Тяжелый кошель с золотом болтался у бедра, и Блейд, подумав, подвязал его сзади на поясницу. Теперь он приготовился к любым неожиданностям; золото, клинок и конь позволяли разыграть любой вариант, от подкупа и сражения до бегства.
Тихо ступая в своих мягких кожаных сандалиях, он вывел вороного на дорогу, вскочил в седло и неторопливо двинулся в объезд уснувших Садов Радости, стараясь держаться в тени деревьев. Прилетел Шараст, Ветер хитроумия и обмана, ободряюще потрепав странника по волосам; потом раздался негромкий посвист Грима, призывавшего держать клинок наготове. Блейд усмехнулся и ударил пятками в бока своего скакуна.
У столба с серебряным щитом он беззвучно спрыгнул на землю, завел коня в парк и привязал шагах в сорока от дома. Окна его были по-прежнему закрыты, но внимательный осмотр позволил обнаружить свет на первом и втором этажах, пробивавшийся сквозь ставни и шторы. Сначала Блейд исследовал нижнее окно -вернее, целых три, находившихся в самом конце левого крыла. Стекол, ввиду теплого климата, в окнах не было, и их прикрывали только массивные бронзовые ставни. Приникнув к щели, он установил, что здесь находилась кухня — весьма обширная и достойная такого богатого дом а. В ней у длинного стола сидели за пивом пять-шесть мужчин, повара да охранники с короткими саблями у пояса; вид у всех был невеселый.
Хмыкнув, Блейд отступил под сень древесных крон и отправился к правому крылу. Тут вдоль второго этажа тянулся балкон, на который выходили три или четыре двери; все, кроме одной, закрытые. Опробовав прочность лиан, подымавшихся до самого балкона, странник довольно кивнул и пополз наверх. Корявые плети, по которым он взбирался, были толщиной с руку; они раскачивались под его тяжестью и чуть слышно шуршали, однако падение ему не грозило.
Осторожно преодолев каменный парапет, он очутился на балконе, довольно широком и напоминавшем галерею. Тут, под плотной завесой листвы, царила полная тьма, и лишь бледный луч, пробивавшийся в щелку между штор, высвечивал кусочек расписного пола размером с ладонь. Блейд не сомневался, что здесь находятся женские покои — подальше от кухни и на втором этаже. Ар'каст провел много лет в Ксаме, и дочь его могла оказаться ровесницей Арраха бар Ригона. Впрочем, даже от девочки десяти-двенадцати лет удалось бы получить немало ценной информации; с маленьким ребенком ситуация бы осложнилась, и тут оставалось рассчитывать лишь на какую-нибудь верную служанку или дуэнью.
Еще в Хораде, во время разговора с Азастой, он выяснил, что южане-разведчики, исправно снабжавшие Ратон сведениями о северных делах, становились удивительно немногословными, когда речь шла об их личной жизни. Почти никто не упоминал о своих туземных возлюбленных, о женах или о возрасте детей; возможно, они стыдились этого? Или считали недостойным внимания координационного совета? Поразмыслив, Блейд решил, что все они, включая и Асруда Ригона, попадали в ситуацию довольно трагическую. Плоть требовала своего, сердце нуждалось в любви — женской и детской; появлялись женщины и появлялись дети. Но дети принадлежали иному миру, не цивилизованному Югу, а варварскому Северу, и, вырастая, они впитывали большинство его пороков. Они могли убивать! Даже нежная Лидор, девушка крепкая и подвижная, сумела бы проткнуть кинжалом не одну глотку — если бы потребовалось. Кем же был в глазах своего отца Рахи Ригон, сардар гвардии, забияка и дуэлянт? Профессиональным убийцей?
Как бы то ни было, лет пять назад Ар'каст сообщил, что у него есть дочь — и больше никого. Вероятно, его возлюбленная либо умерла, как мать Рахи, либо покинула его дом; но ребенку было не менее пяти. Многое ли сможет рассказать пятилетняя девочка?
