– Отец порол меня за «бренчание», за «пустяки» – так он это называл. А когда я, потроша рыбу, поранила руку… – девочка подняла ладонь, сосредоточенно разглядывая багровый шрам, – они нарочно сделали так, чтобы она плохо зажила – не хотели, чтобы я играла… Они даже запретили мне петь вместе со всеми – боялись, как бы арфист Эльгион не прознал, кто занимался с ребятишками после смерти Петирона. Они стыдились меня! Боялись, что я их опозорю! Вот почему я убежала оттуда. Я бы лучше погибла от Нитей, чем согласилась жить в Полукруглом…
По щекам Менолли струились слезы – воспоминания о горькой несправедливости вновь охватили ее. Она слышала, как Пьемур упрашивает ее не плакать, приговаривая, что теперь все хорошо, все позади, что ему ужасно нравятся ее песни, даже те, которые он еще не слышал. Пусть она подождет – он скажет ее отцу пару ласковых слов, если им доведется встретиться. Она чувствовала, как Сибел обнял ее за плечи и неловко поглаживает, нашептывая слова утешения. Но только тревожный писк Красотки помог девочке овладеть собой. Навряд ли мастер Робинтон и лорд Грох обрадуются, доведись им пережить еще одну тревогу, вызванную ее несдержанностью. Особенно, если при этом придется оторваться от доброго бенденского вина…
Она смахнула слезы и, проглотив последнее рыдание, смело взглянула в расстроенные лица арфистов. – А я-то все приставал к тебе: научи да научи потрошить рыбу! – сокрушенно вздохнул Сибел. – И еще удивлялся, что тебе не хочется. Я найду кого-нибудь другого – теперь мне понятно, почему тебе это так неприятно.
– Что ты, Сибел, я с радостью тебя научу. Помогу, чем сумею – и с рыбой, и с лодкой. Пусть я простая девчонка, но я стану лучшей арфисткой во всем Цехе…
– Полегче, Менолли, я тебе верю, – рассмеялся Сибел при виде ее горячности.
– Я тоже! – тихо и значительно произнес Пьемур. – Я и не знал, как тебе жилось в Полукруглом. А хоть кто-нибудь там слушал твои песни?
– Только Петирон, а когда он умер…
– Теперь, Менолли, я понимаю, почему тебе было так трудно понять, как важны твои песни. Конечно, после всего, что тебе пришлось испытать… – Сибел легонько сжал ее руки, – не так-то легко поверить в себя. Обещай мне, Менолли, что теперь ты будешь верить! Твои песни так важны для всех – для Цеха, для Главного арфиста и… для меня. Мастер Домис пишет блестящую музыку, но твои песни приходятся по сердцу каждому – холдеру и ремесленнику, крестьянину и моряку. Твои песни говорят о том, что понятно всем: о файрах, о том, как Брекки звала Ф'нора и Канта, – и они помогут изменить ту затхлую атмосферу, которая чуть не погубила тебя дома…
Пойми, девочка, нельзя не верить в свой особый дар. Да, нужно знать пределы своих возможностей, но нельзя из ложной скромности ставить себе пределы!
– Вот что мне всегда нравилось в Менолли: голова у нее на месте, – с назидательностью старого дядюшки изрек Пьемур.
Менолли взглянула на приятеля и залилась смехом, а вслед за ней захохотал и сам Пьемур. Наконец-то у нее с души спал невыносимый груз тоски. Девочка расправила плечи и, вскинув руки в знак того, что все прошло, радостно улыбнулась друзьям.
Файры радостно закурлыкали. Красотка весело заворковала и потерлась головкой о щеку Менолли, а Кими сонно чирикнула, насмешив всех троих. – Ну что, Менолли, тебе уже лучше? – спросил Пьемур. – Тогда нам пора идти – не годится заставлять ждать лорда холдера, а тем более мастера Робинтона. Ты получила ремешок, я умылся – давайте двинемся к ларьку виноторговца.
Менолли нерешительно замялась.
– Ну, что еще? – приподняв брови, добродушно спросил Сибел.
