Это одна из самых старых карт. Теперь взгляни на чашу, представь себе, что мертвое солнце этой системы – красный карлик, поверни чашу на две трети влево…
Я держал чашу в руках, медленно поворачивая ее и посматривая на карту на экране. И хотя читать такие карты меня не учили, я видел, что он прав! Не только выжженная система, из которой мы бежали, отражена на карте чаши как умирающее солнце – красный карлик, мы можем наметить курс от этой системы к камню предтеч на чаше.
– Но тут нет координат для гиперпрыжка, – сказал я. – А действовать наугад очень опасно. Даже разведчик, привыкший к исследовательским прыжкам, сильно рискует.
– Посмотри на чашу через это. – Похоже, Иити собирал по всему кораблю все, что может помочь: закатанин протянул мне мою собственную ювелирную линзу.
Разглядывая созвездия, изображенные на карте, я заметил миниатюрные углубления. Что-то вроде надписей, хотя, конечно, прочесть ничего не смог.
– Вероятно, это их гиперкод, – продолжал закатанин.
– Но он для нас бесполезен.
– А вот в этом я не уверен. Мы нашли в мертвой системе еще вот это… и можем попытаться…
– Попробовать расшифровать? – Конечно, он археолог, и подобные загадки для него привычны. Постепенно моя депрессия рассеивалась. Голод я утолил, возможно, теперь уже смогу лучше пользоваться рукой. Ко мне возвращалась уверенность не только в себе самом, но и в знаниях моих спутников.
Я поставил чашу на пол открытой стороной со звездной картой наружу, и Иити присел рядом с ней. Он взял у меня линзу, сжал в своей руке-лапе и склонил голову, как будто не только смотрел на солнечные системы, но и вынюхивал их.
– Можно сделать. – Его мысль была не только ясна; в ней была уверенность, как будто между нами и успехом больше нет никаких препятствий. – Мы вернемся в мертвую систему, пустив ленту Ризка в обратном порядке…
– И попадем сразу в осиное гнездо, – ответил я. – Но продолжай. Возможно, у тебя есть ответ и на это. Тогда мы сделаем то, что сделаем, если только достопочтенный старейший, – я назвал Зильврича подобающим его титулом, – не прочтет координаты.
Иити не закрыл сознание, как обычно поступал в таких случаях, и я прочел вспышку того, что можно было бы назвать нерешительностью. Никогда не чувствовал я в мыслях Иити страха – сознание опасности да, но не страх. Однако сейчас было ощущение именно такого чувства.
И в то же мгновение почувствовал прилив вдохновения.
– Ты можешь их прочесть! – Я не хотел его обвинять, но прозвучало это как обвинение.
Его шея была настолько гибкой, что он смог не меняя позы повернуть голову и посмотреть на меня.
– Древние привычки и воспоминания умирают с трудом, – уклончиво ответил он, как иногда с ним бывает. И убрал линзу, создав у меня впечатление встревоженности, нежелания принять решение.
Я уловил поток чуждых мыслей и на мгновение испытал негодование из-за того, что не могу их прочесть. Мне показалось, что чужак и мутант спорят именно о тех знаниях, в наличии которых я обвинил Иити.
– Именно так, – подтвердил для меня Иити. – Нет, я не могу прочесть. Но эти надписи очень напоминают мне другую форму письма, и я скорее могу их понять, чем вы. – И в ответе его была такая окончательность, что я понял: бесполезно расспрашивать его, откуда ему может быть знакома система письма, напоминающая письменность предтеч, живших тысячелетия назад. И снова в моем сознании возник прежний вопрос: кто такой Иити? Или что он такое?
Хотя он не делал никаких замечаний, создавалось впечатление, что догадки он будет строить вопреки своим желаниям. У него как будто есть личная причина быть недовольным ситуацией, в которую его привела судьба.
Кажется, сейчас мне предстоит служить его руками. В контрольной рубке под руководством Иити я готовился к прохождению курса корабля, проложенного Ризком, в обратном порядке: как только мы окажемся вблизи Лайлстейна, сразу отправимся назад, к Вейстару.
Ризк не показывался. Очевидно, напиток контрабандистов оказался очень крепким. Я не знал, что произойдет, когда мы выйдем из гиперпространства, а его не будет у руля. Может, будем беспомощно болтаться в системе Лайлстейна, пока какой-нибудь патрульный корабль не притянет нас своим лучом и не потащит за собой.
