Быть может, вы макулоустойчивы?
Я еще раз пожал плечами:
— Не знаю. Ничего не могу сказать. Почему это важно?
— Вы в курсе того, что творится на Кампанелле?
— В самых общих чертах.
— Тогда я напомню Кампанелла — единственная заселенная планета звезды Эпсилон Эридана. Около пятнадцати геолет назад связь с ней прекратилась. Потом в окрестностях Кампанеллы один за другим исчезли два рейсовых звездолета. Следующий за ними транспортный звездолет «Аркад» погиб, наткнувшись на кометное облако. К счастью, его экипаж был спасен лайнером «Сибелиус». Но и этот корабль получил повреждения в том же кометном облаке, после чего был вынужден повернуть к Солнцу. В результате только через пять геолет после непонятной катастрофы к планете подошел земной звездолет. Но на этот раз — хорошо защищенный крейсер ОКС.
— «Звездный Вихрь»?
— Да. Вы знаете, что обнаружил «Звездный Вихрь»?
— Все, что передавали в новостях Население планеты исчезло. Тринадцать миллионов человек… Там произошла катастрофа. Страшная катастрофа.
— Во всяком случае, непонятная, — мягко поправил Дюнуа.
— Мне трудно оценить значение отдельных фактов.
— Ясно. Тогда я кое-что покажу. Вы знаете, что ребята с крейсера нашли два пустых скафандра?
— Нет.
Дюнуа кивнул.
— Эта деталь ускользнула от внимания общественности. Главным образом потому, что мы не обнародовали всей информации.
— Что именно?
— Оба скафандра принадлежали членам экипажа транспортного звездолета «Альбасете». Того, из пропавших. В одном обнаружена странная видеозапись. Ну а дальше… дальше смотрите.
Я увидел горную цепь на горизонте. Она ограничивала обширный участок пустыни. Ближе располагалась гряда барханов. В одном из них застрял полузанесенный песком космический катер. На его опоре висело нечто темное, колышущееся.
— Макула? — догадался я.
— Она.
Под макулой стоял человек в скафандре.
— Шеген Джумагулов, — пояснил Дюнуа. — Штурман «Альбасете».
Внезапно пятно упало, обрушилось. Взметнулся песчаный вихрь. Неестественно складываясь в местах, где у человека не может быть суставов, оранжевый скафандр осел и под тяжестью кислородных баллонов завалился на спину. Он стал таким плоским, что человеческого тела в нем быть не могло.
Поднявшись над жертвой, черное пятно секунду висело неподвижно. Потом стремительно переместилось прямо к объективу телекамеры. Изображение озарилось короткими вспышками. Камера опрокинулась. На экране остался вид безмятежно голубого неба с редкими перистыми облаками. Погода на Кампанелле в тот день стояла прекрасная…
— Эварт успел выстрелить дважды, — хладнокровно сказал Дюнуа. — Он всегда отличался отменной реакцией. Понимаете, почему мы решили показать это вам?
Вспомнив, что все увиденное происходило в одиннадцати световых годах от каюты шнелльбота, в которой мы находились, и более шестнадцати лет назад, я разжал пальцы, которые сами по себе вцепились в подлокотники.
— Начинаю понимать. Но вы сообщили не все? Наверняка есть что-то еще? Неизвестное информационным агентствам?
— К сожалению, есть. Уже трое суток не поступают сообщения со «Звездного Вихря».
— Как? И он?
— Боюсь, что так. Макулы атаковали базу десантников на Кампанелле. Командор Саян приказала сбросить аннигиляционное топливо. Крейсер вошел в верхние слои атмосферы, пытаясь спасти людей. Был бой. Полагаю, «Звездный Вихрь» применил все свое оружие. Однако же… молчит.
Дюнуа залпом осушил свой бокал и прошелся по каюте. Остановился перед моим креслом и сообщил:
— Через семьдесят шесть часов к Эпсилону уйдет Космофлот Солнца.
— Весь? — поразился я.
— Можно сказать, весь. Все боеспособные корабли, какие только успели собрать и ввести в строй. Тридцать восемь единиц. В Солнечной системе останется лишь несколько устаревших фрегатов.
