Карн стоял очень
тихо, придерживая металлические предметы на поясе, чтобы не было слышно ни
звука. Мозг работал четко и быстро. Если преследователи спустятся в этот
каменный коридор, нужно бежать. В любом случае он погибнет, но лучше
навсегда остаться здесь, в руинах древнего колодца, чем испытать на себе
изощренную жестокость Харлана.
- Я уверен, что он спрыгнул здесь, милорд, - продолжал раб, - хотите,
я спущусь туда и посмотрю?
- А как ты думаешь, кретин?
Раб был достаточно туп, чтобы задавать хозяину вопросы, но не
настолько туп, чтобы спорить с ним.
- Я... я... древние...
- Ты отказываешься выполнять приказ, Кранд? - голос Ричарда оставался
мягким, и от этого все происходящее казалось еще более опасным.
- Но вы... вы не отдали никакого приказа, господин. Я... я просто
подумал, что если Халарек был здесь, то должны остаться какие-то следы.
- Спустись и проверь, Кранд.
Карн увидел прыгающий луч света, затем последовал вскрик, и он
услышал характерный шум падения. Наступила долгая тишина, после чего, судя
по доносившимся звукам, солдат поднялся и продолжал движение по лестнице.
Карн вжался в стену и затаил дыхание. Остались ли на ступенях его следы?
Шаги раба гулким эхом отдавались в каменном подземелье.
- Я не собираюсь попадать ни в какие ловушки древних. Эти запутанные
коридоры, эти ямы, провалы... - бормотал он не так громко, чтобы мог
услышать Харлан, но вполне достаточно, чтобы слова его донеслись до Карна.
- Что ты там видишь? - в голосе Харлана звучало нетерпение.
Раб скользнул фонарем вдоль коридора.
- Здесь никого не было, милорд.
- Хорошо бы ты не ошибся. От этого зависит твоя жизнь.
Карн молился, чтобы страх раба перед древними лабиринтами оказался
сильнее его страха перед казнью.
- Да я... я понимаю, милорд.
Человек прошел еще несколько шагов вниз по коридору, держа фонарь
так, чтобы казалось, что он находится дальше. Через несколько минут Карн
услышал, как он поднимается по лестнице. Харлан что-то говорил ему, но
звук шагов заглушал его слова.
Карн еще долго стоял не шевелясь, потом сел, обхватив руками колени,
и уронил голову. "Сам Ричард пришел искать меня!"
Отчаяние охватило его, придя на смену железному самообладанию, не
покидавшему Карна с того момента, как он получил горестное известие от
Совета. Здесь, во тьме и холоде подземелья, он заплакал. Карн плакал о
своих погибших братьях - Джереме, Керэле и Лиаме, о себе, презренном и
необученном третьем сыне в семье, который должен теперь расплачиваться за
последствия кровной вражды, начатой еще его прадедом. Прошло много
времени, прежде чем холод, проникший даже под спасательный костюм, вывел
Карна из этого тяжелого состояния. Суставы ломило, пальцы рук и ног
горели. Кляня себя за потерянное время, он достал аварийный комплект и с
трудом (каждое движение причиняло боль) открыл его. Затем установил
термоплитку и устроился поближе к теплу. Так он сидел, пока не стихла
боль. Потом развернул двухместное укрытие, вынул капсулу с прессованным
воздухом, с помощью которой наполнялись соединительные трубы, и залез
внутрь вместе с термоплиткой и остальным снаряжением. Соединив термоплитку
с вентилем, он вытащил пакеты с едой - стандартный набор продуктов для
экстремальных ситуаций, все обезвоженное, все требует воды.
