Когда голова охранника и туловище отделились от нижней части его тела и упали на землю с глухим стуком, разум Гарровика завопил, что такое невозможно.
Лазерные буры, используемые тюремными шахтерами, были закодированны специальной программой, которая не допускала, чтобы инструменты использовались иначе нежели для добычи руды. Если бур нацеливали на органическую форму жизни, даже на что-то маленькое вроде грызуна, добывающего пропитание в глубине шахт, бур бы не активировался. Конечно такие меры были благоразумны при числе заключенных, работающих в шахтах в данный момент по сравнению с числом имеющихся охранников, способных наблюдать за ними.
Но Трэл преодолел наложенное ограничение. Как? Когда у него нашлось время чтобы попробовать? Шахта превратилась в хаос, когда заключенные побросали свое оборудование и ринулись в поисках скудного укрытия. Другие, захваченные на открытом пространстве, бросились на землю и закрыли руками головы. Правда Гарровик перестал волноваться обо всем этом, когда его взгляд упал на съежившуюся фигуру, сгорбившуюся у стены пещеры. Кавагучи.
– Роберт.
Шеф попал в перекрестный огонь, когда Трэл обстреливал область, чтобы поразить другого клинонского охранника, которого он выбрал следующей мишенью. Бросившись через открытое пространство горного туннеля Гарровик опустился на колени рядом со своим другом. Ужасная рана оскверняла грудь Кавагучи; луч бура рассек его комбинезон, кожу, мускулы и кости. Его грудь была пробита, и Гарровик мог видеть что его печень, легкое и сердце были полностью разрушены. Кавагучи умер до того, как упал на землю.
– Черт возьми, – прошептал Гарровик, положив ладонь на руку друга.
Кавагучи был первым погибшим членом команды «Гагарина», с тех пор как энсин Ренделл Бирд, член подразделения службы безопасности Сидни Эллиот, и человек, которого Гарровик едва знал, стала жертвой смертельного штамма грипа во время второго года их заключения. Первый офицер не мог помочь Бирд, а в тюрьме не было доктора. Клингонское начальство лагеря тогда отказалось предпринять какие-либо шаги, чтобы помочь больному энсину, и он умер через несколько дней. Несколько других заключенных по всему лагерю тоже пали жертвой грипа, но больше никто изтали жертвой грипа ой грипа инять какие-либо шаги, чтобы помочь больному энсину, и он умер через несколько дней. б выживших с «Гагарина» не подхватил заразы.
Чувство пустоты, грызущее его изнутри – вот что чувствовал Гарровик в тех неприятных случаях, когда сталкивался со смертью подчиненного. Эта боль никогда не уменьшалась, независимо от от того сколько прошло времени. Когда он был энсином на борту «Энтерпрайза» много лет назад, капитан Кирк сказал ему, что о такой боли нельзя забыть. Ее нужно было переключить, сфокусировать, направить в энергию, которую можно было бы использовать, чтобы принимать решения, необходимые для защиты тех кто остался.
– Заботьтесь о своих людях, – сказал ему Кирк. – Чего бы это ни стоило.
Именно эти слова вспомнились Гарровику, когда он смотрел на неподвижное тело Роберта Кавагучи. Сигнал тревоги пронзительно прозвучал в отзывающихся эхом границах пещеры. Гарровик знал: это означает, что подкрепление уже в пути, и спускается в добывающую пещеру. И на сей раз они будут вооружены, сменив свои оглушающие жезлы на дисрапторы. Клингоны позаботятся о том, чтобы сравнять счет с любыми оказавшими сопротивление заключенными, которые убили их товарищей. Напряжение нарастало, и теперь для него главным было убедиться, что ниодин из его оставшихся людей не станет жертвой не в меру фанатичного охранника клингона, охваченного возбуждением.
Все заключенные вокруг него носились как животные, убегающие от лесного пожара, ища укрытие. Кроме тех, кто пал жертвой лазерного бура, Гарровик не видел других охранников клингонов. Но что он действительно видел, так это как двое заключенных наклонились над телом одного из клингонов. Когда они нагнулись, чтобы забрать упавший оглушающий жезл охранника, он понял, что они тоже ромуланцы. Это подтвердило его подозрение, что нападение с лазерным буром было не случайным актом. Это была скоординированная попытка. Что они планировали? Побег? Сама эта мысль казалась смехотворной.
