Во всяком случае я на это надеялся.
Атмосфера пригодна для дыхания без шлема. Но я прихватил с собой нечто, собранное Ризком. Владеть лазерами и станнерами нам не разрешают, но вольные торговцы за долгое время разработали собственное оружие – пружинное ружье, стреляющее иглами. И эти иглы снабжены наконечниками, сделанными из тех зоранов, что не пригодны для ювелирной обработки.
Мне приходилось пользоваться лазером и станнером, но это оружие показалось мне более смертоносным на близком расстоянии, и только мысль о том, что, возможно, придется столкнуться с отрядом пиратов, убедила меня взять его с собой. Те, кто вышел в космос, дано поняли, что нельзя поддаваться основному инстинкту нашего вида – нападать на все чужое, потому что оно опасно. И, как следствие, для первых исследователей создавали мысленные блоки. Эта предосторожность продолжала действовать, пока исследователи и колонисты не выработали противодействия мгновенной враждебности. Однако бывают ситуации, когда по-прежнему необходимо оружие – чаще против представителей своего же вида.
Станнер, с его временным воздействием на противника, оружие не запрещенное. Лазер предназначен только для военных целей и для большинства путешественников под запретом. Но как подозреваемый Патрулем, я в течение года не могу получить разрешение ни на один вид оружия. Меня «помиловали» – помиловали за преступление, которое я не совершал, – об этом им было выгодно забыть. И мне не хотелось требовать разрешения, чтобы не давать еще одной зацепки для контроля надо мной.
Выйдя из шлюпки с Иити на плече, я порадовался тому, что Ризк собрал для меня такое оружие. Планета не казалась враждебной. Солнце яркое и теплое, но не обжигающее. Ветер, играющий ветвями растений, легкий и приносит с собой ароматы, которые привели бы салариков в радостное возбуждение. С поверхности я видел, что вверху от стволов отделяются мелкие ветви и на них висят гирлянды ярко-алых цветов, обрамленных золотом и бронзой. Над цветами деловито жужжали насекомые.
Почва представляла собой смесь красного песка и темно-коричневых вкраплений – там, где пляж уступал место лесистым зарослям. Но я держался границы между песком и лесом, двигался по дуге, пока не оказался напротив того места, где от тормозных ракет расплавился песок.
Здесь я обнаружил то, что не было видно сверху, закрытое деревьями и растительностью, – тропу, уходящую в глубь леса. Я не разведчик, но элементарная осторожность говорила, что нельзя идти по этой тропе открыто. Однако вскоре я выяснил, что идти по лесу параллельно тропе очень трудно. Когда я задевал плечами и головой гроздья цветов, они испускали сильный аромат, который, хоть и был приятен, мешал дыханию, забивая нос. И еще непрерывный дождь мучнистой ржаво-желтой пыльцы, от которой зудела кожа. Все это заставило меня вскоре выйти на тропу.
Хотя здесь ветви были срублены при расчистке дороги, над головой они смыкались, образуя сплошную крышу тоннеля, в котором царила полутьма и прохлада. На некоторых деревьях цветов уже не было, на их месте висели стручки, сгибая ветви под своей тяжестью.
Тропа шла прямо, а на земле видны были следы роботов-перевозчиков. Но если лагерь так хорошо оборудован, почему я не смог обнаружить его с воздуха, когда шлюпка пролетала над ним? Ведь для установки палаток наверняка пришлось срубать деревья.
Неожиданно тропа пошла вниз, по обе стороны стали подниматься откосы. Здесь тропу не прорубали, только сняли поверхностный слой почвы, под которой обнаружилась поверхность дороги; растения с обеих сторон совершенно закрывали эту впадину.
Я наклонился, чтобы осмотреть дорогу. Она, несомненно, проложена с какой-то целью очень давно, и это не случайное обнажение скалы. Откосы по обеим сторонам вполне могли когда-то быть стенами, теперь покрытыми землей.
Проход продолжал углубляться и сужаться, становилось все темнее и прохладнее. Я пошел медленней, стараясь прислушиваться, хотя шум ветра в ветвях мог заглушить любые звуки.
– Иити? – Собственных пяти чувств было мало, и я обратился наконец к спутнику.
– Ничего… – Он чуть приподнял голову и медленно поворачивал ее из стороны в сторону. – Место старое, очень старое. Здесь были люди… – Тут он неожиданно замолчал, и я почувствовал, как напряглось его тело.