Карн закрыл глаза. Харлан и его люди, должно быть, ушли и продолжают
поиски. Хотел ли он пойти на риск и выбраться наверх? Мысль о том, что
придется снова идти по этим жутким ветхим ступеням, о том, что он может
выдать себя и попасть в руки Харлану, страшно испугала Карна. Слишком
долго его не было на Старкере-4. Чувство опасности, способность быстро и
правильно реагировать в критической ситуации, инстинкт самосохранения -
все это было не востребовано годами. Карн с горечью подумал, не потерял ли
он окончательно этих навыков. А что с фон Шуссом? Если ему удалось
избежать катастрофы, то сейчас он где-то там, в снежной буре. Как его
командир и как человек, Карн чувствовал свою ответственность за Николаса,
знал, что должен помочь ему, если только это возможно. И знал также, что
такое чувство совершенно неуместно в этом мире. Карн открыл глаза и уперся
невидящим взглядом в белую стену своего укрытия. Да, он мог терпеть голод,
но не мог бездействовать. Он должен выйти отсюда. Он должен найти фон
Шусса.
Захватив с собой фонарь и складное ведро, Карн осторожно выбрался из
укрытия и прислушался. Вокруг стояла холодная тишина мертвого камня,
сверху доносился свист ветра. Он выпрямился и двинулся по направлению к
лестнице, нащупывая дорогу ногами и кончиками пальцев. У подножия ступеней
он остановился, прислушиваясь. Не смягчаемый камнем, вой ветра казался
пронзительным криком. Карн вспомнил нарновские ветры на Старкере-4,
разметающие сугробы, срывающие ветки с деревьев, замораживающие несчастных
попавших к ним во власть теплокровных.
По лестнице Карн взобрался на четвереньках: не хотел включать свет,
чтобы не выдать себя. Когда руки его оказались на верхней ступеньке, Карн
лег и снова прислушался, но, как и прежде, услышал лишь ветер. Огней не
было. Он сполз с лестницы и, низко пригнувшись, стал слушать еще
внимательнее и напряженнее. Затем очень тихо перелез через основание
стены, придерживаясь за нее рукой. Металл позвякивал, соприкасаясь с
камнем. Внезапно Карн остановился на полпути. Он услышал такой же звук,
исходивший из-за высокого сугроба. Карн осторожно поставил ведро и вынул
из-за пояса станнер, потом включил фонарь и направил его в сторону
доносившегося звука. В ответ послышался скрежет, и знакомый голос
произнес:
- Лорд Карн? Я...
Это был голос фон Шусса. Заснеженная глыба чуть приподнялась от земли
и тяжело рухнула. Карн пошел было к человеку, но вспомнил об уроках
недоверия и подозрительности, которые, за ненадобностью, успел забыть за
шесть лет, проведенных в других мирах. Он остановился. Никакого движения
больше не было в снежной, метельной ночи. Если он никого не видел, то и
его тоже никто не видел, а значит, не мог убить. Кроме фон Шусса. Нет, это
невозможно. Фон Шуссы всегда были друзьями Халареков. Карн положил станнер
в футляр и бросился сквозь снег к фон Шуссу.
- Фон Шусс! Фон Шусс! - он тряс лежащего, но тот не отвечал. Карн
направил на него фонарь. Фон Шусс лежал без сознания, вцепившись в ремень
своего аварийного комплекта. Ткань намокла и обтрепалась.
"Он тащил его по земле!" - Карн, с трудом перехватив фонарь в зубы,
быстро ощупал фон Шусса. Из правого рукава торчала кость.
- Господи! - прошептал Карн, снова ощутив в руке когда-то пережитую
боль, и слегка потер снегом место давнего перелома. Он вспомнил, как
недоволен был отец тем, что после перенесенной травмы Карн очень ослаб.
Ему было тогда семь зим от роду.
Очень медленно и осторожно Карн дотащил раненого до лестницы и, сев
на верхнюю ступеньку, положил фон Шусса спиной себе на грудь и заскользил
вниз. Рука пилота, державшая аварийный комплект, не разжалась ни на миг.
Спустившись, Карн соединил два укрытия, свое и фон Шусса, чтобы было
помещение для приготовления еды, наложил шину, сделанную из опоры
термоплитки, на раненую руку, включил плитку на полную мощность, чтобы
согреть полузамерзшего фон Шусса, и укутал Ника в свой спальный мешок.
Затем Карн вернулся наверх за ведром и набрал в него снега. В пути ему
послышался шум летящих флайеров, но огней видно не было. "Дом" постепенно
наполнялся теплым паром и ароматом разогреваемой пищи. Сняв котелок с
плитки, Карн налил себе кружку клэга и осторожно отхлебнул, но горячая
жидкость обожгла язык.
"Три дня, только три дня осталось до заседания Совета, а я здесь,
откуда за три дня можно добраться туда пешком здоровому человеку, в
нормальную погоду. И со мной раненый фон Шусс, - размышлял Карн. Он
посмотрел на пилота: - Я могу оставить его здесь и прислать за ним
кого-нибудь из Совета. Если он доживет... Так поступил бы отец. Но если
буря усилится, если Совет отвергнет регентство моей матери..." Карн сделал
еще глоток, неподвижно глядя на поднимающийся от котелка пар. Вдруг веки
фон Шусса дрогнули. "Он спас мне жизнь, - решительно сказал себе Карн, -
мы пойдем вместе, только вместе, как-нибудь".
Фон Шусс открыл глаза:
- Значит, мне не привиделось... Вы нашли меня, - голос был слабый,
прерывающийся, неуверенный.
- Не преувеличивай. Я просто вылез набрать снега и чисто случайно
тебя услышал. Я боялся, что люди Харлана все еще наверху. Я, сын Трева
Халарека, прятался во тьме этих развалин, потому что боялся!
Повисла долгая пауза. Затем фон Шусс заворочался в тальнике и с
усилием сел. Он пристально посмотрел на Карна своими серьезными темными
глазами.
- Страх - это еще не преступление, милорд. Преступление - когда,
охваченный страхом, человек совершает подлость; когда его подчиненные
видят, что он трусит. То мужество, та сила, с которыми командир
преодолевает страх, выиграли не одну битву.
Фон Шусс попытался освободить раненую руку, вздрогнул от боли и тихо
выругался.
- Харлан! Астен уже не тот, а Ричард берет бразды правления раньше
времени. Знал бы об этом его отец!
Он посмотрел вниз на тонкий матерчатый пол, потом поднял глаза к
потолку, нависавшему всего в нескольких сантиметрах от его головы.
- По дороге сюда я столкнулся с двумя солдатами Харлана. Они посадили
флиттер. Я убил их, но один, падая, ударил меня по раненой руке, и я
отключился. Не знаю, долго ли я был без сознания, но было чертовски
холодно, когда я очнулся и услышал вас, - при воспоминании об этом его
пробирала дрожь. - Пахнет клэгом?
Карн кивнул и налил ему кружку. Пока Ник пил, Карн положил себе
жаркого и, глядя на поднимающийся над тарелкой пар, мечтал о тихом,
солнечном Болдере. Он должен был вернуться домой. Как бы ни сильна была
его ненависть к клановости, кровной вражде и интригам на Старкере-4, он
должен был вернуться домой. Иначе его Дом и Владения будут разгромлены.
"Третий сын и четвертый наследник, - с горечью думал Карн, - а если
бы женщина имела право наследования, отец поставил бы и Кит впереди меня в
завещании. К тому, что она похожа на мать и комплекцией, и характером, он
относился спокойно".
Боль от сознания всего этого была сейчас острее, чем когда либо. Пять
лет, проведенных в Академии, где к нему относились как к самостоятельной
личности и судили о нем по его собственным качествам и знаниям, несколько
отодвинули и притупили воспоминание об отцовском презрении. Теперь эти
переживания вновь ожили в нем.
"Хорошо же, третий, отвергнутый сын своего отца спасет Дом от рук
Харлана, если это спасение вообще возможно", - мысленно пообещал себе
Карн, и губы его сжались в тонкую жесткую складку.
- Милорд?
Он поднял глаза. Пилот смотрел на него серьезным, изучающим, долгим
взглядом. Карн улыбнулся, пытаясь скрыть свои чувства, но улыбка
получилась похожей на кривую гримасу.
- Не кажется ли тебе, что эго слишком глупо, когда один наследник
называет другого "милорд?" - спросил он.
Фон Шусс поднял бровь:
- Я ваш младший офицер, Карн Халарек.
- Мне сейчас нужен друг... Гораздо больше, чем младший офицер, -
пробормотал Карн. Это были мысли вслух, вырвавшиеся непроизвольно, и Карн
не мог заставить себя взглянуть на собеседника, боясь увидеть, какое
впечатление произвели на того его слова - второе нарушение гхаррского
этикета за такое короткое время.
"И это старший воспитанник Альтаирской Академии Посредников? Юнга,
который никогда не показывает своих чувств, не поддается им?" - с
насмешкой думал Карн.
Фон Шусс кашлянул в нерешительности:
- Ну, если так, то... - голос был хриплым.
Карн посмотрел на него, но фон Шусс не отвел смущенно глаз, как того
ожидал Халарек. Нет, глаза его сияли, и в них играли искорки доброго
смеха.
- Значит, так и будет. Дружба, "милорд". Что вы собираетесь теперь
делать?
- Как-нибудь попасть на Совет. Ближе всех к нам владения Харланов.
Может быть, мы сможем проникнуть туда и украсть один из флайеров.
Фон Шусс усмехнулся:
- Пройти сейчас через пустыню Цинн? Это смешно! Нет, мы не сможем
достать флайер, - он вздохнул. - Мне нравится это "мы"! Твой отец бросил
бы меня здесь или убил, чтобы я не мешал ему в пути. Я не задержу тебя,
Карн. В комплекте есть обезболивающие. Я продержусь.
И он держался. Буря стихла, когда они выбрались наверх, но небо было
по-прежнему серым, а воздух оставался холодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
тихо, придерживая металлические предметы на поясе, чтобы не было слышно ни
звука. Мозг работал четко и быстро. Если преследователи спустятся в этот
каменный коридор, нужно бежать. В любом случае он погибнет, но лучше
навсегда остаться здесь, в руинах древнего колодца, чем испытать на себе
изощренную жестокость Харлана.
- Я уверен, что он спрыгнул здесь, милорд, - продолжал раб, - хотите,
я спущусь туда и посмотрю?
- А как ты думаешь, кретин?
Раб был достаточно туп, чтобы задавать хозяину вопросы, но не
настолько туп, чтобы спорить с ним.
- Я... я... древние...
- Ты отказываешься выполнять приказ, Кранд? - голос Ричарда оставался
мягким, и от этого все происходящее казалось еще более опасным.
- Но вы... вы не отдали никакого приказа, господин. Я... я просто
подумал, что если Халарек был здесь, то должны остаться какие-то следы.
- Спустись и проверь, Кранд.
Карн увидел прыгающий луч света, затем последовал вскрик, и он
услышал характерный шум падения. Наступила долгая тишина, после чего, судя
по доносившимся звукам, солдат поднялся и продолжал движение по лестнице.
Карн вжался в стену и затаил дыхание. Остались ли на ступенях его следы?
Шаги раба гулким эхом отдавались в каменном подземелье.
- Я не собираюсь попадать ни в какие ловушки древних. Эти запутанные
коридоры, эти ямы, провалы... - бормотал он не так громко, чтобы мог
услышать Харлан, но вполне достаточно, чтобы слова его донеслись до Карна.
- Что ты там видишь? - в голосе Харлана звучало нетерпение.
Раб скользнул фонарем вдоль коридора.
- Здесь никого не было, милорд.
- Хорошо бы ты не ошибся. От этого зависит твоя жизнь.
Карн молился, чтобы страх раба перед древними лабиринтами оказался
сильнее его страха перед казнью.