– А вдруг лорд Грох узнает, что это я подбила Бенису глаз?
– Только не от самого Бениса, – фыркнул Пьемур. – К тому же, сыновей у него пятнадцать, а королева всего одна. И ему не терпится поговорить с тобой о ней. Даже Главный арфист не знает о файрах столько, сколько знаешь ты. Так что вперед!
Глава 10
Мои ноги вдруг понеслись через луг,
Я вдогонку стремглав полетела,
Ни жива ни мертва, а во рту трава –
Проглотить-то ведь я не успела!
«Песенка на бегу»
У Менолли отлегло от сердца: лорда Гроха интересовали только файры и в особенности его собственная королева. Все четверо – Робинтон, Сибел, лорд Грох и она сама – уселись за стол в сторонке от остальных; на плече у каждого красовалась огненная ящерица. Менолли было и боязно, и смешно: надо же, она, новенькая, попала в столь изысканное общество! Лорд Грох, несмотря на отрывистую речь и устрашающие гримасы, оказался очень милым собеседником, и постепенно девочка забыла о своих опасениях по поводу злосчастной стычки с Бенисом. Она выслушала подробный рассказ о рождении Мерги и понимающе улыбнулась, когда лорд Грох, смачно гогоча, принялся вспоминать, сколько волнений он тогда пережил.
– Жаль, девочка, рядом со мной не оказалось знатока, вроде тебя.
– Вы забываете, мой господин, что мои файры вылупились примерно в то же время, что и Мерга. Навряд ли я смогла бы хоть чем-то вам помочь.
– Зато теперь наверняка сможешь. Как научить Мергу приносить мне разные вещи? Слышал про твою свирель.
– Но ведь Мерга одна. А свирель несли все девять файров вместе, она довольно тяжелая. – Увидев на лице лорда Гроха разочарование, девочка задумалась. – Мерга могла бы приносить вам что-нибудь легкое, вроде писем. Только вы должны очень-очень захотеть, ну просто изо всех сил. Вот у меня тогда ужасно болели ноги, а до комнаты было так далеко… Светло-карие глаза лорда в замешательстве уставились на Менолли.
– Говоришь, очень-очень захотеть? Гм… Боюсь, не найдется ничего такого, что бы я хотел изо всех сил! – Увидев на ее лице недоумение, он коротко хохотнул. – Видишь ли, девочка, желать изо всех сил способны только молодые. Когда ты вырастешь, то, как и я, научишься рассчитывать. – Он подмигнул. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду: ведь Мерга – сплошные чувства, правда, моя крошка? – С лаской, неожиданной для такого богатыря, он погладил королеву по головке. – Чувства – вот на что они откликаются в первую очередь. Но желание – тоже чувство, ведь так? Если чего-нибудь очень-очень захотеть… Гм… – Он снова рассмеялся, искоса взглянув на Главного арфиста. – Слышите, Робинтон, – эти зверюшки передают не сведения, а чувства! Чувства – такие как ночной страх Брекки. Рождение – гм… тут тоже немало чувств. А что же стряслось сегодня?.. – Его светлые глаза снова уставились на Менолли.
– Сегодня, мой господин… во всем виновата я, – сказала Менолли, решив использовать в качестве оправдания случай с Пьемуром. – Мой друг Пьемур, совсем еще малыш, – для наглядности она показала его рост, – споткнулся и упал в толпе. Я так испугалась, что его могут затоптать…
– Так вот, оказывается, Робинтон, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? – осведомился лорд Грох. – Что же вы сразу не сказали? – Похоже лорда гораздо больше заботил его опустевший стакан, и Робинтон услужливо наполнил его из лежащего на столе бурдюка.
– Я как-то совсем не подумала, лорд Грох, – сокрушенно проговорила Менолли, – что могу потревожить вас и Главного арфиста, и Сибела.
– В молодости все легко поддаются тревоге, – заметил Главный арфист, и Менолли увидела, как в уголках его рта промелькнула тень улыбки, – но с годами это, как правило, проходит.
– Зато у нее усиливается, и немудрено – иметь столько файров сразу!
– проворчал лорд Грох. – Как ты думаешь, девочка, они еще вырастут? – Прищурясь, он переводил взгляд с Красотки на Мергу.
– Насколько я знаю, трое файров Миррим – из самой первой кладки, так вот, они едва ли на палец выше, – ответила Менолли, с готовностью подхватив новую тему. Думаю, через несколько недель мои их совсем догонят. – Девочка посмотрела на Главного арфиста, и тот кивнул в знак того, что она может продолжать. – Когда я в первый раз увидела Гралл, королеву Ф'нора, то сначала даже подумала, что это моя Красотка, – королева возмущенно пискнула, глаза ее ускорили вращение. – Всего на одну секунду, – поспешила добавить Менолли и погладила Красотку по голове, – да и то лишь потому, что еще не знала, что в Вейре тоже появились файры.
– А ты не слыхала, когда они начинают спариваться? – с надеждой спросил лорд Грох.
– Не знаю, мой господин. Т'геллан, всадник Монарта, собирался заглядывать в пещеру, где родились мои файры, и посмотреть, не вернется ли туда королева, чтобы снова отложить яйца.
– В пещеру? А я-то думал, файры откладывают яйца в песке на берегу…
Мастер Робинтон сделал девочке знак, что она может ничего не скрывать от лорда, и Менолли рассказала, как впервые увидела брачный полет файров в бухте у Драконьих камней. Как она снова забрела туда в поисках клешнезубов… ( – Неплохая закуска, – одобрил лорд Грох, жестом предлагая ей продолжать рассказ) … и помогла маленькой королеве перенести яйца с берега, где им угрожал прилив, в безопасную пещеру.
– Так это ты написала песенку? – удивленно и в то же время одобрительно осведомился лорд Грох. – Ту – про королеву файров, которая собиралась остановить волны? Славная вещица! Побольше бы таких – легко запоминается. Почему же, Робинтон, вы не сказали мне, что ее написала девочка? – укоризненно нахмурился он.
– Я тогда и сам не знал, что ее сочинила Менолли.
– Ладно, забудем об этом. Продолжай, девочка. Все так и случилось, как в той песенке?
– Да, мой господин.
– А как ты оказалась в пещере во время рождения?
– Охотилась на клешнезубов и забрела слишком далеко… Вдруг – откуда ни возьмись – Нити! А скрыться-то негде. Вот я и вспомнила про пещеру, куда спрятала яйца файров. Ну и ввалилась туда с мешком клешнезубов… как раз перед самым рождением. Так и вышло, что я запечатлела девятерых сразу. Не могла же я допустить, чтобы они вылетели из пещеры и погибли от Нитей! А они были такие прожорливые – только-только из скорлупы…
Хмурясь и сопя, лорд Грох пробурчал что-то насчет того, как он с трудом накормил одну, и каково ей, должно быть, пришлось с девятью. Кими и Заир проснулись и запищали, как будто их разбудило упоминание о еде.
– Не сочтите за невежливость, лорд Грох. – Мастер Робинтон поспешно поднялся, а следом за ним и Сибел.
– Что за глупости – зачем вам уходить? Они слопают все что угодно. – Лорд Грох тяжело повернулся. – Эй, ты, как там тебя… – он нетерпеливо помахал помощнику винодела, и тот со всех ног кинулся на зов. – Тащи сюда поднос мясных колобков. Самый большой. И с верхом. Чтобы хватило двум голодным файрам и паре арфистов. Никогда не видел сытого арфиста. Хочешь есть, девочка?
– Нет, мой господин, благодарю вас.
– Ты что же, юная арфистка, хочешь выставить меня лгуном? И захвати с десяток пончиков, – проревел лорд Грох вслед убегающему ученику. – Надеюсь, он меня услышал. Так ты и есть дочь Януса из Полукруглого холда?
Менолли кивнула.
– Никогда не бывал в Полукруглом. Вечно они похваляются своей Корабельной пещерой. Что, правда, она вмещает всю флотилию?
– Правда, мой господин. Самые большие суда могут войти в нее, не опуская мачт, если, конечно, прилив не слишком высок. Там есть место для починки и осмотра, отсек для постройки и еще сухая внутренняя пещера поменьше, где хранят древесину.
– И холд построен над самой пещерой? – с сомнением спросил лорд Грох.
– Вовсе нет, мой господин. Полукруглый холд не зря зовется Полукруглым. – Менолли вытянула большой палец и изогнула указательный. – Вот, – сказала она, – там, где большой палец, – Корабельная пещера, а здесь, – девочка пошевелила указательным, – холд, самая большая часть Полукруглого. А между ними, – она ткнула пальцем в середину дуги, – песчаный берег. Сюда можно вытаскивать лодки, здесь в ясную погоду они чинят сети, потрошат рыбу, латают паруса.
– Они? – удивленно переспросил лорд Грох, вскинув мохнатые брови.
– Да, мой господин. Они. Ведь я теперь арфистка.
– Неплохо сказано, Менолли, – заявил лорд Грох и так звучно хлопнул себя по ляжке, что Мерга испуганно вскрикнула. – Пусть она и девчонка, Робинтон, но я одобряю ваш выбор. Решительно одобряю.
– Благодарю, лорд Грох, я был уверен в вашей поддержке, – обменявшись с Сибелом едва заметной улыбкой, ответил мастер Робинтон и ободряюще кивнул Менолли.
Красотка вопросительно чирикнула, и Мерга лорда Гроха пискнула в ответ, как будто говоря: такие вот дела.
– А знаете, Робинтон, это неплохо придумано – посылать юнцов в другие холды. Пожалуй, я отправлю еще кое-кого из своих сыновей. Пусть набираются ума-разума. И в морские холды – тоже.
«Действительно, неплохо, – пусть бы Бенис попал в Полукруглый, – мстительно подумала Менолли. – Хотя неизвестно, кого именно имел в виду лорд Грох».
Беседу прервал топот ног и хриплое дыхание. Мальчонка-ученик притащил два подноса сразу и чуть не вывалил их содержимое на колени гостей.
Юных файров накормили, и тут Менолли заметила, что на центральную площадь стекается все больше народа. Люди рассаживались за столами и на скамьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
По щекам Менолли струились слезы – воспоминания о горькой несправедливости вновь охватили ее. Она слышала, как Пьемур упрашивает ее не плакать, приговаривая, что теперь все хорошо, все позади, что ему ужасно нравятся ее песни, даже те, которые он еще не слышал. Пусть она подождет – он скажет ее отцу пару ласковых слов, если им доведется встретиться. Она чувствовала, как Сибел обнял ее за плечи и неловко поглаживает, нашептывая слова утешения. Но только тревожный писк Красотки помог девочке овладеть собой. Навряд ли мастер Робинтон и лорд Грох обрадуются, доведись им пережить еще одну тревогу, вызванную ее несдержанностью. Особенно, если при этом придется оторваться от доброго бенденского вина…
Она смахнула слезы и, проглотив последнее рыдание, смело взглянула в расстроенные лица арфистов. – А я-то все приставал к тебе: научи да научи потрошить рыбу! – сокрушенно вздохнул Сибел. – И еще удивлялся, что тебе не хочется. Я найду кого-нибудь другого – теперь мне понятно, почему тебе это так неприятно.
– Что ты, Сибел, я с радостью тебя научу. Помогу, чем сумею – и с рыбой, и с лодкой. Пусть я простая девчонка, но я стану лучшей арфисткой во всем Цехе…
– Полегче, Менолли, я тебе верю, – рассмеялся Сибел при виде ее горячности.
– Я тоже! – тихо и значительно произнес Пьемур. – Я и не знал, как тебе жилось в Полукруглом. А хоть кто-нибудь там слушал твои песни?
– Только Петирон, а когда он умер…
– Теперь, Менолли, я понимаю, почему тебе было так трудно понять, как важны твои песни. Конечно, после всего, что тебе пришлось испытать… – Сибел легонько сжал ее руки, – не так-то легко поверить в себя. Обещай мне, Менолли, что теперь ты будешь верить! Твои песни так важны для всех – для Цеха, для Главного арфиста и… для меня. Мастер Домис пишет блестящую музыку, но твои песни приходятся по сердцу каждому – холдеру и ремесленнику, крестьянину и моряку. Твои песни говорят о том, что понятно всем: о файрах, о том, как Брекки звала Ф'нора и Канта, – и они помогут изменить ту затхлую атмосферу, которая чуть не погубила тебя дома…
Пойми, девочка, нельзя не верить в свой особый дар. Да, нужно знать пределы своих возможностей, но нельзя из ложной скромности ставить себе пределы!
– Вот что мне всегда нравилось в Менолли: голова у нее на месте, – с назидательностью старого дядюшки изрек Пьемур.
Менолли взглянула на приятеля и залилась смехом, а вслед за ней захохотал и сам Пьемур. Наконец-то у нее с души спал невыносимый груз тоски. Девочка расправила плечи и, вскинув руки в знак того, что все прошло, радостно улыбнулась друзьям.
Файры радостно закурлыкали. Красотка весело заворковала и потерлась головкой о щеку Менолли, а Кими сонно чирикнула, насмешив всех троих. – Ну что, Менолли, тебе уже лучше? – спросил Пьемур. – Тогда нам пора идти – не годится заставлять ждать лорда холдера, а тем более мастера Робинтона. Ты получила ремешок, я умылся – давайте двинемся к ларьку виноторговца.
Менолли нерешительно замялась.
– Ну, что еще? – приподняв брови, добродушно спросил Сибел.
– А вдруг лорд Грох узнает, что это я подбила Бенису глаз?
– Только не от самого Бениса, – фыркнул Пьемур. – К тому же, сыновей у него пятнадцать, а королева всего одна. И ему не терпится поговорить с тобой о ней. Даже Главный арфист не знает о файрах столько, сколько знаешь ты. Так что вперед!
Глава 10
Мои ноги вдруг понеслись через луг,
Я вдогонку стремглав полетела,
Ни жива ни мертва, а во рту трава –
Проглотить-то ведь я не успела!
«Песенка на бегу»
У Менолли отлегло от сердца: лорда Гроха интересовали только файры и в особенности его собственная королева. Все четверо – Робинтон, Сибел, лорд Грох и она сама – уселись за стол в сторонке от остальных; на плече у каждого красовалась огненная ящерица. Менолли было и боязно, и смешно: надо же, она, новенькая, попала в столь изысканное общество! Лорд Грох, несмотря на отрывистую речь и устрашающие гримасы, оказался очень милым собеседником, и постепенно девочка забыла о своих опасениях по поводу злосчастной стычки с Бенисом. Она выслушала подробный рассказ о рождении Мерги и понимающе улыбнулась, когда лорд Грох, смачно гогоча, принялся вспоминать, сколько волнений он тогда пережил.
– Жаль, девочка, рядом со мной не оказалось знатока, вроде тебя.
– Вы забываете, мой господин, что мои файры вылупились примерно в то же время, что и Мерга. Навряд ли я смогла бы хоть чем-то вам помочь.
– Зато теперь наверняка сможешь. Как научить Мергу приносить мне разные вещи? Слышал про твою свирель.
– Но ведь Мерга одна. А свирель несли все девять файров вместе, она довольно тяжелая. – Увидев на лице лорда Гроха разочарование, девочка задумалась. – Мерга могла бы приносить вам что-нибудь легкое, вроде писем. Только вы должны очень-очень захотеть, ну просто изо всех сил. Вот у меня тогда ужасно болели ноги, а до комнаты было так далеко… Светло-карие глаза лорда в замешательстве уставились на Менолли.
– Говоришь, очень-очень захотеть? Гм… Боюсь, не найдется ничего такого, что бы я хотел изо всех сил! – Увидев на ее лице недоумение, он коротко хохотнул. – Видишь ли, девочка, желать изо всех сил способны только молодые. Когда ты вырастешь, то, как и я, научишься рассчитывать. – Он подмигнул. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду: ведь Мерга – сплошные чувства, правда, моя крошка? – С лаской, неожиданной для такого богатыря, он погладил королеву по головке. – Чувства – вот на что они откликаются в первую очередь. Но желание – тоже чувство, ведь так? Если чего-нибудь очень-очень захотеть… Гм… – Он снова рассмеялся, искоса взглянув на Главного арфиста. – Слышите, Робинтон, – эти зверюшки передают не сведения, а чувства! Чувства – такие как ночной страх Брекки. Рождение – гм… тут тоже немало чувств. А что же стряслось сегодня?.. – Его светлые глаза снова уставились на Менолли.
– Сегодня, мой господин… во всем виновата я, – сказала Менолли, решив использовать в качестве оправдания случай с Пьемуром. – Мой друг Пьемур, совсем еще малыш, – для наглядности она показала его рост, – споткнулся и упал в толпе. Я так испугалась, что его могут затоптать…
– Так вот, оказывается, Робинтон, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? – осведомился лорд Грох. – Что же вы сразу не сказали? – Похоже лорда гораздо больше заботил его опустевший стакан, и Робинтон услужливо наполнил его из лежащего на столе бурдюка.
– Я как-то совсем не подумала, лорд Грох, – сокрушенно проговорила Менолли, – что могу потревожить вас и Главного арфиста, и Сибела.
– В молодости все легко поддаются тревоге, – заметил Главный арфист, и Менолли увидела, как в уголках его рта промелькнула тень улыбки, – но с годами это, как правило, проходит.
– Зато у нее усиливается, и немудрено – иметь столько файров сразу!
– проворчал лорд Грох. – Как ты думаешь, девочка, они еще вырастут? – Прищурясь, он переводил взгляд с Красотки на Мергу.
– Насколько я знаю, трое файров Миррим – из самой первой кладки, так вот, они едва ли на палец выше, – ответила Менолли, с готовностью подхватив новую тему. Думаю, через несколько недель мои их совсем догонят. – Девочка посмотрела на Главного арфиста, и тот кивнул в знак того, что она может продолжать. – Когда я в первый раз увидела Гралл, королеву Ф'нора, то сначала даже подумала, что это моя Красотка, – королева возмущенно пискнула, глаза ее ускорили вращение. – Всего на одну секунду, – поспешила добавить Менолли и погладила Красотку по голове, – да и то лишь потому, что еще не знала, что в Вейре тоже появились файры.
– А ты не слыхала, когда они начинают спариваться? – с надеждой спросил лорд Грох.
– Не знаю, мой господин. Т'геллан, всадник Монарта, собирался заглядывать в пещеру, где родились мои файры, и посмотреть, не вернется ли туда королева, чтобы снова отложить яйца.
– В пещеру? А я-то думал, файры откладывают яйца в песке на берегу…
Мастер Робинтон сделал девочке знак, что она может ничего не скрывать от лорда, и Менолли рассказала, как впервые увидела брачный полет файров в бухте у Драконьих камней. Как она снова забрела туда в поисках клешнезубов… ( – Неплохая закуска, – одобрил лорд Грох, жестом предлагая ей продолжать рассказ) … и помогла маленькой королеве перенести яйца с берега, где им угрожал прилив, в безопасную пещеру.
– Так это ты написала песенку? – удивленно и в то же время одобрительно осведомился лорд Грох. – Ту – про королеву файров, которая собиралась остановить волны? Славная вещица! Побольше бы таких – легко запоминается. Почему же, Робинтон, вы не сказали мне, что ее написала девочка? – укоризненно нахмурился он.
– Я тогда и сам не знал, что ее сочинила Менолли.
– Ладно, забудем об этом. Продолжай, девочка. Все так и случилось, как в той песенке?
– Да, мой господин.
– А как ты оказалась в пещере во время рождения?
– Охотилась на клешнезубов и забрела слишком далеко… Вдруг – откуда ни возьмись – Нити! А скрыться-то негде. Вот я и вспомнила про пещеру, куда спрятала яйца файров. Ну и ввалилась туда с мешком клешнезубов… как раз перед самым рождением. Так и вышло, что я запечатлела девятерых сразу. Не могла же я допустить, чтобы они вылетели из пещеры и погибли от Нитей! А они были такие прожорливые – только-только из скорлупы…
Хмурясь и сопя, лорд Грох пробурчал что-то насчет того, как он с трудом накормил одну, и каково ей, должно быть, пришлось с девятью. Кими и Заир проснулись и запищали, как будто их разбудило упоминание о еде.
– Не сочтите за невежливость, лорд Грох. – Мастер Робинтон поспешно поднялся, а следом за ним и Сибел.
– Что за глупости – зачем вам уходить? Они слопают все что угодно. – Лорд Грох тяжело повернулся. – Эй, ты, как там тебя… – он нетерпеливо помахал помощнику винодела, и тот со всех ног кинулся на зов. – Тащи сюда поднос мясных колобков. Самый большой. И с верхом. Чтобы хватило двум голодным файрам и паре арфистов. Никогда не видел сытого арфиста. Хочешь есть, девочка?
– Нет, мой господин, благодарю вас.
– Ты что же, юная арфистка, хочешь выставить меня лгуном? И захвати с десяток пончиков, – проревел лорд Грох вслед убегающему ученику. – Надеюсь, он меня услышал. Так ты и есть дочь Януса из Полукруглого холда?
Менолли кивнула.
– Никогда не бывал в Полукруглом. Вечно они похваляются своей Корабельной пещерой. Что, правда, она вмещает всю флотилию?
– Правда, мой господин. Самые большие суда могут войти в нее, не опуская мачт, если, конечно, прилив не слишком высок. Там есть место для починки и осмотра, отсек для постройки и еще сухая внутренняя пещера поменьше, где хранят древесину.
– И холд построен над самой пещерой? – с сомнением спросил лорд Грох.
– Вовсе нет, мой господин. Полукруглый холд не зря зовется Полукруглым. – Менолли вытянула большой палец и изогнула указательный. – Вот, – сказала она, – там, где большой палец, – Корабельная пещера, а здесь, – девочка пошевелила указательным, – холд, самая большая часть Полукруглого. А между ними, – она ткнула пальцем в середину дуги, – песчаный берег. Сюда можно вытаскивать лодки, здесь в ясную погоду они чинят сети, потрошат рыбу, латают паруса.
– Они? – удивленно переспросил лорд Грох, вскинув мохнатые брови.
– Да, мой господин. Они. Ведь я теперь арфистка.
– Неплохо сказано, Менолли, – заявил лорд Грох и так звучно хлопнул себя по ляжке, что Мерга испуганно вскрикнула. – Пусть она и девчонка, Робинтон, но я одобряю ваш выбор. Решительно одобряю.
– Благодарю, лорд Грох, я был уверен в вашей поддержке, – обменявшись с Сибелом едва заметной улыбкой, ответил мастер Робинтон и ободряюще кивнул Менолли.
Красотка вопросительно чирикнула, и Мерга лорда Гроха пискнула в ответ, как будто говоря: такие вот дела.
– А знаете, Робинтон, это неплохо придумано – посылать юнцов в другие холды. Пожалуй, я отправлю еще кое-кого из своих сыновей. Пусть набираются ума-разума. И в морские холды – тоже.
«Действительно, неплохо, – пусть бы Бенис попал в Полукруглый, – мстительно подумала Менолли. – Хотя неизвестно, кого именно имел в виду лорд Грох».
Беседу прервал топот ног и хриплое дыхание. Мальчонка-ученик притащил два подноса сразу и чуть не вывалил их содержимое на колени гостей.
Юных файров накормили, и тут Менолли заметила, что на центральную площадь стекается все больше народа. Люди рассаживались за столами и на скамьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36