Блейд подкрался к раскрытой двери, присел на корточки и заглянул в щелку. Это была спальня, вся в шелках и коврах, с большим мягким ложем, зеркалом, низенькими столиками и разбросанными повсюду подушками; девушке, сидевшей скрестив ноги перед зеркалом, спиной к наблюдателю, было явно не пять лет. И не десять!
Затаив дыхание, он разглядывал смуглые лопатки, тонкий стан, перехваченный золотистым пояском, стройную шею, едва угадываемую под водопадом черных локонов, хрупкие плечи. На руках девушки выше локтей сверкали браслеты, волосы были убраны под диадему, а юбочка, прикрывавшая бедра, казалась облачком легчайшей газовой ткани. Комната выглядела богато, а ее полунагая хозяйка была в роскошном туалете — пусть даже он сводился лишь к украшениям и тому намеку на одежду, в которую она облачилась. Впрочем, бедная девочка, видимо, собиралась спать…
Нет, не собиралась! Минуты тянулись за минутами, а дочь Ар'каста -Блейд уже уверился в этом — по-прежнему сидела почти в полной неподвижности. Казалось, она была погружена в глубокое раздумье, и странник, желавший взглянуть на ее лицо, решил набраться терпения. Люди пугаются, когда некто возникает у них за спиной, прерывая ход мыслей; в таком состоянии человек может вскрикнуть или лишиться чувств. Первый контакт с этой девушкой являлся слишком серьезным делом, чтобы забыть о таких мелочах.
Пока что Блейд осматривал спальню. Знаменитые ксамитские ковры, розовые, золотистые и палевые, покрывали ее стены и пол; у изголовья ложа и по обеим сторонам зеркала высились шандалы из темного дерева в рост человека и в каждом горела дюжина толстых свечей; у дальней стенки, по обе стороны двери, прямо на ковре выстроились в ряд ларцы и ларчики — высотой по колено и совсем маленькие, с ладонь величиной; два столика в комнате были пусты, на третьем поблескивал хрустальный кувшин с каким-то золотистым напитком. Наконец он заметил, что на самом большом ларце, на расстоянии протянутой руки от девушки, лежит сабля.
Внезапно дочь Ар'каста вздохнула, опустила напряженные плечи и повернулась к балконной двери. Блейд затаил дыхание, разглядывая ее лицо. Девушка была красива, очень красива, и вряд ли она встретила свою двадцатую весну. Ее смуглое лицо и тело источали влекущую и таинственную прелесть женщин Востока — земного Востока, по которому ему пришлось постранствовать в молодые года. Пожалуй, она напоминала цыганку — и золотистым оттенком кожи, и стройным станом, и горделивой осанкой, — но черты ее были тоньше, мягче, совершенней, и заставляли вспомнить женщин счастливой Аравии.
Неисповедимы пути людские, подумал Блейд, вздохнул и, отдернув занавесь, шагнул в комнату.
— Здравствуй, Р'гади, — негромко произнес он.
***
Миг — и кончик сабельного клинка уперся ему в живот. Как она только успела! Еще секунду — нет, четверть секунды назад — девушка скорчилась на ковре, уставившись пустым взглядом в стену; теперь она была на ногах, напряженная, как пружина. Левая рука чуть отведена в сторону, правая -полусогнута и выставлена вперед; губы твердо сжаты, глаза сверкают боевым огнем, смуглые груди застыли на вдохе. Выпад последует с выдохом, понял Блейд, уже ощущая у себя в желудке шесть дюймов стали. Не двигаясь с места, он произнес:
— Не убивай меня, великая воительница. Чтобы найти тебя, безутешный принц из Ал-бьона странствовал много месяцев и прошел длинный путь. И каждый день он вспоминал шорох твоих ресниц и вкус губ.
Это была ложь, но что еще оставалось делать? Он выполнял неприятную миссию и скорее предпочел бы встретиться с незнакомым человеком, чем с таким, который мог разделить с ним сладость воспоминаний. Что теперь он скажет этой девушке? Как объяснит свое странное появление?
