А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

и пекарем, и бойцом; и разрушителем, и созидателем.
— Но так не бывает!
— Только так и бывает, — сказал Славян. — И называется это ратоборец. Тот, кто побеждает войска.
— Ратоборец? — Хаким несколько раз повторил незнакомое слово, добился чистого выговора. — Но я никогда не видел таких людей. Не может их быть.
Славян рассмеялся.
— Бывало так, что воины твоего племени нападали на деревню или город, а получали такой отпор, что целый сезон опомниться не могли, и потом долго на это поселение напасть не помышляли?
— Бывало.
— Значит, нет нужды объяснять, как сражаются ратоборцы. Ты уже знаешь.
— Знаю, — хмуро ответил Хаким, воспоминания оказались слишком яркими. — Во всём сотворённом аллахом мире нет силы, которая способна одолеть ратоборца. — Он немного помолчал: — Славян, в твоём городе разве нет мужчин, которые занимаются только воинским ремеслом?
— Полно. Только они не воины, а ратоборцы. В бой идут не за ордена и погоны, а за землю, на которой живут, и за людей, которые живут на их земле. Воин, когда сражается, думает о том, что принесёт ему это сражение — славу или смерть, богатство или увечье, а ратоборец — что будет делать, когда вернётся домой после победы. Теперь ты понял разницу?
— Понял, — буркнул Хаким. — И ты надеешься сделать ратоборцев из здешнего люда? Славян, опомнись, они не годятся на такое, они все разные, каждый сам по себе, а ратоборцы едины как стена. И упёртые как не знаю кто — расколи на тысячу кусков, так и осколки в бой пойдут. Сам видел. А на этих только гаркни посильнее — вмиг разбегутся.
Усмешка Славяна Хакима напугала — он так в пыточной Ховену и Виалдингу в рожу усмехался.
— У них одна долина на всех, — ответил Славян. — И пески — тоже одни на всех. Когда датьеркенцы осознают, что все вместе сумели победить пустыню, отстоять долину от смерти — сами станут ратоборцами, мне ничего из них делать не придётся. Да и нельзя из людей ничего сделать. Они только сами из себя что-то могут сотворить. Но не другие из них. Тут Ховен большого дурака свалял. — И опять Славян из человека стал неотвратимостью, творцом судьбы, своей и чужой, который так напугал Хакима раньше. Но теперь у бедуина хватило сил сдержаться, не испугать своим страхом ни Славяна, ни себя. «Кто бы ты ни был, — сказал ему мысленно Хаким, — ты мой друг. И ты не несёшь людям зла. Потому я твой друг».
— Ты столько сил тратишь, — сказал он вслух, — и говоришь, что не надеешься ничего из них сделать.
— Как и ты. — Славян словно стряхнул с себя страшную личину, опять стал прежним, даже искорки в глазах вернулись.
— Верно, — грустно улыбнулся Хаким. — Хотел бы я ещё понять, зачем мы это делаем.
— Потому что если хочешь, чтобы люди что-то сделали для тебя, научи их находить силы и отвагу для свершений. А тут хочешь не хочешь, надо потрудиться.
— Тоже верно.
Ударил набатный колокол. Хаким вскочил из-за стола, Славян едва не вывалился в окно.
— Что там у них случилось? — спросил Хаким.
— Не знаю, — ответил Славян. — Тревогу бьёт мальчишка-гном лет тринадцати.
— Но это не тревожный сигнал! Так, вопёж какой-то…
— Сейчас и выясним, что такого произошло, чтобы гномий пацан с перепугу тревожный сигнал забыл.
Славян выпрыгнул в окно. Хаким следом.
— Ва'алмил! — закричал мальчишка, едва увидел Хакима. — Старшина, у ва'алмила трещина исчезла! Совсем исчезла, как и не было!
* * *
Над загадкой ва'алмила Хаким, Лиовен, Тзвага и Тирно ломали головы третий день. Целый, правильно расположенный камень не работал. В кабинете старшины они сидели уже четвёртый час, но ничего путного так и не придумали.
— Лиовен, — сказал Тирно, — поднапрягись, вспомни всё, что знаешь о ва'алмилах. Ведь это ваш народ придумал волшебные долины.
— Я больше ничего не знаю. Что ты хочешь от простой долинницы? Я ведь владычицей никогда не была… Гномы хорошо разбираются в камнях. Что ты скажешь?
— Прекрасный ва'алмил. Лучше не бывает.
— А почему не работает?
— Не знаю!!! — Гном сердито глянул на хелефайну. У той обвисли уши. — Извини. Пойду покурю. — Гномы любят табак, а гоблины и хелефайи не выносят.
Тзвага тоже поднялся.
— Пойду послушаю яблоню. Может она что подскажет.
— Да, — кивнула Лиовен. — И пошли какого-нибудь лайто послушать источник.
— Хорошо.
Лиовен и Хаким остались в кабинете одни. Дарко молча смотрела в окно на неработающую станцию телепорта, Хаким пытался написать на листке бумаги её имя, но никак не мог вспомнить нужную букву, грамота давалась тяжело.
А Славян уехал с отрядом Ийлоро к Весёлому Двору, на разведку. Вернётся лишь через пять дней.
— Хаким, всё, хватит. Прекращай глупостями заниматься!
Хаким прикрыл локтями листок бумаги, смахнул в ящик.
— Какими глупостями?
— Думать, что бы на твоём месте сделал Алекс! — ответила Лиовен.
— Алекс?!
— Да, Алекс. — Хелефайна вскочила с подоконника, уши чуть повернулись вперёд, кончики едва заметно оттопырились — как перед боем. — Ты ведь во всём стремишься ему подражать, — сказала она. — Алекс то, Алекс, это. Алекс, Алекс, Алекс… Ты что, без него и штаны натянуть не можешь?
— Прекрати. Если бы ты видела его в крепости…
— Здесь Датьеркен, — перебила она, — а не Весёлый Двор. И долиной правишь ты, а не Ховен, и не Алекс!
— Без Алекса…
— Без Алекса Датьеркен неплохо существовал шестьсот лет и просуществует ещё миллион. Кто из вас хотел собственный оазис — ты или Алекс?
— Я, — ответил Хаким.
— Ну так ты его и получил. Датьеркен принадлежит тебе. И за людей, которые здесь живут, отвечаете тоже вы, старшина. И только вам принимать решения. Вам, а не Алексу, Ховену или мне с Тирно. — Хелефайна села на подоконник, отвернулась.
— Мне, — хмуро буркнул Хаким. — Неграмотный бедуин…
— Нет, — не оборачиваясь, ответила Лиовен. — Старшина Датьеркена.
— Который знать ничего не знает. Алекс хотя бы…
— Алекс — хороший парень, — сказала Лиовен, — но если ты станешь вторым Алексом, кто будет Хакимом? Ты хочешь предать собственную душу?
— Да кому она нужна?
— Мне.
— Лиовен… — неверяще выговорил Хаким, встал из-за стола, шагнул к ней и остановился. Не решился сделать второй шаг.
Хелефайна соскочила с подоконника и сама подошла к нему. Кончики ушей подрагивали.
— Мне ты нужен такой, какой ты есть. Хакимом, и ни кем другим.
— Нет, — отступил он. — Невозможно. Ты и… погонщик верблюдов, беглый палач.
— Я и старшина Датьеркена. Правитель оазиса, в котором не убивают. Это ведь ты придумал его — в пустыне, под прицелами Соколиных автоматов. Теперь ты можешь сделать свой оазис и на самом деле, не просто в мечтах. Так давно никто не мечтал о долине, где не льётся кровь. Где разные расы живут в мире. Пять тысяч лет, Хаким, никто не осмеливался на такую мечту. Ты — осмелился и решился. Но сделать свой оазис ты сможешь только как ты сам, только как Хаким. Никто другой с этим не справится — ни Пинем, ни Алекс, никто. Только ты — Хаким из Датьеркена. — Лиовен смотрела ему в глаза, мочки ушей приподнялись. — Решай, Хаким, чего ты хочешь: создать свой оазис или стать всего лишь чьей-то тенью.
— Мне страшно, Лиовен.
— Мне тоже. Но если ты всё бросишь, будет ещё страшнее — и тебе, и мне.
— Датьеркен — ноша не для меня. Слишком тяжело, — ответил Хаким. — Прости, но я не тот… Ни Пинем, и не Алекс…
— Алекс часто называет тебя учителем, — уши Лиовен дёрнулись, верхушки резко отвернулись к затылку. — Говорит, что ты научил его, как сотворить себя. Как не сломаться под любым ветром, не сгореть в любом огне. Научил, как брать силы из ниоткуда. Как учить других быть сильными. Как из мертвой пустоты сделать сад. Что только благодаря тебе узнал, кем станет после победы. И как сумеет узнать, что ему можно вернуться домой. Разве тебе он этого не говорил?
— Говорил, и не раз.
— Так что ж ты не веришь лучшему другу?
Хаким усмехнулся.
— Поверить похвалам ученика, который давно превзошёл учителя?
— Так значит учитель ты действительно хороший, — ответила Лиовен. — У плохих учителей ученики не то что обогнать, с ними-то сравняться не могут. Для учителя лучший день тот, когда он сможет назвать ученика коллегой. Ты можешь.
Хаким подошёл к окну.
— А для садовника лучший день — когда закончен сбор урожая. Но мой сад не может и зацвести.
— Ну так думай, ищи причину, — сердито дёрнула ушами дарко. Сколько можно твердить упрямому человеку одно и тоже? — Править долиной, — сказала Лиовен, — работа трудная, но она того стоит. — Хелефайна села за стол. — Ну давай, придумывай что-нибудь.