- Да я... я понимаю, милорд.
Человек прошел еще несколько шагов вниз по коридору, держа фонарь
так, чтобы казалось, что он находится дальше. Через несколько минут Карн
услышал, как он поднимается по лестнице. Харлан что-то говорил ему, но
звук шагов заглушал его слова.
Карн еще долго стоял не шевелясь, потом сел, обхватив руками колени,
и уронил голову. "Сам Ричард пришел искать меня!"
Отчаяние охватило его, придя на смену железному самообладанию, не
покидавшему Карна с того момента, как он получил горестное известие от
Совета. Здесь, во тьме и холоде подземелья, он заплакал. Карн плакал о
своих погибших братьях - Джереме, Керэле и Лиаме, о себе, презренном и
необученном третьем сыне в семье, который должен теперь расплачиваться за
последствия кровной вражды, начатой еще его прадедом. Прошло много
времени, прежде чем холод, проникший даже под спасательный костюм, вывел
Карна из этого тяжелого состояния. Суставы ломило, пальцы рук и ног
горели. Кляня себя за потерянное время, он достал аварийный комплект и с
трудом (каждое движение причиняло боль) открыл его. Затем установил
термоплитку и устроился поближе к теплу. Так он сидел, пока не стихла
боль. Потом развернул двухместное укрытие, вынул капсулу с прессованным
воздухом, с помощью которой наполнялись соединительные трубы, и залез
внутрь вместе с термоплиткой и остальным снаряжением. Соединив термоплитку
с вентилем, он вытащил пакеты с едой - стандартный набор продуктов для
экстремальных ситуаций, все обезвоженное, все требует воды.
Карн закрыл глаза. Харлан и его люди, должно быть, ушли и продолжают
поиски. Хотел ли он пойти на риск и выбраться наверх? Мысль о том, что
придется снова идти по этим жутким ветхим ступеням, о том, что он может
выдать себя и попасть в руки Харлану, страшно испугала Карна. Слишком
долго его не было на Старкере-4. Чувство опасности, способность быстро и
правильно реагировать в критической ситуации, инстинкт самосохранения -
все это было не востребовано годами. Карн с горечью подумал, не потерял ли
он окончательно этих навыков. А что с фон Шуссом? Если ему удалось
избежать катастрофы, то сейчас он где-то там, в снежной буре. Как его
командир и как человек, Карн чувствовал свою ответственность за Николаса,
знал, что должен помочь ему, если только это возможно. И знал также, что
такое чувство совершенно неуместно в этом мире. Карн открыл глаза и уперся
невидящим взглядом в белую стену своего укрытия. Да, он мог терпеть голод,
но не мог бездействовать. Он должен выйти отсюда. Он должен найти фон
Шусса.
Захватив с собой фонарь и складное ведро, Карн осторожно выбрался из
укрытия и прислушался. Вокруг стояла холодная тишина мертвого камня,
сверху доносился свист ветра. Он выпрямился и двинулся по направлению к
лестнице, нащупывая дорогу ногами и кончиками пальцев. У подножия ступеней
он остановился, прислушиваясь. Не смягчаемый камнем, вой ветра казался
пронзительным криком. Карн вспомнил нарновские ветры на Старкере-4,
разметающие сугробы, срывающие ветки с деревьев, замораживающие несчастных
попавших к ним во власть теплокровных.
По лестнице Карн взобрался на четвереньках: не хотел включать свет,
чтобы не выдать себя. Когда руки его оказались на верхней ступеньке, Карн
лег и снова прислушался, но, как и прежде, услышал лишь ветер. Огней не
было. Он сполз с лестницы и, низко пригнувшись, стал слушать еще
внимательнее и напряженнее. Затем очень тихо перелез через основание
стены, придерживаясь за нее рукой. Металл позвякивал, соприкасаясь с
камнем. Внезапно Карн остановился на полпути. Он услышал такой же звук,
исходивший из-за высокого сугроба. Карн осторожно поставил ведро и вынул
из-за пояса станнер, потом включил фонарь и направил его в сторону
доносившегося звука. В ответ послышался скрежет, и знакомый голос
произнес:
- Лорд Карн? Я...