И действительно, добывающие туннели простирались на километры во всех направлениях от тюремного лагеря наподобие сети. Поскольку шли годы и шахты разрастались, пересекающиеся туннели и воздуховоды формировали сеть, по которой теперь можно было перемещаться, используя портативный сканер локации, который носил каждый охранник. По рассказам и слухам, распространившимся за эти годы, заключенных, которые уходили со своего рабочего места и убегали вглубь шахт, живыми больше никто не видел. Оставшиеся скелеты, одетые в обветшавшую тюремную униформу, иногда находили, когда рабочие команды направлялись из туннеля в туннель, что поддерживало рассказы о неудавшихся попытках побега.
Обведя взглядом добывающую пещеру, Гарровик увидел, что Эллиот и Ра Мхвлови нашли укрытие за цепочкой вагонеток. Эллиот махала ему, и вид ее лица велел ему перестать торчать на открытом месте как идиот, и найти укрытие. Хорошая мысль.
Два ромуланца двигались нарочито неторопливо, направляясь к Трелу, набрасываясь на каждого, кто вставал у них на пути. Судя по результатам их атаки Гарровик предположил, что жезлы, которыми они завладели, были установлены на смертельный уровень.
Гарровик видел, как со стороны туннеля появился охранник, и Гарровик узнал в нем Могла, охранника, который нашел способ защитить его и Эллиот от слишком сурового наказания от рук Коракса неделю назад. Могла рисковал разозлить и начальника лагеря, и Кулра, потому что верил, что заключение офицеров «Гагарина» было несправедливым и непорядочным. Этот его поступок вызвал уважение Гарровика и остальных.
Именно это уважение побудило Гарровика предупредить об опасности, когда Могла попытался приблизиться к ромуланцу с буром в руке. Оглушающий жезл в его руке был поднят высоко и он был готов атаковать. Гарровик видел, что конец его оружия накалился до ярко оранжевого цвета, указывая на то, что жезл был установлен на потенциально смертельный разряд.
Глава 21
– Могла!
Предупреждение Гарровика пришло слишком поздно, потому что Трэл почувствовал движение охранника клингона. Могла понял, что попался только тогда, когда ромуланец повернул бур, чтобы прицелиться в него.
Огненно-красная энергия снова вырвалась наружу и Могла метнулся вправо, едва успев увернуться и не оказаться разрезанным лучом бура напополам. Но клингон все же получил скользящий удар, и луч рассек плотный материал его форменной туники и его спину. Могла рухнул на землю, скорчившись от боли.
Гарровику понадобилась всего секунда, чтобы добраться до упавшего охранника, и безошибочное зловоние горящей плоти во второй раз атаковало его ноздри, когда он опустился на колени, чтобы осмотреть рану клингона. Лазерный бур прожег форму Могла и опалил кожу и мышцы до самых костей грудной клетки. Его лицо помутнело от боли, но Могла сумел прохрипеть слабый вопрос:
– Что… что ты делаешь, человек?
– Возвращаю долг, – ответил Гарровик, отрывая рукав своего рабочего комбинезона.
Вывернув ткань наизнанку он понадеялся, что она окажется достаточно чистой, чтобы ее можно было использовать для временной перевязки. Это все же было лучше, чем позволить открытой ране оказаться незащищенной перед грязью в запыленной пещере.
Накладывая временную повязку, Гарровик услышал звук шагов перед собой, как раз перед тем, как снова прозвучал звук выстрела лазерного бура. Красная энергия и грунт брызнули от поверхности прямо перед ним и он упал на спину, вскинув руки, чтобы защитить свое лицо.
Когда он снова поднял взгляд, то увидел, что Трэл стоит примерно в пятнадцати метрах, направив дуло бура прямо на него. К нему присоединились еще два ромуланца, все еще сжимающие оглушающие жезлы, от которых они освободили их прежних владельцев. Гарровик узнал одного из пришельцев, которого он и его спутники прозвали Шрамолицым из-за выступающей крестообразной сморщенной плоти, выделяющейся на его лбу и скуле. Он был одним из нескольких заключенных, за которым выжившие гагаринцы приучились присматривать из-за его склонности завязывать драки с другими заключенными, и его явной неприязни к людям.
