Они набрали громкость, а потом утихли. Она молча лежала, прислушивалась и гадала, что делать дальше, а потом услышала другой, одинокий голос. Голос человека.
Это был голос Росса.
Риордан вслушивалась в знакомый тембр голоса мужа. Он что-то просвистел-прогудел по-йилайлски, но расстояние и шелест воздуха, поднимавшегося вверх вдоль стенок провала, не позволяли различить слова.
В одном можно было не сомневаться: никакая опасность ему не грозила.
Женщина прижалась щекой к камню. Мысли смешались у неё в голове, буря чувств захлестнула её.
С ним все было в порядке.
Но он не сказал ей.
А ведь они ничего не знали ни о какой транспортной системе, о том, что джекки живут здесь…
Эвелин понимала, что, как только Мердок вернётся домой целый и невредимый, она сможет с полным правом устроить ему головомойку. То, что он учинил, было опасно, глупо и непростительно. И не менее хорошо она понимала, что поступила бы, наверное, точно так же, и по той же самой причине: ей нестерпима была мысль о том, что супруг может добровольно подвергнуть себя опасности.
Они оберегали друг друга, ничего не говоря об этом, они удерживали один другого от вылазок и от риска. Женщина снова задумалась о станции потайной транспортной системы, расположенной так близко от нурайлского общежития. Им с Россом следовало разыскать эту станцию ещё несколько недель назад. Но они удерживали друг друга от всяческих дерзаний — от всего того, чем бы они непременно занялись, работай каждый из них поодиночке.
Поодиночке. Только теперь Риордан неожиданно поняла, почему Миллард на самом деле неохотно отправлял на задания агентов-новобрачных.
Она вздохнула и снова прислушалась к голосу Мердока, звучащему на фоне щебетания джекков. О Росс! Она знала, что может устроить сцену. Она была его женой, его напарницей. Она имела право знать! А потом американка вспомнила про Сабу, которая, руководствуясь разумом, решила никогда не иметь супруга. Она закрыла для себя эту страницу жизни, чтобы не допустить генетической трагедии. О, конечно, существовали способы предохранения от нежелательной беременности — как существовало немало весьма удачных бездетных браков. Эвелин впервые задумалась о том, а не является ли выбор Мариам итогом её отношений с каким-то конкретным человеком. Другими словами: она встретила человека, достойного её любви, но её генетические особенности и устремления этого мужчины оказались несовместимы.
Это была настоящая трагедия. На фоне её рассуждать о каких-то там «правах» казалось пошло и мелко.
Риордан оглянулась. Миша молча наблюдал за ней.
— Спасибо, — прошептала женщина. — Давай возвращаться.
На обратном пути они не проронили ни слова.
Глава 23
— Зинаида установила срок. — Голос Гордона звучал спокойно и уверенно. — Мы стартуем с Йилайла до дня Цветения. Я работаю над планом эвакуации.
Саба закрыла глаза, слушая его тихий голос.
«Днём Цветения» условно называли тот день, в который когда-то исчезла русская экспедиция. Если Саба правильно поняла отрывочные рассказы Гордона, получалось, что не вся экспедиция исчезла одновременно, а в день Цветения пропала одна только Екатерина. Но, по всей вероятности, полковник хотела, чтобы группа покинула прошлое загодя, и это было каким-то образом связано с той болезнью, которая поразила их всех.
— Я учусь, — проговорила музыковед. — Я учусь медленно, и мне ещё так много предстоит узнать. Я думаю… Я знаю: тут есть что-то очень важное.
— Продолжай учиться, — ответил Гордон. Образовалась пауза. По звукам Мариам поняла, что он пьёт воду. Видимо, всех мучили жажда и отсутствие аппетита.
А потом он стал говорить о том времени, когда учился в университете, о том, в какой восторг его приводила археология. Сеансы связи между напарниками теперь превращались в продолжительные беседы обо всем на свете, и Саба стала ловить себя на том, что эти разговоры радуют её.
Поначалу Эш говорил на отвлечённые темы, но мало-помалу у них с Мариам обнаружились общие интересы, и разговоры стали более личными.
— Я окончательно попался, когда узнал о существовании многозначности, — сказал Гордон. — О, я ещё в старших классах уяснил, что «мировоззрение» и «Weltanschauung» — не одно и то же. Таких примеров масса, но меня привело в восторг то, что я стал словно бы кожей чувствовать, как разные народы воспринимают вселенную через посредство различных метафор.