Это был голос фон Шусса. Заснеженная глыба чуть приподнялась от земли
и тяжело рухнула. Карн пошел было к человеку, но вспомнил об уроках
недоверия и подозрительности, которые, за ненадобностью, успел забыть за
шесть лет, проведенных в других мирах. Он остановился. Никакого движения
больше не было в снежной, метельной ночи. Если он никого не видел, то и
его тоже никто не видел, а значит, не мог убить. Кроме фон Шусса. Нет, это
невозможно. Фон Шуссы всегда были друзьями Халареков. Карн положил станнер
в футляр и бросился сквозь снег к фон Шуссу.
- Фон Шусс! Фон Шусс! - он тряс лежащего, но тот не отвечал. Карн
направил на него фонарь. Фон Шусс лежал без сознания, вцепившись в ремень
своего аварийного комплекта. Ткань намокла и обтрепалась.
"Он тащил его по земле!" - Карн, с трудом перехватив фонарь в зубы,
быстро ощупал фон Шусса. Из правого рукава торчала кость.
- Господи! - прошептал Карн, снова ощутив в руке когда-то пережитую
боль, и слегка потер снегом место давнего перелома. Он вспомнил, как
недоволен был отец тем, что после перенесенной травмы Карн очень ослаб.
Ему было тогда семь зим от роду.
Очень медленно и осторожно Карн дотащил раненого до лестницы и, сев
на верхнюю ступеньку, положил фон Шусса спиной себе на грудь и заскользил
вниз. Рука пилота, державшая аварийный комплект, не разжалась ни на миг.
Спустившись, Карн соединил два укрытия, свое и фон Шусса, чтобы было
помещение для приготовления еды, наложил шину, сделанную из опоры
термоплитки, на раненую руку, включил плитку на полную мощность, чтобы
согреть полузамерзшего фон Шусса, и укутал Ника в свой спальный мешок.
Затем Карн вернулся наверх за ведром и набрал в него снега. В пути ему
послышался шум летящих флайеров, но огней видно не было. "Дом" постепенно
наполнялся теплым паром и ароматом разогреваемой пищи. Сняв котелок с
плитки, Карн налил себе кружку клэга и осторожно отхлебнул, но горячая
жидкость обожгла язык.
"Три дня, только три дня осталось до заседания Совета, а я здесь,
откуда за три дня можно добраться туда пешком здоровому человеку, в
нормальную погоду. И со мной раненый фон Шусс, - размышлял Карн. Он
посмотрел на пилота: - Я могу оставить его здесь и прислать за ним
кого-нибудь из Совета. Если он доживет... Так поступил бы отец. Но если
буря усилится, если Совет отвергнет регентство моей матери..." Карн сделал
еще глоток, неподвижно глядя на поднимающийся от котелка пар. Вдруг веки
фон Шусса дрогнули. "Он спас мне жизнь, - решительно сказал себе Карн, -
мы пойдем вместе, только вместе, как-нибудь".
Фон Шусс открыл глаза:
- Значит, мне не привиделось... Вы нашли меня, - голос был слабый,
прерывающийся, неуверенный.
- Не преувеличивай. Я просто вылез набрать снега и чисто случайно
тебя услышал. Я боялся, что люди Харлана все еще наверху. Я, сын Трева
Халарека, прятался во тьме этих развалин, потому что боялся!
Повисла долгая пауза. Затем фон Шусс заворочался в тальнике и с
усилием сел. Он пристально посмотрел на Карна своими серьезными темными
глазами.
- Страх - это еще не преступление, милорд. Преступление - когда,
охваченный страхом, человек совершает подлость; когда его подчиненные
видят, что он трусит. То мужество, та сила, с которыми командир
преодолевает страх, выиграли не одну битву.