Но Р'гади, казалось, это не волновало. Она отвела оружие, не выпуская его, однако, из рук, и глухо произнесла:
— В черный день пришел ты сюда, мой степной дьюв. Ты выглядишь иначе… не так, как в ту ночь… но я узнаю тебя. — Отступив на шаг, девушка окинула гостя внимательным взглядом. — Ты сильно загорел с тех пор… волосы стали темнее… и одежда другая… наша одежда. Где же твое большое копье, которым ты перебил моих людей?
— Большое копье пришлось спрятать, — пояснил Блейд. — С ним нельзя ходить по Катампе, выдавая себя за ксамита.
— Ты действительно пришел сюда ради меня? — ее темные зрачки оставались настороженными.
— Нет… не только, — произнес странник после секундной заминки. Один раз он уже солгал этой девушке; теперь же настало время сказать правду -или хотя бы ее половину.
— Тогда зачем ты здесь? — Показалось ли ему, или в глазах Р'гади блеснули слезы? Но голос ее оставался спокойным,
— Меня послали друзья твоего отца. Кажется, с ним случилась беда?
Девушка не глядя бросила свой изогнутый меч на крышку ларца и скрестила на груди руки. Теперь она не смотрела на Блейда; взгляд ее бесцельно блуждал по комнате, не останавливаясь на ярких красках и изысканных узорах ковров и остальном убранстве. Наконец она сказала:
— Кто же ты, воин? Принц из Ал-бьона, о котором ничего не ведомо даже моему отцу, дьюв, научившийся делать свою кожу теплой, или просто враль и безродный бродяга?
— Я не могу сказать тебе, кто я и откуда, — тихо произнес Блейд. -Но спроси свое сердце, Р'гади, спроси свои глаза — разве я похож на безродного бродягу? Даже если мне пришлось однажды чуть-чуть приврать красивой девушке?
Она медленно, задумчиво покачала головой.
— Нет, ты не бродяга… Я помню, как погибли мои разведчики… Т'роллон, М'тар и другие… помню, кто пощадил меня, и чем я расплатилась за это…
— Ты жалеешь?
— Нет, мой дьюв. Я была счастлива… — Она улыбнулась — в первый раз с той минуты, как Блейд появился в комнате. — Я жалею о другом — что ты пришел не ко мне.
— Я пришел помочь твоему отцу.
— Хорошо, если так. Сейчас это куда важнее.
— Ты мне веришь?
Р'гади пожала тонкими смуглыми плечами.
— Верю, не верю, какой в том смысл? Все отвернулись от нас… Так что в моем положении не отказываются от помощи, которую послал милостивый Эдн.
— Не Эдн, Р'гади, Я не лгал тебе, рассказывая про далекую страну Ал-бьон. Она существует… Правда, она называется совсем не так и лежит не в Западном океане, но она существует.
— И там знают имя Ар'каста, моего отца? Трудно поверить, мой хитроумный дьюв.
— Знают, Р'гади. Когда-то, очень давно, он пришел из этой страны в Ксам и стал здесь большим человеком… советником ад'серита.
— Мой отец родился здесь! И моя мать — пусть будут легки ее дни в чертогах Эдна — тоже!
— Мать — да, отец — нет. — Девушка упрямо молчала, и Блейд, подождав с минуту, добавил: — Но ты права, Р'гади — какой смысл сейчас разбираться с родословными? Я могу помочь, и не важно, кто меня послал -светлый Эдн или люди с родины твоего отца. Скажи, что с ним приключилось?
Она смерила Блейда недоверчивым взглядом.
— Разве друзья моего отца не знают об этом?
— Нет. Знают, что произошло что-то плохое. Они это чувствуют — здесь и здесь, — странник коснулся лба и груди.
— Не слишком же быстро они почуяли беду, — девушка покачала черноволосой головкой. — Что бы тебе явиться пораньше, дьюв… пока Х'раст не наложил лапы на отца…
— Кто такой Х'раст?