Что же касалось второго ромуланца, Гарровик знал его в лицо, но не знал его имени. Однако злорадная усмешка скривила губы заключенного. Трэл мгновение изучал Гарровика, и его темные глаза не давали никакого представления о том, о чем он мог думать. Гарровик осознал, что беззвучно отсчитывает секунды, которые прошли с тех пор как столкнулись два человека. Не переживает ли он последние мгновения своей жизни? Но вместо того чтобы убить Гарровика, ромуланец переключил свое внимание на Могла, который все еще мягкой бесформенной кучей лежал на земле, и который, как заметил Гарровик, начал проявлять первые признаки шока.
– Собака клингон все еще жив, – сказал Трэл.
Дуло лазерного бура устремилось на Могла. Тот усмехнулся в ответ и выражение его лица стало вызывающим несмотря на боль, которая, как знал Гарровик, должна была терзать его тело.
– Я для тебя жалкая цель, так что можешь сказать спасибо, – прошипел он превозмогая боль, нарочито враждебным тоном. – Возможно тебе стоит найти слепую старуху, которая научит тебя стрелять точнее.
Гнев омрачил лицо Трэла – демонстрация первой настоящей эмоции, которую видел Гарровик – и в тот же момент он понял, что у Могла нет шанса выжить. В отношении себя он тоже не таил особой надежды. С этого расстояния он видел, что панель доступа на боку бура была открыта. На краю дверцы панели был виден опаленный след, что придавало правдоподобность теории Гарровика о том, что Трэл воспользовался своими техническими навыками, чтобы каким-то образом обойти систему безопасности инструмента. Работа выглядела грубой, но нельзя было спорить о ее эффективности.
– Убей их, – бросил Шрамолицый. – Мы теряем время. Клингоны вернутся в любой момент, в большем кряем время. Гарровик а о том, олличестве и с более мощным оружием.
Ну конечно. Пещера в этой области простиралась далеко под землей, и выводила в огромное множество туннелей, пробуренных в горной породе этой захолустной планеты. Гарровик подозревал, что они воспользуются буром, чтобы удалить со сони воспользовались буром, чтобы удалить планеты.воих лодыжек браслеты и трансиверы, внедренные в них. Судя по тому что он подслушал у охранников в прошлом, он знал, что большая концентрация дилития и других минеральных руд вносили помехи трикодерам и сканирующим сенсорам.
Только высокочастотный коммуникационный сигнал, испускаемый браслетами-радиолокаторами, эффективно проникал через поверхность планеты. Только избавившись от браслетов ромуланцы смогут исчезнуть в сети горных туннелей.
– Да, мы должны идти, – добавил третий ромуланец. – Они все еще могут следить за нами, пока мы не избавимся от этих самонаводящих устройств.
Трэл кивнул.
– Вы правы. – Он еще раз смерил взглядом Могла с жестокой улыбкой, сформировавшейся на его губах. – На тот случай, клингон, если ты хочешь знать, мне действительно нравиться смотреть как ты умираешь.
– Разве это так необходимо? – рявкнул Гарровик. – Он не сможет помешать вам сбежать, и он не сможет повредить вам. Какой вам смысл убивать его?
Улыбаясь Трэл взмахом руки указал на пещеру.
– Считайте это достаточным возмещением за то, что я вынес существуя по клингонским правилам. – Скрестив взгляд с Гарровиком он добавил. – Кроме того, почему вас так заботит жизнь клингона, когда вы должны беспокоиться о том, выживите ли вы сами?
Гарровик давно смирился с тем, что может умереть в этом месте, став жертвой несчастного случая или тем, что могло показаться несчастным случаем от руки беспринципного охранника вроде Кулра. Он смирился с этим также, как поверил в то, что те, кто любил его дома, давно объявили его мертвым.
Но теперь впервые он почувствовал холодную руку смерти, протянувшуюся чтобы схватить его в свои объятья. Он умрет здесь и сейчас; не от рук природы или охраны, а ради забавы. Бессильный гнев опалил его разум. И не было способа подняться на ноги или хотя бы откатиться с линии огня. Он был слишком близко, а оружие было слишком мощным. Гарровик посмотрел на Могла. Клингон либо отказался отвечать ромуланцам, либо впал в такое шоковое состояние, что его это больше не интересовало.
– Прощай, человек, – сказал Трэл, поднимая бур, и наводя его на голову Гарровика.