Фон Шусс попытался освободить раненую руку, вздрогнул от боли и тихо
выругался.
- Харлан! Астен уже не тот, а Ричард берет бразды правления раньше
времени. Знал бы об этом его отец!
Он посмотрел вниз на тонкий матерчатый пол, потом поднял глаза к
потолку, нависавшему всего в нескольких сантиметрах от его головы.
- По дороге сюда я столкнулся с двумя солдатами Харлана. Они посадили
флиттер. Я убил их, но один, падая, ударил меня по раненой руке, и я
отключился. Не знаю, долго ли я был без сознания, но было чертовски
холодно, когда я очнулся и услышал вас, - при воспоминании об этом его
пробирала дрожь. - Пахнет клэгом?
Карн кивнул и налил ему кружку. Пока Ник пил, Карн положил себе
жаркого и, глядя на поднимающийся над тарелкой пар, мечтал о тихом,
солнечном Болдере. Он должен был вернуться домой. Как бы ни сильна была
его ненависть к клановости, кровной вражде и интригам на Старкере-4, он
должен был вернуться домой. Иначе его Дом и Владения будут разгромлены.
"Третий сын и четвертый наследник, - с горечью думал Карн, - а если
бы женщина имела право наследования, отец поставил бы и Кит впереди меня в
завещании. К тому, что она похожа на мать и комплекцией, и характером, он
относился спокойно".
Боль от сознания всего этого была сейчас острее, чем когда либо. Пять
лет, проведенных в Академии, где к нему относились как к самостоятельной
личности и судили о нем по его собственным качествам и знаниям, несколько
отодвинули и притупили воспоминание об отцовском презрении. Теперь эти
переживания вновь ожили в нем.
"Хорошо же, третий, отвергнутый сын своего отца спасет Дом от рук
Харлана, если это спасение вообще возможно", - мысленно пообещал себе
Карн, и губы его сжались в тонкую жесткую складку.
- Милорд?
Он поднял глаза. Пилот смотрел на него серьезным, изучающим, долгим
взглядом. Карн улыбнулся, пытаясь скрыть свои чувства, но улыбка
получилась похожей на кривую гримасу.
- Не кажется ли тебе, что эго слишком глупо, когда один наследник
называет другого "милорд?" - спросил он.
Фон Шусс поднял бровь:
- Я ваш младший офицер, Карн Халарек.
- Мне сейчас нужен друг... Гораздо больше, чем младший офицер, -
пробормотал Карн. Это были мысли вслух, вырвавшиеся непроизвольно, и Карн
не мог заставить себя взглянуть на собеседника, боясь увидеть, какое
впечатление произвели на того его слова - второе нарушение гхаррского
этикета за такое короткое время.
"И это старший воспитанник Альтаирской Академии Посредников? Юнга,
который никогда не показывает своих чувств, не поддается им?" - с
насмешкой думал Карн.
Фон Шусс кашлянул в нерешительности:
- Ну, если так, то... - голос был хриплым.
Карн посмотрел на него, но фон Шусс не отвел смущенно глаз, как того
ожидал Халарек. Нет, глаза его сияли, и в них играли искорки доброго
смеха.
- Значит, так и будет. Дружба, "милорд". Что вы собираетесь теперь
делать?
- Как-нибудь попасть на Совет. Ближе всех к нам владения Харланов.
Может быть, мы сможем проникнуть туда и украсть один из флайеров.
Фон Шусс усмехнулся:
- Пройти сейчас через пустыню Цинн? Это смешно! Нет, мы не сможем
достать флайер, - он вздохнул. - Мне нравится это "мы"! Твой отец бросил
бы меня здесь или убил, чтобы я не мешал ему в пути. Я не задержу тебя,
Карн. В комплекте есть обезболивающие. Я продержусь.
И он держался. Буря стихла, когда они выбрались наверх, но небо было
по-прежнему серым, а воздух оставался холодным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36