— Тоже стратег и военный советник ад'серита… первый, старший среди советников… Он ненавидит отца, потому что эдор уже не раз собирался поменять их местами.
— Но не поменял?
— Род Х'раста более знатный, — Р'гади презрительно скривила губы, -но он не стоит и ногтя Ар'каста!
— Значит, твой отец — великий стратег, — задумчиво произнес Блейд. — Чем же он занимался? Водил войска?
— Войска водили другие — те, кому положено махать мечом. Отец считал и чертил карты. Едва рыжие псы из Айдена затевали очередной поход на Юг, как ему становилось известно об этом. Он высчитывал, сколько солдат надо послать, с каким обозом и какой дорогой… он рисовал карты — с горами, реками, лесами, местами привалов… он говорил, когда должно выступить войско, что вовремя перегородить путь рыжим собакам… Он никогда не ошибался!
— Никогда? — Блейд приподнял бровь.
— Ну, только один раз… последний…
Странник подвинул ногой подушку и сел; Р'гади осталась стоять перед ним. Он потянулся к кувшину, плеснул в кружку, выпил. Это был фруктовый сок.
— Скажи, Р'гади, откуда твой отец узнавал про айденские дела? Пожалуй, это было непросто?
— Точно не знаю, — девушка повела плечами. — Он говорил, что имеет там надежных людей…
«Только одного, — подумал Блейд, — только одного. Зато очень надежного… очень информированного!»
Значит, вот как они работали — пэр империи Асруд бар Ригон и штабной стратег эдората Ар'каст! Сообщали друг другу о всех готовящихся экспедициях, чтобы Ксам успел вовремя попридержать руку Айдена, а Айден — Ксама… Вероятно, Асруд ухитрился переправить коллеге все данные и о последнем походе — ведь ксамитская армия ждала в холмах на выгодной позиции, и как раз там, куда пришли в конце концов айденские орды и хайритские всадники… Там бы все воинство и полегло, включая и тысячу Ильтара, если б не выдумка с возами. Не это ли поражение хотят сейчас повесить на шею Ар'касту?
— Что ты делала в степи — в тот день, когда мы встретились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Тихо ступая в своих мягких кожаных сандалиях, он вывел вороного на дорогу, вскочил в седло и неторопливо двинулся в объезд уснувших Садов Радости, стараясь держаться в тени деревьев. Прилетел Шараст, Ветер хитроумия и обмана, ободряюще потрепав странника по волосам; потом раздался негромкий посвист Грима, призывавшего держать клинок наготове. Блейд усмехнулся и ударил пятками в бока своего скакуна.
У столба с серебряным щитом он беззвучно спрыгнул на землю, завел коня в парк и привязал шагах в сорока от дома. Окна его были по-прежнему закрыты, но внимательный осмотр позволил обнаружить свет на первом и втором этажах, пробивавшийся сквозь ставни и шторы. Сначала Блейд исследовал нижнее окно -вернее, целых три, находившихся в самом конце левого крыла. Стекол, ввиду теплого климата, в окнах не было, и их прикрывали только массивные бронзовые ставни. Приникнув к щели, он установил, что здесь находилась кухня — весьма обширная и достойная такого богатого дом а. В ней у длинного стола сидели за пивом пять-шесть мужчин, повара да охранники с короткими саблями у пояса; вид у всех был невеселый.
Хмыкнув, Блейд отступил под сень древесных крон и отправился к правому крылу. Тут вдоль второго этажа тянулся балкон, на который выходили три или четыре двери; все, кроме одной, закрытые. Опробовав прочность лиан, подымавшихся до самого балкона, странник довольно кивнул и пополз наверх. Корявые плети, по которым он взбирался, были толщиной с руку; они раскачивались под его тяжестью и чуть слышно шуршали, однако падение ему не грозило.
