А если бы приговор был другой, вы бы недосчитались пары конечностей. Пойдемте со мной.
Фургон Пейта легко было отличить по мечу и наковальне, нарисованными сбоку. Дунк вслед за Пейтом вошел внутрь. Оружейник повесил фонарь на крюк, скинул плащ и натянул через голову холщовую рубаху. Потом откинул от стены доску на петлях, служившую столом, и сказал, кивнув на низкий табурет:
— Садитесь. Дунк сел.
— Куда она уехала?
— В Дорн. Ее дядя умный человек. С глаз долой — из сердца вон. А останешься — глядишь, дракон и припомнит. Потом, он не хотел, чтобы она видела, как вы умрете. — Пейт прошел в дальний конец повозки, порылся там в темноте и достал щит. — Его обод был из старой дешевой стали, хрупкой и проржавевшей. Я сделал вам новый, вдвое толще, да и сзади щит укрепил. Теперь он будет тяжелее, зато крепче. А девушка его расписала.
Она сделала это даже лучше, чем Дунк надеялся. Яркие краски заката даже при свете фонаря радовали глаз, а дерево вышло высоким, стройным и очень внушительным. Падающая звезда прочертила яркий след по дубовому небу. И все же Дунк, взяв щит в руки, подумал, что выбрал себе плохую эмблему. Звезда-то падает — что же это за девиз? Не суждена ли ему такая участь? А закат предвещает ночь.
— Надо было оставить чашу, — посетовал Дунк. — У нее хотя бы крылья были, а сьер Арлан говорил, что она наполнена верой, дружескими чувствами и другими хорошими вещами. Прямо надгробие какое-то, а не щит.
— Но я-то живой, — заметил Пейт. — Видите, как зелены его листья? Такие бывают только летом. Мне доводилось видеть щиты с черепами, волками и воронами, даже с повешенными и с кровавыми головами. Однако служили они исправно, вот и ваш послужит. Знаете старую присказку? «Дуб и железо, храните меня…»
— «…От смерти и адова огня», — закончил Дунк. Он совсем позабыл этот стишок, которому научил его старик. — Сколько хотите за новый обод и все остальное?
— С вас-то? — Пейт почесал бороду. — Давайте грош.
* * *
Дождь почти перестал, когда на востоке занялся рассвет, но он успел сделать свое дело. Люди лорда Эшфорда убрали барьеры, и турнирное поле представляло собой сплошную бурую топь из грязи и вывороченной травы. Туман стлался по земле белыми змейками, когда Дунк направился обратно к ристалищу. Железный Пейт пошел с ним.
Павильон понемногу заполнялся. Лорды и дамы кутались в плащи на утреннем холоде. Простой народ тоже собирался — вдоль изгороди стояло уже несколько сот человек. Сколько народу пришло поглазеть, как я умираю, подумал Дунк, — но оказался не прав. Какая-то женщина пожелала ему удачи. Старик вышел вперед, чтобы пожать ему руку, и сказал: «Пусть боги придадут вам сил, сьер». Нищенствующий монах в потрепанной бурой рясе благословил его меч, девушка поцеловала в щеку. Они все за меня.
— Почему? — спросил Дунк Пейта. — Что я для них?
— Рыцарь, который помнит свои обеты, — ответил кузнец. Раймуна они нашли на южном конце поля — он ждал там с конями своего кузена и Дунка. Гром беспокойно переминался под тяжестью подбрадника, намордника и кольчужной попоны. Пейт осмотрел конские доспехи и похвалил их, хотя и не он их ковал. Дунк был благодарен тому, кто ссудил ему эту броню.
Потом он увидел остальных: одноглазого воина с бородой цвета соли с перцем и молодого рыцаря в полосатом черно-желтом камзоле и с ульями на щите. Робин Раслинг и Хамфри Бисбери, с изумлением узнал их Дунк. И сьер Хамфри Хардинг тоже. Хардинг сидел на рыжем коне Аэриона, облаченном теперь в красно-белые бубны нового хозяина.
— Сьеры, я ваш должник, — сказал Дунк.
— Это Аэрион наш должник, — ответил сьер Хамфри Хардинг, — и мы получим свой долг сполна.
— Я слышал, у вас нога сломана.
— Верно, сломана. Ходить мне нельзя, но коли я могу сидеть на коне, то и драться могу. Раймун отвел Дунка в сторону.
— Я надеялся, что Хардинг захочет еще переведаться с Аэрионом, — так оно и вышло. А другой Хамфри, как оказалось, его шурин. Эг привлек сьера Робина, которого знает по другим турнирам. Так что вас теперь пятеро.
— Нет, шестеро, — удивленно произнес Дунк. К ним шел еще один рыцарь, и оруженосец вел за ним коня. — Смеющийся Вихрь! — Сьер Лионель, на голову выше Раймуна, почти с Дунка ростом, явился в парчовом камзоле с коронованным оленем Баратеонов на нем, а под мышкой нес свой рогатый шлем. Дунк поймал его руку. — Сьер Лионель, не могу выразить, как я благодарен вам за то, что пришли, — и сьеру Стеффону за то, что привел вас.
— Сьер Стеффон? — удивился рыцарь. — Ко мне пришел оруженосец — мальчик, Аэгон. Мой парень хотел его прогнать, но тот прошмыгнул у него между ног и опрокинул штоф с вином мне на голову. — Сьер Лионель рассмеялся. — Известно ли вам, что битвы семерых не назначали уже сто лет? Не могу упустить случая сразиться с королевскими рыцарями и расквасить нос принцу Маэкару в придачу.
— Шесть, — радостно сказал Дунк Раймуну, когда сьер Лионель присоединился к остальным. — Уверен, твой кузен приведет последнего.
Толпа взревела, и на северном конце показались из речного тумана рыцари. Первыми ехали трое королевских гвардейцев, похожие на призраков в своей белой эмалевой броне и длинных белых плащах. Даже щиты у них были белые, пустые и чистые, как свежевыпавший снег. За ними следовали принц Маэкар и его сыновья. Аэрион сидел на сером в яблоках коне, сквозь броню которого сквозили оранжево-красные цвета. Гнедой конь его брата, чуть пониже ростом, был одет в черную с золотом чешую. На шлеме у Даэрона трепетал зеленый шелковый плюмаж. Но наиболее грозным выглядел их отец. На его плечах, на шлеме и на спине торчал гребень из черных драконьих зубов, а у седла висела огромная, утыканная шипами булава — самое смертоносное оружие, какое Дунк когда-либо видел.
— Да ведь их только шесть, — внезапно воскликнул Раймун.
Верно, убедился Дунк. Трое черных рыцарей и трое белых. У них тоже недостает одного. Возможно ли, чтобы Аэрион не нашел седьмого? И как же быть теперь — сражаться вшестером против шести?
К озадаченному Дунку подбежал Эг:
— Сьер, пора надевать доспехи.
— Хорошо, оруженосец. Приступим.
Железный Пейт пришел на подмогу. Кольчуга, воротник, наголенники, перчатки, чепец, щиток, прикрывающий пах, — Дунка облекли в сталь, трижды проверив каждую застежку. Сьер Лионель точил меч о брусок, оба Хамфри тихо переговаривались, сьер Робин молился, а Раймун расхаживал взад-вперед, недоумевая, куда подевался его кузен.
Дунк был совсем готов, когда наконец появился сьер Стеффон.
— Раймун, — позвал он, — мою кольчугу, будь любезен. — На нем был стеганый камзол, какой надевают под доспехи.
— Сьер Стеффон, — сказал Дунк, — а что же ваши друзья? Нам нужен еще один рыцарь.
— Боюсь, что вам нужны еще два, — сказал Стеффон. Раймун застегивал на нем кольчугу.
— Как то есть — два? — не понял Дунк. Стеффон надел перчатку из тонкой стали, сгибая и разгибая пальцы.
— Я насчитал пятерых. — Раймун застегнул на нем пояс с мечом. — Бисбери, Раслинг, Хардинг, Баратеон и вы.
— Вы шестой.
— Нет, седьмой, — улыбнулся Стеффон, — только для другой стороны. Я буду сражаться за принца Аэриона.
Раймун, собравшийся подать кузену шлем, остановился как вкопанный.
— Нет.
— Думаю, сьер Дункан меня поймет, — пожал плечами Стеффон. — Долг обязывает меня повиноваться принцу.
— Ты сказал Дункану, что он может положиться на тебя, — побледнел Раймун.
— Разве? — Стеффон взял шлем у него из рук. — Что ж, тогда я, несомненно, говорил искренне. Подай мне коня.
— Сам возьми. Если ты думаешь, что я буду тебе помогать, ты столь же туп, сколь и низок.
— Низок? Придержи язык, Раймун. Мы с тобой — яблочки с одного дерева, и ты мой оруженосец. Или ты забыл свою клятву?
— А ты, часом, не забыл свои рыцарские обеты?
— К концу дня я стану из рыцаря лордом. Лорд Фоссовей! Мне нравится, как это звучит. — Улыбаясь, он натянул вторую перчатку и зашагал к своему коню. Другие защитники провожали его презрительными взглядами, и никто не попытался остановить.
Дунк, глядя, как сьер Стеффон ведет коня в другой конец поля, сжал кулаки. В горле так пересохло, что Дунк не мог говорить. Впрочем, разве такого проймешь словами?
— Посвяти меня в рыцари. — Раймун взял Дунка за плечо и повернул к себе. — Я займу место моего кузена. Посвятите меня в рыцари, сьер Дункан. — Он преклонил колено.
Дунк нерешительно взялся за рукоять меча.
— Лучше не надо, Раймун.
— Надо. Без меня вас будет только пятеро.
— Парень прав, — сказал сьер Лионель. — Сделайте это, сьер Дункан. Любой рыцарь может посвятить в рыцари кого угодно.
— Ты сомневаешься в моем мужестве? — спросил Раймун.
— Нет, дело не в этом, но…
В тумане протрубили фанфары. Подбежал Эг:
— Сьер, лорд Эшфорд зовет вас.
Смеющийся Вихрь нетерпеливо тряхнул головой.
— Ступайте, сьер Дункан. Я сам посвящу оруженосца Раймуна в рыцари. — Он вынул меч из ножен и отодвинул Дунка в сторону. — Раймун из дома Фоссовеев, — начал он торжественно, коснувшись клинком правого плеча оруженосца, — именем Воителя обязую тебя быть храбрым. — Меч лег на левое плечо. — Именем Отца обязую тебя быть справедливым. — Снова на правое. — Именем Матери обязую тебя защищать юных и невинных. — Левое плечо. — Именем Девы обязую тебя защищать всех женщин…
Дунк ушел, испытывая облегчение, смешанное с чувством вины. И все-таки одного не хватает, подумал он, когда Эг подвел ему Грома. Где же его взять? Он медленно поехал к павильону, где стоял в ожидании лорд Эшфорд. С северного конца поля навстречу Дунку выехал Аэрион.
— Сьер Дункан, — весело сказал принц, — у вас, как я вижу, только пять бойцов?
— Шесть. Сьер Линнель посвящает в рыцари Раймуна Фоссовея. Мы будем драться вшестером против вас семи. — Дунк знал, что победы одерживались и не при таком превосходстве противника. Но лорд Эшфорд покачал головой:
— Нет, сьер, это не разрешается. Если вы не можете найти себе еще одного рыцаря, вы должны признать себя виновным в совершенных вами преступлениях.
Виновным. Я виновен в том, что повредил ему зуб, и за это должен умереть.
— Дайте мне еще минуту, ваша милость.
— Хорошо.
Дунк медленно поехал вдоль изгороди. Павильон был битком набит рыцарями.
— Господа, — обратился к ним Дунк, — не помнит ли кто-нибудь из вас сьера Арлана из Пеннитри? Я был его оруженосцем. Мы служили многим из вас. Мы ели за вашим столом и жили в ваших замках. — Дунк увидел Манфреда Дондарриона — тот сидел на самом верху. — Сьер Арлан получил рану на службе у лорда, вашего отца. — Рыцарь, не глядя на него, беседовал с сидящей рядом дамой. Дунк проехал дальше. — Лорд Ланнистер, сьер Арлан спешил вас однажды на турнире. — Седой Лев разглядывал свои руки в перчатках, не поднимая глаз. — Он был хорошим человеком и научил меня быть рыцарем. Эта наука касалась не только меча и копья, но и чести. Рыцарь должен защищать невинных, говорил он. Это самое я и сделал. Мне нужен еще один рыцарь, чтобы сразиться за меня. Один-единственный. Лорд Карон? Сван?
Карон шепнул что-то на ухо Свану, и тот рассмеялся. Дунк остановился перед сьером Ото Бракеном и понизил голос:
— Сьер Ото, все знают, какой вы славный воин. Прошу вас, сразитесь за нас, во имя всех старых и новых богов. Ведь правда на моей стороне.
— Возможно. — Бракенский Зверь снизошел хотя бы до ответа. — Но это твоя забота, не моя. Я тебя не знаю, мальчик.
Дунк в тоске повернул Грома и стал гарцевать перед этими равнодушными людьми. Отчаяние побудило его крикнуть:
— НЕУЖЕЛИ СРЕДИ ВАС НЕТ НИ ОДНОГО ИСТИННОГО РЫЦАРЯ?
Молчание было ему ответом. Принц Аэрион в отдалении засмеялся и заявил:
— Дракона посрамить нельзя. Тогда послышался чей-то голос:
— Я буду сражаться за сьера Дункана.
Из тумана возник черный конь с черным всадником. Дунк увидел дракона на щите и красный эмалевый гребень шлема с тремя ревущими головами. Молодой Принц. Милосердные боги, неужели это он?
Лорд Эшфорд допустил ту же ошибку.
— Принц Валарр?
— Нет. — Черный рыцарь поднял забрало. — Я не собирался участвовать в Эшфордском турнире, ваша милость, поэтому не взял с собой доспехов. Мой сын любезно ссудил мне свои. — В улыбке принца Баэлора сквозила печаль.
Обвинители пришли в замешательство, и принц Маэкар послал своего коня вперед.
— Брат, в своем ли ты уме? — Он наставил одетый в кольчугу палец на Дунка. — Этот человек напал на моего сына.
. — Этот человек защищал слабых, как подобает истинному рыцарю. Пусть боги решают, прав он или виноват. — Баэлор повернул черного Валаррова коня и поехал рысью в южный конец, поля.
Дунк на Громе поравнялся с ним, и прочие защитники собрались вокруг: Робин Раслинг и Лионель и оба Хамфри. Все хорошие воины, но достаточно ли они хороши?
— А где Раймун?
— Сьер Раймун, будьте любезны. — Фоссовей подъехал в шлеме с перьями, с угрюмой улыбкой на лице. — Прошу прощения, сьер. Мне пришлось внести небольшие изменения в свой герб, чтобы меня не принимали за моего бесчестного кузена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12