— Понимаю, — отозвалась эфиопка. — Мне повезло, я почувствовала это рано — ведь мои родители происходили из таких разных кругов. — Она рассказала Эшу о том, как колесила по африканским равнинам со своим отцом, врачом по профессии, как они посещали самые разные племена. А потом для неё настало время приступить к изучению совсем иной культуры, когда она переехала в столицу и стала учиться в университете.
— Но собственные исследования я начала, оттолкнувшись от многозначности в музыке.
— Музыка… — задумчиво проговорил археолог. — В детстве я почти не обращал на неё внимания.
— А для меня музыка всегда была неотъемлемой частью жизни, — сказала женщина.
— Музыка переплелась с… — Неожиданно на ум ей пришло йилайлское слово, означавшее «образ-цвет», но Саба постаралась перевести его на английский. — С тканью значения.
Она произнесла эти слова и нахмурилась. «Ткань»! Насколько неадекватно прозвучал перевод! Тогда она просвистела-прожужжала йилайлское слово и использовала «вневременную» форму глагола, которую сама не совсем понимала. И все же задуманный ею образ получился более верным.
Профессор услышала, как Эш ахнул.
— Не уверен, что я все понял, — признался он. — Каждое слово по отдельности понимаю, но вот глагол…
— Это часть моего обучения, — объяснила эфиопка и подумала о том, что даже если кто-то их подслушает (а они на всякий случай предполагали, что это так и есть), то вряд ли их разговор кому-то навредит.
А потом она вспомнила о времени, резко села и посмотрела на часы.
— О, я опаздываю, — сказала она. — Но мне очень понравился наш разговор.
— До связи, — отозвался Гордон и отключил рацию.
Саба медленно поднялась, немного походила по комнате, проверила свои силу и координацию. По настоянию напарника она теперь принимала прописанные дозы лекарств. Женщина старалась принимать препараты так, чтобы их действие было наиболее сильным и устойчивым во время занятий. Больше всего ясная голова была нужна, когда музыковед постигала йилайлский язык и все его нюансы.
Профессор надела балахон и вышла из помещения. Помедлила, посмотрела на стену без дверей. Коридор рядом с её комнатой заканчивался тупиком. Эта тупиковая стена её давно интересовала. Во сне она несколько раз видела, как Екатерина без труда проходит сквозь эту стену как призрак.
Порой Екатерина пела старинные песни из детства Сабы. Этих песен русская женщина, конечно, слышать не могла ни разу в жизни: многоголосые эдхо племени дорце; эритрейские песнопения, пришедшие из двухтысячелетней глубины, со времён древнего царства Аксум, и даже песни загадочных афаров, которые отказывались от любого общения с иноземцами.
Чаще всего эфиопка слышала многоголосые эдхо, и эти песни переплетались с непрекращающейся музыкой йилайлского языка. На слух они были совершенно разными, но разум настойчиво указывал на точки соприкосновения.
Саба вздохнула и спустилась к учебной аудитории, где обнаружила Жота. Её наставник, чешуйки которого теперь приняли обычный песочный цвет, расхаживал из угла в угол.
Как обычно, он начал с предисловия.
— У всех народов в головном мозге есть участок, в котором соединяются между собой органы чувств, где зарождаются чувства, — сказал Жот.
Женщина кивнула. Новое направление занятий её немного удивило. Значит, сегодня они не будут работать с компьютером?
— Мы поговорим о зрении, — продолжал Жот, и Мариам в который раз уже показалось, что он читает её мысли. Её даже пугало это странное совпадение в их мышлении, возникающее даже тогда, когда ей самой было трудно понять, что имеет в виду Жот. — Как ваш народ называет участок мозга, где зарождается зрение?
На этот вопрос Саба ответить могла, потому в своё время, пытаясь постичь тайну универсального воздействия музыки на людей, изучала неврологию.
— Зрительная область головного мозга.
— А если в этой области нарушения, то зрение пропадает, верно?
Профессор кивнула.
— Ты понимаешь 00000?
Жот заливистой трелью произнёс очень сложную фразу.
«Зрение отсутствует, но тело подтверждает восприятие?»
Саба озадаченно покачала головой. В висках пульсировала боль, в сознании мелькали цвета и даже вкусы. Она отбросила все это как не имеющее отношения к делу и попыталась ухватить смысл слов, сопровождавших эту смесь ощущений.
— Зрение слепых! — воскликнула она. — Слепые лишены зрения, они не могут видеть, но способны порой оценить форму предметов.
— Верно! Это характерно для всех разумных существ с поражением головного мозга. Но они не доверяют своему восприятию, не верят тому, что воспринимают, и называют это догадками, — продолжал Жот. Таким взволнованным Мариам его ещё никогда не видела.
— Это с ними происходит потому, что они не испытывают чувств, с помощью которых они могли бы проверить верность восприятия.
Саба недолго радовалась тому, что так хорошо поняла учителя.
«Почему мы заговорили о зрении слепых?» — гадала она.
Слабость нахлынула волной, у женщины закружилась голова, и она покачнулась на стуле.
— Ещё совсем немного, — проговорил наставник. Так он впервые выразил сочувствие к её состоянию.
— Прошу прощения, — отозвалась музыковед. — Оказывается, я проголодалась.
Она с вожделением представила себе голубоватый сырный пудинг, который часто подавали в столовой, и у неё заурчало в животе. По тому, как это блюдо действовало на её организм, Мариам предполагала что это белок в чистом виде.
— Поговорим, потом поедим, — сказал Жот. — У твоего народа есть легенды о тех, кто способен видеть будущее? — спросил он.
— Есть. Это случается очень редко, и полагаться на такие предсказания нельзя.
— Не более чем на зрение слепцов, — заметил учитель и вильнул длинным хвостом, накрытым подолом балахона. При этом в сознании музыковеда снова замелькали цвета, головокружение размыло границы поля зрения. Она зажмурилась и сосредоточилась на словах наставника.
— Точно так же мы, живущие во времени, не имеем органа чувств, предназначенного для восприятия времени, и потому никакие ощущения не связывают нас с восприятием времени. Понимаешь?
— Я… Я…
Саба запнулась. Снова навалились слабость и головокружение. Борясь с ним, она открыла глаза. Глаза защипало. У неё снова повысилась температура — так быстро.
— Думай, слушай, ощущай на вкус, — сказал учитель. — А теперь мы поедим.
«Вкус. Поесть».
Казалось, все слова теперь связаны между собой каким-то внутренним значением. Женщина попыталась постичь эту связь, но слабость не позволила, и она с благодарностью последовала за Жотом в столовую, где они сели завтракать вместе с остальными обитателями Дома знаний.
Рассвет посеребрил собирающиеся тучи, когда Росс выбрался из станции подземки, которой пользовались джекки, и побежал трусцой к нурайлскому общежитию. Теперь, когда его приключение закончилось, он чувствовал себя несколько потерянно. Мужчина ощущал волнение оттого, что начал действовать, к нему примешивалось чувство вины. Мердок понимал, что должен был выйти на связь. Жена будет сердиться. И она имела на это полное право.
Однако рациональное отношение к собственной вине не утешало, а перспектива скандала не радовала.
Когда он поравнялся со зданием общежития, некоторые из тех существ, которые тоже там жили, уже покидали свои комнаты и направлялись по своим делам. Росс, лавируя между ними, быстро поднялся вверх по пандусу. Искушения сразу отправиться на работу у него не было. Он решил, что уж лучше сразу предстать перед разгневанной супругой и побыстрее покончить со всем этим.
Он подошёл к комнате и открыл дверь.
Мердок не представлял, что может ожидать его за дверью, кроме разгневанной супруги. А увидел он Эвелин и Гордона, сидевших на полу по-турецки и увлечённо трудившихся при помощи своих ноутбуков. Рядом с ними на полу была разложена еда. Росс увидел голубоватую массу, на вкус чем-то напоминавшую пирожок с сыром, и сглотнул слюну. Ему вдруг жутко захотелось есть.
У него, однако, хватило сил оторвать взгляд от еды и посмотреть в карие глаза жены. Мердок встретился с её пристальным взглядом и увидел, что она… усмехается.
— Ну, — сказала женщина, — поскольку ты меня с собой не взял, как насчёт подробного отчёта?
— Конечно, — отозвался Росс. — А ты разве не злишься? То есть… если злишься, то имеешь право…
Эш едва заметно улыбнулся и промолчал.