Гарровику показалось, что он слышит, как сжались мускулы пальца ромуланца, когда он надавил на кнопку пуска оружия. И вдруг весь мир вокруг него взорвался. Потом в пещере разразился адский шторм, и Гарровик почувствовал почти электрическое ощущение, прокатившееся по его неприкрытой коже, когда безжалостные красные энергетические лучи рассекли воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Лазерные буры, используемые тюремными шахтерами, были закодированны специальной программой, которая не допускала, чтобы инструменты использовались иначе нежели для добычи руды. Если бур нацеливали на органическую форму жизни, даже на что-то маленькое вроде грызуна, добывающего пропитание в глубине шахт, бур бы не активировался. Конечно такие меры были благоразумны при числе заключенных, работающих в шахтах в данный момент по сравнению с числом имеющихся охранников, способных наблюдать за ними.
Но Трэл преодолел наложенное ограничение. Как? Когда у него нашлось время чтобы попробовать? Шахта превратилась в хаос, когда заключенные побросали свое оборудование и ринулись в поисках скудного укрытия. Другие, захваченные на открытом пространстве, бросились на землю и закрыли руками головы. Правда Гарровик перестал волноваться обо всем этом, когда его взгляд упал на съежившуюся фигуру, сгорбившуюся у стены пещеры. Кавагучи.
– Роберт.
Шеф попал в перекрестный огонь, когда Трэл обстреливал область, чтобы поразить другого клинонского охранника, которого он выбрал следующей мишенью. Бросившись через открытое пространство горного туннеля Гарровик опустился на колени рядом со своим другом. Ужасная рана оскверняла грудь Кавагучи; луч бура рассек его комбинезон, кожу, мускулы и кости. Его грудь была пробита, и Гарровик мог видеть что его печень, легкое и сердце были полностью разрушены. Кавагучи умер до того, как упал на землю.
– Черт возьми, – прошептал Гарровик, положив ладонь на руку друга.
Кавагучи был первым погибшим членом команды «Гагарина», с тех пор как энсин Ренделл Бирд, член подразделения службы безопасности Сидни Эллиот, и человек, которого Гарровик едва знал, стала жертвой смертельного штамма грипа во время второго года их заключения. Первый офицер не мог помочь Бирд, а в тюрьме не было доктора. Клингонское начальство лагеря тогда отказалось предпринять какие-либо шаги, чтобы помочь больному энсину, и он умер через несколько дней. Несколько других заключенных по всему лагерю тоже пали жертвой грипа, но больше никто изтали жертвой грипа ой грипа инять какие-либо шаги, чтобы помочь больному энсину, и он умер через несколько дней. б выживших с «Гагарина» не подхватил заразы.
Чувство пустоты, грызущее его изнутри – вот что чувствовал Гарровик в тех неприятных случаях, когда сталкивался со смертью подчиненного. Эта боль никогда не уменьшалась, независимо от от того сколько прошло времени. Когда он был энсином на борту «Энтерпрайза» много лет назад, капитан Кирк сказал ему, что о такой боли нельзя забыть. Ее нужно было переключить, сфокусировать, направить в энергию, которую можно было бы использовать, чтобы принимать решения, необходимые для защиты тех кто остался.
– Заботьтесь о своих людях, – сказал ему Кирк. – Чего бы это ни стоило.
Именно эти слова вспомнились Гарровику, когда он смотрел на неподвижное тело Роберта Кавагучи. Сигнал тревоги пронзительно прозвучал в отзывающихся эхом границах пещеры. Гарровик знал: это означает, что подкрепление уже в пути, и спускается в добывающую пещеру. И на сей раз они будут вооружены, сменив свои оглушающие жезлы на дисрапторы. Клингоны позаботятся о том, чтобы сравнять счет с любыми оказавшими сопротивление заключенными, которые убили их товарищей. Напряжение нарастало, и теперь для него главным было убедиться, что ниодин из его оставшихся людей не станет жертвой не в меру фанатичного охранника клингона, охваченного возбуждением.
Все заключенные вокруг него носились как животные, убегающие от лесного пожара, ища укрытие. Кроме тех, кто пал жертвой лазерного бура, Гарровик не видел других охранников клингонов. Но что он действительно видел, так это как двое заключенных наклонились над телом одного из клингонов. Когда они нагнулись, чтобы забрать упавший оглушающий жезл охранника, он понял, что они тоже ромуланцы. Это подтвердило его подозрение, что нападение с лазерным буром было не случайным актом. Это была скоординированная попытка. Что они планировали? Побег? Сама эта мысль казалась смехотворной.
И действительно, добывающие туннели простирались на километры во всех направлениях от тюремного лагеря наподобие сети. Поскольку шли годы и шахты разрастались, пересекающиеся туннели и воздуховоды формировали сеть, по которой теперь можно было перемещаться, используя портативный сканер локации, который носил каждый охранник. По рассказам и слухам, распространившимся за эти годы, заключенных, которые уходили со своего рабочего места и убегали вглубь шахт, живыми больше никто не видел. Оставшиеся скелеты, одетые в обветшавшую тюремную униформу, иногда находили, когда рабочие команды направлялись из туннеля в туннель, что поддерживало рассказы о неудавшихся попытках побега.
Обведя взглядом добывающую пещеру, Гарровик увидел, что Эллиот и Ра Мхвлови нашли укрытие за цепочкой вагонеток. Эллиот махала ему, и вид ее лица велел ему перестать торчать на открытом месте как идиот, и найти укрытие. Хорошая мысль.
Два ромуланца двигались нарочито неторопливо, направляясь к Трелу, набрасываясь на каждого, кто вставал у них на пути. Судя по результатам их атаки Гарровик предположил, что жезлы, которыми они завладели, были установлены на смертельный уровень.
Гарровик видел, как со стороны туннеля появился охранник, и Гарровик узнал в нем Могла, охранника, который нашел способ защитить его и Эллиот от слишком сурового наказания от рук Коракса неделю назад. Могла рисковал разозлить и начальника лагеря, и Кулра, потому что верил, что заключение офицеров «Гагарина» было несправедливым и непорядочным. Этот его поступок вызвал уважение Гарровика и остальных.
Именно это уважение побудило Гарровика предупредить об опасности, когда Могла попытался приблизиться к ромуланцу с буром в руке. Оглушающий жезл в его руке был поднят высоко и он был готов атаковать. Гарровик видел, что конец его оружия накалился до ярко оранжевого цвета, указывая на то, что жезл был установлен на потенциально смертельный разряд.
Глава 21
– Могла!
Предупреждение Гарровика пришло слишком поздно, потому что Трэл почувствовал движение охранника клингона. Могла понял, что попался только тогда, когда ромуланец повернул бур, чтобы прицелиться в него.
Огненно-красная энергия снова вырвалась наружу и Могла метнулся вправо, едва успев увернуться и не оказаться разрезанным лучом бура напополам. Но клингон все же получил скользящий удар, и луч рассек плотный материал его форменной туники и его спину. Могла рухнул на землю, скорчившись от боли.
Гарровику понадобилась всего секунда, чтобы добраться до упавшего охранника, и безошибочное зловоние горящей плоти во второй раз атаковало его ноздри, когда он опустился на колени, чтобы осмотреть рану клингона. Лазерный бур прожег форму Могла и опалил кожу и мышцы до самых костей грудной клетки. Его лицо помутнело от боли, но Могла сумел прохрипеть слабый вопрос:
– Что… что ты делаешь, человек?
– Возвращаю долг, – ответил Гарровик, отрывая рукав своего рабочего комбинезона.
Вывернув ткань наизнанку он понадеялся, что она окажется достаточно чистой, чтобы ее можно было использовать для временной перевязки. Это все же было лучше, чем позволить открытой ране оказаться незащищенной перед грязью в запыленной пещере.
Накладывая временную повязку, Гарровик услышал звук шагов перед собой, как раз перед тем, как снова прозвучал звук выстрела лазерного бура. Красная энергия и грунт брызнули от поверхности прямо перед ним и он упал на спину, вскинув руки, чтобы защитить свое лицо.
Когда он снова поднял взгляд, то увидел, что Трэл стоит примерно в пятнадцати метрах, направив дуло бура прямо на него. К нему присоединились еще два ромуланца, все еще сжимающие оглушающие жезлы, от которых они освободили их прежних владельцев. Гарровик узнал одного из пришельцев, которого он и его спутники прозвали Шрамолицым из-за выступающей крестообразной сморщенной плоти, выделяющейся на его лбу и скуле. Он был одним из нескольких заключенных, за которым выжившие гагаринцы приучились присматривать из-за его склонности завязывать драки с другими заключенными, и его явной неприязни к людям.
Что же касалось второго ромуланца, Гарровик знал его в лицо, но не знал его имени. Однако злорадная усмешка скривила губы заключенного. Трэл мгновение изучал Гарровика, и его темные глаза не давали никакого представления о том, о чем он мог думать. Гарровик осознал, что беззвучно отсчитывает секунды, которые прошли с тех пор как столкнулись два человека. Не переживает ли он последние мгновения своей жизни? Но вместо того чтобы убить Гарровика, ромуланец переключил свое внимание на Могла, который все еще мягкой бесформенной кучей лежал на земле, и который, как заметил Гарровик, начал проявлять первые признаки шока.
– Собака клингон все еще жив, – сказал Трэл.
Дуло лазерного бура устремилось на Могла. Тот усмехнулся в ответ и выражение его лица стало вызывающим несмотря на боль, которая, как знал Гарровик, должна была терзать его тело.
– Я для тебя жалкая цель, так что можешь сказать спасибо, – прошипел он превозмогая боль, нарочито враждебным тоном. – Возможно тебе стоит найти слепую старуху, которая научит тебя стрелять точнее.
Гнев омрачил лицо Трэла – демонстрация первой настоящей эмоции, которую видел Гарровик – и в тот же момент он понял, что у Могла нет шанса выжить. В отношении себя он тоже не таил особой надежды. С этого расстояния он видел, что панель доступа на боку бура была открыта. На краю дверцы панели был виден опаленный след, что придавало правдоподобность теории Гарровика о том, что Трэл воспользовался своими техническими навыками, чтобы каким-то образом обойти систему безопасности инструмента. Работа выглядела грубой, но нельзя было спорить о ее эффективности.
– Убей их, – бросил Шрамолицый. – Мы теряем время. Клингоны вернутся в любой момент, в большем кряем время. Гарровик а о том, олличестве и с более мощным оружием.
Ну конечно. Пещера в этой области простиралась далеко под землей, и выводила в огромное множество туннелей, пробуренных в горной породе этой захолустной планеты. Гарровик подозревал, что они воспользуются буром, чтобы удалить со сони воспользовались буром, чтобы удалить планеты.воих лодыжек браслеты и трансиверы, внедренные в них. Судя по тому что он подслушал у охранников в прошлом, он знал, что большая концентрация дилития и других минеральных руд вносили помехи трикодерам и сканирующим сенсорам.
Только высокочастотный коммуникационный сигнал, испускаемый браслетами-радиолокаторами, эффективно проникал через поверхность планеты. Только избавившись от браслетов ромуланцы смогут исчезнуть в сети горных туннелей.
– Да, мы должны идти, – добавил третий ромуланец. – Они все еще могут следить за нами, пока мы не избавимся от этих самонаводящих устройств.
Трэл кивнул.
– Вы правы. – Он еще раз смерил взглядом Могла с жестокой улыбкой, сформировавшейся на его губах. – На тот случай, клингон, если ты хочешь знать, мне действительно нравиться смотреть как ты умираешь.
– Разве это так необходимо? – рявкнул Гарровик. – Он не сможет помешать вам сбежать, и он не сможет повредить вам. Какой вам смысл убивать его?
Улыбаясь Трэл взмахом руки указал на пещеру.
– Считайте это достаточным возмещением за то, что я вынес существуя по клингонским правилам. – Скрестив взгляд с Гарровиком он добавил. – Кроме того, почему вас так заботит жизнь клингона, когда вы должны беспокоиться о том, выживите ли вы сами?
Гарровик давно смирился с тем, что может умереть в этом месте, став жертвой несчастного случая или тем, что могло показаться несчастным случаем от руки беспринципного охранника вроде Кулра. Он смирился с этим также, как поверил в то, что те, кто любил его дома, давно объявили его мертвым.
Но теперь впервые он почувствовал холодную руку смерти, протянувшуюся чтобы схватить его в свои объятья. Он умрет здесь и сейчас; не от рук природы или охраны, а ради забавы. Бессильный гнев опалил его разум. И не было способа подняться на ноги или хотя бы откатиться с линии огня. Он был слишком близко, а оружие было слишком мощным. Гарровик посмотрел на Могла. Клингон либо отказался отвечать ромуланцам, либо впал в такое шоковое состояние, что его это больше не интересовало.
– Прощай, человек, – сказал Трэл, поднимая бур, и наводя его на голову Гарровика.
Гарровику показалось, что он слышит, как сжались мускулы пальца ромуланца, когда он надавил на кнопку пуска оружия. И вдруг весь мир вокруг него взорвался. Потом в пещере разразился адский шторм, и Гарровик почувствовал почти электрическое ощущение, прокатившееся по его неприкрытой коже, когда безжалостные красные энергетические лучи рассекли воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39