– Мы очень благодарны вам за помощь.
– С удовольствием приложу дополнительные усилия, чтобы содействовать соотечественникам-землянам, – искренно сказал Флиндик, изящно махнув рукой в сторону вращающейся посередине кабинета голограммы Земли. – Хотя мне здесь достаточно хорошо, я скучаю по Старому Свету и завидую вам, поскольку вы можете туда вернуться.
Раэль ощутила сочувствие к этому человеку; она понимала, что в его возрасте, при его размерах он уже никогда не рискнет снова жить в нормальной гравитации. Посещение Земли убило бы его.
– Если я могу что-нибудь еще сделать для вас, то дорогу в мой кабинет вы знаете, – весело сказал Флиндик на прощание.
Они еще раз поблагодарили его и вышли; Джелико сунул список в карман кителя.
– Кажется, удача снова повернулась к нам, – проговорил он улыбаясь.
Глава 6
Дэйн Торсон набрал в легкие побольше воздуха, чтобы преодолеть желание вцепиться в стол обеими руками. Обычно он чувствовал себя хорошо, поддерживая баланс между зрительной ориентацией и внутренним ухом, но если слишком быстро поворачивался или подолгу смотрел на вращение Канддойда, то терял ощущение верха и низа, и ему казалось, будто он плавает вверх ногами во вращающемся резервуаре.
Один вздох, второй... Дэйн посмотрел вверх и увидел со, чувственное выражение на лице шефа.
– Выпей, – сказал Ван Райк.
Молодой человек послушно пососал соломинку, высовывавшуюся из пузырька с нилаком, канддойдским вариантом кофе. Напряг мышцы живота, твердо решив преодолеть то, что считал физической слабостью. Вольный Торговец, особенно если он суперкарго, должен уметь приспосабливаться к любым условиям.
Словно прочитав его мысли, Ван Райк сказал:
– Я уже потерял счет планетам, на которых побывал, но немногие из них столь противны естественному человеческому инстинкту, как эти цилдома.
– Все здесь навыворот, – пробормотал Дэйн. – Я пытаюсь убедить себя, что это наилучшая конструкция для обиталища, но мои внутренности знают, что низ перевернут, под ногами – вакуум, а горизонт не исчезает вдали, как ему и положено, а вместо этого изгибается вверх и опрокидывается. А потом... – Он посмотрел на четверых канддойдцев, проходивших поблизости, и умолк.
Дэйн никогда не делал критических замечаний в присутствии местных жителей, даже на земном языке, который, видимо, мало кто из представителей других рас понимал.
Среди Торговцев это было не принято. Тем не менее у него все равно кружилась голова от одного вида того, как они все время перебегали друг другу дорогу, при этом безостановочно жужжа, шипя, скрипя, щебеча и щелкая. Лингафонные пленки не давали об этом даже отдаленного представления;
Дэйн почему-то проникся глупой мыслью, что местные жители будут говорить на торговом наречии, сопровождая сказанное одним отдельным звуком эмоциональной окраски. На самом же деле они непрерывно производили шум, среди которого невозможно было выделить ни отдельные звуки, ни тем более речевые конструкции. Молодой человек подумал с раздражением: «И это только то, что они вытворяют в моем звуковом диапазоне».
Ван Райк наблюдал, как четверо канддойдцев шли по главному вестибюлю. Человеку казалось, что они продвигались вперед постоянным зигзагообразным движением, меняя направление, лишь когда встречали себе подобных. Тогда канддойдцы начинали гипнотически перемещаться под пересекающимися углами, что прекращалось только тогда, когда к ним приближались другие существа, особенно если это оказывался грузный, с тяжелой поступью швер. Шверы, как заметил Дэйн, никому не уступали дорогу, разве что своим соплеменникам, да и то лишь в случаях, если те были более высокого ранга; но сначала они останавливались и обменивались жестами формального опознавания и уважения.
Дэйн, наблюдая за высокими, с могучими мускулами существами, которые жестикулировали и переговаривались низкими голосами, рокотавшими подобно далекому грому, размышлял, где найдется такой идиот, чтобы намеренно встать шверу поперек дороги.