Эвелин сказала:
— О, как только я удостоверилась в том, что с тобой все в порядке, то сразу перестала злиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Это был голос Росса.
Риордан вслушивалась в знакомый тембр голоса мужа. Он что-то просвистел-прогудел по-йилайлски, но расстояние и шелест воздуха, поднимавшегося вверх вдоль стенок провала, не позволяли различить слова.
В одном можно было не сомневаться: никакая опасность ему не грозила.
Женщина прижалась щекой к камню. Мысли смешались у неё в голове, буря чувств захлестнула её.
С ним все было в порядке.
Но он не сказал ей.
А ведь они ничего не знали ни о какой транспортной системе, о том, что джекки живут здесь…
Эвелин понимала, что, как только Мердок вернётся домой целый и невредимый, она сможет с полным правом устроить ему головомойку. То, что он учинил, было опасно, глупо и непростительно. И не менее хорошо она понимала, что поступила бы, наверное, точно так же, и по той же самой причине: ей нестерпима была мысль о том, что супруг может добровольно подвергнуть себя опасности.
Они оберегали друг друга, ничего не говоря об этом, они удерживали один другого от вылазок и от риска. Женщина снова задумалась о станции потайной транспортной системы, расположенной так близко от нурайлского общежития. Им с Россом следовало разыскать эту станцию ещё несколько недель назад. Но они удерживали друг друга от всяческих дерзаний — от всего того, чем бы они непременно занялись, работай каждый из них поодиночке.
Поодиночке. Только теперь Риордан неожиданно поняла, почему Миллард на самом деле неохотно отправлял на задания агентов-новобрачных.
Она вздохнула и снова прислушалась к голосу Мердока, звучащему на фоне щебетания джекков. О Росс! Она знала, что может устроить сцену. Она была его женой, его напарницей. Она имела право знать! А потом американка вспомнила про Сабу, которая, руководствуясь разумом, решила никогда не иметь супруга. Она закрыла для себя эту страницу жизни, чтобы не допустить генетической трагедии. О, конечно, существовали способы предохранения от нежелательной беременности — как существовало немало весьма удачных бездетных браков. Эвелин впервые задумалась о том, а не является ли выбор Мариам итогом её отношений с каким-то конкретным человеком. Другими словами: она встретила человека, достойного её любви, но её генетические особенности и устремления этого мужчины оказались несовместимы.
Это была настоящая трагедия. На фоне её рассуждать о каких-то там «правах» казалось пошло и мелко.
Риордан оглянулась. Миша молча наблюдал за ней.
— Спасибо, — прошептала женщина. — Давай возвращаться.
На обратном пути они не проронили ни слова.
Глава 23
— Зинаида установила срок. — Голос Гордона звучал спокойно и уверенно. — Мы стартуем с Йилайла до дня Цветения. Я работаю над планом эвакуации.
Саба закрыла глаза, слушая его тихий голос.
«Днём Цветения» условно называли тот день, в который когда-то исчезла русская экспедиция. Если Саба правильно поняла отрывочные рассказы Гордона, получалось, что не вся экспедиция исчезла одновременно, а в день Цветения пропала одна только Екатерина. Но, по всей вероятности, полковник хотела, чтобы группа покинула прошлое загодя, и это было каким-то образом связано с той болезнью, которая поразила их всех.
— Я учусь, — проговорила музыковед. — Я учусь медленно, и мне ещё так много предстоит узнать. Я думаю… Я знаю: тут есть что-то очень важное.
— Продолжай учиться, — ответил Гордон. Образовалась пауза. По звукам Мариам поняла, что он пьёт воду. Видимо, всех мучили жажда и отсутствие аппетита.
А потом он стал говорить о том времени, когда учился в университете, о том, в какой восторг его приводила археология. Сеансы связи между напарниками теперь превращались в продолжительные беседы обо всем на свете, и Саба стала ловить себя на том, что эти разговоры радуют её.
Поначалу Эш говорил на отвлечённые темы, но мало-помалу у них с Мариам обнаружились общие интересы, и разговоры стали более личными.
— Я окончательно попался, когда узнал о существовании многозначности, — сказал Гордон. — О, я ещё в старших классах уяснил, что «мировоззрение» и «Weltanschauung» — не одно и то же. Таких примеров масса, но меня привело в восторг то, что я стал словно бы кожей чувствовать, как разные народы воспринимают вселенную через посредство различных метафор.