— Такого еще не было в истории…
— Никогда, — кивнул Дюнуа.
— И я могу быть полезен?
— Да.
— Давайте ваше предложение, Жан-Клод.
— Это предложение контр-адмирала Клеоны Брунтланд, начальника отдела кадров ОКС. Но рекомендовали вас, каюсь, я. И… ваш внучатый зять.
— Эзра? Тем более.
— Видите ли, все тридцать восемь кораблей, уходящие к Эридану, относятся к субсветовым звездолетам. Плыть будут долго. Но как только закончатся ходовые испытания, за ними последует и их опередит наш разведчик.
— Что за корабль?
— Это будет «Фантаск». Его величество вакуум-перфоратор «Фантаск».
— Что ж, разумно. А в чем проблема?
— Там должны быть вы, граф. На «Фантаске». И все гравитонцы, которых удастся привлечь.
— Сколько у меня времени?
— Я ухожу на «Спейс Грейхаунд».
— Понятно. Почему такой интерес к гравитонцам?
— А вы не знаете?
— Точно — нет. Мы как-то не разговаривали о своих переменах.
— Понимаю Но факт можно считать установленным.
— Какой факт?
— Видите ли, у многих из вас появились не просто перемены У вас развились некоторые замечательные способности.
— Например?
— Например, Кшиштоф Ковалек часами может не дышать. В результате мутации его миоглобин связывает в восемьсот раз больше кислорода, чем миоглобин кашалота. С обычным человеком и сравнивать нечего. Месье Абдид с большой вероятностью предсказывает землетрясения. Зара ставит абсолютно точный диагноз по одному внешнему виду больного. Как это получается, она не знает. Сумитомо минимальными воздействиями умеет направить весь ход событий в нужное русло. Правда, если к этому имеются хотя бы малейшие естественные предпосылки. Джошуа Скрэмбл…
— Джошуа Скрэмбл видит в инфракрасном диапазоне, это я знаю.
— Верно. Беатрис Абу-Бариса снимает стрессы одним своим присутствием.
— Тоже проверено экспериментально?
— А как же. Экспериментов было множество. До вас, Серж, до вашей жены и сэра Парамона пока не добрались только потому, что решили дать вам сначала отдохнуть. Всех остальных бывших членов экипажа станции Гравитон-4 обследовали весьма дотошно.
— Всех?
— До единого. Выяснилось, что у половины особых перемен не случилось. У трети просто усилились, заострились способности, присущие им от рождения. А вот оставшаяся часть особо интересна. Примерно каждый шестой из вас приобрел то, чего у обычного человека вообще нет. При более спокойных обстоятельствах я ни за что бы не рекомендовал отправлять гравитонцев с Земли. Вас нужно изучать, изучать и еще раз изучать. Но обстоятельства таковы, что там, в системе Эпсилона, именно от вас может зависеть очень многое. Быть может, судьба нашей цивилизации.
— Сильно сказано.
— Буду рад ошибиться. Кстати, Скрэмбл уже зачислен на «Фантаск» бортинженером. Ну, что скажете?
— Необыкновенный корабль, необыкновенный экипаж… Чего не хватает, коммодор?
Коммодор простецки хлопнул себя по лбу Быть может, чересчур простецки.
— А ведь верно! Вы сами поговорите с Джекилом?
— Да, так будет лучше.
Дюнуа протянул маленькую, но крепкую руку:
— Прощайте, Серж.
— До скорого свидания. Я бы так сказал, Жан-Клод. И… позвольте вас поблагодарить.
— Любопытно, за что на этот раз? — лукаво поинтересовался Дюнуа.
— За все. Но особенно за то, что вы не боитесь уродов.
— Именно доверие порабощает уродов, — усмехнулся он. А я затосковал. Легкое это дело — уговорить Сержа Рыкоффа. Прошло чуть больше полугода с тех пор, как мне довелось вернуться на Землю. И в ближайшие четверть века я никуда не собирался улетать. Соскучился по просторам, ветрам, по возможности каждый день видеть и новые лица, и общаться со старыми друзьями. Возможности быть пусть посредственной, но непосредственной частицей мудрого, деятельного, веселого, дружелюбного и огромного муравейника по имени «человечество».