Едва мы вышли из гиперпространства, я ввел данные, указанные Иити, и мы легли на обратный курс от Лайлстейна. Теперь у нас снова много времени, чтобы подумать о многочисленных опасностях, которые могут поджидать нас у Вейстара. Наше успешное бегство должно привести в действие все защитные системы пиратской крепости. Теперь, когда координаты крепости известны, пираты будут, с одной стороны, ожидать корабли Патруля, а с другой – неприятностей, может быть, со стороны Гильдии, которая попытается захватить добычу из считавшегося неприступным убежища.
Единственный наш ответ – не задерживаться в мертвой системе настолько, чтобы нас обнаружили. Наш невооруженный корабль не сможет сопротивляться пиратам. Поэтому нам придется действовать точно так же, как вблизи Лайлстейна. Курс должен быть готов, его нужно набрать, как только мы окажемся в нормальном пространстве, и сразу снова уйти в гипер.
Успех этого маневра зависит исключительно от того, насколько удачно Зильврич и Иити наметят новый курс. И поскольку я ничем не мог им помочь, моей заботой оставались корабль и Ризк.
Наиболее практичным ответом на проблему Ризка стал силовой замок на двери его каюты. Он протрезвел, когда мы были в гиперпространстве, и попытался открыть дверь. Тогда я через интерком сообщил ему, что корабль в наших руках. Больше я ничего объяснять не стал и выключил интерком, так что все его требования оставались неуслышанными. Через обычную систему снабжения мы доставляли ему еду и питье. А в остальном я предоставил ему размышлять – в трезвом состоянии, как я надеялся, – над наделанными в системе Вейстара глупостями.
А все остальное время я проводил в ремонтной мастерской. Усовершенствовал самострелы Ризка, снабдив стрелы наконечниками из зорана. Я не собирался невооруженным исследовать неведомые планеты, как приходилось делать в прошлом.
Если по какому-то чуду мы доберемся до планеты, обозначенной на чаше камнем предтеч, кто знает, что ожидает нас на ней. Возможно, на этой планете мы сможем передвигаться только в скафандрах; планета может быть населена существами, бесконечно превосходящими нас во всех отношениях, и эти существа могут быть настроены враждебно, как боссы Вейстара. Хотя цивилизация, которую представляет чаша, должна была исчезнуть много эпох назад, из ее останков могли возникнуть и другие, и мы можем столкнуться с таким противодействием, какое даже вообразить невозможно. Дойдя до этого места в своих размышлениях, я стал еще тщательнее заниматься самострелами, хотя это не рассеивало мрачного ожидания.
Первое испытание – выход из гиперпространства в мертвой системе. Этот момент приближался, и я все больше нервничал. Иити и Зильврича я практически не видел – только приносил им еду и питье. Мне даже хотелось выпустить Ризка из каюты, чтобы было с кем разделить опасность.
Но когда в тишине корабля прозвучал сигнал тревоги, Иити находился у приборов в контрольной рубке. Он свернулся у меня на коленях, когда я занял кресло пилота, – хотя сознание его было закрыто, словно оно полно драгоценных знаний и он боится слишком поспешно расплескать их.
Мы вышли из гиперпространства, и я нажал соответствующие клавиши, чтобы выяснить наше положение. Нам продолжало везти: вынырнули мы очень близко от того места, где вошли в гипер в прошлый раз, на внешней окраине мертвой системы.
Но у нас было очень мало времени, чтобы поздравлять себя с этим небольшим успехом. В рубке громко прозвучал сигнал тревоги. Нас поймал луч радара, и теперь в любое мгновение можно ожидать луча притяжения. Руки я держал над панелью управления. Готов был в любое мгновение набрать указанный Иити курс. Но сможет ли он дать его мне, смогу ли я набрать его достаточно быстро, чтобы разорвать контакт, способный отдать нас во власть врага?
Глава шестнадцатая
Иити был готов, хотя координаты, которые он мысленно переслал мне, для меня не имели никакого смысла. Я был просто посредником: нажимал на клавиши, внося данные. Однако, кажется, пальцы оказались недостаточно быстрыми. Я почувствовал, как силовой луч захватил наш корабль.
Мы ушли в гипер. Но как только головокружение прошло и я понял, что мы совершили переход, я понял также, что мы увели с собой и противника. Вместо того чтобы разорвать силовой луч при переходе, мы по какому-то случайному совпадению действующих сил захватили с собой источник луча! И как только мы снова окажемся в нормальном пространстве, враг сможет напасть на нас.
В гиперпространстве маневрировать невозможно. Сделать это означало бы сбить координаты. И тогда, если повезет, вынырнешь в совершенно неведомом уголке пустого пространства, а если не повезет – в самом центре горячего солнца. Мы оба пленники, пока не закончится маршрут, намеченный закатанином и Иити. Но у нас есть и преимущество: враг так же бессилен, как и мы. А поскольку не был готов к переходу, он должен быть потрясен. Впрочем, у него достаточно времени в пути, чтобы прийти в себя.
– Джерн! – послышался в корабельном интеркоме голос Ризка. – Джерн, что вы делаете?
Похоже, пилот не только пришел в себя от пьяного загула, но и очень встревожен. Достаточно встревожен, чтобы работать вместе с нами? Но теперь я ему не доверял.
Я взял микрофон.
– Мы в гипере… со спутником.
– Мы в плену луча! – проревел он в ответ.
– Я сказал, что у нас спутник. Но он, как и мы, не может двигаться. Мы оба в гипере.
– И куда направляемся?
– Вот бы знать! – Мгновенное бегство подействовало на меня как порция экзалта. Я никогда сам его не пробовал, но слышал о нем достаточно, чтобы представить себе, какое ощущение он вызывает. Уходя в гипер, мы были в серьезной опасности, но теперь у нас достаточно времени для отдыха и планирования.
Но вопрос Ризка застрял в сознании. Куда мы направляемся? К планете, которая может уже не существовать. А если даже существует – какова она?
В этот момент я почувствовал, что очень хотел бы верить в богов какой-нибудь планеты. Сейчас самое подходящее настроение для того, чтобы прийти в какой-нибудь храм, скажем, храм Альфанди, воткнуть жезл божественного призыва в землю, в которой уже есть множество отверстий от таких же жезлов, потянуть за веревку, вызвав низкий глубокий звук – такой звук дойдет до слуха Возвышенного и убедит всемогущий Разум прислушаться к просьбе. Я на многих планетах встречался с верующими в различных богов и демонов. Вера дает ощущение безопасности, недоступное постороннему наблюдателю. Я первым соглашусь с тем, что в создании галактики есть какая-то высшая цель. Но не могу склонить голову перед богами какой-либо планеты.
Я читал в старых записях, что мозг и сознание не одно и то же. Мозг связан с организмом и служит ему, тогда как сознание способно функционировать в разных измерениях. Отсюда возникают сверхчувственные способности, порожденные не мозгом, а сознанием.
Покинув пилотскую рубку, я застал Зильврича в его каюте. Закатанин сидел на матраце и как будто пытался проверить истинность своей теории, потому что держал в руках чашу. Глаза его были закрыты, и дышал он неглубоко и часто. Иити сидел в такой же позе, положив маленькие руки на край чаши и тоже закрыв глаза. И даже я смог ощутить ауру сверхчувственного восприятия.
Я не знал, что они пытаются сделать, но чувствовал, что мое присутствие им мешает. Поэтому попятился и закрыл за собой дверь. Одновременно меня оставило ощущение торжества. То, что нас сопровождает сцепленный с нами спутник, создающий угрозу. Если бы только можно было доверять Ризку! Может, и можно, пока в опасности его собственная шкура. Координаты, которые привели нас сюда… я опять поднялся в контрольную рубку. Мы использовали координаты Ризка, чтобы вернуться в мертвую систему. Предположим, я сейчас сотру эти координаты с ленты. Тогда Ризк не сможет вернуть нас, это будет возможно только по воспоминаниям Иити и закатанина. В таком случае пилот не будет представлять опасности, а нам очень нужны его знания: он поможет нам справиться с врагом, когда мы вернемся в нормальное пространство.
И я принялся стирать записи с ленты, не позволяя себе передумать. Потом открыл каюту пилота. Ризк лежал на койке. Когда я вошел, он повернул голову и посмотрел на меня. Я не прихватил с собой самострел. Я знаком со множеством способов обороны без оружия и не думал, что он сможет со мной справиться.
– Что мы делаем? – Теперь в его голосе не слышалось гнева, смешанного с тревогой, как в переговорах по интеркому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Я держал чашу в руках, медленно поворачивая ее и посматривая на карту на экране. И хотя читать такие карты меня не учили, я видел, что он прав! Не только выжженная система, из которой мы бежали, отражена на карте чаши как умирающее солнце – красный карлик, мы можем наметить курс от этой системы к камню предтеч на чаше.
– Но тут нет координат для гиперпрыжка, – сказал я. – А действовать наугад очень опасно. Даже разведчик, привыкший к исследовательским прыжкам, сильно рискует.
– Посмотри на чашу через это. – Похоже, Иити собирал по всему кораблю все, что может помочь: закатанин протянул мне мою собственную ювелирную линзу.
Разглядывая созвездия, изображенные на карте, я заметил миниатюрные углубления. Что-то вроде надписей, хотя, конечно, прочесть ничего не смог.
– Вероятно, это их гиперкод, – продолжал закатанин.
– Но он для нас бесполезен.
– А вот в этом я не уверен. Мы нашли в мертвой системе еще вот это… и можем попытаться…
– Попробовать расшифровать? – Конечно, он археолог, и подобные загадки для него привычны. Постепенно моя депрессия рассеивалась. Голод я утолил, возможно, теперь уже смогу лучше пользоваться рукой. Ко мне возвращалась уверенность не только в себе самом, но и в знаниях моих спутников.
Я поставил чашу на пол открытой стороной со звездной картой наружу, и Иити присел рядом с ней. Он взял у меня линзу, сжал в своей руке-лапе и склонил голову, как будто не только смотрел на солнечные системы, но и вынюхивал их.
– Можно сделать. – Его мысль была не только ясна; в ней была уверенность, как будто между нами и успехом больше нет никаких препятствий. – Мы вернемся в мертвую систему, пустив ленту Ризка в обратном порядке…
– И попадем сразу в осиное гнездо, – ответил я. – Но продолжай. Возможно, у тебя есть ответ и на это. Тогда мы сделаем то, что сделаем, если только достопочтенный старейший, – я назвал Зильврича подобающим его титулом, – не прочтет координаты.
Иити не закрыл сознание, как обычно поступал в таких случаях, и я прочел вспышку того, что можно было бы назвать нерешительностью. Никогда не чувствовал я в мыслях Иити страха – сознание опасности да, но не страх. Однако сейчас было ощущение именно такого чувства.
И в то же мгновение почувствовал прилив вдохновения.
– Ты можешь их прочесть! – Я не хотел его обвинять, но прозвучало это как обвинение.
Его шея была настолько гибкой, что он смог не меняя позы повернуть голову и посмотреть на меня.
– Древние привычки и воспоминания умирают с трудом, – уклончиво ответил он, как иногда с ним бывает. И убрал линзу, создав у меня впечатление встревоженности, нежелания принять решение.
Я уловил поток чуждых мыслей и на мгновение испытал негодование из-за того, что не могу их прочесть. Мне показалось, что чужак и мутант спорят именно о тех знаниях, в наличии которых я обвинил Иити.
– Именно так, – подтвердил для меня Иити. – Нет, я не могу прочесть. Но эти надписи очень напоминают мне другую форму письма, и я скорее могу их понять, чем вы. – И в ответе его была такая окончательность, что я понял: бесполезно расспрашивать его, откуда ему может быть знакома система письма, напоминающая письменность предтеч, живших тысячелетия назад. И снова в моем сознании возник прежний вопрос: кто такой Иити? Или что он такое?
Хотя он не делал никаких замечаний, создавалось впечатление, что догадки он будет строить вопреки своим желаниям. У него как будто есть личная причина быть недовольным ситуацией, в которую его привела судьба.
Кажется, сейчас мне предстоит служить его руками. В контрольной рубке под руководством Иити я готовился к прохождению курса корабля, проложенного Ризком, в обратном порядке: как только мы окажемся вблизи Лайлстейна, сразу отправимся назад, к Вейстару.
Ризк не показывался. Очевидно, напиток контрабандистов оказался очень крепким. Я не знал, что произойдет, когда мы выйдем из гиперпространства, а его не будет у руля. Может, будем беспомощно болтаться в системе Лайлстейна, пока какой-нибудь патрульный корабль не притянет нас своим лучом и не потащит за собой.
Едва мы вышли из гиперпространства, я ввел данные, указанные Иити, и мы легли на обратный курс от Лайлстейна. Теперь у нас снова много времени, чтобы подумать о многочисленных опасностях, которые могут поджидать нас у Вейстара. Наше успешное бегство должно привести в действие все защитные системы пиратской крепости. Теперь, когда координаты крепости известны, пираты будут, с одной стороны, ожидать корабли Патруля, а с другой – неприятностей, может быть, со стороны Гильдии, которая попытается захватить добычу из считавшегося неприступным убежища.
Единственный наш ответ – не задерживаться в мертвой системе настолько, чтобы нас обнаружили. Наш невооруженный корабль не сможет сопротивляться пиратам. Поэтому нам придется действовать точно так же, как вблизи Лайлстейна. Курс должен быть готов, его нужно набрать, как только мы окажемся в нормальном пространстве, и сразу снова уйти в гипер.
Успех этого маневра зависит исключительно от того, насколько удачно Зильврич и Иити наметят новый курс. И поскольку я ничем не мог им помочь, моей заботой оставались корабль и Ризк.
Наиболее практичным ответом на проблему Ризка стал силовой замок на двери его каюты. Он протрезвел, когда мы были в гиперпространстве, и попытался открыть дверь. Тогда я через интерком сообщил ему, что корабль в наших руках. Больше я ничего объяснять не стал и выключил интерком, так что все его требования оставались неуслышанными. Через обычную систему снабжения мы доставляли ему еду и питье. А в остальном я предоставил ему размышлять – в трезвом состоянии, как я надеялся, – над наделанными в системе Вейстара глупостями.
А все остальное время я проводил в ремонтной мастерской. Усовершенствовал самострелы Ризка, снабдив стрелы наконечниками из зорана. Я не собирался невооруженным исследовать неведомые планеты, как приходилось делать в прошлом.
Если по какому-то чуду мы доберемся до планеты, обозначенной на чаше камнем предтеч, кто знает, что ожидает нас на ней. Возможно, на этой планете мы сможем передвигаться только в скафандрах; планета может быть населена существами, бесконечно превосходящими нас во всех отношениях, и эти существа могут быть настроены враждебно, как боссы Вейстара. Хотя цивилизация, которую представляет чаша, должна была исчезнуть много эпох назад, из ее останков могли возникнуть и другие, и мы можем столкнуться с таким противодействием, какое даже вообразить невозможно. Дойдя до этого места в своих размышлениях, я стал еще тщательнее заниматься самострелами, хотя это не рассеивало мрачного ожидания.
Первое испытание – выход из гиперпространства в мертвой системе. Этот момент приближался, и я все больше нервничал. Иити и Зильврича я практически не видел – только приносил им еду и питье. Мне даже хотелось выпустить Ризка из каюты, чтобы было с кем разделить опасность.
Но когда в тишине корабля прозвучал сигнал тревоги, Иити находился у приборов в контрольной рубке. Он свернулся у меня на коленях, когда я занял кресло пилота, – хотя сознание его было закрыто, словно оно полно драгоценных знаний и он боится слишком поспешно расплескать их.
Мы вышли из гиперпространства, и я нажал соответствующие клавиши, чтобы выяснить наше положение. Нам продолжало везти: вынырнули мы очень близко от того места, где вошли в гипер в прошлый раз, на внешней окраине мертвой системы.
Но у нас было очень мало времени, чтобы поздравлять себя с этим небольшим успехом. В рубке громко прозвучал сигнал тревоги. Нас поймал луч радара, и теперь в любое мгновение можно ожидать луча притяжения. Руки я держал над панелью управления. Готов был в любое мгновение набрать указанный Иити курс. Но сможет ли он дать его мне, смогу ли я набрать его достаточно быстро, чтобы разорвать контакт, способный отдать нас во власть врага?
Глава шестнадцатая
Иити был готов, хотя координаты, которые он мысленно переслал мне, для меня не имели никакого смысла. Я был просто посредником: нажимал на клавиши, внося данные. Однако, кажется, пальцы оказались недостаточно быстрыми. Я почувствовал, как силовой луч захватил наш корабль.
