– Арсен Георгиевич! – сказал Белопольский. – Возьмите на своё попечение тех, кто летит впервые. Борис Николаевич будет со мной на пульте.
– Хорошо, Константин Евгеньевич! Все, кроме Белопольского и Мельникова, прошли внутрь звездолёта.
Обе двери выходной камеры были открыты. Закрыть их надо было с пульта управления, чтобы ввести в действие автоматику, не позволявшую дверям одновременно быть открытыми. На чужих планетах, с иным составом атмосферы, чем на Земле, такая предосторожность имела жизненное значение.
– Я пройду на пульт, – сказал Белопольский. – А вы останьтесь здесь и проверьте, как закрываются двери. Правда, Семён Павлович, конечно, уже проверял, но всё-таки… Потом присоединяйтесь ко мне. Не задерживайтесь!
– Будет исполнено! – ответил Мельников.
Белопольский ушёл.
Через минуту обе двери с мягким звоном закрылись. Мельников внимательно следил за ходом механизма. Убедившись, что всё в порядке, он нажал кнопку. Внутренняя дверь открылась, наружная оставалась запертой. Значит, автоматика работает исправно. Он нажал другую кнопку. Теперь закрылась внутренняя, и через несколько секунд автоматически открылась наружная.
Всё было как следует.
Мельников закрыл наружную дверь и, когда так же автоматически открылась другая, вошёл в круглый, как труба, коридор. Он был освещён лампами, прикрытыми толстыми выпуклыми пластмассовыми пластинами.
В десяти шагах первый люк был закрыт. Значит, Белопольский, готовясь к старту, уже запер все двери и все люки на звездолёте.
Мельников подошёл к стене, осторожно ступая по мягкой обивке. Открыв дверцу лифта, он забрался в узкую кабину. Она освещалась маленькой лампочкой, дававшей достаточно света, чтобы различать кнопки на щитке. Мельников нажал одну из кнопок. Кабина двинулась вперёд и помчалась по стальной трубе. Через несколько секунд вспыхнула на щитке зелёная лампочка, потом жёлтая. Кабина остановилась. Он почувствовал, как она вместе с ним повернулась, встав почти вертикально, и стала подниматься. Снова загорелась зелёная, затем жёлтая лампочка. Кабина приняла горизонтальное положение, прошла небольшое расстояние и остановилась. Он открыл дверцу и вышел.
Автоматический лифт звездолёта работал точно, и Мельников оказался там, где хотел, – на командном пункте, расположенном почти в носовой части. Впереди была только обсерватория.
Белопольский сидел перед огромным пультом. На трёх экранах, расположенных в его центре, были видны стены стартовой площадки. Два боковых были тёмными.
Мельников окинул взглядом длинные ряды лампочек. Они горели зелёным светом. Это означало, что все помещения корабля готовы к старту.
Он сел рядом с Белопольским.
Часы, вделанные в пульт, большие часы с секундной стрелкой, бегающей по всему циферблату, показывали без пяти минут двенадцать.
– Проверьте экипаж! – приказал Белопольский.
Сам он быстро нажимал различные кнопки, и разноцветные лампочки, вспыхивая и погасая, давали ему ответы на эти немые вопросы, обращённые к стенкам корабля, двигателям и приборам автоматики.
Мельников включил правый боковой экран, и на нём появился светлый прямоугольник. Потом он увидел внутренность одной из общих кают. В ней находились шесть человек. Они лежали в мягких кожаных «люльках», прикреплённых к стенам резиновыми амортизаторами. Пайчадзе стоял возле своей «люльки» и смотрел в экран.
– Готовы? – спросил Мельников.
– Готовы, – ответил Пайчадзе. Остальные четверо находились в другой, общей каюте, появившейся на экране, как только Мельников нажал нужную кнопку.
– Экипаж готов, – доложил Мельников.
– Поднимайте корабль!
Мельников повернул окрашенную в синий цвет ручку. Тотчас же он почувствовал, что нос звездолёта начал приподниматься. Это было заметно по экранам и изменению направления силы тяжести.
Мощные моторы медленно выдвигали две «лапы», которые, упираясь в дно стартовой площадки, немного поднимали переднюю часть корабля для облегчения взлёта, тогда как корма оставалась в прежнем положении.
Мельников подумал, – с каким волнением наблюдают за тем, что происходило на площадке, все собравшиеся проводить экспедицию. В бинокли, должно быть, хорошо видно, что нос корабля поднялся, а это означает, что через несколько минут звездолёт оторвётся от земли и в ужасающем грохоте своих двигателей, ослепляющем пламени дюз, со всё увеличивающейся скоростью прочертит огненную траекторию и меньше чем через минуту скроется с глаз в голубой бесконечности.
– Приготовиться!
Во всех помещениях звездолёта прозвучал звонок, предупреждающий о старте.
Белопольский уверенно и спокойно переставил стрелки на круглых циферблатах; одну – на цифру «2000», другую – на «20». Потом он повернул красную ручку и включил автопилот.
Оставалось нажать кнопку пуска – и звездолёт отправится в путь с ускорением в двадцать метров и через две тысячи секунд, то есть через тридцать три минуты и двадцать секунд, полетит по инерции со скоростью сорок километров в секунду.
– Готов! – отрывисто сказал Белопольский.
– Готов! – ответил Мельников.
Стрелки часов показывали двенадцать и три минуты.
Белопольский нажал красную пусковую кнопку.
Чуть заметная дрожь корпуса корабля, через приборы управления, передалась рукам Мельникова.
Он хорошо знал, что чудовищный грохот сотрясает сейчас воздух на несколько километров вокруг. Огненный вихрь бушует в узком пространстве между кормой звездолёта и стенками стартовой площадки, взлетая вверх клубами чёрного дыма. Плавится бетон, превращаясь в раскалённую добела жидкую массу. Шестнадцать могучих двигателей работают одновременно, преодолевая тяжесть сотен тонн исполинского корабля.
Секунда… вторая… и ощущение повышенной тяжести показало, что звездолёт покинул площадку и начал свой ускоряющийся полёт.
Всё быстрей и быстрей…
Стрелка указателя скорости неуклонно скользила по циферблату: 20, 40, 60, 80, 100, 120…
«СССР-КС 3» поднимался всё выше.
Корпус перестал дрожать. Часть двигателей прекратила работу. Оставшиеся включёнными работали уже спокойно и равномерно. Для тех, кто был на Земле, грохот постепенно утихал, теряясь в воздушных просторах.
Двенадцать часов восемь минут…
С Земли их уже давно не видно. Звездолёт поднялся в самые верхние, разреженные слои атмосферы.
Там, внизу, зрители покидают окрестности ракетодрома. Через три месяца они вновь соберутся здесь, чтобы встретить вернувшийся корабль. Ольга, наверное, ещё не ушла с крыши вокзала и всё ещё смотрит вверх, туда, где исчез построенный её отцом корабль, унёсший мужа навстречу неведомой судьбе…
Увидит ли он её? Вернётся ли обратно?..
На экранах голубое небо постепенно темнело, становилось синим, потом фиолетовым. Появились отдельные звёзды. Внизу правого экрана виднелся кусочек Земли – туманная масса с ясно видимой кривизной поверхности.
Всё больше и больше сверкающих точек звёзд. Фиолетовый цвет переходил в чёрный.
Распахнулись перед «СССР-КС 3» необъятные просторы Вселенной. Где-то там, среди бесчисленных ярких точек, находится Венера – «сестра Земли» – конечная цель далёкого пути.
Всё быстрее врезается в пустоту стальной корпус. Огненная полоса стремительно отлетает назад. Чуткие невидимые лучи радиопрожекторов несутся вперёд, опережая корабль, охраняя безопасность его экипажа.
На ленте локационного прибора перо вычерчивает ровную линию.
Путь свободен!
Будни полёта
– В конце восемнадцатого века астрономы Боде и Тициус сделали интересное открытие. Чисто эмпирическим путём они нашли числовой ряд, довольно точно выражающий действительные расстояния первых семи планет – Меркурия, Венеры, Земли, Марса, Юпитера, Сатурна и Урана – от Солнца, в радиусах земной орбиты или в так называемых астрономических единицах. Нептун и Плутон в то время были ещё не известны. Взяв числа «0; 0,3; 0,6» и так далее, каждый раз увеличивая предыдущее в два раза, а затем прибавив к каждому из них по «0,4», они получили следующий ряд чисел.
Астроном, Леонид Николаевич Орлов, повернулся к доске и написал на ней крупным отчётливым почерком:

«0,4; 0,7; 1,0; 1,6; 2,8; 5,2; 10,0; 19,6».
Левой рукой он крепко держался за укреплённую в стене ремённую петлю, но при каждом нажиме мела на доску его тело отклонялось в сторону и приходилось подтягиваться обратно. Писать в условиях невесомости было трудно, но за прошедшие десять дней Орлов приобрёл некоторый опыт. По поручению Пайчадзе, он уже три раза читал членам экспедиции небольшие лекции. Сегодняшней темой была «Арсена», к которой приближался «СССР-КС 3».
– В этом ряду, – продолжал астроном, – обращает на себя внимание одно странное обстоятельство. Если первые четыре цифры соответствуют расстояниям Меркурия, Венеры, Земли и Марса, то Юпитер почему-то попадает не на пятое место, а на шестое, Сатурн – на седьмое, а Уран – на восьмое. Закономерность, которая не может быть случайной, нарушается. Пятая цифра ряда – 2,8 – выпадает. Планеты, находящейся на таком расстоянии, не существует. Получается как бы разрыв между Марсом и Юпитером. Как я уже говорил вам, в этом месте солнечной системы расположен пояс астероидов, крохотных планеток, размером от 770 километров в диаметре; астероид Церера – до одного километра. В настоящее время нам известно несколько тысяч астероидов. Большинство из них имеет резко выраженную неправильную форму. Естественно, возникло предположение, что в далёком прошлом между Марсом и Юпитером существовала ещё одна планета, по неизвестной причине распавшаяся на части, и что астероиды – обломки этой планеты. Окончательное доказательство наука, может быть, получит после того, как мы с вами побываем на Арсене и обследуем её. Мне остаётся рассказать вам о том, что представляет собой Арсена. Её диаметр в наиболее широкой части равен сорока восьми километрам, и, по-видимому, этот астероид состоит из железа и гранита. По размерам Арсена равна астероиду Ганимед, открытому астрономом Бааде в 1924 году. Масса Арсены меньше массы Земли почти в тридцать два миллиона раз, и, следовательно, сила тяжести на ней составляет всего одну двести восемьдесят восьмую земной тяжести. Человек, весящий на Земле семьдесят килограммов, на Арсене будет весить приблизительно двести сорок пять граммов. При таком малом весе достаточно сделать лёгкое усилие, чтобы подняться на значительную высоту. Ходить по Арсене будет очень трудно.
– Нам помогут магнитные подошвы, – вставил инженер Зайцев.
– Но даже с ними придётся быть осторожными. Мускульная сила человека чрезмерно велика для таких условий.
– Научимся быстро, – сказал Князев.
С оптимизмом юности он всё считал очень простым и легко выполнимым.
В красном уголке звездолёта собрались почти все участники экспедиции. Шарообразное помещение было лишено мебели. Кроме телевизионного экрана, непременной принадлежности всех кают на корабле, в нём ничего не было. Мягкие стены были обиты кожей голубого цвета.
Для проведения лекции в красный уголок принесли небольшую чёрную доску. Она «висела» на стене, ничем к ней не прикреплённая. Лектор и его слушатели находились возле этой доски, в разнообразных позах, прямо на воздухе. Звездоплаватели успели уже привыкнуть к отсутствию веса и чувствовали себя вполне уверенно, но некоторые всё же держались за ремённые петли.
Странно выглядела эта группа людей, непринуждённо расположившаяся без всякой опоры в центре пустого шара. Электрический свет освещал их одновременно со всех сторон. Лица и фигуры казались плоскими; отсутствие на них теней уничтожало рельеф лица и одежды.
Космический корабль казался неподвижным. Ничто не указывало на умопомрачительную быстроту, с которой мчался «СССР-КС 3» в безвоздушном пространстве.
– Когда мы прибудем на Арсену? – спросил Андреев.
– Через пятьдесят часов. По земному календарю, второго июля, между одиннадцатью и двенадцатью часами.
– И пробудем на ней?..
– Приблизительно часов двадцать. Этого времени должно хватить на выполнение намеченного плана работ. Но может случиться, что мы найдём что-нибудь интересное. Тогда, возможно, задержимся.
– А Венера? – спросил Князев. – Не убежит от нас?
Орлов улыбнулся приятной, словно освещающей всё лицо, улыбкой.
– Скорость Венеры по орбите, – сказал он, – на пять километров меньше, чем скорость «СССР-КС 3». Это во-первых. А во-вторых, траектория нашего полёта зависит от нас самих. Её можно изменить и встретиться с планетой в какой-нибудь другой, более выгодной точке. Мы будем на Венере десятого июля, при любых обстоятельствах.
Раздался негромкий звонок. Засветился экран, и на нём появилось лицо Игоря Топоркова – радиотехника корабля.
– Константин Васильевич здесь? – спросил он.
Зайцев подтянулся с помощью ремня ближе к экрану.
– Зайдите на радиостанцию, – сказал Топорков. – Вас вызывает Земля.
Зайцев слегка оттолкнулся от стены и подплыл в воздухе к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45