Вблизи шверы были даже больше, чем казались издали. Их толстая, грубая серая кожа и массивные тела вызывали в воображении образ человекообразных слонов. Даже уши у них были почти слоновьими – очень большими и морщинистыми, хотя лица имели более или менее человеческие черты – отталкивающе человеческие. Сами размеры шверов плюс их одутловатые тупые лица да чудовищного вида кривые ритуальные кинжалы, висящие на боку, гарантировали, что ни одно существо, в том числе и беспутный разукрашенный йлп или воинственный ригелианец, не преградит им путь.
Они казались всемогущими, однако Дэйн читал, что шверы патологически боятся летающих насекомых, а пауки приводят их в неописуемый ужас. Понятно, что сильная гравитация планеты шверов не допускала существования многих видов насекомых, как на Земле или других мирах; хрупкие экзоскелеты были бы разрушены собственным весом этих существ. Скудная фауна родины шверов была по преимуществу червеобразной.
Но, кроме того, по некоей загадочной причине, глубоко коренящейся в доисторическом периоде, все, что имело больше пяти ног – их сакральное число, – считалось демоническим. Шверы реагировали на паука приблизительно так же, как земляне – на встречу с привидением.
Внезапный смех Ван Райка снова привлек внимание Дэйна к проходящим мимо шверам. Самый маленький из трех остановился и во все глаза стал таращиться на Дэйна и Ван Райка, пока швер повыше не заметил это и резким жестом не приказал подростку отвернуться. Дэйн усмехнулся. Он вспомнил, что шверы считают невежливым есть на людях, и глазеющий малыш очень напоминал ему человеческих детей с их бесконечной любовью к некрасивым сценкам.
– Еще несколько минут. – Голос суперкарго прервал мысли Дэйна. Ван Райк пристально посмотрел на своего помощника. – Хочешь, чтобы я пошел с тобой, мой мальчик?
Торсон покачал головой:
– Нет. Спасибо. Я сам справлюсь. После того как, по словам капитана, Флиндик вмешался, остались сущие пустяки. А тебе понадобится все время, какое у нас есть, чтобы достать хороший груз. Это самое важное.
– Ну и хорошо, – сказал Ван Райк. – Кстати, и мне уже пора приниматься за дело. Чем быстрее приступлю к этим многочасовым цветистым беседам, тем лучше. Надеюсь по крайней мере, что там будут соответствующие прохладительные напитки. – Он успокаивающе улыбнулся помощнику и неторопливым шагом пошел по вестибюлю.
Дэйн вздохнул. Молодой человек понимал, что ему поручили самое легкое дело, – и будет тем более неудобно, если он не справится. Дэйн потрогал висящий на поясе магнитофон с записями самых разнообразных скрипов и звяканья в качестве приемлемых эмоциональных модификаторов для торгового наречия, а потом посмотрел на другую группу канддойдцев, рассаживающихся за ближним столиком. Помощник суперкарго незаметно разглядывал их, пытаясь с помощью всех полученных знаний определить, кто они такие. У троих были огромные золотистые глаза, значит, это женщины; из них у одной глаза светлые, что указывало на ее молодость, а глаза двух других были более темного, медового оттенка, говорившего о зрелом возрасте. Четверо мужчин также были разного возраста: зеленые глаза имели разные оттенки.
У всех на панцирях сверкали сложные вставные и накладные драгоценные украшения, покрывавшие различные части экзоскелетов, что демонстрировало их богатство; Дэйн не стал подробно изучать эти побрякушки, поскольку они указывали лишь на индивидуальный вкус и могли меняться каждый день, если у владельца достаточно денег и времени, чтобы постоянно отягощать свои щитки. Канддойдцы в отличие от шверов, тяготевших к клановости и иерархичности, не носили должностных знаков различия – для этого они были слишком индивидуалистичны.
Рассеянно потягивая свой напиток, Дэйн вдруг обнаружил, что он кончился, когда хрупкий пузырек лопнул у него в руке.
Молодой человек сунул треснувший пузырек в отверстие переработчика и поплелся в вестибюль, внимательно следя за тем, чтобы двигаться медленно. Один неверный шаг – и взмоешь в воздух с растопыренными руками и ногами, словно самый неопытный новичок.
Посмотрев в ту сторону, где слышалась громкая музыка и сверкали разноцветные огни, Дэйн улыбнулся, разглядев Али, стоявшего в самом центре пестрой группы Торговцев, что прибыли из самых отдаленных цивилизаций. На первый взгляд, Али просто развлекался, однако Дэйн знал, что это не так.
«Иногда лучший способ узнать то, что тебя интересует, – это пойти туда, где околачиваются астронавты, и послушать сплетни», – сказал Али, когда они с Рипом планировали свои действия.
«У тебя это получается лучше, чем у меня», – подумал Дэйн, сворачивая по направлению к магнитному уровню. Его часы показывали, что Первому помощнику Койтатик уже пора приступать к своим обязанностям в регистрационном отделе, о чем Дэйн позаботился узнать заблаговременно. Он протиснулся в кокон, обойдя стороной парочку шверов. Кучка других существ, все из разных миров, наседали сзади.
– Так вот, они поменяли груз на груз и продали за двойную...
– ..получили недельный отпуск перед тем как рвануть на Тхстотхс-Буул...
– ..поэтому думают, что это сделали Смертехранители. Хотя нигде никаких доказательств...
Дэйн навострил уши, но говоривший понизил голос, и молодой человек даже не разобрал, кто это произнес.
– ..изяществом и красотой вашего великолепного корабля, но мы, скромные Торговцы, вряд ли можем надеяться – Сожаление с Элементами Сомнения – конкурировать с великими и могущественными Торговцами с Денеба...
Кокон остановился, разговоры растворились в общем шуме, когда путешественники высыпали наружу и, слегка подпрыгивая в микрогравитации, разбежались в разных направлениях.
Дэйн посмотрел на внушительное здание с террасами; голографическая надпись на трех языках извещала, что это Торговый Административный Центр.
Он направился прямо к самому широкому проходу в середине. Не успел Дэйн войти в арку, как увидел, что какой-то канддойдец заметил его и суетливо кинулся навстречу. Встречавший проводил молодого человека в уютную приемную, постоянно уверяя, что заместительница Койтатик безотлагательно прервет все свои дела, дабы быть в его, Дэйна, полном распоряжении, – при этом употребив слов раза в четыре больше, чем было необходимо.
Оставшись в приемной, Дэйн заставил себя подойти к широкому окну, из которого открывался вид на внутреннюю часть цилдома, и выглянуть наружу. При этом он испытал такое внутреннее сопротивление, что внезапно понял: канддойдец, без сомнения, специально посадил его сюда, чтобы как-то воспользоваться широко известным отвращением землян к обиталищам.
«Канддойдцы действительно самая дружелюбная из всех чужих рас, – вспомнил он слова Ван Райка, – однако это не значит, что они не преследуют собственной выгоды».
Неожиданно Дэйн почувствовал, что вид из окна восхищает его. Офис Первого помощника находился посередине уровней Канддойда: своего рода компромиссное решение, направленное на удобство многочисленных прибывающих сюда рас. Фасадом он был обращен к длинной стороне обиталища, и ничто не загораживало поля зрения.
Вид был чрезвычайно необычным. Дэйну показалось, что, если смотреть прямо перед собой, это похоже на полет на флайере над поверхностью планеты, над каким-нибудь огромным каньоном. Как Разлом на Имменсе, вспомнилось ему, когда выступы зданий среди зелени смягчены расстоянием и потому напоминают далекие горы.
Но когда взгляд последовал за изгибом цилиндрических стен, Дэйна снова охватило головокружение: огромные башни, кособочась, устремлялись в небо явно вопреки всем законам гравитации и механики. К счастью, лампы, освещавшие внутреннюю часть огромного обиталища, полностью заслоняли противоположную поверхность – Дэйн не знал, сможет ли он вынести зрелище, когда полмира висит вверх ногами у тебя над головой. Он вспомнил, как Крэйг Тау сухо заметил: «Мозжечок ничего не знает о гравитации кручения».
Тем не менее конструкция обиталища прекрасно соответствовала природе населявших его трех рас. На внутренней поверхности сила тяжести составляла 1,6 g, что соответствовало гравитации родной планеты шверов и давало им львиную долю жизненного пространства – как раз то, что предпочитала эта устремленная вовне раса. Канддойдцы же, напротив, жили высоко в колоссальных, похожих на трубы зданиях, пронизывающих цилиндр от края до края; они очень ценили меньшее тяготение, а также сочетание замкнутости и открытого пространства. Канддойдцы не возражали против неравномерного распределения территории, поскольку долгая, безнадежная борьба на умирающей планете привила им любовь к тесноте.
В сущности, чем дольше Дэйн смотрел, тем больше поражался инженерному искусству канддойдцев, несмотря на личное ощущение дискомфорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– С удовольствием приложу дополнительные усилия, чтобы содействовать соотечественникам-землянам, – искренно сказал Флиндик, изящно махнув рукой в сторону вращающейся посередине кабинета голограммы Земли. – Хотя мне здесь достаточно хорошо, я скучаю по Старому Свету и завидую вам, поскольку вы можете туда вернуться.
Раэль ощутила сочувствие к этому человеку; она понимала, что в его возрасте, при его размерах он уже никогда не рискнет снова жить в нормальной гравитации. Посещение Земли убило бы его.
– Если я могу что-нибудь еще сделать для вас, то дорогу в мой кабинет вы знаете, – весело сказал Флиндик на прощание.
Они еще раз поблагодарили его и вышли; Джелико сунул список в карман кителя.
– Кажется, удача снова повернулась к нам, – проговорил он улыбаясь.
Глава 6
Дэйн Торсон набрал в легкие побольше воздуха, чтобы преодолеть желание вцепиться в стол обеими руками. Обычно он чувствовал себя хорошо, поддерживая баланс между зрительной ориентацией и внутренним ухом, но если слишком быстро поворачивался или подолгу смотрел на вращение Канддойда, то терял ощущение верха и низа, и ему казалось, будто он плавает вверх ногами во вращающемся резервуаре.
Один вздох, второй... Дэйн посмотрел вверх и увидел со, чувственное выражение на лице шефа.
– Выпей, – сказал Ван Райк.
Молодой человек послушно пососал соломинку, высовывавшуюся из пузырька с нилаком, канддойдским вариантом кофе. Напряг мышцы живота, твердо решив преодолеть то, что считал физической слабостью. Вольный Торговец, особенно если он суперкарго, должен уметь приспосабливаться к любым условиям.
Словно прочитав его мысли, Ван Райк сказал:
– Я уже потерял счет планетам, на которых побывал, но немногие из них столь противны естественному человеческому инстинкту, как эти цилдома.
– Все здесь навыворот, – пробормотал Дэйн. – Я пытаюсь убедить себя, что это наилучшая конструкция для обиталища, но мои внутренности знают, что низ перевернут, под ногами – вакуум, а горизонт не исчезает вдали, как ему и положено, а вместо этого изгибается вверх и опрокидывается. А потом... – Он посмотрел на четверых канддойдцев, проходивших поблизости, и умолк.
Дэйн никогда не делал критических замечаний в присутствии местных жителей, даже на земном языке, который, видимо, мало кто из представителей других рас понимал.
Среди Торговцев это было не принято. Тем не менее у него все равно кружилась голова от одного вида того, как они все время перебегали друг другу дорогу, при этом безостановочно жужжа, шипя, скрипя, щебеча и щелкая. Лингафонные пленки не давали об этом даже отдаленного представления;
Дэйн почему-то проникся глупой мыслью, что местные жители будут говорить на торговом наречии, сопровождая сказанное одним отдельным звуком эмоциональной окраски. На самом же деле они непрерывно производили шум, среди которого невозможно было выделить ни отдельные звуки, ни тем более речевые конструкции. Молодой человек подумал с раздражением: «И это только то, что они вытворяют в моем звуковом диапазоне».
Ван Райк наблюдал, как четверо канддойдцев шли по главному вестибюлю. Человеку казалось, что они продвигались вперед постоянным зигзагообразным движением, меняя направление, лишь когда встречали себе подобных. Тогда канддойдцы начинали гипнотически перемещаться под пересекающимися углами, что прекращалось только тогда, когда к ним приближались другие существа, особенно если это оказывался грузный, с тяжелой поступью швер. Шверы, как заметил Дэйн, никому не уступали дорогу, разве что своим соплеменникам, да и то лишь в случаях, если те были более высокого ранга; но сначала они останавливались и обменивались жестами формального опознавания и уважения.
Дэйн, наблюдая за высокими, с могучими мускулами существами, которые жестикулировали и переговаривались низкими голосами, рокотавшими подобно далекому грому, размышлял, где найдется такой идиот, чтобы намеренно встать шверу поперек дороги.
Вблизи шверы были даже больше, чем казались издали. Их толстая, грубая серая кожа и массивные тела вызывали в воображении образ человекообразных слонов. Даже уши у них были почти слоновьими – очень большими и морщинистыми, хотя лица имели более или менее человеческие черты – отталкивающе человеческие. Сами размеры шверов плюс их одутловатые тупые лица да чудовищного вида кривые ритуальные кинжалы, висящие на боку, гарантировали, что ни одно существо, в том числе и беспутный разукрашенный йлп или воинственный ригелианец, не преградит им путь.
Они казались всемогущими, однако Дэйн читал, что шверы патологически боятся летающих насекомых, а пауки приводят их в неописуемый ужас. Понятно, что сильная гравитация планеты шверов не допускала существования многих видов насекомых, как на Земле или других мирах; хрупкие экзоскелеты были бы разрушены собственным весом этих существ. Скудная фауна родины шверов была по преимуществу червеобразной.
Но, кроме того, по некоей загадочной причине, глубоко коренящейся в доисторическом периоде, все, что имело больше пяти ног – их сакральное число, – считалось демоническим. Шверы реагировали на паука приблизительно так же, как земляне – на встречу с привидением.
Внезапный смех Ван Райка снова привлек внимание Дэйна к проходящим мимо шверам. Самый маленький из трех остановился и во все глаза стал таращиться на Дэйна и Ван Райка, пока швер повыше не заметил это и резким жестом не приказал подростку отвернуться. Дэйн усмехнулся. Он вспомнил, что шверы считают невежливым есть на людях, и глазеющий малыш очень напоминал ему человеческих детей с их бесконечной любовью к некрасивым сценкам.
– Еще несколько минут. – Голос суперкарго прервал мысли Дэйна. Ван Райк пристально посмотрел на своего помощника. – Хочешь, чтобы я пошел с тобой, мой мальчик?
Торсон покачал головой:
– Нет. Спасибо. Я сам справлюсь. После того как, по словам капитана, Флиндик вмешался, остались сущие пустяки. А тебе понадобится все время, какое у нас есть, чтобы достать хороший груз. Это самое важное.
– Ну и хорошо, – сказал Ван Райк. – Кстати, и мне уже пора приниматься за дело. Чем быстрее приступлю к этим многочасовым цветистым беседам, тем лучше. Надеюсь по крайней мере, что там будут соответствующие прохладительные напитки. – Он успокаивающе улыбнулся помощнику и неторопливым шагом пошел по вестибюлю.
Дэйн вздохнул. Молодой человек понимал, что ему поручили самое легкое дело, – и будет тем более неудобно, если он не справится. Дэйн потрогал висящий на поясе магнитофон с записями самых разнообразных скрипов и звяканья в качестве приемлемых эмоциональных модификаторов для торгового наречия, а потом посмотрел на другую группу канддойдцев, рассаживающихся за ближним столиком. Помощник суперкарго незаметно разглядывал их, пытаясь с помощью всех полученных знаний определить, кто они такие. У троих были огромные золотистые глаза, значит, это женщины; из них у одной глаза светлые, что указывало на ее молодость, а глаза двух других были более темного, медового оттенка, говорившего о зрелом возрасте. Четверо мужчин также были разного возраста: зеленые глаза имели разные оттенки.
У всех на панцирях сверкали сложные вставные и накладные драгоценные украшения, покрывавшие различные части экзоскелетов, что демонстрировало их богатство; Дэйн не стал подробно изучать эти побрякушки, поскольку они указывали лишь на индивидуальный вкус и могли меняться каждый день, если у владельца достаточно денег и времени, чтобы постоянно отягощать свои щитки. Канддойдцы в отличие от шверов, тяготевших к клановости и иерархичности, не носили должностных знаков различия – для этого они были слишком индивидуалистичны.
Рассеянно потягивая свой напиток, Дэйн вдруг обнаружил, что он кончился, когда хрупкий пузырек лопнул у него в руке.
Молодой человек сунул треснувший пузырек в отверстие переработчика и поплелся в вестибюль, внимательно следя за тем, чтобы двигаться медленно. Один неверный шаг – и взмоешь в воздух с растопыренными руками и ногами, словно самый неопытный новичок.
Посмотрев в ту сторону, где слышалась громкая музыка и сверкали разноцветные огни, Дэйн улыбнулся, разглядев Али, стоявшего в самом центре пестрой группы Торговцев, что прибыли из самых отдаленных цивилизаций. На первый взгляд, Али просто развлекался, однако Дэйн знал, что это не так.
