозяйке обе руки. – …Да-да, мы с мистером Нейлэндом уже старые знакомые, правда, мистер Нейлэнд?
– Да, мы повсюду сталкиваемся, – отозвался я довольно сухо.
Хозяйка опять занялась чайником, и я только сейчас заметил, что на столе стоит несколько чашек, как будто в такое время можно ждать гостей!
Доктор Бауэрнштерн, словно поняв, о чем я думаю, сказала небрежно:
– Я только по четвергам и воскресеньям имею возможность общаться со своими знакомыми в нормальное время.
– Да, разумеется, – сказал мистер Периго; видно было, что он в превосходном настроении. – Сейчас все так безумно заняты, все, кроме меня. А я бегаю на свободе, как беззаботный кролик, и притворяюсь занятым, но при этом ровно ничего не делаю. Да и что делать такому человеку, как я? Пробовал беседовать с военными, но они меня не выносят. И никто не хочет поручить мне смотреть за машиной или бить молотом по железу, или… что еще там делают на этих дурацких заводах? Вот я и хожу без дела и, конечно, совсем обнищал. Ну, а ваши как дела, дорогой мой? Заняли уже ответственный пост на каком-нибудь из наших двух заводов?
– У меня пока ничего нового. Впрочем, правление, наверное, еще не успело рассмотреть мое заявление.
– Да, наверное. Но, по-моему, они должны были сразу ухватиться за вас. Мистер Нейлэнд приехал из Канады помогать нам. Он для них самый подходящий человек – положительный, добросовестный. А эти господа даже его заставляют слоняться без дела. Какое безобразие! – говорил он, взглядом давая нам понять, что это тонкая ирония.
У нас толкуют о губительности паники и малодушного уныния. Но насмешки Периго над делом обороны были куда опаснее. Он оказывал Гитлеру большую услугу, чем даже наши воскресные ораторы.
– А сегодняшние сообщения – разве это не стыд и срам? – спрашивал он с безмятежной веселостью.
– В самом деле? – без всякого интереса откликнулась хозяйка и едва заметно пожала плечами.
– Дорогая, не станете же вы меня уверять, что вам это безразлично!
– Хорошо, не стану. – Она слегка усмехнулась. – Однако съешьте же что-нибудь, пожалуйста!
– Спасибо, не хочется, – улыбнулся мистер Периго. – Но, если разрешите, я выкурю сигарету. У меня ведь где-то была зажигалка, отличная новенькая зажигалка… – Он лукаво поглядел на меня. Я ждал появления зажигалки, но так и не дождался. – И куда я ее сунул, ума не приложу, – удивлялся мистер Периго, разводя руками. – Нет, доктор Бауэрнштерн, не беспокойтесь, пожалуйста. Наверняка у мистера Нейлэнда есть зажигалка.
– Могу вам дать спичку, – сказал я и увидел, что хозяйка смотрит на нас с легким недоумением, словно догадываясь, что за этими фразами что-то кроется.
Оставаться здесь дольше не стоило: каждому из них порознь я мог бы сказать многое, а обоим вместе мне как будто и нечего было сказать.
Мистер Периго не выразил желания уйти одновременно со мной, хотя должен был знать, что хозяйке пора ехать в больницу. Из этого я заключил, что ему нужно сказать ей что-то важное. Доктор Бауэрнштерн проводила меня в прихожую (чего я никак не ожидал), и мы минутку постояли у двери.
– Не знаете ли вы, чем, собственно, занимается мистер Периго? – спросила она.
– Не знаю. Он говорит, что просто ходит повсюду и болтает.
– Это и я слышала. Но мне что-то не верится. А вам?
– Когда речь идет о мистере Периго, я вообще почти ничему не верю, – произнес я с расстановкой. – Впрочем, если говорить о вас, доктор Бауэрнштерн, я тоже верю далеко не всему.
– Как это понимать? – Она, кажется, не столько рассердилась, сколько удивилась.
– Сам пока еще не знаю, – сказал я. Это была истинная правда. – Спасибо за чай. Я очень приятно провел время.