Осторожно преодолев каменный парапет, он очутился на балконе, довольно широком и напоминавшем галерею. Тут, под плотной завесой листвы, царила полная тьма, и лишь бледный луч, пробивавшийся в щелку между штор, высвечивал кусочек расписного пола размером с ладонь. Блейд не сомневался, что здесь находятся женские покои — подальше от кухни и на втором этаже. Ар'каст провел много лет в Ксаме, и дочь его могла оказаться ровесницей Арраха бар Ригона. Впрочем, даже от девочки десяти-двенадцати лет удалось бы получить немало ценной информации; с маленьким ребенком ситуация бы осложнилась, и тут оставалось рассчитывать лишь на какую-нибудь верную служанку или дуэнью.
Еще в Хораде, во время разговора с Азастой, он выяснил, что южане-разведчики, исправно снабжавшие Ратон сведениями о северных делах, становились удивительно немногословными, когда речь шла об их личной жизни. Почти никто не упоминал о своих туземных возлюбленных, о женах или о возрасте детей; возможно, они стыдились этого? Или считали недостойным внимания координационного совета? Поразмыслив, Блейд решил, что все они, включая и Асруда Ригона, попадали в ситуацию довольно трагическую. Плоть требовала своего, сердце нуждалось в любви — женской и детской; появлялись женщины и появлялись дети. Но дети принадлежали иному миру, не цивилизованному Югу, а варварскому Северу, и, вырастая, они впитывали большинство его пороков. Они могли убивать! Даже нежная Лидор, девушка крепкая и подвижная, сумела бы проткнуть кинжалом не одну глотку — если бы потребовалось. Кем же был в глазах своего отца Рахи Ригон, сардар гвардии, забияка и дуэлянт? Профессиональным убийцей?
Как бы то ни было, лет пять назад Ар'каст сообщил, что у него есть дочь — и больше никого. Вероятно, его возлюбленная либо умерла, как мать Рахи, либо покинула его дом; но ребенку было не менее пяти. Многое ли сможет рассказать пятилетняя девочка?
Блейд подкрался к раскрытой двери, присел на корточки и заглянул в щелку. Это была спальня, вся в шелках и коврах, с большим мягким ложем, зеркалом, низенькими столиками и разбросанными повсюду подушками; девушке, сидевшей скрестив ноги перед зеркалом, спиной к наблюдателю, было явно не пять лет. И не десять!
Затаив дыхание, он разглядывал смуглые лопатки, тонкий стан, перехваченный золотистым пояском, стройную шею, едва угадываемую под водопадом черных локонов, хрупкие плечи. На руках девушки выше локтей сверкали браслеты, волосы были убраны под диадему, а юбочка, прикрывавшая бедра, казалась облачком легчайшей газовой ткани. Комната выглядела богато, а ее полунагая хозяйка была в роскошном туалете — пусть даже он сводился лишь к украшениям и тому намеку на одежду, в которую она облачилась. Впрочем, бедная девочка, видимо, собиралась спать…
Нет, не собиралась! Минуты тянулись за минутами, а дочь Ар'каста -Блейд уже уверился в этом — по-прежнему сидела почти в полной неподвижности. Казалось, она была погружена в глубокое раздумье, и странник, желавший взглянуть на ее лицо, решил набраться терпения. Люди пугаются, когда некто возникает у них за спиной, прерывая ход мыслей; в таком состоянии человек может вскрикнуть или лишиться чувств. Первый контакт с этой девушкой являлся слишком серьезным делом, чтобы забыть о таких мелочах.
Пока что Блейд осматривал спальню. Знаменитые ксамитские ковры, розовые, золотистые и палевые, покрывали ее стены и пол; у изголовья ложа и по обеим сторонам зеркала высились шандалы из темного дерева в рост человека и в каждом горела дюжина толстых свечей; у дальней стенки, по обе стороны двери, прямо на ковре выстроились в ряд ларцы и ларчики — высотой по колено и совсем маленькие, с ладонь величиной; два столика в комнате были пусты, на третьем поблескивал хрустальный кувшин с каким-то золотистым напитком. Наконец он заметил, что на самом большом ларце, на расстоянии протянутой руки от девушки, лежит сабля.
Внезапно дочь Ар'каста вздохнула, опустила напряженные плечи и повернулась к балконной двери. Блейд затаил дыхание, разглядывая ее лицо. Девушка была красива, очень красива, и вряд ли она встретила свою двадцатую весну. Ее смуглое лицо и тело источали влекущую и таинственную прелесть женщин Востока — земного Востока, по которому ему пришлось постранствовать в молодые года. Пожалуй, она напоминала цыганку — и золотистым оттенком кожи, и стройным станом, и горделивой осанкой, — но черты ее были тоньше, мягче, совершенней, и заставляли вспомнить женщин счастливой Аравии.
Неисповедимы пути людские, подумал Блейд, вздохнул и, отдернув занавесь, шагнул в комнату.
— Здравствуй, Р'гади, — негромко произнес он.
***
Миг — и кончик сабельного клинка уперся ему в живот. Как она только успела! Еще секунду — нет, четверть секунды назад — девушка скорчилась на ковре, уставившись пустым взглядом в стену; теперь она была на ногах, напряженная, как пружина. Левая рука чуть отведена в сторону, правая -полусогнута и выставлена вперед; губы твердо сжаты, глаза сверкают боевым огнем, смуглые груди застыли на вдохе. Выпад последует с выдохом, понял Блейд, уже ощущая у себя в желудке шесть дюймов стали. Не двигаясь с места, он произнес:
— Не убивай меня, великая воительница. Чтобы найти тебя, безутешный принц из Ал-бьона странствовал много месяцев и прошел длинный путь. И каждый день он вспоминал шорох твоих ресниц и вкус губ.
Это была ложь, но что еще оставалось делать? Он выполнял неприятную миссию и скорее предпочел бы встретиться с незнакомым человеком, чем с таким, который мог разделить с ним сладость воспоминаний. Что теперь он скажет этой девушке? Как объяснит свое странное появление?
Но Р'гади, казалось, это не волновало. Она отвела оружие, не выпуская его, однако, из рук, и глухо произнесла:
— В черный день пришел ты сюда, мой степной дьюв. Ты выглядишь иначе… не так, как в ту ночь… но я узнаю тебя. — Отступив на шаг, девушка окинула гостя внимательным взглядом. — Ты сильно загорел с тех пор… волосы стали темнее… и одежда другая… наша одежда. Где же твое большое копье, которым ты перебил моих людей?
— Большое копье пришлось спрятать, — пояснил Блейд. — С ним нельзя ходить по Катампе, выдавая себя за ксамита.
— Ты действительно пришел сюда ради меня? — ее темные зрачки оставались настороженными.
— Нет… не только, — произнес странник после секундной заминки. Один раз он уже солгал этой девушке; теперь же настало время сказать правду -или хотя бы ее половину.
— Тогда зачем ты здесь? — Показалось ли ему, или в глазах Р'гади блеснули слезы? Но голос ее оставался спокойным,
— Меня послали друзья твоего отца. Кажется, с ним случилась беда?
Девушка не глядя бросила свой изогнутый меч на крышку ларца и скрестила на груди руки. Теперь она не смотрела на Блейда; взгляд ее бесцельно блуждал по комнате, не останавливаясь на ярких красках и изысканных узорах ковров и остальном убранстве. Наконец она сказала:
— Кто же ты, воин? Принц из Ал-бьона, о котором ничего не ведомо даже моему отцу, дьюв, научившийся делать свою кожу теплой, или просто враль и безродный бродяга?
— Я не могу сказать тебе, кто я и откуда, — тихо произнес Блейд. -Но спроси свое сердце, Р'гади, спроси свои глаза — разве я похож на безродного бродягу? Даже если мне пришлось однажды чуть-чуть приврать красивой девушке?
Она медленно, задумчиво покачала головой.
— Нет, ты не бродяга… Я помню, как погибли мои разведчики… Т'роллон, М'тар и другие… помню, кто пощадил меня, и чем я расплатилась за это…
— Ты жалеешь?
— Нет, мой дьюв. Я была счастлива… — Она улыбнулась — в первый раз с той минуты, как Блейд появился в комнате. — Я жалею о другом — что ты пришел не ко мне.
— Я пришел помочь твоему отцу.
— Хорошо, если так. Сейчас это куда важнее.
— Ты мне веришь?
Р'гади пожала тонкими смуглыми плечами.
— Верю, не верю, какой в том смысл? Все отвернулись от нас… Так что в моем положении не отказываются от помощи, которую послал милостивый Эдн.
— Не Эдн, Р'гади, Я не лгал тебе, рассказывая про далекую страну Ал-бьон. Она существует… Правда, она называется совсем не так и лежит не в Западном океане, но она существует.
— И там знают имя Ар'каста, моего отца? Трудно поверить, мой хитроумный дьюв.
— Знают, Р'гади. Когда-то, очень давно, он пришел из этой страны в Ксам и стал здесь большим человеком… советником ад'серита.
— Мой отец родился здесь! И моя мать — пусть будут легки ее дни в чертогах Эдна — тоже!
— Мать — да, отец — нет. — Девушка упрямо молчала, и Блейд, подождав с минуту, добавил: — Но ты права, Р'гади — какой смысл сейчас разбираться с родословными? Я могу помочь, и не важно, кто меня послал -светлый Эдн или люди с родины твоего отца. Скажи, что с ним приключилось?
Она смерила Блейда недоверчивым взглядом.
— Разве друзья моего отца не знают об этом?
— Нет. Знают, что произошло что-то плохое. Они это чувствуют — здесь и здесь, — странник коснулся лба и груди.
— Не слишком же быстро они почуяли беду, — девушка покачала черноволосой головкой. — Что бы тебе явиться пораньше, дьюв… пока Х'раст не наложил лапы на отца…
— Кто такой Х'раст?
— Тоже стратег и военный советник ад'серита… первый, старший среди советников… Он ненавидит отца, потому что эдор уже не раз собирался поменять их местами.
— Но не поменял?
— Род Х'раста более знатный, — Р'гади презрительно скривила губы, -но он не стоит и ногтя Ар'каста!
— Значит, твой отец — великий стратег, — задумчиво произнес Блейд. — Чем же он занимался? Водил войска?
— Войска водили другие — те, кому положено махать мечом. Отец считал и чертил карты. Едва рыжие псы из Айдена затевали очередной поход на Юг, как ему становилось известно об этом. Он высчитывал, сколько солдат надо послать, с каким обозом и какой дорогой… он рисовал карты — с горами, реками, лесами, местами привалов… он говорил, когда должно выступить войско, что вовремя перегородить путь рыжим собакам… Он никогда не ошибался!
— Никогда? — Блейд приподнял бровь.
— Ну, только один раз… последний…
Странник подвинул ногой подушку и сел; Р'гади осталась стоять перед ним. Он потянулся к кувшину, плеснул в кружку, выпил. Это был фруктовый сок.
— Скажи, Р'гади, откуда твой отец узнавал про айденские дела? Пожалуй, это было непросто?
— Точно не знаю, — девушка повела плечами. — Он говорил, что имеет там надежных людей…
«Только одного, — подумал Блейд, — только одного. Зато очень надежного… очень информированного!»
Значит, вот как они работали — пэр империи Асруд бар Ригон и штабной стратег эдората Ар'каст! Сообщали друг другу о всех готовящихся экспедициях, чтобы Ксам успел вовремя попридержать руку Айдена, а Айден — Ксама… Вероятно, Асруд ухитрился переправить коллеге все данные и о последнем походе — ведь ксамитская армия ждала в холмах на выгодной позиции, и как раз там, куда пришли в конце концов айденские орды и хайритские всадники… Там бы все воинство и полегло, включая и тысячу Ильтара, если б не выдумка с возами. Не это ли поражение хотят сейчас повесить на шею Ар'касту?
— Что ты делала в степи — в тот день, когда мы встретились?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21