А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Фредди Кемпка был здесь императором, а Лаури был его лейтенантом, возможно одним из многих, которых он использовал как уши и глаза.
– Убирайтесь,– повторил он паре. Женщина продолжала выть и плакать, но наконец мужчина встал, с глазами мертвыми и побежденными, и начал тащиться медленно к земле с обломками машин и разлагающимися трупами. Выражение ее лица превратилось в ненависть; она встала, качая в руках ребенка, и закричала толпе:
– Это случится и с вами! Вы еще поймете! Они заберут все, что у вас есть! Они придут и вышвырнут вас вон!
Лаури размахнулся прикладом ружья. Он ударил по черепу младенца, и сила его удара свалила женщину на землю.
Плач младенца навсегда прекратился.
Она посмотрела в лицо младенца и закричала от ужаса.
Шейла Фонтана не могла поверить тому, чему была свидетельницей; она хотела отвернуться, но сцена крепко держала ее внимание. Ее живот взбунтовался, и она в уме все еще слышала крики младенца, как бы эхом звучащий в ее черепе. Она зажала себе рукой рот, чтобы не закричать.
Молодой мужчина, ходячий труп в одежде, шел через равнину, даже не позаботившись оглянуться.
Наконец, с ужасающим вздохом, женщина встала, прижимая молчаливого младенца к груди. Ее огромные, выпученные глаза встретились с глазами Шейлы и прошли дальше. Шейла почувствовала, будто ее душа была сожжена до пепла. Если… если бы только ребенок перестал плакать, подумала Шейла. Если бы только…
Молодая мать встала и последовала за своим мужем в туман.
Зеваки начали расходиться. Лаури опустил приклад ружья на землю и, показывая на палатку, сказал:
– Похоже, у нас появилось свободное место, полковник.
– Вы… вы все же сделали это? – спросила Шейла. Внутри ее трясло и тошнило, но на лице не было ни одного знака этого, глаза были холодными и суровыми.
– Все они забывают, кто здесь диктует правила. Ну? Так вам нужна палатка или нет?
– Нужна,– ответил Маклин.
– Тогда входите. Здесь даже есть пара спальных мешков и немного еды. Прямо как дома, а?
Маклин и Роланд вошли в палатку.
– А где буду жить я? – спросила Шейла.
Он улыбнулся, оглядывая ее сверху донизу.
– Ну, у меня есть классный спальный мешок в трейлере. Понимаешь, обычно я сплю с мистером Кемпкой, но я не являюсь любителем этого. Он любит молоденьких мальчиков и ни черта не разбирается в женщинах. Что ты на это скажешь?
Она ощутила запах его тела и не могла решить, кто же был хуже, он или герой войны.
– Забудь об этом,– сказала она. – Я остаюсь здесь.
– Я доберусь до тебя рано или поздно.
– Когда Ад замерзнет.
Он облизал палец и выставил его, чтобы определить направление ветра.
– Становится довольно морозно, дорогая. – Затем засмеялся и пошел прогулочным шагом к трейлеру.
Шейла смотрела, как он уходит. Она поглядела в сторону земли бородавочников и увидела неясное очертание мужчины и женщины, идущих через туман в неизвестность, лежащую перед ними. Эти двое не имели ни малейших шансов выжить, подумала она. Возможно, они и сами знали это. Ребенок все равно бы умер, подумала она. Конечно. Ребенок был почти полумертвым.
Но этот случай оставил в ее памяти наибольший след, чем все виденное раньше, и она не могла не думать, что там, где несколькими минутами раньше был человек, осталось теперь лишь душа. И все это случилось из–за ее наркотиков, потому, что сюда пришла она с героем войны и пареньком–сопляком, слишком серьезно играющим в войну.
Молодая пара скрылась за пеленой дождя. Шейла повернулась спиной к земле бородавочников и проскользнула в палатку.


Глава 39. Райский уголок

– Свет! – закричал, указывая вдаль, Джош. – Посмотрите! Там, впереди, свет!
Они шли по шоссе, простирающемуся через спокойные безжизненные окраины, и тоже теперь увидели свет, который заметил Джош: голубовато–белое свечение, отражающееся от низких густых облаках.
– Это Матисон,– сказала Леона с бесседельной спины коня. – Боже всемогущий! У них в Матисоне есть электричество!
– Сколько там живет людей? – спросил ее Джош, говоря громче, чтобы перекричать ветер.
– Тринадцать, четырнадцать тысяч. Это действительно город.
– Слава Богу! Они, должно быть, починили свою электростанцию! Сегодня вечером у нас будет горячая пища! Слава Богу!