В коридоре шнелльбота простучали каблучки. Дверь раскрылась. В каюту высокопоставленного чина ОКС решительно ступила Доминичка. За ее спиной мелькнула улыбающаяся физиономия часового.
Высокопоставленный чин, по приказу которого совсем недавно расстреляли космическую яхту, мгновенно извлек коробку с чем-то вкусненьким. Да, подумал я, чем больше привилегий у детей, тем здоровее общество.
— Деда, ты куда подевался? Все ждут. Ты должен идти.
— Это правда, я должен, — сказал я, думая о своем. — Ради тебя. Иду, киска.
У трапа субалтерн-офицеры взяли под козырек. Все-то они понимают, хитрецы. В ОКС не принято отдавать честь штатским лицам.
Об этом знали и Сумитомо с Абдидом, поджидавшие на ярко освещенном пирсе. Они обменялись взглядами.
— Так. Летишь, значит, — сказал Абдид.
Я развел руки.
— Нас возьмешь? — спросил Сумитомо.
— Ребята…
Голос у меня вдруг осип. Мы молча обнялись. Со стороны шнелльбота раздались аплодисменты. Тут прибежал Кшиштоф.
— О-о, какая скульптурная группа! — восхитился он.
Потом признался:
— Что-то мерз-зну я без вас, братцы. Водка осталась?
— Водка была, есть и будет всегда, — сказал Абдид.
— Деда, а у тебя много друзей? — спросила Доминичка.
Абдид взял ее на руки, а потом подбросил вверх. Туда, в сторону звезд. Ох не надо бы, подумал я…
Восточные окна нашего номера выходили на океанский берег. Шумел прибой, кричали чайки, всходило солнце. А в гостиной поселился дух беспокойства и тревожного ожидания.
Мод сидела в качалке, а Круклис мерно прохаживался вдоль открытых окон, запрятав кулаки в карманы брюк. Белых, разумеется. Мне чудилось, что они оба вот-вот упорхнут неведомо куда.
В просторную комнату врывался соленый морской воздух, о котором я так мечтал в космосе. Снизу доносились голоса гостей. Вдруг все звуки утонули в реве и свисте. Взметнулись занавески на западных окнах. Я выглянул. Из лагуны взлетал шнелльбот Дюнуа. Тянувшийся за ним шлейф водяного пара перечеркнул радугу.
— Шумиха началась, — неодобрительно заметил Круклис. — Госпожа Лоа исчезла менее заметно.
— У Дюнуа есть причины, — сказал я. — Ты разве не в курсе?
— В курсе. Тебе надо соглашаться, Серж. Попадешь в места, где графский титул пригодится.
— Это где, на Кампанелле, что ли?
Круклис не ответил.
— А ты полетишь? — спросил я.
Потом взглянул на Мод и поправился:
— Вы полетите?
— Мод, ты не все рассказала? — спросил Круклис.
Моя жена опустила глаза. Я подошел к ней.
— Ты больше меня не любишь?
— Ближе тебя сейчас у меня никого нет, Сережа, — сказала Мод с такой интонацией, за которой неизбежно должно было последовать какое-то «но». Я подождал и дождался. — Но мы с Парамоном не совсем люди.
— Проклятый Кронос!
— Это началось задолго до него. Садись, выпей чего-нибудь.
Я налил можжевеловой.
— И мне, — попросил Круклис.
Грустно глянув из-под бровей, он сказал:
— Во мне человеческого больше. Будь здесь Лаура…
Я кивнул. Круклис выпил и заглянул в опустевший бокал.
— А Кронос изменил многих. Ты про Зару знаешь?
— Да. Диагнозы ставит.
— Это еще не все. Слышал ее последнюю симфонию?
— Симфонию? Нет.
— Обязательно послушай. Она того стоит.
— Значит, у Зары не одно приобретение?
— Не одно. Но больше всего приобрели те, кого еще как следует не обследовали. Те, кто совсем близко подходили к Кроносу. Мы, трое.
— И что можем мы, трое?
— Сейчас покажу. Придется все-таки фокусы показывать…
Круклис подошел к холодильнику и легко смял его в бесформенную массу. Из этой кляксы сам по себе образовался павиан. Обезьяна вскочила на подоконник и ошеломленно захлопала глазами.
— Знакомы? — спросил Круклис.
— Да, — спокойно сказал я. — Больше трех тысяч лет, если не ошибаюсь.
— Гуру не может ошибаться, — усмехнулся фокусник. — Даже если очень слаб. А ты сейчас совсем не слаб, поскольку питаешься регулярно.
— Не знаю, не знаю. Но думаю, что мои способности, в чем бы они ни заключались, — ничто по сравнению с твоими. Мне даже пришла мысль, что ты мог бы остановить нападение, если б захотел.
— Какое нападение?
— Да на «Ситутунгу».
Круклис вздохнул:
— Не преувеличивай. Все-таки я не бог.
— А кто?
— Не имеет значения, Сережа, — вмешалась Мод. — Парамон действительно не в силах останавливать космические корабли.
Я повернулся к ней:
— Стоп! А ты?
— Я? Я предвидела нападение.
— Но… но почему тогда не предупредила?
— А кто бы поверил?
— Я. Парамон. И…
— И больше никто, — закончила Мод.
— Все же…
— Я знала, что люди серьезно не пострадают. Эзра все сделал правильно. Ты тоже, кстати.
— Ну, уж я — то был исполнителем.
— Не только. Кто нашел способ разбудить Джекила?
— Э, позволь. Джекила разбудила ты.
— Верно. Но вот тогда исполнителем была я. Идея принадлежала тебе. Скажи, как ты догадался?
— Да ничего сложного. Просто подумал, что если у кого и получится, то только у тебя.
Мод и Круклис переглянулись.
— Смышленый мальчонка, — пробормотал Круклис. — Давно говорю. Иногда кажется, что он старше нас всех. Впрочем, как иначе? Гуру…
— А мне кажется, что обо мне ты знаешь больше, чем я сам, — сказал я.
— Это не так, Серж. Просто ты не все о себе вспомнил.
— Пока, — вставила Мод.
И оба стали смотреть на меня странными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я еще раз пожал плечами:
— Не знаю. Ничего не могу сказать. Почему это важно?
— Вы в курсе того, что творится на Кампанелле?
— В самых общих чертах.
— Тогда я напомню Кампанелла — единственная заселенная планета звезды Эпсилон Эридана. Около пятнадцати геолет назад связь с ней прекратилась. Потом в окрестностях Кампанеллы один за другим исчезли два рейсовых звездолета. Следующий за ними транспортный звездолет «Аркад» погиб, наткнувшись на кометное облако. К счастью, его экипаж был спасен лайнером «Сибелиус». Но и этот корабль получил повреждения в том же кометном облаке, после чего был вынужден повернуть к Солнцу. В результате только через пять геолет после непонятной катастрофы к планете подошел земной звездолет. Но на этот раз — хорошо защищенный крейсер ОКС.
— «Звездный Вихрь»?
— Да. Вы знаете, что обнаружил «Звездный Вихрь»?
— Все, что передавали в новостях Население планеты исчезло. Тринадцать миллионов человек… Там произошла катастрофа. Страшная катастрофа.
— Во всяком случае, непонятная, — мягко поправил Дюнуа.
— Мне трудно оценить значение отдельных фактов.
— Ясно. Тогда я кое-что покажу. Вы знаете, что ребята с крейсера нашли два пустых скафандра?
— Нет.
Дюнуа кивнул.
— Эта деталь ускользнула от внимания общественности. Главным образом потому, что мы не обнародовали всей информации.
— Что именно?
— Оба скафандра принадлежали членам экипажа транспортного звездолета «Альбасете». Того, из пропавших. В одном обнаружена странная видеозапись. Ну а дальше… дальше смотрите.
Я увидел горную цепь на горизонте. Она ограничивала обширный участок пустыни. Ближе располагалась гряда барханов. В одном из них застрял полузанесенный песком космический катер. На его опоре висело нечто темное, колышущееся.
— Макула? — догадался я.
— Она.
Под макулой стоял человек в скафандре.
— Шеген Джумагулов, — пояснил Дюнуа. — Штурман «Альбасете».
Внезапно пятно упало, обрушилось. Взметнулся песчаный вихрь. Неестественно складываясь в местах, где у человека не может быть суставов, оранжевый скафандр осел и под тяжестью кислородных баллонов завалился на спину. Он стал таким плоским, что человеческого тела в нем быть не могло.
Поднявшись над жертвой, черное пятно секунду висело неподвижно. Потом стремительно переместилось прямо к объективу телекамеры. Изображение озарилось короткими вспышками. Камера опрокинулась. На экране остался вид безмятежно голубого неба с редкими перистыми облаками. Погода на Кампанелле в тот день стояла прекрасная…
— Эварт успел выстрелить дважды, — хладнокровно сказал Дюнуа. — Он всегда отличался отменной реакцией. Понимаете, почему мы решили показать это вам?
Вспомнив, что все увиденное происходило в одиннадцати световых годах от каюты шнелльбота, в которой мы находились, и более шестнадцати лет назад, я разжал пальцы, которые сами по себе вцепились в подлокотники.
— Начинаю понимать. Но вы сообщили не все? Наверняка есть что-то еще? Неизвестное информационным агентствам?
— К сожалению, есть. Уже трое суток не поступают сообщения со «Звездного Вихря».
— Как? И он?
— Боюсь, что так. Макулы атаковали базу десантников на Кампанелле. Командор Саян приказала сбросить аннигиляционное топливо. Крейсер вошел в верхние слои атмосферы, пытаясь спасти людей. Был бой. Полагаю, «Звездный Вихрь» применил все свое оружие. Однако же… молчит.
Дюнуа залпом осушил свой бокал и прошелся по каюте. Остановился перед моим креслом и сообщил:
— Через семьдесят шесть часов к Эпсилону уйдет Космофлот Солнца.
— Весь? — поразился я.
— Можно сказать, весь. Все боеспособные корабли, какие только успели собрать и ввести в строй. Тридцать восемь единиц. В Солнечной системе останется лишь несколько устаревших фрегатов.
— Такого еще не было в истории…
— Никогда, — кивнул Дюнуа.
— И я могу быть полезен?
— Да.
— Давайте ваше предложение, Жан-Клод.
— Это предложение контр-адмирала Клеоны Брунтланд, начальника отдела кадров ОКС. Но рекомендовали вас, каюсь, я. И… ваш внучатый зять.
— Эзра? Тем более.
— Видите ли, все тридцать восемь кораблей, уходящие к Эридану, относятся к субсветовым звездолетам. Плыть будут долго. Но как только закончатся ходовые испытания, за ними последует и их опередит наш разведчик.
— Что за корабль?
— Это будет «Фантаск». Его величество вакуум-перфоратор «Фантаск».
— Что ж, разумно. А в чем проблема?
— Там должны быть вы, граф. На «Фантаске». И все гравитонцы, которых удастся привлечь.
— Сколько у меня времени?
— Я ухожу на «Спейс Грейхаунд».
— Понятно. Почему такой интерес к гравитонцам?
— А вы не знаете?
— Точно — нет. Мы как-то не разговаривали о своих переменах.
— Понимаю Но факт можно считать установленным.
— Какой факт?
— Видите ли, у многих из вас появились не просто перемены У вас развились некоторые замечательные способности.
— Например?
— Например, Кшиштоф Ковалек часами может не дышать. В результате мутации его миоглобин связывает в восемьсот раз больше кислорода, чем миоглобин кашалота. С обычным человеком и сравнивать нечего. Месье Абдид с большой вероятностью предсказывает землетрясения. Зара ставит абсолютно точный диагноз по одному внешнему виду больного. Как это получается, она не знает. Сумитомо минимальными воздействиями умеет направить весь ход событий в нужное русло. Правда, если к этому имеются хотя бы малейшие естественные предпосылки. Джошуа Скрэмбл…
— Джошуа Скрэмбл видит в инфракрасном диапазоне, это я знаю.
— Верно. Беатрис Абу-Бариса снимает стрессы одним своим присутствием.
— Тоже проверено экспериментально?
— А как же. Экспериментов было множество. До вас, Серж, до вашей жены и сэра Парамона пока не добрались только потому, что решили дать вам сначала отдохнуть. Всех остальных бывших членов экипажа станции Гравитон-4 обследовали весьма дотошно.
— Всех?
— До единого. Выяснилось, что у половины особых перемен не случилось. У трети просто усилились, заострились способности, присущие им от рождения. А вот оставшаяся часть особо интересна. Примерно каждый шестой из вас приобрел то, чего у обычного человека вообще нет. При более спокойных обстоятельствах я ни за что бы не рекомендовал отправлять гравитонцев с Земли. Вас нужно изучать, изучать и еще раз изучать. Но обстоятельства таковы, что там, в системе Эпсилона, именно от вас может зависеть очень многое. Быть может, судьба нашей цивилизации.
— Сильно сказано.
— Буду рад ошибиться. Кстати, Скрэмбл уже зачислен на «Фантаск» бортинженером. Ну, что скажете?
— Необыкновенный корабль, необыкновенный экипаж… Чего не хватает, коммодор?
Коммодор простецки хлопнул себя по лбу Быть может, чересчур простецки.
— А ведь верно! Вы сами поговорите с Джекилом?
— Да, так будет лучше.
Дюнуа протянул маленькую, но крепкую руку:
— Прощайте, Серж.
— До скорого свидания. Я бы так сказал, Жан-Клод. И… позвольте вас поблагодарить.
— Любопытно, за что на этот раз? — лукаво поинтересовался Дюнуа.
— За все. Но особенно за то, что вы не боитесь уродов.
— Именно доверие порабощает уродов, — усмехнулся он. А я затосковал. Легкое это дело — уговорить Сержа Рыкоффа. Прошло чуть больше полугода с тех пор, как мне довелось вернуться на Землю. И в ближайшие четверть века я никуда не собирался улетать. Соскучился по просторам, ветрам, по возможности каждый день видеть и новые лица, и общаться со старыми друзьями. Возможности быть пусть посредственной, но непосредственной частицей мудрого, деятельного, веселого, дружелюбного и огромного муравейника по имени «человечество».
В коридоре шнелльбота простучали каблучки. Дверь раскрылась. В каюту высокопоставленного чина ОКС решительно ступила Доминичка. За ее спиной мелькнула улыбающаяся физиономия часового.
Высокопоставленный чин, по приказу которого совсем недавно расстреляли космическую яхту, мгновенно извлек коробку с чем-то вкусненьким. Да, подумал я, чем больше привилегий у детей, тем здоровее общество.
— Деда, ты куда подевался? Все ждут. Ты должен идти.
— Это правда, я должен, — сказал я, думая о своем. — Ради тебя. Иду, киска.
У трапа субалтерн-офицеры взяли под козырек. Все-то они понимают, хитрецы. В ОКС не принято отдавать честь штатским лицам.
Об этом знали и Сумитомо с Абдидом, поджидавшие на ярко освещенном пирсе. Они обменялись взглядами.
— Так. Летишь, значит, — сказал Абдид.
Я развел руки.
— Нас возьмешь? — спросил Сумитомо.
— Ребята…
Голос у меня вдруг осип. Мы молча обнялись. Со стороны шнелльбота раздались аплодисменты. Тут прибежал Кшиштоф.
— О-о, какая скульптурная группа! — восхитился он.
Потом признался:
— Что-то мерз-зну я без вас, братцы. Водка осталась?
— Водка была, есть и будет всегда, — сказал Абдид.
— Деда, а у тебя много друзей? — спросила Доминичка.
Абдид взял ее на руки, а потом подбросил вверх. Туда, в сторону звезд. Ох не надо бы, подумал я…
Восточные окна нашего номера выходили на океанский берег. Шумел прибой, кричали чайки, всходило солнце. А в гостиной поселился дух беспокойства и тревожного ожидания.
Мод сидела в качалке, а Круклис мерно прохаживался вдоль открытых окон, запрятав кулаки в карманы брюк. Белых, разумеется. Мне чудилось, что они оба вот-вот упорхнут неведомо куда.