Я помчался домой, на Раглан-стрит, предупредил миссис Уилкинсон, что ужинать не буду и вернусь не позже девяти, затем снова вышел, захватив с собой две книги из библиотечки «Магазина подарков». Я, собственно, успел прочитать только одну, но решил обменять обе, чтобы иметь законный предлог опять побывать в лавке. В момент моего прихода молодая продавщица с насморком как раз кончала затемнять окна, а мисс Экстон сама обслуживала покупательницу. Я пошел прямо к шкафу и сделал вид, что выбираю себе книгу. Покупательница скоро ушла, а за ней и продавщица, которой мисс Экстон посоветовала пойти домой и сразу лечь в постель. Но тут вошла новая покупательница, какая-то суетливая дама, и минут десять, а то и дольше выбирала букетик искусственных цветов.
Стоило посмотреть, как мисс Экстон обслуживала эту покупательницу! Голосом своим она владела в совершенстве, он звучал неизменно вежливо и доброжелательно. Но я перехватил весьма красноречивый взгляд, брошенный ею на бестолковую женщину. Если бы покупательница его заметила, она бы пулей вылетела из магазина. Взгляд этот, казалось, исходил из каких-то скрытых глубин холодной злобы и просто убивал.
Меня все больше интересовала и притягивала эта статная белокурая красавица, как будто только что вынутая из холодильника. Если не считать второстепенных внешних признаков – зеленого рабочего халата, обрамлявших голову кос, тона, манер, – она ничем не походила на женщину, для которой этот магазин – самое подходящее место. Она только играла роль такой женщины, играла ее неумело, но, очевидно, достаточно хорошо, чтобы обмануть Грэтли. В этой роли она была похожа на могучий автомобиль лучшей марки, выползающий с грузом овощей с заднего двора зеленой лавки.
Как только надоедливая покупательница вышла, мисс Экстон с улыбкой подошла ко мне. Я уже совершенно забыл о книгах и сейчас схватил первые попавшиеся мне под руку.
– Вы в самом деле хотите взять эти? – спросила она все с той же улыбкой.
– Что як… они, я думаю, подойдут, – сказал я торопливо.
– А вы посмотрите повнимательнее, – скомандовала она.
Я посмотрел. Судя по заглавиям, книги в самом деле были совсем не в моем вкусе.
– Ладно, – сказал я. – Вы правы. Я бы не стал читать их даже на необитаемом острове. Видите ли, я простоял здесь слишком долго и, когда вы подошли, почувствовал, что надо поскорее выбрать. Это потому, что я думал совсем о другом.
– Я заметила, – отозвалась она, отняв у меня книги и делая пометку о возврате тех, которые я принес. – О чем же вы думали?
Решив, что небольшая дерзость не повредит, я сказал:
– Я думал о вас.
Она подняла брови.
– Расскажите, что же именно.
– Не сейчас. Я зашел сюда напомнить, что вы обещали на этой неделе пообедать со мной. Пойдемте завтра вечером в «Трефовую даму»? На днях нас там накормили чудесным обедом. Конечно, мне вряд ли удастся угостить вас так, как угощала нас миссис Джесмонд, но я сделаю все, что в моих силах. Кстати, в тот вечер, позавчера, я видел вас в «Трефовой даме».
– Да, помню. Завтра я могу, – благодарю вас, – но не раньше половины девятого. Я обещала быть в семь часов на митинге. Это митинг патриотический, так что я считаю своим долгом пойти. К тому же все мы, владельцы магазинов, получили специальные приглашения. И посещение такого митинга может быть нам полезно в деловом отношении, – добавила она и показала мне приглашение. Я прочел, что на митинге выступят местный член парламента, мэр города и полковник Тарлингтон.
– Хорошо. А что, если я пойду с вами, а потом мы прямо оттуда махнем в «Трефовую даму»?
– Гениальная идея! – воскликнула она.
Помню, я подумал, что никогда не слыхал от женщины этого выражения. Они почему-то его не употребляют. Но я уже и так пришел к заключению, что передо мной необыкновенная женщина.
– Ну что, выбрали себе книги? – спросила она через минуту-другую.
– Нет еще, к сожалению. А что? Вам хочется, чтобы я поскорее ушел?
– Нет, не в этом дело, – рассмеялась она и, помолчав, прибавила почти шепотом: – Мне хочется закрыть поскорее проклятую лавку. Сегодня день был такой скучный, длинный. Вы, кажется, никуда не торопитесь…
– Признаюсь, нет.
– В таком случае мы сделаем вот что: я поскорее запру лавку, чтобы еще какая-нибудь несносная женщина не могла прийти сюда, и мы докончим наш разговор наверху и заодно выпьем чего-нибудь. Вы мне расскажете, что думали обо мне.
– Великолепно! – обрадовался я. Ее предложение было мне очень на руку. Я с любопытством ожидал, что она будет делать. А она заперла дверь, задвинула засов, указала мне на освещенную лестницу в глубине, потом выключила свет в лавке и пошла за мной. Ни одна хозяйка, если она серьезно относится к делу, не оставила бы свою лавку в таком виде. Обычно она убирает, приводит все в порядок, помешкает тут, посмотрит там, подсчитает в уме дневную выручку, может быть, проверит кассу и только тогда простится с лавкой. А такое торопливое бегство из лавки совершенно не вязалось с тем, что я слышал от мисс Экстон во время нашего первого разговора о ее миссии снабжать жителей Грэтли прелестными безделушками, украшающими жизнь. Правда, у нее сегодня был трудный день, и этим могло объясняться ее нетерпение, но я объяснял его иначе: сегодня она либо бессознательно, либо намеренно сняла маску. Очевидно, что-то во мне (но, разумеется, вовсе не мои прекрасные глаза) побудило ее к этому. Но мне важно было выяснить, бессознательно она это сделала или сознательно.
Маленькая гостиная наверху заинтересовала меня своей полной безликостью. Такую гостиную можно увидеть в любом отеле. У нее не было хозяйки. Ни намека на вкусы какой-нибудь Пруденс, владелицы «Магазина подарков». Но не сказывалась здесь ни в чем и индивидуальность женщины иного сорта. А между тем мисс Экстон, несомненно, обладала яркой индивидуальностью, хотя сразу ее нелегко было определить. И она обставила эту комнату и жила здесь уже четыре месяца, а комната не имела никакого лица. Нет, это не случайно!
Мисс Экстон пробормотала что-то относительно выпивки, и я услышал, как она отпирает угловой шкафчик. Я обернулся и увидел такую солидную батарею бутылок, какой не видывал уже давно. По-видимому, у хозяйки был очень хороший поставщик.
– Если бы тут оказалась канадская водка, это было бы настоящее чудо, – сказал я, выдерживая роль неотесанного болвана с дикого Запада.
– Она у меня есть, – ответила хозяйка довольно сухо.
– Вот это здорово! – сказал я, немного переигрывая. – А то я уже почти забыл ее вкус. Надеюсь, вы не пожалеете для меня рюмочки!
Она налила мне водки, а себе приготовила изрядную порцию джина с лимонным соком. Затем выключила верхний свет, оставив только небольшую лампу под абажуром в углу. Мы стояли у камина со стаканами в руках и улыбались. В один миг обстановка приняла самый интимный характер. Мы чокнулись, и при этом соприкоснулись не только наши стаканы, но и руки. Затем выпили, улыбаясь друг другу. Она поставила стакан на столик, и я тоже. Мы все стояли лицом к лицу.
Не знаю, как и почему, но я почувствовал вдруг, что если я поцелую эту женщину, она не рассердится и что мне следует это сделать. Я обнял ее самым непринужденным и хладнокровным образом и поцеловал в губы. Не забудьте, что это была не молодая девушка (хотя издали она и казалась такой), а зрелая женщина. Она ответила поцелуем, и любопытный это был поцелуй: крепкий, говоривший об опытности, но совершенно бесстрастный.
Затем, не комментируя этого маленького эпизода, мы сели за стол.
Как я и ожидал, она помнила, что я хлопочу о месте у Чартерса, и осведомилась о результате. Я сказал, что у меня нет опыта инженера-электрика и это может мне помешать, но Хичем обещал доложить обо мне правлению.
– Я встретил случайно одного из членов правления, – продолжал я, – и не заметил в нем особого расположения ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30