– В чем дело?
– Запах смерти – впереди смерть.
Я приготовил оружие.
– Есть опасность для нас?
– Нет, не сейчас. Но там смерть…
Разрез вел теперь в подземелье, края замкнулись вверху, и впереди была полная темнота. У меня на поясе фонарь, но он может привлечь к себе внимание, а с ним и опасность.
– Там есть кто-нибудь? – спросил я у Иити, останавливаясь. Не хотелось углубляться в темноту.
– Ушли, – ответил Иити. – Но недавно. И… есть след жизни… очень слабый. Думаю, кто-то там еще жив… едва жив…
Ответ Иити мало что прояснил, и я не знал, идти ли дальше.
– Опасности для нас нет, – сообщил он. – Я воспринимаю боль… нет мыслей о гневе или ожидании нашего прихода…
Я решился включить фонарь, и луч его отразился от каменной стены. Каменные блоки так плотно пригнаны друг к другу, что только тончайшая линия обозначает место их соединения, причем никаких следов кладки, только естественный блеск камня. Как будто природную поверхность отполировали или покрыли какой-то гладкой оболочкой. Камни тускло-красные, неприятно напоминающие кровь.
Постепенно проход расширялся, а потом стены по обе стороны внезапно раздвинулись, создавая впечатление, что мы стоим на пороге обширного подземного помещения. Но луч фонаря осветил и кое-что еще – обломки оборудования со следами лучей лазеров. Как будто в этом подземелье проходила битва.
И еще здесь были тела…
Слишком сладкий аромат цветов исчез, сменившись тошнотворными запахами горелой плоти и крови. И мне захотелось выбежать на чистый воздух.
И тут я услышал – не стон, а скорее свистящую жалобу, мольбу, и не ответить на этот призыв я не мог. Обойдя обломки и тела, я подошел к стене, к которой вел кровавый след. Пятна крови блестели в свете фонаря.
Это был закатанин, и он не был захвачен врасплох и сожжен лучами лазеров, как остальные обитатели лагеря. Так обойтись с теми, на кого нападает, может только самое садистское и варварское племя на какой-нибудь отсталой планете.
То, что он еще жив, свидетельствует о том, каким крепким организмом обладают представители его вида. Я очень сомневался в том, что он выживет. Но решил сделать все для этого.
Я набрался решительности, чтобы осмотреть лагерь и найти медикаменты. Но даже они были разбиты и разбросаны. Вся картина разрушений свидетельствовала либо об отчаянных поисках чего-то ценного, либо об извращенном стремлении к разрушениям.
Всякий, кто совершает полеты через космос, должен уметь оказать первую помощь. Я применил свои умения к раненому закатанину, хотя точно не знал, как лечить раны чужаков. Но все же постарался сделать так, чтобы ему было удобней, прежде чем продолжить осмотр помещения. Чтобы переправить раненого на шлюпку, нужно какое-нибудь транспортное средство, а здесь я видел следы роботов-погрузчиков. В обломках я таких машин не видел. Возможно, они стоят где-нибудь в темноте.
Наконец я нашел одного такого робота. Он стоял в дальнем конце, уткнувшись носом в стену, как будто пытался двигаться, пока его не остановила преграда. Но рядом было кое-что еще – темное отверстие: камни были вынуты из стены и аккуратно сложены поблизости.
Любопытство подталкивало меня, я протиснулся в отверстие и включил фонарь. Сомнений в цели этого углубления не было. Могила. У противоположной стены выступали очертания каменного саркофага. Саркофаг не лежал, а стоял, так что погребенный располагался вертикально.
Были и полки, но все пустые. И я представлял себе, что могло стоять на этих полках. Добычу перенесли в лагерь, разграбленный пиратами. Я опоздал. Возможно, тот, кто договаривался с Тактилем, не знал, что набег уже начался, или предпочел не говорить об этом.
Я вернулся к перевозчику. Несмотря на то, что он с силой ударился о стену, он все еще действовал и, когда я включил его на малой скорости, с протестами и скрипом пополз к закатанину. Поскольку чужак выше и тяжелей меня, было трудно погрузить его вялое тело на машину. К счастью, он все еще был без сознания, и я решил, что один из бальзамов, которым я его смазал по предложению Иити, подействовал как болеутоляющее.
Не было смысла рыться в обломках. Совершенно очевидно, грабители нашли то, за чем пришли. А вот бесцельного разрушения я не понимал – разве что пираты совсем не похожи на хладнокровных, расчетливых и эффективных членов Гильдии.
– Сможешь управлять погрузчиком? – спросил я у Иити. Машина управляется несколькими кнопками, с чем, как мне казалось, могут справиться его руки-лапы. А если он поведет машину, я смогу действовать как охранник. Хотя я считал, что пираты уже улетели, предосторожность лишней не будет.
– Очень легко. – Он поместился у приборов управления и привел машину в движение, хотя она продолжала шумно жаловаться.
Мы добрались до шлюпки, не заметив никаких признаков того, что грабители задержались или что выжил еще кто-то из группы археологов. Тяжело было укладывать закатанина в гамак. Но наконец я с этим справился и включил систему автоматического возврата на «Вендвинд».
С помощью Ризка я перенес раненого в одну из нижних кают. Пилот внимательно рассмотрел мои импровизированные попытки лечения и кивнул.
– Лучшее, что мы можем сделать. Эти парни крепкие. Они выживают при таких повреждениях, которые нас погубили бы. Что случилось там внизу?
Я описал нашу находку – раскрытую могилу, уничтоженный лагерь.
– Должно быть, они сделали настоящее открытие. Вот что стоит больше целого года твоих поисков камней, даже самых ценных! Наверно, вещи предтеч, – оживленно сказал Ризк.
Закатане – историки галактики. Обладая исключительно долгой жизнью, по нашим планетарным представлениям, они склонны к ведению исторических записей, к поискам источников легенд и археологических подтверждений этих легенд. Они знают о нескольких звездных империях, которые возникли и погибли до того, как они сами вышли в космос. Но были и другие, о которых даже закатане знают очень мало, ибо вековая пыль погребла все, кроме самых слабых следов.
Когда мы, земляне, впервые вышли на звездные пути, мы были очень молоды по сравнению с большинством рас. Мы находили развалины и впавшие в упадок и близкие к исчезновению расы, находили следы тех, кто были нашими предшественниками, достигли высот, но потом рухнули или медленно деградировали. Наши исследователи назвали этих предшественников предтечами. Но предтеч было много – не просто одна раса или империя, и у этих предтеч были свои предтечи, уходящие в такие далекие времена, что у человека при одной мысли о них голова начинала кружиться.
Но артефакты предтеч – это такие находки, которые способны сделать человека очень богатым. Отец показывал мне несколько предметов: браслет из темного металла, предназначенный для нечеловеческой руки, другие небольшие вещицы. Он очень ценил их, размышлял о них, пока его интерес не сосредоточился на камне предтеч. Камень предтеч… И я видел руины, где обнаружилось несколько камней предтеч. А были ли они в могиле, исследованной закатанами? Или это только еще одно ответвление безграничной истории, не имеющее никакого отношения к тем предтечам, которые использовали камни как источник фантастической энергии?
– Все равно все теперь у пиратов, – заметил я. Мы спасли закатанина, который вполне может умереть, прежде чем мы достигнем какого-нибудь пункта галактической цивилизации, и это все наши результаты.
– Мы ненамного разминулись с ними, – сказал Ризк. – Только что с южного острова взлетел корабль – наш радар зафиксировал его, когда он пробивал атмосферу.
Значит, они сели там и использовали флиттер для нападения на лагерь. А это значит, что они произвели тщательную разведку или заранее знали расположение лагеря.
– Ты их поймал – но они ведь тоже могли поймать наш радар?
– Да, если смотрели. Может, решили, что мы привели подкрепление экспедиции, потому и стартовали так быстро. В любом случае то, за чем они охотились, у них, и они сюда не вернутся.
Конечно, теперь им прежде всего нужно спрятать в безопасном месте добычу. Закатане, вооруженные телепатическими способностями, опасные противники, и я решил, что пираты, спланировавшие этот набег, имели в виду подходящее убежище, и не очень далеко, иначе они не предприняли бы такую попытку.
– Поневоле подумаешь о Вейстаре, – заметил Ризк. – Самое подходящее место для таких ребят.
Годом ранее я подумал бы, что он ссылается на легенду, одно из многих сказаний глубокого космоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Атмосфера пригодна для дыхания без шлема. Но я прихватил с собой нечто, собранное Ризком. Владеть лазерами и станнерами нам не разрешают, но вольные торговцы за долгое время разработали собственное оружие – пружинное ружье, стреляющее иглами. И эти иглы снабжены наконечниками, сделанными из тех зоранов, что не пригодны для ювелирной обработки.
Мне приходилось пользоваться лазером и станнером, но это оружие показалось мне более смертоносным на близком расстоянии, и только мысль о том, что, возможно, придется столкнуться с отрядом пиратов, убедила меня взять его с собой. Те, кто вышел в космос, дано поняли, что нельзя поддаваться основному инстинкту нашего вида – нападать на все чужое, потому что оно опасно. И, как следствие, для первых исследователей создавали мысленные блоки. Эта предосторожность продолжала действовать, пока исследователи и колонисты не выработали противодействия мгновенной враждебности. Однако бывают ситуации, когда по-прежнему необходимо оружие – чаще против представителей своего же вида.
Станнер, с его временным воздействием на противника, оружие не запрещенное. Лазер предназначен только для военных целей и для большинства путешественников под запретом. Но как подозреваемый Патрулем, я в течение года не могу получить разрешение ни на один вид оружия. Меня «помиловали» – помиловали за преступление, которое я не совершал, – об этом им было выгодно забыть. И мне не хотелось требовать разрешения, чтобы не давать еще одной зацепки для контроля надо мной.
Выйдя из шлюпки с Иити на плече, я порадовался тому, что Ризк собрал для меня такое оружие. Планета не казалась враждебной. Солнце яркое и теплое, но не обжигающее. Ветер, играющий ветвями растений, легкий и приносит с собой ароматы, которые привели бы салариков в радостное возбуждение. С поверхности я видел, что вверху от стволов отделяются мелкие ветви и на них висят гирлянды ярко-алых цветов, обрамленных золотом и бронзой. Над цветами деловито жужжали насекомые.
Почва представляла собой смесь красного песка и темно-коричневых вкраплений – там, где пляж уступал место лесистым зарослям. Но я держался границы между песком и лесом, двигался по дуге, пока не оказался напротив того места, где от тормозных ракет расплавился песок.
Здесь я обнаружил то, что не было видно сверху, закрытое деревьями и растительностью, – тропу, уходящую в глубь леса. Я не разведчик, но элементарная осторожность говорила, что нельзя идти по этой тропе открыто. Однако вскоре я выяснил, что идти по лесу параллельно тропе очень трудно. Когда я задевал плечами и головой гроздья цветов, они испускали сильный аромат, который, хоть и был приятен, мешал дыханию, забивая нос. И еще непрерывный дождь мучнистой ржаво-желтой пыльцы, от которой зудела кожа. Все это заставило меня вскоре выйти на тропу.
Хотя здесь ветви были срублены при расчистке дороги, над головой они смыкались, образуя сплошную крышу тоннеля, в котором царила полутьма и прохлада. На некоторых деревьях цветов уже не было, на их месте висели стручки, сгибая ветви под своей тяжестью.
Тропа шла прямо, а на земле видны были следы роботов-перевозчиков. Но если лагерь так хорошо оборудован, почему я не смог обнаружить его с воздуха, когда шлюпка пролетала над ним? Ведь для установки палаток наверняка пришлось срубать деревья.
Неожиданно тропа пошла вниз, по обе стороны стали подниматься откосы. Здесь тропу не прорубали, только сняли поверхностный слой почвы, под которой обнаружилась поверхность дороги; растения с обеих сторон совершенно закрывали эту впадину.
Я наклонился, чтобы осмотреть дорогу. Она, несомненно, проложена с какой-то целью очень давно, и это не случайное обнажение скалы. Откосы по обеим сторонам вполне могли когда-то быть стенами, теперь покрытыми землей.
Проход продолжал углубляться и сужаться, становилось все темнее и прохладнее. Я пошел медленней, стараясь прислушиваться, хотя шум ветра в ветвях мог заглушить любые звуки.
– Иити? – Собственных пяти чувств было мало, и я обратился наконец к спутнику.
– Ничего… – Он чуть приподнял голову и медленно поворачивал ее из стороны в сторону. – Место старое, очень старое. Здесь были люди… – Тут он неожиданно замолчал, и я почувствовал, как напряглось его тело.