Он начал толкать тачку с появившейся вновь силой, будто на его пятках выросли крылышки. Свон следовала за ним, неся ивовый прутик и маленькую сумку, а Леона коленями стискивала бока Мула, чтобы он шел вперед. Мул слушался ее без колебаний, он был рад снова служить кому–то. Где–то сзади маленький терьер нюхал воздух и тихо рычал, но тем не менее следовал за ними.
Мерцание молний проскальзывало в облаках, накрывших Матисон, и ветер приносил раскаты грома. Они оставили ферму Джаспинов рано утром и целый день шли по узкому шоссе. Джош пытался надеть на Мула седло и уздечку, но хотя конь вел себя покорно, Джош не мог надеть эту чертову штуковину. Седло упорно сползало, и он никак не мог сообразить, как на все это одевается уздечка. Каждый раз когда Мул только начинал ворчать Джош отпрыгивал назад, ожидая, что животное встанет на дыбы, и наконец бросил эту затею. Однако конь принял вес Леоны без жалоб; несколько миль он нес также и Свон. Конь, казалось, был очень доволен, что последовал за Свон, он был почти как щенок. Иногда из темноты доносился лай терьера, который давал им знать, что он еще рядом с ними.
Сердце Джоша заколотилось. Это был почти самый замечательный свет, который он когда–либо видел, следующий после тот знаменательного света, который он видел из подвала.
О Господи! – подумал он. Горячая пища, теплое место для сна, и – победа из побед! – возможно, даже настоящий туалет!
Гроза приближалась, но ему было все равно. Этой ночью они будут отдыхать в роскоши!
Джош повернул лицо к Свон и Леоне.
– Господи, мы идем обратно к цивилизации!
Он издал такой громкий возглас, что даже ветер смутился, а Мул подпрыгнул.
Но улыбка словно замерзла на лице Леоны. Постепенно начинала исчезать. Ее пальцы замотались в черной гриве Мула. Она вовсе не была уверена в том, что они видят, совсем не была уверена. Это световой трюк, подумала она. Трюк со светом. Да. Точно. Вот и все. И еще Леоне показалось, что она увидела череп на месте лица Джоша. Но это произошло слишком быстро быстрее, чем она успела моргнуть.
Она уставилась на затылок Свон. О Господи, подумала Леона, что я буду делать, если лицо ребенка окажется таким же?
Ей потребовалось некоторое время, чтобы собрать свое мужество, и затем она сказала: – Свон? – тонким, испуганным голосом.
Свон оглянулась.
– Мэм?
Леона затаила дыхание.
– Да, мэм? – повторила Свон.
Леона заставила себя улыбнуться.
– Ох… так, ничего,– сказала она, и пожала плечами.
Видения черепа на лице Свон не было.
– Я… только хотела увидеть твое лицо,– сказала ей Леона.
– Мое лицо? Зачем?
– О, я только думала… каким прелестным было твое лицо. – Она запнулась, поняв свою ошибку. – Я имею в виду, каким оно должно будет стать красивым, когда кожа заживет. А так ведь и будет. Ты ведь знаешь, какая это штука – кожа. Конечно, да! Она заживет, и ты будешь прелестной, как картинка!
Свон не ответила, она вспомнила тот ужас, когда увидела себя в зеркале в ванной комнате.
– Я не думаю, что мое лицо когда–либо заживет,– сказала она откровенно.
Неожиданная ужасная мысль осенила ее.
– Уж не боитесь ли вы…
Она замолчала, не в состоянии выговорить это. Затем сказала:
– Вы не считаете… что я спугну жителей Матисона, да?
– Конечно, нет! Никогда бы о таком и подумать не могла!
Такая мысль действительно не приходила раньше в голову Леоне, но теперь она подумала, что увидев Джоша и Свон, жители города съежились бы от страха.
– Твоя кожа скоро заживет,– подтвердила Леона. – Кроме того, это всего лишь внешнее лицо.
– Мое внешнее лицо?
– Да. Каждый имеет два лица, детка – внешнее и внутреннее. Внешнее – такое, каким его видит мир, а внутреннее – то, как ты действительно выглядишь, настоящее лицо. Если можно было бы стряхнуть внешнее лицо, то мир бы увидел, каков человек на самом деле.
– Стряхнуть? А как?
Леона улыбнулась.
– Ну, Господь пока не придумал способ сделать это. Но еще придумает. Иногда все же можно увидеть реальное лицо человека, но только на секунду или две: если ты посмотришь довольно близко и пристально, тогда глаза разглядят внутреннее лицо, и возможно не очень–то и отличающееся от внешней приклеенной маски.
