Соблазн-то велик: ТИПы вон какими преимуществами пользуются - у них каталоги, ТОПки. Если уж узнал о таких вещах - удержаться от искушения очень трудно.
- Тебя послушать - вообще ни к кому обращаться нельзя, - процедила Маша, разделывая хвост омара. - Каждый может оказаться ТИПом.
- Ваня прав, - подтвердил Лавровский и потянулся за фисташковым паштетом. - Доверять мы никому не можем. Пока. Временно. Вся надежда - на наши собственные силы. - И почему-то с надеждой посмотрел на Багрова.
- Точно! - Паша словно бы подвел итог дискуссии. Он положил себе в тарелку порцию мусса из трюфелей, но есть не стал. - Будем искать Алика сами. Есть у меня одна идея.
Все перестали жевать.
- Из подручных средств можно собрать приборчик, которому я дал название "трейсер". У тебя биоэнергетическая карта Алика есть? - обратился Павел к Маше.
- Это не проблема, - Маша пожала плечами. - Можно подключиться к медицинской компьютерной сети и вызвать карту из банка памяти районной поликлиники.
- Хорошо. И еще потребуется микрореактор ТП-станции. Он попроще, чем микрореактор ТОПки, и с переналадкой его я, пожалуй, справлюсь.
- Предположим, достану. Дальше что? - Иван Данилович вдруг почувствовал, что дрожит от возбуждения.
- Дальше - такая штука. Я могу доказать, что биоэнергетика человека оставляет следы во внепространстве. В сущности, внепространство как бы исчерчено следами всех людей, когда-либо пользовавшихся ТП-переносом. И каждый след - индивидуален, как радужка глаза. Переоборудовав определенным образом ТП-реактор и получив из него поисковый прибор, настроенный на заданные биоэнергетические параметры, можно найти человека - пусть даже он прыгнул или его прыгнули очень далеко, пусть даже это было очень давно.
- Паша! - всплеснула руками Мария. - Откуда такие таланты? Да ты понимаешь, что говоришь?
- Понимаю, Машенька. Ты забыла, что я не всегда был научным журналистом. Образование-то у меня физическое, да еще десять лет работы в Институте пространства, - кое-что понимаем, а?
Самое трудное было раздобыть ТП-реактор. Ради этого Филин, меняя ТП-узлы, прыгнул как можно дальше - в райцентр Сковородино Амурской области. ТП-станция там работала только в дневные часы, а на ночь закрывалась. Дождавшись полуночи, Иван Данилович зверски взломал ТП-станцию, с помощью ТОПки снес защитный кожух, выковырял реактор и, настроившись на "самопал", был таков. В Акрихин он вернулся через Западное полушарие, побывав в ТП-кабинах Японии, Канады, Исландии, Фарерских островов, Норвегии и Финляндии. На весь путь у него ушло полчаса.
Всю ночь Багров паял что-то в подвале дачи, и наутро ТП-искатель был готов. Павел подключил к нему ТОПку, и теперь след Алика - если, конечно, схема принципиально верна - должен был появиться на экране трансвизора.
Багров включил ТП-реактор, набрал координаты дома, в котором жили Филины в Москве, и нащупал прицелом ТОПки требуемую квартиру. Экран показал разгромленный кабинет Ивана Даниловича, а затем детскую. На экране запульсировала желтая полоса: это означало, что биоэнергетические данные Аликовой карты и внепространственный след в детской совпадали. Багров переключил прибор на поисковый режим. Комната на экране размазалась, и тут же возникла картинка, изображавшая какое-то буро-зеленое болото. Желтая полоска порозовела.
- Все идет отлично, - отметил Багров.
Филин и Маша с надеждой переглянулись.
Изображение болота сменилось ледяным пейзажем: на переднем плане виднелся странный торос, изъеденный идеально круглыми дырами. Полоска на экране стала уже красной. Потом появились какие-то гигантские растения и насекомые: прибор остановился на драке двух муравьев размерами с верблюдов - для масштаба компьютер ТОПки нарисовал на экране синий контур человеческой фигуры. Затем картинка почернела, и на ней ничего не вырисовалось. Однако индикатор показывал, что след не потерян, наоборот Алик где-то близко: багровая полоска налилась кровью и пульсировала, Очевидно, на экране был мир, лишенный света.
И тут маленькое окошко прибора словно распахнулось. Там была голубая бескрайняя пустота; в отдалении парило несколько зловещего вида птиц, а на переднем плане - казалось, протяни руку, достанешь - парил-летел-падал...
...лго был без памяти, потому что когда очнулся,
пришел в себя и осмотрелся, то вся эта гадкая жижа уже
засохла на мне, и моя кровь тоже засохла, так что весь я
был покрыт, словно ржавчиной, коркой, и понять, где моя
кровь, где гной, а где кровь того самого чудовища, было
невозможно. Нет, папка, я не оговорился, я действительно
сначала очнулся, а потом пришел в себя. Я куда-то падал.
Глаза мои были закрыты или залиты кровью, в лицо бил поток
воздуха, я падал и думал: "Вот сейчас... ух, вот сейчас
грохнусь... вот треску-то будет... брызги во все стороны
полетят..." Но проходили секунды, а я все не грохался, и в
горле стоял кислый комок и подкатывал ко рту, и спазмы
ударяли вверх из желудка, выталкивая этот ком, но я
удерживался от рвоты, хотя непонятно зачем: на мне была
такая мешанина всякой дряни, что блевотина ничего не
прибавила бы нового к наряду. И все же я сдержался. А
потом ради интереса открыл - разлепил - глаза. И весь этот
рвотный ком тяжелым кирпичом упал в желудок - настолько
удивительным было зрелище.
Я попал в голубую синь. Да, вот так мне хочется
сказать: голубая синь. И во все стороны голубая синь. Я
падал из неба в небо, и не было внизу никакой тверди. По
крайней мере, я ее не видел. Вверху плыли редкие облачка.
И внизу плыли редкие облачка. А под ними все та же голубая
синь.
Не знаю, что это за мир. Не знаю, что это за место.
По крайней мере, на Земле такое невозможно. Мне пришло в
голову, что вот так падать можно вечность, и тут я осознал
весь ужас своего положения, вспомнил прошлое, в отчаянии
заглянул в будущее, - это я и называю: пришел в себя.
Дышать было трудно, но можно. Дышат же в конце концов
спортсмены-парашютисты. А я словно совершал затяжной
прыжок - очень затяжной, - только вот тренированности не
хватало.
Снова накатил приступ тошноты. Я понял, что лечу
неправильно - обхватив плечи руками, скрючив ноги, - и
меня попросту болтает, крутит, как пришпиленного к
тележному колесу. Я раскинул руки, раздвинул ноги - сразу
же стало легче: меня развернуло лицом вниз, болтанка
прекратилась. По-прежнему кружилась голова и ощущалась
пустота в желудке, - но с этим, я надеялся, можно будет
свыкнуться.
Внизу виднелись несколько черных точек. Они быстро
приближались. Еще несколько секунд - и уже можно
разглядеть: это большие птицы. Огромные черные птицы,
раскинув широкие крылья, парили в голубом просторе. Все
ближе, ближе... Что это? Папка, ты представляешь?! Снизу
поднимались - точнее, это я падал - колоссальные
ископаемые птицы, прямо какие-то археоптериксы, только
величиной не с ворону, как полагается, а с планер, с
дисколет, с птеранодона. Да, папка, гигантские
археоптериксы: тело и крылья - в перьях, но на передней
кромке крыльев - когтистые пальцы, пасть полна зубов
величиной с напильники.
Я поравнялся с птицами и полетел вниз дальше. Уффф,
перевел дыхание, - пронесло. Смотрю, ан нет: птицы перешли
в пикирующий полет и несутся за мной. Вот одна заложила
вираж - фссссс! - прошла подо мной, вывернула голову и
цап меня за рубашку! Заскорузлая ткань подалась, рубашка,
слетев с моих плеч, осталась в зубах сумасшедшего
археоптерикса. Меня охватила дрожь, я весь посинел и пошел
пупырышками - не от холода: от страха, что сейчас эти
летающие крокодилы разорвут меня на куски.
Фссссс... - второй археоптерикс пошел на боевой
разворот. Он пронесся в метре от меня, вернее, надо мной,
- о-о-о, какая боль! - коготь полоснул по спине, развалив,
по-моему, дельтовидную мышцу надвое. Кровь так и
заполоскалась на ветру. Ну, думаю, что ж вы делаете, гады,
рвать так рвите, глотать - глотайте, но зачем же
издеваться? Что за ископаемый садизм! Археоптериксы
унеслись подальше - теперь я увидел, что их четыре штуки,
- собрались в стаю и развернулись в мою сторону, избрав
построение ромбом. Но в этот момент опять раздалось
хлоп! - в глазах чернота и в...
Алик...
- Лови его в прицел! - заорал Багров, забыв, что имеет дело не с обычной ТОПкой, а с новым прибором, им самим же и созданным. Требовалось оценить дистанцию, совместить поисковый канал прибора с осью боевого луча ТОПки, а на все это нужно было время.
Иван Данилович, окаменев, смотрел на сына - на окровавленного сына, покрытого гноем и сукровицей! - и в голове у него крутилось одно слово: "Убью! Убью! Убью!" Он словно раздвоился. Одна половина его существа испытывала бесконечную, разрывающую сердце жалость к несчастному Алику, впервые в жизни познавшему страх, боль, запах собственной крови и ужас смерти. Вторая же половина мечтала только об одном - убить того, кто сотворил с его сыном такое.
В это время Паша совместил прицельный канал прибора с лучом ТОПки и нажал на курок. В ту же секунду Алик - полуобнаженный, с рваной раной через всю спину - свалился к ногам Филина. Мария вскрикнула, побелела, но самообладания не потеряла.
- Иван! Очнись! Аптечку! Быстро!
И Филин очнулся. Стряхнув с себя наваждение, он умудрился сделать сразу несколько дел: перелистнул каталог раз-другой, набрал код на ТОПке, нажал, снова набрал, нажал. На землю плюхнулась аптечка первой помощи, а в свободной руке Филина сказался какой-то тяжелый предмет - Иван Данилович даже ухитрился перехватить его в воздухе, не дав упасть на землю. Это был автоматический пистолет Стечкина образца 1951 года с полным магазином патронов. Удивительно, между прочим, не то, что Филин нашел его код в каталоге, удивителен сам факт попадания этого оружия в каталог.
- Зачем это тебе? - изумился Лавровский.
Но Ивану Даниловичу не дали ответить. Знакомо задрожал воздух бззуммм-ччпппок! - и дачный флигель исчез.
- Засекли! - страшным голосом закричал Багров. - Маша, бинтуй Алика, мы тебя прикроем.
Три ТОПки были у Филина и его друзей, три ТОПки на пятерых, а сколько врагов - неизвестно. Снова затрещали хлопки. Снова стали разверзаться ямы на садовом участке. Но теперь друзья были умнее и злее.
Враги еще не знали, какую опасность представляет для них Филин. Иван Данилович нащупывал ТОПкой канал атаки, парировал удар, а затем стрелял одновременно из ТОПки и из Стечкина - пуля калибра 9 миллиметров летела через внепространство и искала цель среди тех, кто нападал, пытаясь остаться неуязвимыми. Конечно, это была стрельба вслепую, и большинство пуль ушли в "молоко", но доподлинно известно, что после того памятного боя Вукол Черпаков долго ходил с забинтованной рукой, а у Панкратия Кабанцева была прострелена филейная часть, и старый Тур в течение месяца не мог ни сидеть, ни лежать на спине.
Очень умело вели бой Лавровский и Багров. Настолько умело, что у Марии ни один волосок на голове не шевельнулся, и она быстро закончила перевязку Алика. Мальчик сначала улыбался, скрипя зубами от боли, и только повторял: "Потом, мама... Потом я все-все расскажу... Все-все наговорю на дискету..." - но вдруг взгляд его упал на "трейсер" Багрова, лежавший на земле.
- Что это, мама?
- Где? А-а, это машинка, с помощью которой мы тебя вытащили.
- Там все еще горят какие-то цифры.
- Цифры? Наверное, дистанция, сынок.
- Дистанция?!!
Тут и Мария бросила взгляд на индикатор. И обомлела. Цифры были такие: 3х10^17. Это означало, что воздушный мир бесконечного падения, в котором только что страшные птицы атаковали Алика, лежал от Земли в десяти парсеках.
Видимо, Багров не обратил внимания на дистанцию. Сейчас ему тоже было не до этого. В отличие от Ивана Даниловича, который просто палил сквозь ТП-каналы из тяжелого пистолета, Павел мечтал вырвать сюда несколько врагов и обезвредить их. Он уже видел в трансвизоре лицо Бэра, почти поймают его в прицел, но в этот момент пропал Коля Лавровский. Багров остановился, озираясь, и тут его едва не накрыло самого: яма глубиной метров пять открылась в каком-то шаге от Павла.
Впрочем, Коля уже появился невысоко в воздухе и спрыгнул на землю. Он был почему-то мокрый и отплевывался, из ушей его текла кровь. Потом, когда все кончилось, Коля рассказал, что его швырнули в какое-то море. Он очутился на приличной глубине - вода стиснула его - не вздохнуть, кругом был зеленоватый сумрак, дыхание он сумел задержать, но в рот и нос вода все равно попала - соленая, противная. Колю спасло то, что он не растерялся. И еще спасла ТОПка - отличный все же прибор, безотказный. Коля вслепую поставил на ТОПке километровую дистанцию, навел прибор вверх и включил реверс - тут же большой пузырь воздуха, выхваченного с километровой высоты, окружил Лавровского, и вместе с этим пузырем Коля ринулся к поверхности. Уши не лопнули, и то спасибо, но слышать с той поры он стал хуже. Оказавшись на поверхности, Лавровский "самопалом" вернул себя в Акрихин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12