— Понимаю, — отозвалась эфиопка. — Мне повезло, я почувствовала это рано — ведь мои родители происходили из таких разных кругов. — Она рассказала Эшу о том, как колесила по африканским равнинам со своим отцом, врачом по профессии, как они посещали самые разные племена. А потом для неё настало время приступить к изучению совсем иной культуры, когда она переехала в столицу и стала учиться в университете.
— Но собственные исследования я начала, оттолкнувшись от многозначности в музыке.
— Музыка… — задумчиво проговорил археолог. — В детстве я почти не обращал на неё внимания.
— А для меня музыка всегда была неотъемлемой частью жизни, — сказала женщина.
— Музыка переплелась с… — Неожиданно на ум ей пришло йилайлское слово, означавшее «образ-цвет», но Саба постаралась перевести его на английский. — С тканью значения.
Она произнесла эти слова и нахмурилась. «Ткань»! Насколько неадекватно прозвучал перевод! Тогда она просвистела-прожужжала йилайлское слово и использовала «вневременную» форму глагола, которую сама не совсем понимала. И все же задуманный ею образ получился более верным.
Профессор услышала, как Эш ахнул.
— Не уверен, что я все понял, — признался он. — Каждое слово по отдельности понимаю, но вот глагол…
— Это часть моего обучения, — объяснила эфиопка и подумала о том, что даже если кто-то их подслушает (а они на всякий случай предполагали, что это так и есть), то вряд ли их разговор кому-то навредит.
А потом она вспомнила о времени, резко села и посмотрела на часы.
— О, я опаздываю, — сказала она. — Но мне очень понравился наш разговор.
— До связи, — отозвался Гордон и отключил рацию.
Саба медленно поднялась, немного походила по комнате, проверила свои силу и координацию. По настоянию напарника она теперь принимала прописанные дозы лекарств. Женщина старалась принимать препараты так, чтобы их действие было наиболее сильным и устойчивым во время занятий. Больше всего ясная голова была нужна, когда музыковед постигала йилайлский язык и все его нюансы.
Профессор надела балахон и вышла из помещения. Помедлила, посмотрела на стену без дверей. Коридор рядом с её комнатой заканчивался тупиком. Эта тупиковая стена её давно интересовала. Во сне она несколько раз видела, как Екатерина без труда проходит сквозь эту стену как призрак.
Порой Екатерина пела старинные песни из детства Сабы. Этих песен русская женщина, конечно, слышать не могла ни разу в жизни: многоголосые эдхо племени дорце; эритрейские песнопения, пришедшие из двухтысячелетней глубины, со времён древнего царства Аксум, и даже песни загадочных афаров, которые отказывались от любого общения с иноземцами.
Чаще всего эфиопка слышала многоголосые эдхо, и эти песни переплетались с непрекращающейся музыкой йилайлского языка. На слух они были совершенно разными, но разум настойчиво указывал на точки соприкосновения.
Саба вздохнула и спустилась к учебной аудитории, где обнаружила Жота. Её наставник, чешуйки которого теперь приняли обычный песочный цвет, расхаживал из угла в угол.
Как обычно, он начал с предисловия.
— У всех народов в головном мозге есть участок, в котором соединяются между собой органы чувств, где зарождаются чувства, — сказал Жот.
Женщина кивнула. Новое направление занятий её немного удивило. Значит, сегодня они не будут работать с компьютером?
— Мы поговорим о зрении, — продолжал Жот, и Мариам в который раз уже показалось, что он читает её мысли. Её даже пугало это странное совпадение в их мышлении, возникающее даже тогда, когда ей самой было трудно понять, что имеет в виду Жот. — Как ваш народ называет участок мозга, где зарождается зрение?
На этот вопрос Саба ответить могла, потому в своё время, пытаясь постичь тайну универсального воздействия музыки на людей, изучала неврологию.
— Зрительная область головного мозга.
— А если в этой области нарушения, то зрение пропадает, верно?
Профессор кивнула.
— Ты понимаешь 00000?
Жот заливистой трелью произнёс очень сложную фразу.
«Зрение отсутствует, но тело подтверждает восприятие?»
Саба озадаченно покачала головой. В висках пульсировала боль, в сознании мелькали цвета и даже вкусы. Она отбросила все это как не имеющее отношения к делу и попыталась ухватить смысл слов, сопровождавших эту смесь ощущений.