В просторную комнату врывался соленый морской воздух, о котором я так мечтал в космосе. Снизу доносились голоса гостей. Вдруг все звуки утонули в реве и свисте. Взметнулись занавески на западных окнах. Я выглянул. Из лагуны взлетал шнелльбот Дюнуа. Тянувшийся за ним шлейф водяного пара перечеркнул радугу.
— Шумиха началась, — неодобрительно заметил Круклис. — Госпожа Лоа исчезла менее заметно.
— У Дюнуа есть причины, — сказал я. — Ты разве не в курсе?
— В курсе. Тебе надо соглашаться, Серж. Попадешь в места, где графский титул пригодится.
— Это где, на Кампанелле, что ли?
Круклис не ответил.
— А ты полетишь? — спросил я.
Потом взглянул на Мод и поправился:
— Вы полетите?
— Мод, ты не все рассказала? — спросил Круклис.
Моя жена опустила глаза. Я подошел к ней.
— Ты больше меня не любишь?
— Ближе тебя сейчас у меня никого нет, Сережа, — сказала Мод с такой интонацией, за которой неизбежно должно было последовать какое-то «но». Я подождал и дождался. — Но мы с Парамоном не совсем люди.
— Проклятый Кронос!
— Это началось задолго до него. Садись, выпей чего-нибудь.
Я налил можжевеловой.
— И мне, — попросил Круклис.
Грустно глянув из-под бровей, он сказал:
— Во мне человеческого больше. Будь здесь Лаура…
Я кивнул. Круклис выпил и заглянул в опустевший бокал.
— А Кронос изменил многих. Ты про Зару знаешь?
— Да. Диагнозы ставит.
— Это еще не все. Слышал ее последнюю симфонию?
— Симфонию? Нет.
— Обязательно послушай. Она того стоит.
— Значит, у Зары не одно приобретение?
— Не одно. Но больше всего приобрели те, кого еще как следует не обследовали. Те, кто совсем близко подходили к Кроносу. Мы, трое.
— И что можем мы, трое?
— Сейчас покажу. Придется все-таки фокусы показывать…
Круклис подошел к холодильнику и легко смял его в бесформенную массу. Из этой кляксы сам по себе образовался павиан. Обезьяна вскочила на подоконник и ошеломленно захлопала глазами.
— Знакомы? — спросил Круклис.
— Да, — спокойно сказал я. — Больше трех тысяч лет, если не ошибаюсь.
— Гуру не может ошибаться, — усмехнулся фокусник. — Даже если очень слаб. А ты сейчас совсем не слаб, поскольку питаешься регулярно.
— Не знаю, не знаю. Но думаю, что мои способности, в чем бы они ни заключались, — ничто по сравнению с твоими. Мне даже пришла мысль, что ты мог бы остановить нападение, если б захотел.
— Какое нападение?
— Да на «Ситутунгу».
Круклис вздохнул:
— Не преувеличивай. Все-таки я не бог.
— А кто?
— Не имеет значения, Сережа, — вмешалась Мод. — Парамон действительно не в силах останавливать космические корабли.
Я повернулся к ней:
— Стоп! А ты?
— Я? Я предвидела нападение.
— Но… но почему тогда не предупредила?
— А кто бы поверил?
— Я. Парамон. И…
— И больше никто, — закончила Мод.
— Все же…
— Я знала, что люди серьезно не пострадают. Эзра все сделал правильно. Ты тоже, кстати.
— Ну, уж я — то был исполнителем.
— Не только. Кто нашел способ разбудить Джекила?
— Э, позволь. Джекила разбудила ты.
— Верно. Но вот тогда исполнителем была я. Идея принадлежала тебе. Скажи, как ты догадался?
— Да ничего сложного. Просто подумал, что если у кого и получится, то только у тебя.
Мод и Круклис переглянулись.
— Смышленый мальчонка, — пробормотал Круклис. — Давно говорю. Иногда кажется, что он старше нас всех. Впрочем, как иначе? Гуру…
— А мне кажется, что обо мне ты знаешь больше, чем я сам, — сказал я.
— Это не так, Серж. Просто ты не все о себе вспомнил.
— Пока, — вставила Мод.
И оба стали смотреть на меня странными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43