Мы ушли в гипер. Но как только головокружение прошло и я понял, что мы совершили переход, я понял также, что мы увели с собой и противника. Вместо того чтобы разорвать силовой луч при переходе, мы по какому-то случайному совпадению действующих сил захватили с собой источник луча! И как только мы снова окажемся в нормальном пространстве, враг сможет напасть на нас.
В гиперпространстве маневрировать невозможно. Сделать это означало бы сбить координаты. И тогда, если повезет, вынырнешь в совершенно неведомом уголке пустого пространства, а если не повезет – в самом центре горячего солнца. Мы оба пленники, пока не закончится маршрут, намеченный закатанином и Иити. Но у нас есть и преимущество: враг так же бессилен, как и мы. А поскольку не был готов к переходу, он должен быть потрясен. Впрочем, у него достаточно времени в пути, чтобы прийти в себя.
– Джерн! – послышался в корабельном интеркоме голос Ризка. – Джерн, что вы делаете?
Похоже, пилот не только пришел в себя от пьяного загула, но и очень встревожен. Достаточно встревожен, чтобы работать вместе с нами? Но теперь я ему не доверял.
Я взял микрофон.
– Мы в гипере… со спутником.
– Мы в плену луча! – проревел он в ответ.
– Я сказал, что у нас спутник. Но он, как и мы, не может двигаться. Мы оба в гипере.
– И куда направляемся?
– Вот бы знать! – Мгновенное бегство подействовало на меня как порция экзалта. Я никогда сам его не пробовал, но слышал о нем достаточно, чтобы представить себе, какое ощущение он вызывает. Уходя в гипер, мы были в серьезной опасности, но теперь у нас достаточно времени для отдыха и планирования.
Но вопрос Ризка застрял в сознании. Куда мы направляемся? К планете, которая может уже не существовать. А если даже существует – какова она?
В этот момент я почувствовал, что очень хотел бы верить в богов какой-нибудь планеты. Сейчас самое подходящее настроение для того, чтобы прийти в какой-нибудь храм, скажем, храм Альфанди, воткнуть жезл божественного призыва в землю, в которой уже есть множество отверстий от таких же жезлов, потянуть за веревку, вызвав низкий глубокий звук – такой звук дойдет до слуха Возвышенного и убедит всемогущий Разум прислушаться к просьбе. Я на многих планетах встречался с верующими в различных богов и демонов. Вера дает ощущение безопасности, недоступное постороннему наблюдателю. Я первым соглашусь с тем, что в создании галактики есть какая-то высшая цель. Но не могу склонить голову перед богами какой-либо планеты.
Я читал в старых записях, что мозг и сознание не одно и то же. Мозг связан с организмом и служит ему, тогда как сознание способно функционировать в разных измерениях. Отсюда возникают сверхчувственные способности, порожденные не мозгом, а сознанием.
Покинув пилотскую рубку, я застал Зильврича в его каюте. Закатанин сидел на матраце и как будто пытался проверить истинность своей теории, потому что держал в руках чашу. Глаза его были закрыты, и дышал он неглубоко и часто. Иити сидел в такой же позе, положив маленькие руки на край чаши и тоже закрыв глаза. И даже я смог ощутить ауру сверхчувственного восприятия.
Я не знал, что они пытаются сделать, но чувствовал, что мое присутствие им мешает. Поэтому попятился и закрыл за собой дверь. Одновременно меня оставило ощущение торжества. То, что нас сопровождает сцепленный с нами спутник, создающий угрозу. Если бы только можно было доверять Ризку! Может, и можно, пока в опасности его собственная шкура. Координаты, которые привели нас сюда… я опять поднялся в контрольную рубку. Мы использовали координаты Ризка, чтобы вернуться в мертвую систему. Предположим, я сейчас сотру эти координаты с ленты. Тогда Ризк не сможет вернуть нас, это будет возможно только по воспоминаниям Иити и закатанина. В таком случае пилот не будет представлять опасности, а нам очень нужны его знания: он поможет нам справиться с врагом, когда мы вернемся в нормальное пространство.
И я принялся стирать записи с ленты, не позволяя себе передумать. Потом открыл каюту пилота. Ризк лежал на койке. Когда я вошел, он повернул голову и посмотрел на меня. Я не прихватил с собой самострел. Я знаком со множеством способов обороны без оружия и не думал, что он сможет со мной справиться.
– Что мы делаем? – Теперь в его голосе не слышалось гнева, смешанного с тревогой, как в переговорах по интеркому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30