«Иногда лучший способ узнать то, что тебя интересует, – это пойти туда, где околачиваются астронавты, и послушать сплетни», – сказал Али, когда они с Рипом планировали свои действия.
«У тебя это получается лучше, чем у меня», – подумал Дэйн, сворачивая по направлению к магнитному уровню. Его часы показывали, что Первому помощнику Койтатик уже пора приступать к своим обязанностям в регистрационном отделе, о чем Дэйн позаботился узнать заблаговременно. Он протиснулся в кокон, обойдя стороной парочку шверов. Кучка других существ, все из разных миров, наседали сзади.
– Так вот, они поменяли груз на груз и продали за двойную...
– ..получили недельный отпуск перед тем как рвануть на Тхстотхс-Буул...
– ..поэтому думают, что это сделали Смертехранители. Хотя нигде никаких доказательств...
Дэйн навострил уши, но говоривший понизил голос, и молодой человек даже не разобрал, кто это произнес.
– ..изяществом и красотой вашего великолепного корабля, но мы, скромные Торговцы, вряд ли можем надеяться – Сожаление с Элементами Сомнения – конкурировать с великими и могущественными Торговцами с Денеба...
Кокон остановился, разговоры растворились в общем шуме, когда путешественники высыпали наружу и, слегка подпрыгивая в микрогравитации, разбежались в разных направлениях.
Дэйн посмотрел на внушительное здание с террасами; голографическая надпись на трех языках извещала, что это Торговый Административный Центр.
Он направился прямо к самому широкому проходу в середине. Не успел Дэйн войти в арку, как увидел, что какой-то канддойдец заметил его и суетливо кинулся навстречу. Встречавший проводил молодого человека в уютную приемную, постоянно уверяя, что заместительница Койтатик безотлагательно прервет все свои дела, дабы быть в его, Дэйна, полном распоряжении, – при этом употребив слов раза в четыре больше, чем было необходимо.
Оставшись в приемной, Дэйн заставил себя подойти к широкому окну, из которого открывался вид на внутреннюю часть цилдома, и выглянуть наружу. При этом он испытал такое внутреннее сопротивление, что внезапно понял: канддойдец, без сомнения, специально посадил его сюда, чтобы как-то воспользоваться широко известным отвращением землян к обиталищам.
«Канддойдцы действительно самая дружелюбная из всех чужих рас, – вспомнил он слова Ван Райка, – однако это не значит, что они не преследуют собственной выгоды».
Неожиданно Дэйн почувствовал, что вид из окна восхищает его. Офис Первого помощника находился посередине уровней Канддойда: своего рода компромиссное решение, направленное на удобство многочисленных прибывающих сюда рас. Фасадом он был обращен к длинной стороне обиталища, и ничто не загораживало поля зрения.
Вид был чрезвычайно необычным. Дэйну показалось, что, если смотреть прямо перед собой, это похоже на полет на флайере над поверхностью планеты, над каким-нибудь огромным каньоном. Как Разлом на Имменсе, вспомнилось ему, когда выступы зданий среди зелени смягчены расстоянием и потому напоминают далекие горы.
Но когда взгляд последовал за изгибом цилиндрических стен, Дэйна снова охватило головокружение: огромные башни, кособочась, устремлялись в небо явно вопреки всем законам гравитации и механики. К счастью, лампы, освещавшие внутреннюю часть огромного обиталища, полностью заслоняли противоположную поверхность – Дэйн не знал, сможет ли он вынести зрелище, когда полмира висит вверх ногами у тебя над головой. Он вспомнил, как Крэйг Тау сухо заметил: «Мозжечок ничего не знает о гравитации кручения».
Тем не менее конструкция обиталища прекрасно соответствовала природе населявших его трех рас. На внутренней поверхности сила тяжести составляла 1,6 g, что соответствовало гравитации родной планеты шверов и давало им львиную долю жизненного пространства – как раз то, что предпочитала эта устремленная вовне раса. Канддойдцы же, напротив, жили высоко в колоссальных, похожих на трубы зданиях, пронизывающих цилиндр от края до края; они очень ценили меньшее тяготение, а также сочетание замкнутости и открытого пространства. Канддойдцы не возражали против неравномерного распределения территории, поскольку долгая, безнадежная борьба на умирающей планете привила им любовь к тесноте.
В сущности, чем дольше Дэйн смотрел, тем больше поражался инженерному искусству канддойдцев, несмотря на личное ощущение дискомфорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40