Под его наблюдением бревна надежно перевязали канатами, соорудив плот из двух секций, в каждой – по паре дюжин стволов. Ширина этого плавучего монстра составляла сорок футов, длина была вдвое большей, он мог поднять все племя уркхов и еще столько же народа. Женщины принялись устанавливать посередине плота хижины, между которыми на свежую глину подростки укладывали камни. Часть охотников Блейд отправил за мясом, которое затем на скорую руку прокоптили тут же на берегу, наиболее искусные мастера под его личным присмотром занялись навигационным оборудованием.
Оно, собственно говоря, сводилось к веслам, ибо парус из травяных циновок был бы слишком тяжел. С огромными трудами, испортив немалое количество кремневых пластин, мужчины вытесали из стволов молодых елей два больших рулевых весла с широкими лопастями и сорок шестов поменьше, более или менее подходящих для гребли. По всему периметру плота стояли колья – их просто забили между бревен, – на которые Блейд велел натянуть травяные веревки в три ряда. Это подобие примитивного фальшборта должно было предохранить неопытных гребцов от падения в реку. Сам странник собирался занять позицию на корме, у рулевых весел, где соорудили невысокий помост. Двое самых крепких мужчин, Макдан и Биксби, были назначены в первую вахту рулевых; зачем их полагалось сменить Тичу и Смити, а Ли с молодым Джо образовывали третью пару.
Наконец все было готово. По команде Блейда четыре десятка мужчин и женщин, выстроившись вдоль бортов, начали отталкиваться шестами от дна. Неуклюжий плот медленно тронулся прочь от берега, слабое течение развернуло его, шесты начали с плеском загребать воду, рулевые весла направляли бревенчатое сооружение к середине реки. Через час титанических усилий плот очутился на самом стрежне, откуда до левого и правого берегов было не меньше полумили. Блейд велел сушить весла и довольно усмехнулся: судно двигалось на юг со скоростью три-четыре узла, и ровная серебристая поверхность реки не таила ни опасных отмелей, ни перекатов. Наконец-то он почувствовал, что началось настоящее странствие!
Словно отмечая этот торжественный момент, уркхи испустили дружный громкий вопль. До сих пор, занятые нелегким трудом, они не обращали внимания на обстановку; теперь плавное движение захватило их. Речные воды, чуть покачивая, несли плот к югу, к краям обетованным; поскрипывали бревна, мелкие волны плескали о борта, свежий ветерок веял над хижинами, раздувал пламя костра, солнце сияло на синем кебе. Никто из уркхов не шевелил ни рукой, ни ногой, и все же они двигались – двигались быстрее, чем пешком по твердой земле! Это было великим открытием, восхитительным и невероятным! Только мудрому Лею, посланцу ахх-са, мог прийти в голову такой способ путешествия!
Мудрый Лей, усевшись на помосте, с благосклонной улыбкой принимал восторги своих подопечных. Крепкие руки Макдана и Биксби лежали на рулевых веслах, зоркий глаз Джи надзирал за порядком на палубе, Лейтон с помощником возносил истовые моления духам, женщины крутились у костра, запекая мясо на прутиках, ребятишки, столпившись на носу, как зачарованные глядели в воду. Жизнь была прекрасна и удивительна!
Она стала еще прекрасней, когда появилась малютка Зоэ с большим ломтем мяса на чистом листе и другим листом, на котором дымились свежеприготовленные клубни, похожие на бататы. За сестренкой стояла Вики с долбленым деревянным сосудом в руках – на случай, если Лей, Тот-кто-дает-волшебные-имена, захочет пить или сполоснуть руки.
Блейд принялся за еду, с любопытством поглядывая то на правый, то на левый берег. Впрочем, там не было ничего интересного: все та же травянистая прерия с рощами, окружавшими скалы, стада копытных да шумные утиные поселения в камышах. Полюбовавшись час-другой пейзажем, странник отправился в свою хижину отдыхать.
Он вновь появился на палубе уже глубокой ночью, когда Тич и Смити сменили предыдущую пару рулевых. Река купалась в серебристых потоках лунного света, слабо тлевший костер озарял плетеные стены хижин, пахло речной свежестью и мокрым деревом, темное небо с яркими светлячками звезд казалось бездонным. Блейд покопался в остывшей золе, вытащил кусок мяса и впился в него крепкими зубами. К рассвету плот пройдет миль шестьдесят-семьдесят, подумал он; может быть, тогда на горизонте покажутся эти проклятые хрустальные дворцы?
Рядом послышалось деликатное покашливание, и странник обернулся: за его спиной, перебирая резные фигурки на краях плаща, стоял Лейтон. Видно, старому шаману не спалось и он был не прочь поболтать.
– Ты можешь находить дорогу по звездам? – спросил Блейд, подняв лицо к небу.
– Да. – Старик пригладил косматые патлы и в свою очередь уставился вверх. – Вон тот зеленый огонь, что горит над самой крышей хижины, показывает теплые края, – он вытянул руку на юг. – А тот синий, как льды, восходит над краем равнины, откуда начался путь уркхов.
С минуту странник размышлял, потом снова начал задавать вопросы; ему хотелось выяснить, различают ли волосатые созвездья. Оказалось, что шаман знал по крайней мере три дюжины названий и мог показать в ночном небе Толстоногого Ку, Дубинку, Копье, Костер, Клык, Змею, Циновку и прочие атрибуты нехитрого быта уркхов. Блейд, удовлетворенный, кивнул, потом поинтересовался:
– Видел ли ты когда-нибудь яркие звезды, которые двигались бы очень быстро?
Колдун поскреб волосатую грудь.
– Быстро? Это как?
– Такая звезда пробегает по небу за половину или за треть темного времени, – пояснил странник.
Лейтон задумался, затем покачал головой.
– Нет, не видел. Много зим назад по ночам вверху загорался огонь с хвостом… большим широким и длинным хвостом, похожим на тлеющую ветку…
Комета, понял Блейд. Но никаких спутников, ракет, орбитальных станций! Либо здесь их вообще не было, либо их траектории не проходили над этими широтами.
Шаман вдруг хитро улыбнулся.
– Почему ты спрашиваешь, Лей? Ночные огни светят в шалашах небесных ахх-са, пославших тебя на землю. Ты должен знать, почему одни движутся быстро, а другие – медленно.
Разведчик положил руку на костлявое плечо старика, по-прежнему вглядываясь в небо. Он думал, что звероподобная внешность далеко не всегда является признаком глупости, как красота и телесное совершенство – ума. Этот старик, обросший волосами, сутулый и горбатый, был далеко не глуп! Настоящий гений среди своих соплеменников… во всяком случае, гений любознательности… точно, как его светлость!
– Как ты думаешь, много ли ахх-са живет на небе? – с улыбкой спросил Блейд.
– Неисчислимое множество, – уверенно ответствовал шаман. – Больше, чем зверей в степи, чем рыб в реке, чем гро в камышах!
– Правильно. И ахх-са делятся на множество племен, живущих в разных местах. Одни – ближе к вашей земле, другие – дальше. Никто не может пересчитать всех ахх-са и их стойбищ, которые лежат там! – Блейд вытянул руку к звездному небу.
– Значит, и ты Лей, не знаешь всех ахх-са?
– Конечно. Те, что послали меня, живут в дальних краях, и им почти ничего неизвестно о ваших ахх-са, которые смотрят сверху на края уркхов. Вот почему я спрашивал тебя о быстрых и ярких огнях в небе… Те ахх-са, что прячутся за ними, подлетают очень близко к земле – так близко, что могут рассмотреть каждую травинку.
Шаман покивал кудлатой головой.
– Я думал об этом, Лей. Здесь, у нас, горы и реки, деревья и звери… и мы сами, уркхи… Много всего! А наверху – одна пустота… Должно быть, ахх-са там скучно, и они спускаются вниз, чтобы поглядеть на нас, на ахх-лават.
Что ж, гипотеза не хуже прочих, решил Блейд, одобрительно сжимая плечо колдуна. Внезапно он ощутил теплое чувство ко всему этому волосатому народцу, еще только выходившему на тропинку, которая должна была привести его к сияющим высотам цивилизации. Уркхи не походили на злобных гобуинов Джедда, кровожадных убийц, ненавидящих нормальных людей. Скорее они напомнили страннику катразских хадров, волосатых четырехруких мореходов, с которыми ему удалось найти общий язык. Хадры скитались по океанским просторам – так же, как уркхи по своей степи; они любили подраться и посквернословить, но убивали лишь китов, а к жизни разумного существа относились с трепетным уважением… Как и эти древние охотники, хадры знали, что смерть соплеменника ослабляет команду. Кажется, эта истина была понятна всем волосатым, даже гобуинам, которые все-таки не резали своих… «Когда же она дойдет до людей? – думал странник. – Может быть, освободившись от звериной шкуры, человек потерял что-то еще, очень важное и ценное?»
Он снова взглянул на небо и похлопал шамана по плечу.
– Пойдем-ка спать, старина. Наступит утро, в мы увидим новые земли… И, возможно, через половину луны встретимся с вашими ахх-са…
* * *
Путь на юг продолжался больше двух недель. Река покачивала плот, неторопливо несла его все дальше и дальше, то разливалась широко, то становилась уже, когда к берегам подступали скалы, тесня водный поток. Постепенно начали исчезать хвойные деревья, сменявшись похожими на зеленые свечи тополями и белоснежными колоннами огромных берез. Возможно, то были не совсем тополя и березы, но Блейд не мог отличить их от земных и присваивал им знакомые имена – как и тем деревьям, которые напоминали ему дубы, ясени и тисы.
Потом стали появляться пальмы. Воздух значительно потеплел, ночью можно было спать, не прикрываясь шкурами, небо казалось выше, солнце – ярче. Теперь, на равнинах к востоку и к западу от реки уже не попадались стада косматых быков и местных лосей с развесистыми рогами, зато всевозможных антилоп было великое множество. Изредка Блейд замечал стремительно проносившиеся табунки животных, напоминавших лошадей, длинноногих голенастых птиц размером со страуса и стай каких-то мелких хищников.
Дважды плот приставал к берегу, и охотники отправлялись за добычей. Во время этих кратких вылазок они не встретили других людей, ни волосатых, ни безволосых, ни нагих, ни одетых; саванна была безлюдна, но отнюдь не безжизненна. Топоры и копья работали вовсю, и после каждой охотничьей экспедиции женщины тащили к берегу оленей и антилоп, а потом целый день трудились над очисткой шкур. Их развешивали прямо на плоту – для просушки, так что временами он напоминал двор, заставленный шестами с бельем. Блейд морщился от тяжелого запаха, но не говорил ни слова. В конце концов, шкуры да каменное оружие являлись единственным богатством племени.
Через пятнадцать дней с начала странствия они миновали гряду высоких скал, тянувшихся по обоим берегам с востока на запад, перпендикулярно реке. В воде тоже были камни, и волосатая команда с трудом провела громоздкий плот через перекаты; Блейд сам встал к рулю и правил на самую середину реки. Гул и грохот, доносившиеся с юга, свидетельствовали, что там находится либо водопад, либо более серьезная каменная преграда, чем та, которую они преодолели.
Странник велел править к западному берегу. Скалистые стены слева и справа казались естественной границей степи, и если этот обширный заповедник действительно являлся таковым, то он должен был заканчиваться именно здесь. Вдоль темных утесов пролегали травянистые пространства, а дальше земля тонула в зарослях буйной субтропической растительности. Ветерок доносил с суши цветочные ароматы, ветви деревьев сгибались под тяжестью сладких плодов, среди зелени мелькали рога, спины и хвосты многочисленной дичи, а на отмелях играла рыба. Завершив тысячемильный путь, уркхи прибыли в землю обетованную – или, во всяком случае, в ее преддверие.
Но Блейд, с тоской озиравший скалы и лес, так и не увидал хрустальных дворцов и сияющих башен.
ГЛАВА 5
Плот пристал к берегу в широкой излучине реки. От воды до самого леса, темневшего в полумиле, шел ровный луг, поросший сочной травой; к северу высились скалы, а ниже по течению поток звенел и играл, преодолевая пороги. Место для стойбища было отличным; вода – рядом, дрова – неподалеку, и каждое брошенное копье находило цель – либо оленя, либо козу, либо одну из голенастых птиц, походивших на страусов. Но, не в пример последним, эти пернатые отличались робким нравом и не делали попыток напасть на охотников.
За два дня на берегу вырос маленький поселок. Женщины перетащили с плота и установили хижины, выжгли в густой траве место для костра, мужчины прикатили валуны, составив их в кольцо, потом занялись изучением окрестностей. Из первой же вылазки в лес они возвратились груженые двумя оленьими тушами и сумками, полными плодов, Джи тащил самый ценный приз – деревянный сосуд с медом. После вечерней трапезы каждому удалось лизнуть этого лакомства, столь редкого в северных краях. Охотники рассказывали, что на полянах в лесу торчат огромные муравейники – в рост человека, не меньше! – в которых такого добра хватит на три племени уркхов. Плоды тоже были хороши, и Блейд, утомленный мясной диетой, ел их с огромным удовольствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14