— Зрение слепых! — воскликнула она. — Слепые лишены зрения, они не могут видеть, но способны порой оценить форму предметов.
— Верно! Это характерно для всех разумных существ с поражением головного мозга. Но они не доверяют своему восприятию, не верят тому, что воспринимают, и называют это догадками, — продолжал Жот. Таким взволнованным Мариам его ещё никогда не видела.
— Это с ними происходит потому, что они не испытывают чувств, с помощью которых они могли бы проверить верность восприятия.
Саба недолго радовалась тому, что так хорошо поняла учителя.
«Почему мы заговорили о зрении слепых?» — гадала она.
Слабость нахлынула волной, у женщины закружилась голова, и она покачнулась на стуле.
— Ещё совсем немного, — проговорил наставник. Так он впервые выразил сочувствие к её состоянию.
— Прошу прощения, — отозвалась музыковед. — Оказывается, я проголодалась.
Она с вожделением представила себе голубоватый сырный пудинг, который часто подавали в столовой, и у неё заурчало в животе. По тому, как это блюдо действовало на её организм, Мариам предполагала что это белок в чистом виде.
— Поговорим, потом поедим, — сказал Жот. — У твоего народа есть легенды о тех, кто способен видеть будущее? — спросил он.
— Есть. Это случается очень редко, и полагаться на такие предсказания нельзя.
— Не более чем на зрение слепцов, — заметил учитель и вильнул длинным хвостом, накрытым подолом балахона. При этом в сознании музыковеда снова замелькали цвета, головокружение размыло границы поля зрения. Она зажмурилась и сосредоточилась на словах наставника.
— Точно так же мы, живущие во времени, не имеем органа чувств, предназначенного для восприятия времени, и потому никакие ощущения не связывают нас с восприятием времени. Понимаешь?
— Я… Я…
Саба запнулась. Снова навалились слабость и головокружение. Борясь с ним, она открыла глаза. Глаза защипало. У неё снова повысилась температура — так быстро.
— Думай, слушай, ощущай на вкус, — сказал учитель. — А теперь мы поедим.
«Вкус. Поесть».
Казалось, все слова теперь связаны между собой каким-то внутренним значением. Женщина попыталась постичь эту связь, но слабость не позволила, и она с благодарностью последовала за Жотом в столовую, где они сели завтракать вместе с остальными обитателями Дома знаний.
Рассвет посеребрил собирающиеся тучи, когда Росс выбрался из станции подземки, которой пользовались джекки, и побежал трусцой к нурайлскому общежитию. Теперь, когда его приключение закончилось, он чувствовал себя несколько потерянно. Мужчина ощущал волнение оттого, что начал действовать, к нему примешивалось чувство вины. Мердок понимал, что должен был выйти на связь. Жена будет сердиться. И она имела на это полное право.
Однако рациональное отношение к собственной вине не утешало, а перспектива скандала не радовала.
Когда он поравнялся со зданием общежития, некоторые из тех существ, которые тоже там жили, уже покидали свои комнаты и направлялись по своим делам. Росс, лавируя между ними, быстро поднялся вверх по пандусу. Искушения сразу отправиться на работу у него не было. Он решил, что уж лучше сразу предстать перед разгневанной супругой и побыстрее покончить со всем этим.
Он подошёл к комнате и открыл дверь.
Мердок не представлял, что может ожидать его за дверью, кроме разгневанной супруги. А увидел он Эвелин и Гордона, сидевших на полу по-турецки и увлечённо трудившихся при помощи своих ноутбуков. Рядом с ними на полу была разложена еда. Росс увидел голубоватую массу, на вкус чем-то напоминавшую пирожок с сыром, и сглотнул слюну. Ему вдруг жутко захотелось есть.
У него, однако, хватило сил оторвать взгляд от еды и посмотреть в карие глаза жены. Мердок встретился с её пристальным взглядом и увидел, что она… усмехается.
— Ну, — сказала женщина, — поскольку ты меня с собой не взял, как насчёт подробного отчёта?
— Конечно, — отозвался Росс. — А ты разве не злишься? То есть… если злишься, то имеешь право…
Эш едва заметно улыбнулся и промолчал.
Эвелин сказала:
— О, как только я удостоверилась в том, что с тобой все в порядке, то сразу перестала злиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43