– В чем дело?
– Запах смерти – впереди смерть.
Я приготовил оружие.
– Есть опасность для нас?
– Нет, не сейчас. Но там смерть…
Разрез вел теперь в подземелье, края замкнулись вверху, и впереди была полная темнота. У меня на поясе фонарь, но он может привлечь к себе внимание, а с ним и опасность.
– Там есть кто-нибудь? – спросил я у Иити, останавливаясь. Не хотелось углубляться в темноту.
– Ушли, – ответил Иити. – Но недавно. И… есть след жизни… очень слабый. Думаю, кто-то там еще жив… едва жив…
Ответ Иити мало что прояснил, и я не знал, идти ли дальше.
– Опасности для нас нет, – сообщил он. – Я воспринимаю боль… нет мыслей о гневе или ожидании нашего прихода…
Я решился включить фонарь, и луч его отразился от каменной стены. Каменные блоки так плотно пригнаны друг к другу, что только тончайшая линия обозначает место их соединения, причем никаких следов кладки, только естественный блеск камня. Как будто природную поверхность отполировали или покрыли какой-то гладкой оболочкой. Камни тускло-красные, неприятно напоминающие кровь.
Постепенно проход расширялся, а потом стены по обе стороны внезапно раздвинулись, создавая впечатление, что мы стоим на пороге обширного подземного помещения. Но луч фонаря осветил и кое-что еще – обломки оборудования со следами лучей лазеров. Как будто в этом подземелье проходила битва.
И еще здесь были тела…
Слишком сладкий аромат цветов исчез, сменившись тошнотворными запахами горелой плоти и крови. И мне захотелось выбежать на чистый воздух.
И тут я услышал – не стон, а скорее свистящую жалобу, мольбу, и не ответить на этот призыв я не мог. Обойдя обломки и тела, я подошел к стене, к которой вел кровавый след. Пятна крови блестели в свете фонаря.
Это был закатанин, и он не был захвачен врасплох и сожжен лучами лазеров, как остальные обитатели лагеря. Так обойтись с теми, на кого нападает, может только самое садистское и варварское племя на какой-нибудь отсталой планете.
То, что он еще жив, свидетельствует о том, каким крепким организмом обладают представители его вида. Я очень сомневался в том, что он выживет. Но решил сделать все для этого.
Я набрался решительности, чтобы осмотреть лагерь и найти медикаменты. Но даже они были разбиты и разбросаны. Вся картина разрушений свидетельствовала либо об отчаянных поисках чего-то ценного, либо об извращенном стремлении к разрушениям.
Всякий, кто совершает полеты через космос, должен уметь оказать первую помощь. Я применил свои умения к раненому закатанину, хотя точно не знал, как лечить раны чужаков. Но все же постарался сделать так, чтобы ему было удобней, прежде чем продолжить осмотр помещения. Чтобы переправить раненого на шлюпку, нужно какое-нибудь транспортное средство, а здесь я видел следы роботов-погрузчиков. В обломках я таких машин не видел. Возможно, они стоят где-нибудь в темноте.
Наконец я нашел одного такого робота. Он стоял в дальнем конце, уткнувшись носом в стену, как будто пытался двигаться, пока его не остановила преграда. Но рядом было кое-что еще – темное отверстие: камни были вынуты из стены и аккуратно сложены поблизости.
Любопытство подталкивало меня, я протиснулся в отверстие и включил фонарь. Сомнений в цели этого углубления не было. Могила. У противоположной стены выступали очертания каменного саркофага. Саркофаг не лежал, а стоял, так что погребенный располагался вертикально.
Были и полки, но все пустые. И я представлял себе, что могло стоять на этих полках. Добычу перенесли в лагерь, разграбленный пиратами. Я опоздал. Возможно, тот, кто договаривался с Тактилем, не знал, что набег уже начался, или предпочел не говорить об этом.
Я вернулся к перевозчику. Несмотря на то, что он с силой ударился о стену, он все еще действовал и, когда я включил его на малой скорости, с протестами и скрипом пополз к закатанину. Поскольку чужак выше и тяжелей меня, было трудно погрузить его вялое тело на машину. К счастью, он все еще был без сознания, и я решил, что один из бальзамов, которым я его смазал по предложению Иити, подействовал как болеутоляющее.
Не было смысла рыться в обломках. Совершенно очевидно, грабители нашли то, за чем пришли. А вот бесцельного разрушения я не понимал – разве что пираты совсем не похожи на хладнокровных, расчетливых и эффективных членов Гильдии.
– Сможешь управлять погрузчиком? – спросил я у Иити. Машина управляется несколькими кнопками, с чем, как мне казалось, могут справиться его руки-лапы. А если он поведет машину, я смогу действовать как охранник. Хотя я считал, что пираты уже улетели, предосторожность лишней не будет.
– Очень легко. – Он поместился у приборов управления и привел машину в движение, хотя она продолжала шумно жаловаться.
Мы добрались до шлюпки, не заметив никаких признаков того, что грабители задержались или что выжил еще кто-то из группы археологов. Тяжело было укладывать закатанина в гамак. Но наконец я с этим справился и включил систему автоматического возврата на «Вендвинд».
С помощью Ризка я перенес раненого в одну из нижних кают. Пилот внимательно рассмотрел мои импровизированные попытки лечения и кивнул.
– Лучшее, что мы можем сделать. Эти парни крепкие. Они выживают при таких повреждениях, которые нас погубили бы. Что случилось там внизу?
Я описал нашу находку – раскрытую могилу, уничтоженный лагерь.
– Должно быть, они сделали настоящее открытие. Вот что стоит больше целого года твоих поисков камней, даже самых ценных! Наверно, вещи предтеч, – оживленно сказал Ризк.
Закатане – историки галактики. Обладая исключительно долгой жизнью, по нашим планетарным представлениям, они склонны к ведению исторических записей, к поискам источников легенд и археологических подтверждений этих легенд. Они знают о нескольких звездных империях, которые возникли и погибли до того, как они сами вышли в космос. Но были и другие, о которых даже закатане знают очень мало, ибо вековая пыль погребла все, кроме самых слабых следов.
Когда мы, земляне, впервые вышли на звездные пути, мы были очень молоды по сравнению с большинством рас. Мы находили развалины и впавшие в упадок и близкие к исчезновению расы, находили следы тех, кто были нашими предшественниками, достигли высот, но потом рухнули или медленно деградировали. Наши исследователи назвали этих предшественников предтечами. Но предтеч было много – не просто одна раса или империя, и у этих предтеч были свои предтечи, уходящие в такие далекие времена, что у человека при одной мысли о них голова начинала кружиться.
Но артефакты предтеч – это такие находки, которые способны сделать человека очень богатым. Отец показывал мне несколько предметов: браслет из темного металла, предназначенный для нечеловеческой руки, другие небольшие вещицы. Он очень ценил их, размышлял о них, пока его интерес не сосредоточился на камне предтеч. Камень предтеч… И я видел руины, где обнаружилось несколько камней предтеч. А были ли они в могиле, исследованной закатанами? Или это только еще одно ответвление безграничной истории, не имеющее никакого отношения к тем предтечам, которые использовали камни как источник фантастической энергии?
– Все равно все теперь у пиратов, – заметил я. Мы спасли закатанина, который вполне может умереть, прежде чем мы достигнем какого-нибудь пункта галактической цивилизации, и это все наши результаты.
– Мы ненамного разминулись с ними, – сказал Ризк. – Только что с южного острова взлетел корабль – наш радар зафиксировал его, когда он пробивал атмосферу.
Значит, они сели там и использовали флиттер для нападения на лагерь. А это значит, что они произвели тщательную разведку или заранее знали расположение лагеря.
– Ты их поймал – но они ведь тоже могли поймать наш радар?
– Да, если смотрели. Может, решили, что мы привели подкрепление экспедиции, потому и стартовали так быстро. В любом случае то, за чем они охотились, у них, и они сюда не вернутся.
Конечно, теперь им прежде всего нужно спрятать в безопасном месте добычу. Закатане, вооруженные телепатическими способностями, опасные противники, и я решил, что пираты, спланировавшие этот набег, имели в виду подходящее убежище, и не очень далеко, иначе они не предприняли бы такую попытку.
– Поневоле подумаешь о Вейстаре, – заметил Ризк. – Самое подходящее место для таких ребят.
Годом ранее я подумал бы, что он ссылается на легенду, одно из многих сказаний глубокого космоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30