— Долину держат источник, камень и дерево, так?
— Да.
— И у каждого народа своё дерево, — размышлял Хаким. — Но в Датьеркене живёт четыре народа — человеки, гоблины, хелефайи и гномы. Так может и деревьев должно быть четыре?
— А разве у человеков есть священное дерево?
— Есть, — уселся на подоконник Хаким. — Даже если они об этом ещё не знают. Для любого человека, который живёт в здешних краях, священное дерево — пальма.
— Ну пальм в долине полно. Здесь вообще все деревья есть, и европейские, и ближневосточные. Ты уверен, что это пальма?
— Да, — твёрдо ответил Хаким.
— Пальма, так пальма. Попробуйте, старшина. Гоблины прирождённые земледельцы, с деревьями управляются даже лучше нас. Выбрать и посадить на священной поляне нужные деревья смогут за сутки. Через три дня станет ясно, удалась ваша затея, или надо что-то новое придумать. Но хуже от неё точно не будет. Поговорю с Тзвагой. — Лиовен пошла к двери.
— Лиовен, — Хаким спрыгнул с подоконника, подошёл к ней. — Выходи за меня замуж?
Хелефайна побледнела, внимательно посмотрела Хакиму в лицо. Верхушки ушей дрожали, мочки задрались.
— Меня зовут Виорин, — сказала она. — А на счёт свадьбы давай поговорим после победы. Когда на долину не будет падать Соколиная тень. Когда за нами не будет хвостом тянуться прошлое.
Дарко ушла. Хаким сел за стол и принялся выводить на листочке имя Виорин. Получалось гораздо легче, ведь теперь у него была земля, а на этой земле — женщина, ради которой стоит побеждать.
* * *
Датьеркенцы сидеть в четырёх стенах не любили, и Хаким собрал старейшин и советников на священной поляне четырёх деревьев.
— Группа Ийлоро принесла вести, — сказал он. — Говори, Ийлоро.
— В крепости, — начал докладывать гном, — сменили почти весь гарнизон, боевая мощь возросла втрое, но нас поддержит одна рота спецподразделения. Все сплошь новички, по сравнению с основным контингентом Весёлого Двора — котята. Но такой союзник лучше никакого.
— Спецуру надо отправить на охрану пленников, — сказал Славян. — При штурме толку от новичков будет не много, а пленников Ховен постарается уничтожить в первую очередь. Тогда весь штурм станет бессмыслицей, людей мы не спасём.
— Согласен, — ответил Тзвага. — Пока мы доберёмся до центральной стены, в крепости не останется ни одного живого пленника.
— Но смогут ли новички-первогодки продержаться против опытных бойцов? — усомнилась Лиовен. — Да ещё и пленных защитить?
— Всё равно больше никого нет, — буркнул Тирно. — А когда припрут к стенке, и безрукий воином станет.
Остальные промолчали.
— Значит так тому и быть, — сказал Хаким. — Теперь надо определить день штурма.
— Не позднее, чем через два-три дня, — сказал Славян. — Ребята слишком неопытны в конспирации, Виалдинг их вмиг вычислит.
— Алекс, — усомнился Ийлоро, — ты уверен?
— Ты же сам их видел, это бойцы, но не заговорщики.
— Ты прав.
— Выступаем послезавтра, — решил Хаким. — Подготовку начинаем сразу после совета.
— Старшина, — возмутился Тзвага, — но до крепости пять дней пути! Мы не успеем. А пока доковыляет войско, Соколы пришлют в крепость подкрепление.
Ийлоро довольно прищурился и сказал:
— Возвратки, старейшина. Их хватит на всю армию и пленных. Мы не зря четыре месяца околачивались близ крепости. Новейшая Соколиная разработка, специально для армии. Перебрасывает сразу по батальону. Одну часть долинные волшебники привязали к нужным точкам у крепости, другую — к вешкам у чарокамного круга.
Тзвага молча поклонился, признавая мастерство разведки.
— Прежде чем идти в бой, — сказала Лиовен, — надо выбрать имя долине. Люди должны знать, за кого они сражаются.
— Но название и так есть, — удивился Хаким. — Чем тебе Датьеркен не нравится?
— «-кен» означает мёртвую долину, — ответила дарко. — А наша долина теперь жива. «-иен» — что долина принадлежит хелефайям. Но здесь живёт не только наш народ. Необходимо новое имя.
— Тогда пусть будет просто Датьер, — сказал Славян. — Такого названия нет ни у кого.
— Да, — задумчиво сказала Лиовен, — везде принцип образования долинных имён другой, Датьер выглядит очень нетипично.
— Пусть будет Датьер, — согласился Хаким. — Вы как? — спросил он советников и старейшин.
Новое название понравилось всем, да и от старого почти не отличается.
— Теперь телепорт, — сказал Хаким. — Работает он плохо. Слишком медленно и слабо, берёт мало людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов