– Послушай, от этого снадобья всегда так разит? – недовольно сморщился юноша.
Менолли тихонько хихикнула.
– Это масло дал мне мастер Олдайв. Он сказал, что делает его для здешних дам, они мажут им лицо…
– Нет, только не это…
– Я уверена, что для тебя он изготовит что-нибудь более соответствующее твоему… – девочка замялась: а вдруг Сибел сочтет ее слова слишком дерзкими?
– Моему мужскому достоинству и званию? – усмехнувшись, подсказал подмастерье. – Пожалуй, я прямо сейчас к нему и зайду, – и юноша пританцовывающей походкой вышел из зала.
Менолли была рада, что ей удалось развеять подозрения мальчишек по поводу рождения файров. Сибел такой милый… Да и мастер Робинтон, похоже, ничуть не расстроился, что ему достался бронзовый. С тех пор, как они с Заиром обрели друг друга, остальные файры потеряли для него всякий интерес. А уж если сам мастер Робинтон доволен, остальные и подавно не должны иметь ничего против. Тут она снова вспомнила про козни девчонок: хорошие же слухи должны ходить про нее в холде, если школяры сумели раздуть целую историю из простой случайности!
– Слушай, Менолли! – сказал невесть откуда вынырнувший Пьемур. – Сейчас у меня есть пара дел, но после обеда, если хочешь, могу показать тебе ярмарку. Тебе ведь это все в новинку… ну вот, я и подумал…
Менолли с радостью согласилась – к тому же ей было любопытно взглянуть, как он провернет свои делишки. Мальчуган стрелой вылетел из здания и помчался через двор, остальные – за ним.
Несколько подмастерьев еще сидели за овальным столом, потягивая кла, но большинство школяров разбежались. Мастер Моршал, в гордом одиночестве заканчивавший свою трапезу, мрачно поглядывал на нее. Менолли предпочла поскорее удалиться в тишину своей комнаты.
Файры разлеглись на широком подоконнике, крылья их радугой переливались на солнце, глаза прикрыты многослойными веками. Красотка пошевелилась, подняла голову и, чуть приоткрыв глаза, тихонько пискнула. Менолли ласково погладила маленькую королеву, и та, вздохнув, снова погрузилась в сон.
С высоты второго этажа открывался отличный вид на площадь за Цехом арфистов и широкую подъездную дорогу. Там уже чувствовалось праздничное оживление: со стороны реки двигались повозки, вьючные животные лениво вышагивали под грузом тяжелых тюков. Ремесленники устанавливали прилавки, окаймлявшие площадь широким прямоугольником. Рядом с площадкой для танцев уже расставили столы и скамьи. Сегодня здесь будут играть не меньше сотни арфистов. Вот уж танцы – так танцы! И танцуют здесь, должно быть, совсем не так, как в Полукруглом… Да, судя по всему, ярмарка будет знатная. Ее первая ярмарка здесь, да и вообще первая – с тех пор, как стали падать Нити…
Вот из домика появились девочки – на них яркие праздничные наряды, головы покрыты прозрачными шарфами, чтобы легкий ветерок ненароком не растрепал затейливые прически. Ох, с каким удовольствием она сейчас попортила бы эти прически! Как вцепилась бы в аккуратно заплетенные косички Поны!.. Менолли с трудом взяла себя в руки, ее саму испугала сила вспыхнувшей в ней неприязни. В конце концов, девчонки ничего не добились – им так и не удалось настроить против нее лорда Гроха. Зачем же ей обращать на них внимание? У нее есть занятия поинтереснее. Ведь она как-никак будущая арфистка, а не приходящая ученица. Ее учитель – сам мастер Робинтон. Хотя, конечно, так может сказать каждый школяр: ведь Робинтон – Главный мастер всего цеха арфистов. И все же она – полноправная ученица и останется ею, несмотря ни на что. Особенно теперь, когда девчонки попытались поставить под угрозу ее пребывание в Цехе! Она останется здесь, несмотря на все их старания, несмотря на неверие собственных родителей! Останется, потому что здесь ее место – так сказал мастер Робинтон. Только здесь она может стать настоящим музыкантом. Здесь она найдет свое истинное место – место, которое принадлежит ей по праву. Она найдет его, как нашла свою пещеру. И ей не помешает никто, а уж маленькие злюки, вся важность которых в том, что они чьи-то там внучки, или трусливая дрянь, вроде Данки, и подавно!
Интересно, приняла ли Сильвина какие-нибудь меры, чтобы пресечь сплетни? Впрочем, какая разница?.. – резко одернула себя Менолли. Тем более, что лорду Гроху она явно пришлась по душе – он даже попросил ее помочь в обучении его королевы, Мерги.
Менолли от души рассмеялась. То-то удивятся эти гордячки, когда узнают! Мало того, что она будущая арфистка – она еще и наставник по обучению файров, самый опытный на всем Перне! Наставник, который и сам-то знает чуть больше своих учеников! – девочка хихикнула и тут же прикрыла рот руками – развеселилась, как последняя дурочка! Как это она раньше не понимала, что в Цехе арфистов ей тоже придется исполнять несколько мелодий: сочинять музыку, хлопотать с файрами, а еще подсказывать арфистам, как потрошить рыбу и управляться с парусом, если вдруг кому понадобится. А вот зачем это понадобилось знать Сибелу? – Менолли порывисто вздохнула.
И все-таки скверная история вышла с девчонками. Жаль, что Аудиве приходится к ними водиться – она гораздо лучше остальных, а потом, хорошо бы все-таки завести здесь подружку… Правда, Пьемур тоже хороший друг. Что же с ним будет, когда он вырастет и распростится со своим неподражаемым голосом – неужели ему придется покинуть Цех арфистов? Хотя почему – наверняка к тому времени он тоже научится играть кое-какие «другие» мелодии. Да и вообще, трудно представить его в роли преемника мастера Шоганара…
Менолли поднялась с подоконника. Она вспомнила о поручении, которое дал ей мастер Робинтон как своей ученице. Настроив гитару, девочка принялась повторять песню Брекки, вполголоса – на тот случай, если Главный арфист занят у себя в комнатах. Неужели он и вправду считает, что этот пустячок, которым она решила скоротать время в ожидании Сибела, не так уж плох и из него может получиться что-нибудь путное? Пальцы сами стали наигрывать знакомую мелодию. Менолли почувствовала, как ее снова захлестывает острая тоска Брекки, выливающаяся в отчаянный призыв: «Не оставляй меня одну!». Она доиграла песню до конца и согласилась с Главным арфистом – над четвертой фразой действительно придется поработать… постойте-ка, если в конце понизить до квинты, это усилит фразу и прибавит аккорду выразительности.
Наконец зазвонил колокол к обеду, и ее сосредоточенную работу нарушили крики и смех. Сначала девочку раздосадовала эта неожиданная помеха. Но потом, придя в себя, она почувствовала, как ноет рука, как затекли от скрюченной позы спина и шея. Как незаметно пролетело время, зато теперь она сыграет песню без запинки, даже разбуди ее кто-нибудь ночью. Остался сущий пустяк – записать слова и музыку; она непременно сделает это, как только под рукой окажутся бумага и чернила.
Менолли торопливо переоделась. Пусть наряд у нее не такой роскошный, как у девочек, зато новый. Темные брюки с яркой блузкой и кожаный жилет, оставлявший открытым нарукавный ученический значок, значили для нее гораздо больше, чем изысканные ткани и прозрачные шарфы. Натягивая шлепанцы, она заметила, что от ходьбы по каменным полам подошвы почти проносились. Здесь можно без всякой опаски обратиться к Сильвине. Может быть, мастер Олдайв скоро позволит ей носить обычные башмаки – их-то должно хватить надолго.
Глава 9
Западный ветер, бродяга хмельной,
И приливы, его родня,
Проведав о нашей любви с волной,
Решили сгубить меня.
О, дорогая подруга волна,
Не слушай их лживый навет!
В гавань родную умчи дотемна,
Спаси от коварных бед
Песня Восточного морского холда
В столовой царило небывалое оживление, мальчишки болтали громче, чем обычно, и лишь слегка приутихли, когда подали тяжелые подносы с дымящимся мясом. Менолли сидела рядом с Ранли, Тимини и Пьемуром. Они наперебой уговаривали девочку наесться впрок – хорошо, если на ужин удастся выпросить хоть черствого хлеба.
– Сильвина рассчитывает, что мы наедимся на ярмарке, на собственные денежки, – пояснил Пьемур, набивая рот мясом. Увидев, что Менолли накладывает ему на тарелку сладкие клубни, он недовольно скривился. – Ты же знаешь, я их терпеть не могу!
– Ну и зря. Там, откуда я родом, их считают редким лакомством.
– Вот и возьми себе, – с готовностью предложил мальчуган, но Менолли заставила его доесть все до конца.
Сегодня никто не ковырялся в тарелках, и всех распустили сразу после того, как Брудеган огласил список назначений.
– Уф! Сегодня я не выступаю, – с видом несказанного облегчения произнес Пьемур.
– Не выступаешь?
– Ну да. Поскольку Цех арфистов под боком, в Форт холде привыкли, чтобы музыка не смолкала до самой ночи. Но это ничего, исполнишь один номер – песню или танец – и все. Знаешь, Менолли, – посоветовал Пьемур, когда они зашагали через двор к арке, ведущей на площадь, – ты бы лучше велела своим файрам остаться здесь. – Его приятели закивали в знак согласия. – Мало ли, что за сброд притащится на ярмарку, – с непонятной опаской добавил он.
– Неужели кто-то может обидеть файра? – недоуменно спросила Менолли.
– Обидеть-то не обидит, а вот отнять – запросто.
Менолли подняла глаза и увидела своих друзей, нежащихся на широком карнизе. Как будто уловив взгляд хозяйки, Красотка и Крепыш, вопросительно чирикая, устремились ей навстречу.
– А можно я возьму одну Красотку? Она спрячется у меня в волосах – никто и не увидит.
Пьемур медленно покачал головой. Остальные с озабоченными лицами повторили его жест.
– Мы, – веско сказал Пьемур, явно имея в виду арфистов, – знаем и тебя, и твою стаю. Но сегодня здесь соберется уйма народу, и среди них вполне могут оказаться придурки, с которыми даже спорить бесполезно. Сама посуди: на тебе ученический значок, а учеников никто за людей не считает, им вообще не положено ничего иметь. Мы – последняя спица в колеснице и обязаны подчиняться не только мастеру и подмастерьям, но даже любому старшему ученику из другого цеха. Клянусь Скорлупой, ты же знаешь, как ведет себя Красотка, когда кто-то пытается тебя задеть! Не можешь же ты допустить, чтобы она отделала какого-нибудь почтенного мастера или подмастерья? Или кого-нибудь из холда? – он махнул рукой в сторону скалистой громады и перешел на шепот, словно опасаясь, что кто-то может услышать столь кощунственное предположение.
– Ты хочешь сказать, что у мастера Робинтона могут быть неприятности? – Учитывая, что по холду и так гуляют сплетни, Менолли и самой не хотелось бы снова прославиться.
– То-то и оно! – Ранли и Тимини важно закивали.
– Интересно, Пьемур, а как тебе удается выйти сухим из воды? – спросила Менолли.
– Просто на ярмарке я всегда держу ухо востро. Одно дело попасться в Цехе, где кругом все свои, и совсем другое…
– Эй, Пьемур, – оглянувшись, они увидели, что к ним бегут Бролли и еще какой-то незнакомый Менолли школяр. В руках у Бролли красовался ярко раскрашенный тамбурин, его спутник нес сверкающую свежим лаком дудочку.
– Боялись тебя упустить, – задыхаясь, проговорил мальчик. – Вот моя дудочка, мастер Джеринт поставил на нее свое клеймо, и на бубен Бролли – тоже. Отнесешь их меняле?
– Ну, конечно. Это Пергамол, приятель моего отца – я ведь вам так и говорил. – Пьемур взял инструменты и, подмигнув Менолли, направился к окаймлявшим площадь прилавкам.
Только теперь Менолли в первый раз увидела воочию, сколько народа живет в Форт холде. Девочка помедлила – она бы лучше постояла в сторонке, попривыкла к такому шумному сборищу, но Пьемур схватил ее за руку и увлек в самую гущу.
Он так внезапно остановился в закоулке между двумя киосками, что Менолли чуть не наступила ему на пятки. Мальчуган со значением оглянулся на нее, и она заметила, что он спрятал инструменты за спину, изобразивна лице наивное чистосердечие. У прилавка кожевник-подмастерье торговался с хорошо одетым менялой, чья нарукавная нашивка, поблескивающая золотой нитью, указывала на принадлежность к Цеху кузнецов. – Это и есть Пергамол, – шепнул друзьям Пьемур. – Ждите меня у прилавка с кожами. Никто не любит, чтобы вокруг слонялись любопытные, когда договариваются о цене. Ты, Менолли, можешь остаться, – увидев, что девочка послушно тронулась вслед за другими, он поймал ее за рукав. Менолли видела, как шевелятся губы Пергамола, но до нее не долетало ни слова, только изредка слышалось неразборчивое бормотание торгующегося с ним подмастерья. Меняла придирчиво осматривал отлично выделанную кожу, будто надеясь найти какой-нибудь изъян, который позволит ему сбавить цену. Цвет у кожи был нежно-голубой, как летнее небо перед закатом.
– Видно, выкрашена по особому заказу, – шепнул Пьемур. – Если продать без посредника, не придется платить торговый сбор. А наши инструменты… понимаешь, раз мастер Джеринт поставил на них свое клеймо, меняла никому не обязан сообщать, что это ученические работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36