Она кивнула, глядя вперед на огни Матисона.
– Ох, я встречала довольно красивых людей, у которых были ужасные, уродливые внутренние лица. И я встречала некоторых мирных деревенских жителей с уродливыми зубами и большими носами, но с небесным светом в глазах, и знаю, что если можно было бы видеть их внутренние лица, то красота их заставляла бы падать на колени. И я считаю, что примерно такое же и твое внутреннее лицо. И Джоша тоже. И так ли уж важно, каково твое внешнее лицо?
Свон несколько мгновений колебалась.
– Я бы хотела верить этому.
– Тогда просто прими это за правду,– сказала Леона, и Свон успокоилась.
Свет манил их вперед. Шоссе взобралось еще на один холм, затем, плавно изгибаясь, стало спускаться к городу. Молния сверкнула на горизонте. Мул под Леоной фыркнул и заржал.
Свон услышала нервную ноту в лошадином ржании. Мул возбужден, потому что скоро мы придем к людям, подумала она. Но нет, нет – это не было звуком возбуждения; Свон почувствовала в нем отвращение. Она начала перенимать нервозность коня, чувствовать себя беспокойно, будто шла спокойно через широкое золотое поле, а фермер в красной кепке прокричал ей: “Эй, маленькая девочка, берегись, в этих зарослях гадюки!”
Не то, чтобы она очень боялась змей – совсем даже нет. Однажды, когда ей было пять лет, она подняла красивую змею прямо из травы, пробежала пальцами по красивой, переливающейся спинке и полоскам ее хвоста. Затем опустила ее вниз и смотрела, как та неторопливо уползала прочь. И только позднее, когда рассказала об этом маме и услышала в ответ оглушительный визг, Свон поняла, что ей нужно было бояться.
Мул заржал и замотал головой. Дорога перестала спускаться, когда они подошли к окраинам города, где три зеленый плакат гласил: “Добро пожаловать в Матисон, штат Канзас! Мы сильны, горды и справедливы!”
Джош остановился, и Свон почти налетела на него.
– Что случилось? – спросила Леона.
– Смотрите.
Джош показал на город.
Дома и строения были темны, света не было видно ни в одном оконце, ни на одном крылечке. Не горели фонари на улицах, не было видно фар машин, не светились дорожные знаки и светофоры. Мерцание, которое отражалось облаками, исходило откуда–то из середины города, за мертвыми, темными строениями, разбросанными по обеим сторонам шоссе. Не слышно было ни звука, только завывания ветра.
– Я думаю, свет исходит из середины города,– сказал он Свон и Леоне. Если электричество включено, так почему же нет света в окнах домов?
– Может быть, все в одном месте? – предположила Леона. – На стадионе, или в городском зале собраний, или еще где–то.
Джош кивнул.
– Тогда там должны быть машины,– решил он. – И тогда должны работать светофоры. Я не вижу ни одного.
– Может, они берегут электричество? Может быть, станция еще не такая надежная?
– Может быть,– ответил Джош.
Но что–то мистическое было в этом Матисоне; почему не было света в окнах домов, когда где–то в центре все сверкало от огней? И везде было так тихо, очень, очень тихо. У него появилось такое чувство, что им следовало бы повернуть назад, но ветер был холодным и они должны были идти дальше. Там должны быть люди! Конечно! Они все в одном месте, как предположила Леона. Может быть, у них городское собрание или еще что–то! В любом случае, пути назад не было. Он снова начал толкать тачку. Свон последовала за ним, и конь, который нес Леону, последовал за Свон, а обгоняя их слева, через сорняки бежал терьер.
Другой дорожный щит рекламировал мотель Матисона: “Плавательный бассейн! Кабельное Телевидение!” – а третий сообщал, что лучший кофе и бифштексы в городе можно найти в ресторане “Хайтауэр” на Кейвинер стрит.
Они шли по дороге между двух полей и миновали что–то темное и шаровидное, затем общественный бассейн, где стулья и шезлонги были свалены так, что образовывали цепочку–изгородь. Последний дорожный щит анонсировал июльскую распродажу фейерверков в “Торговом Доме К” на Биллапс стрит, а затем они вступили в Матисон.
Это был милый городок, подумал Джош, когда они проходили по главной улице. Здания были из камня и бревен знаменовали собой край города. Чуть далее дома были в основном кирпичными, многие из них одноэтажные, вполне обычные, но довольно милые. Статуя кого–то, стоящего на коленях, одной рукой накрывая Библию, а другую вздымая к небу, была установлена на пьедестале в районе маленьких лавочек и магазинчиков, напоминая Джошу шоу “Майская ягода” Энди Гриффита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов