Мне показалось, будто меня треснули
бейсбольной битой по боку. Я споткнулся. Воздух с силой вышибло из легких,
но я устоял на ногах. Сильная жгучая боль разлилась по бедру.
Оставалось всего метров шесть... Я решил передохнуть.
Мне было видно выражение лица Бейла: замешательство, искривленные,
стиснутые губы. Он прицелился мне в ноги и дважды выстрелил. Одна пуля
зацепила носок моего правого ботинка, другая попала в землю. Теперь уже я
подошел почти вплотную к своему противнику. Мне хотелось кое-что сказать
Бейлу, но я не смог. Неожиданно он отступил еще на шаг, поднял оружие на
уровень моей груди и нажал на курок. Раздался слабый щелчок. Бейл
недоуменно посмотрел на свой пистолет.
Я швырнул свой к его ногам. Сжал ладонь в кулак и сильно ударил его в
челюсть. Он покачнулся, а я повернулся и зашагал навстречу Герману,
Рихтгофену и спешащему ко мне врачу.
- Боже праведный, - Герман, задыхаясь, схватил мою руку и стал ее
жать. - Никто никогда не поверит в это.
- Если вашей целью было выставить инспектора Бейла полнейшим дураком,
- сказал Рихтгофен, сверкая глазами, - то вы добились непревзойденного
успеха. Я думаю, что вы заставили его уважать вас!
Ко мне подошел врач.
- Господа, я должен осмотреть рану.
Возле меня поставили табурет, и я благодарно опустился на него,
вытянув ногу.
Врач ворчал, разрезая одежду. Он наслаждался каждой минутой этого
врачевания По-моему, док был романтиком.
В моем мозгу закопошилась одна мысль. Я открыл глаза. По траве ко мне
приближалась Барбро. Лучи зари играли на ее золотых волосах. Я осознал,
что я хотел сказать.
- Герман, - обратился я к Берингу, - мне необходимо немного поспать,
но прежде, я думаю, мне следует сказать, что я согласен выполнить ваше
поручение. Думаю, что я неплохо позабавился в вашем мире и должен
заплатить за полученное удовольствие.
- Спокойно, Брайан, - сказал Рихтгофен, улаживающий что-то с
секундантами Бейла. - Сейчас нет нужды думать об этом.
- И все же я хочу, чтобы вы знали - я согласен!
Барбро склонилась надо мной.
- Брайан, - спросила она, - вы не сильно ранены?
Она была встревожена.
Я улыбнулся ей и взял за руку.
- Могу поспорить, вы сейчас думаете, что ранен я случайно. На самом
же деле у меня бывают дни, когда я как следует расшибаюсь. По-моему, эти
дни как раз наступили...
Она, опустившись на колени, сжала мою руку.
- Вам, должно быть, очень больно, если вы говорите так дурашливо, -
сказала она с горечью. - Я было подумала, что Бейл совсем потерял голову.
- Она обратилась к врачу: - Помогите ему, доктор Блюм.
- Вы счастливчик, полковник, - пробурчал врач, тыча пальцем в рану на
боку. - Ребро не треснуло. Через несколько дней у вас будет лишь небольшой
шрам и синяк на память.
Я сжал руку Барбро.
- Помогите мне, дорогая.
Беринг подставил мне свое плечо.
- Вам сейчас нужен долгий сон, - сказал он.
Я был готов ко всему.
7
Я попробовал расслабиться, но в тесной кабине шаттла это было сложно.
Передо мной сидел оператор, склонившийся над освещенным пультом. Он
внимательно всматривался в показания приборов и щелкал тумблерами на
панели, напоминающей миниатюрный компьютер. Беззвучная вибрация наполняла
воздух.
Я заерзал, пытаясь найти удобное положение. Мои полуисцеленные шея и
бок снова заныли. Разрозненные фрагменты бесконечного инструктажа
последних десяти дней пронеслись в памяти. Имперской Разведке не удалось
раздобыть материалы о маршале Байарде в необходимом количестве. Однако их
было больше, чем мог воспринять мой мозг. Я надеялся, что сеансы гипноза,
которым я подвергался каждую ночь в течение недели, введут в мой мозг
нужные знания на таком уровне, что они сами выскочат в случае
необходимости.
Байард был человеком, окруженным тайной даже для своих приближенных.
Его редко видели, часто он появлялся только на телеэкранах, которые
недоумевающие имперские разведчики считали чем-то вроде рисовальных
аппаратов. Я попытался объяснить им, что телевидение широко распространено
в моем мире, но они так и не уразумели этого.
Последние три ночи мне дали хорошо выспаться, но каждый день я
занимался физической подготовкой. Раны мои заживали хорошо, так что я был
физически готов к рискованному предприятию; морально, однако, я чувствовал
себя усталым, стремился наконец-то взяться за дело и столкнуться с тем,
что мне уготовано судьбой. Достаточно слов, теперь я хотел действовать.
Я проверил свою экипировку. На мне был военный китель - точь-в-точь
китель с портрета Байарда. Поскольку не было сведений, как он одевается
ниже пояса, я предложил тускло-коричневые брюки, такого же цвета, как и
френч французской офицерской формы.
По моему совету мы не нацепили ордена и ленты, изображенные на
снимке. Я не думал, что он носит их в своих апартаментах в обычной
обстановке. По этой же причине воротник был расстегнут и галстук ослаблен.
Меня держали на диете из тощих бифштексов, заставляя похудеть.
Специалист по волосам делал мне дважды в день интенсивный массаж кожи
головы и настоял, чтобы я не мыл голову. Это должно было стимулировать
рост волос, ибо диктатор носил длинные волосы.
К моему поясу был пристегнут сетчатый подсумок, в который поместили
передатчик. Мы решили, что лучше пусть он будет на виду, чем безуспешно
пытаться запрятать его куда-нибудь. Микрофон был вплетен в широкие
позументы на отворотах. В бумажнике лежала толстая пачка ассигнаций ИД
государства.
Я осторожно подвигал правой рукой, чувствуя сжатую пружину, которая
может забросить в мою руку пистолет размером со спичечную головку, хотя
это могло произойти только при определенном положении руки.
Это маленькое оружие было чудом миниатюрной смертоносности. По форме
оно напоминало морской камень из моря, такое же серое и гладкое. На земле
оно было бы совершенно незаметно - это свойство могло иметь очень важное
значение для меня.
Внутри оружия вглубь рукоятки уходил спиральный канал не толще
волоса. Сжатый газ, заполняющий узкую камеру, служил и источником энергии,
и аналогом пули. При нажатии на определенное место крохотный шарик
сжиженного газа выстреливался с огромной скоростью. Освобождаясь от
сдерживающих стенок дула, кстати, изготовленного из очень прочного сплава,
бусинка мгновенно расширялась до размеров кубического фута. Результатом
был почти бесшумный взрыв, способный ударной волной пробить броню в
сантиметр толщиной и убить человека мгновенно на расстоянии до трех
метров.
Именно такое оружие и нужно мне - не вызывающее подозрений, бесшумное
и эффективное на небольшом расстоянии. Расположение пружин в рукаве делало
его почти частью руки, теперь только рука должна оказаться достаточно
умелой.
Я практиковался в обращении с пистолетом в течение многих часов,
одновременно слушая лекции, обедая и даже лежа в постели. Я очень серьезно
относился к этой части тренинга. С этим было связано выполнение моего
задания. Я старался не думать еще об одном средстве подстраховки,
установленном в полости протеза на месте одного из коренных зубов.
Каждый вечер, после упорных занятий я отдыхал со своими новыми
друзьями, наведываясь в Императорский балет, театры, оперу и веселые
варьете. Я обедал с Барбро в полудюжине шикарных ресторанов, после этого
мы бродили по паркам, освещенным лунным светом, пили кофе на открытых
террасах загородных кафе. К моменту отправления у меня было более, чем
сильное, желание вернуться. И чем раньше я справлюсь, тем быстрее вернусь!
Оператор повернулся ко мне.
- Полковник, - сказал он. - Поздравьте себя. Здесь что-то такое, чего
я никак не могу понять.
Я напрягся, но промолчал, решив подождать подробностей. Я шевельнул
рукой, пробуя свой пистолет. Это уже стало моей привычкой.
- Я обнаружил в Сети движущееся тело, - доложил оператор, - оно,
кажется, движется по тому же курсу, что и мы. Мой пространственный
индикатор показывает, что оно очень близко.
Империум на десятки лет отставал от нашего мира в области ядерной
физики, телевидения, аэродинамики и многого другого. Что касается приборов
в этих аппаратах Максони, то здесь их успехи были фантастическими. Ведь, в
конце концов, их лучшие ученые посвятили разработке этой проблемы почти
шестьдесят лет.
Оператор, как органист, склонился над пультом.
- Масса этого тела около полутора тонн, - сказал он. - Это должно
соответствовать весу легкого шаттла, но это не может быть ни одним из
наших...
Несколько минут царила напряженная тишина.
- Он следует за нами по пятам, полковник. Или у них есть более точные
приборы, чем у нас, или этому парню сопутствует слепая удача.
Мы оба решили, что этот незнакомец может быть только аппаратом из
мира В-1-два.
Внезапно оператор напрягся, руки его замерли.
- Он приближается к нам, сэр. Похоже, что они решились на таран. Если
он пересечет наш путь, то разнесет нас на куски.
Мои мысли перескакивали с пистолета на пустой зуб. Но я как-то совсем
не ожидал, что конец может наступить уже здесь.
Невероятная напряженность длилась еще несколько секунд. Оператор
расслабился.
- Мимо, - облегченно произнес он. - Вероятно, его маневренность в
пространстве не так хороша, как скорость продвижения в Сети. Но он
вернется. Он жаждет крови.
- Наш максимальный уровень контролируется энергией обычной энтропии,
не так ли? - поинтересовался я.
Оператор кивнул.
- Что, если затормозить? - спросил я. - Может, он проскочит?
Оператор покачал головой.
- В Зоне Поражения это весьма рискованно. Но, думаю, у нас нет
другого выбора - придется пойти на это. И да поможет нам Бог!
Я понимал, как трудно оператору решаться на это. У этого молодого
парня было шесть лет напряженных тренировок, и не проходило дня без
предупреждений о недопустимости любых отклонений от нормы в Зоне Блайта.
Звук генераторов изменился, частота его, уменьшаясь, стала слышимой.
- Он все еще с нами, сэр!
Я не знал, где критическая точка, в которой мы потеряем искусственную
ориентацию и попадем в область обычной энтропии. Звук генераторов еще
понизился. Оператор непрерывно щелкал переключателями, не отрывая взгляда
от приборов.
Шум привода гремел по шаттлу, дальше мы уже не могли снижаться. Но
этого не мог сделать и противник.
- Он все еще с нами, полковник, только... - и вдруг оператор закричал
- Полковник, я не вижу его! Похоже, что его управление не столь
совершенно, как наше. Ну что ж, счастья ему, в том числе там, где он
материализовался.
Я откинулся в кресло, а наши генераторы возобновили работу в обычном
режиме. Ладони мои были влажными. Интересно, в каком из адов Поражения он
возник? Но через несколько минут я забыл о нашем недавнем противнике.
Появилась новая проблема, и сейчас совсем не было времени для расшатанных
нервов.
- Хорошая работа, техник, - сказал я наконец. - Сколько еще нам
осталось?
- Что-то около десяти минут, сэр. Это маленькое дельце отняло у нас
больше времени, чем я предполагал.
Я начал последнюю проверку. Во рту у меня было сухо. Все оказалось на
своих местах. Я нажал кнопку на коммуникаторе.
- Алло, "Талисман", - проговорил я в микрофон. - Это "Гончая". Как
меня слышите? Прием.
- "Гончая", это "Талисман". У нас все как по маслу. Прием.
Слабый голос говорил почти мне в ухо из крохотного динамика,
вмонтированного в пуговицу на моем погоне.
Мне понравился столь незамедлительный ответ. Я почувствовал себя не
таким одиноким.
Я осмотрел механизм выходной двери. Мне следовало ждать команды
оператора "на выход" и только потом ударить по рукоятке. После этого у
меня было в запасе всего лишь две секунды на то, чтобы убрать руку и
загнать себе в ладонь пистолет, прежде чем сиденье автоматически опрокинет
меня уже по другую сторону двери. Шаттл исчезнет, прежде чем мои ноги
коснутся пола.
Я настолько был поглощен текущими делами в последние десять дней, что
по существу не думал о моменте своего прибытия в мир В-1-два. Искусное
профессиональное руководство моим кратковременным тренингом создало
атмосферу практичности и реальности.
Теперь же, когда меня вышвырнули в самое сердце сосредоточения
противника, я стал понимать самоубийственность своей миссии. Но теперь
было слишком поздно размышлять - и в некотором роде я был даже рад этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
бейсбольной битой по боку. Я споткнулся. Воздух с силой вышибло из легких,
но я устоял на ногах. Сильная жгучая боль разлилась по бедру.
Оставалось всего метров шесть... Я решил передохнуть.
Мне было видно выражение лица Бейла: замешательство, искривленные,
стиснутые губы. Он прицелился мне в ноги и дважды выстрелил. Одна пуля
зацепила носок моего правого ботинка, другая попала в землю. Теперь уже я
подошел почти вплотную к своему противнику. Мне хотелось кое-что сказать
Бейлу, но я не смог. Неожиданно он отступил еще на шаг, поднял оружие на
уровень моей груди и нажал на курок. Раздался слабый щелчок. Бейл
недоуменно посмотрел на свой пистолет.
Я швырнул свой к его ногам. Сжал ладонь в кулак и сильно ударил его в
челюсть. Он покачнулся, а я повернулся и зашагал навстречу Герману,
Рихтгофену и спешащему ко мне врачу.
- Боже праведный, - Герман, задыхаясь, схватил мою руку и стал ее
жать. - Никто никогда не поверит в это.
- Если вашей целью было выставить инспектора Бейла полнейшим дураком,
- сказал Рихтгофен, сверкая глазами, - то вы добились непревзойденного
успеха. Я думаю, что вы заставили его уважать вас!
Ко мне подошел врач.
- Господа, я должен осмотреть рану.
Возле меня поставили табурет, и я благодарно опустился на него,
вытянув ногу.
Врач ворчал, разрезая одежду. Он наслаждался каждой минутой этого
врачевания По-моему, док был романтиком.
В моем мозгу закопошилась одна мысль. Я открыл глаза. По траве ко мне
приближалась Барбро. Лучи зари играли на ее золотых волосах. Я осознал,
что я хотел сказать.
- Герман, - обратился я к Берингу, - мне необходимо немного поспать,
но прежде, я думаю, мне следует сказать, что я согласен выполнить ваше
поручение. Думаю, что я неплохо позабавился в вашем мире и должен
заплатить за полученное удовольствие.
- Спокойно, Брайан, - сказал Рихтгофен, улаживающий что-то с
секундантами Бейла. - Сейчас нет нужды думать об этом.
- И все же я хочу, чтобы вы знали - я согласен!
Барбро склонилась надо мной.
- Брайан, - спросила она, - вы не сильно ранены?
Она была встревожена.
Я улыбнулся ей и взял за руку.
- Могу поспорить, вы сейчас думаете, что ранен я случайно. На самом
же деле у меня бывают дни, когда я как следует расшибаюсь. По-моему, эти
дни как раз наступили...
Она, опустившись на колени, сжала мою руку.
- Вам, должно быть, очень больно, если вы говорите так дурашливо, -
сказала она с горечью. - Я было подумала, что Бейл совсем потерял голову.
- Она обратилась к врачу: - Помогите ему, доктор Блюм.
- Вы счастливчик, полковник, - пробурчал врач, тыча пальцем в рану на
боку. - Ребро не треснуло. Через несколько дней у вас будет лишь небольшой
шрам и синяк на память.
Я сжал руку Барбро.
- Помогите мне, дорогая.
Беринг подставил мне свое плечо.
- Вам сейчас нужен долгий сон, - сказал он.
Я был готов ко всему.
7
Я попробовал расслабиться, но в тесной кабине шаттла это было сложно.
Передо мной сидел оператор, склонившийся над освещенным пультом. Он
внимательно всматривался в показания приборов и щелкал тумблерами на
панели, напоминающей миниатюрный компьютер. Беззвучная вибрация наполняла
воздух.
Я заерзал, пытаясь найти удобное положение. Мои полуисцеленные шея и
бок снова заныли. Разрозненные фрагменты бесконечного инструктажа
последних десяти дней пронеслись в памяти. Имперской Разведке не удалось
раздобыть материалы о маршале Байарде в необходимом количестве. Однако их
было больше, чем мог воспринять мой мозг. Я надеялся, что сеансы гипноза,
которым я подвергался каждую ночь в течение недели, введут в мой мозг
нужные знания на таком уровне, что они сами выскочат в случае
необходимости.
Байард был человеком, окруженным тайной даже для своих приближенных.
Его редко видели, часто он появлялся только на телеэкранах, которые
недоумевающие имперские разведчики считали чем-то вроде рисовальных
аппаратов. Я попытался объяснить им, что телевидение широко распространено
в моем мире, но они так и не уразумели этого.
Последние три ночи мне дали хорошо выспаться, но каждый день я
занимался физической подготовкой. Раны мои заживали хорошо, так что я был
физически готов к рискованному предприятию; морально, однако, я чувствовал
себя усталым, стремился наконец-то взяться за дело и столкнуться с тем,
что мне уготовано судьбой. Достаточно слов, теперь я хотел действовать.
Я проверил свою экипировку. На мне был военный китель - точь-в-точь
китель с портрета Байарда. Поскольку не было сведений, как он одевается
ниже пояса, я предложил тускло-коричневые брюки, такого же цвета, как и
френч французской офицерской формы.
По моему совету мы не нацепили ордена и ленты, изображенные на
снимке. Я не думал, что он носит их в своих апартаментах в обычной
обстановке. По этой же причине воротник был расстегнут и галстук ослаблен.
Меня держали на диете из тощих бифштексов, заставляя похудеть.
Специалист по волосам делал мне дважды в день интенсивный массаж кожи
головы и настоял, чтобы я не мыл голову. Это должно было стимулировать
рост волос, ибо диктатор носил длинные волосы.
К моему поясу был пристегнут сетчатый подсумок, в который поместили
передатчик. Мы решили, что лучше пусть он будет на виду, чем безуспешно
пытаться запрятать его куда-нибудь. Микрофон был вплетен в широкие
позументы на отворотах. В бумажнике лежала толстая пачка ассигнаций ИД
государства.
Я осторожно подвигал правой рукой, чувствуя сжатую пружину, которая
может забросить в мою руку пистолет размером со спичечную головку, хотя
это могло произойти только при определенном положении руки.
Это маленькое оружие было чудом миниатюрной смертоносности. По форме
оно напоминало морской камень из моря, такое же серое и гладкое. На земле
оно было бы совершенно незаметно - это свойство могло иметь очень важное
значение для меня.
Внутри оружия вглубь рукоятки уходил спиральный канал не толще
волоса. Сжатый газ, заполняющий узкую камеру, служил и источником энергии,
и аналогом пули. При нажатии на определенное место крохотный шарик
сжиженного газа выстреливался с огромной скоростью. Освобождаясь от
сдерживающих стенок дула, кстати, изготовленного из очень прочного сплава,
бусинка мгновенно расширялась до размеров кубического фута. Результатом
был почти бесшумный взрыв, способный ударной волной пробить броню в
сантиметр толщиной и убить человека мгновенно на расстоянии до трех
метров.
Именно такое оружие и нужно мне - не вызывающее подозрений, бесшумное
и эффективное на небольшом расстоянии. Расположение пружин в рукаве делало
его почти частью руки, теперь только рука должна оказаться достаточно
умелой.
Я практиковался в обращении с пистолетом в течение многих часов,
одновременно слушая лекции, обедая и даже лежа в постели. Я очень серьезно
относился к этой части тренинга. С этим было связано выполнение моего
задания. Я старался не думать еще об одном средстве подстраховки,
установленном в полости протеза на месте одного из коренных зубов.
Каждый вечер, после упорных занятий я отдыхал со своими новыми
друзьями, наведываясь в Императорский балет, театры, оперу и веселые
варьете. Я обедал с Барбро в полудюжине шикарных ресторанов, после этого
мы бродили по паркам, освещенным лунным светом, пили кофе на открытых
террасах загородных кафе. К моменту отправления у меня было более, чем
сильное, желание вернуться. И чем раньше я справлюсь, тем быстрее вернусь!
Оператор повернулся ко мне.
- Полковник, - сказал он. - Поздравьте себя. Здесь что-то такое, чего
я никак не могу понять.
Я напрягся, но промолчал, решив подождать подробностей. Я шевельнул
рукой, пробуя свой пистолет. Это уже стало моей привычкой.
- Я обнаружил в Сети движущееся тело, - доложил оператор, - оно,
кажется, движется по тому же курсу, что и мы. Мой пространственный
индикатор показывает, что оно очень близко.
Империум на десятки лет отставал от нашего мира в области ядерной
физики, телевидения, аэродинамики и многого другого. Что касается приборов
в этих аппаратах Максони, то здесь их успехи были фантастическими. Ведь, в
конце концов, их лучшие ученые посвятили разработке этой проблемы почти
шестьдесят лет.
Оператор, как органист, склонился над пультом.
- Масса этого тела около полутора тонн, - сказал он. - Это должно
соответствовать весу легкого шаттла, но это не может быть ни одним из
наших...
Несколько минут царила напряженная тишина.
- Он следует за нами по пятам, полковник. Или у них есть более точные
приборы, чем у нас, или этому парню сопутствует слепая удача.
Мы оба решили, что этот незнакомец может быть только аппаратом из
мира В-1-два.
Внезапно оператор напрягся, руки его замерли.
- Он приближается к нам, сэр. Похоже, что они решились на таран. Если
он пересечет наш путь, то разнесет нас на куски.
Мои мысли перескакивали с пистолета на пустой зуб. Но я как-то совсем
не ожидал, что конец может наступить уже здесь.
Невероятная напряженность длилась еще несколько секунд. Оператор
расслабился.
- Мимо, - облегченно произнес он. - Вероятно, его маневренность в
пространстве не так хороша, как скорость продвижения в Сети. Но он
вернется. Он жаждет крови.
- Наш максимальный уровень контролируется энергией обычной энтропии,
не так ли? - поинтересовался я.
Оператор кивнул.
- Что, если затормозить? - спросил я. - Может, он проскочит?
Оператор покачал головой.
- В Зоне Поражения это весьма рискованно. Но, думаю, у нас нет
другого выбора - придется пойти на это. И да поможет нам Бог!
Я понимал, как трудно оператору решаться на это. У этого молодого
парня было шесть лет напряженных тренировок, и не проходило дня без
предупреждений о недопустимости любых отклонений от нормы в Зоне Блайта.
Звук генераторов изменился, частота его, уменьшаясь, стала слышимой.
- Он все еще с нами, сэр!
Я не знал, где критическая точка, в которой мы потеряем искусственную
ориентацию и попадем в область обычной энтропии. Звук генераторов еще
понизился. Оператор непрерывно щелкал переключателями, не отрывая взгляда
от приборов.
Шум привода гремел по шаттлу, дальше мы уже не могли снижаться. Но
этого не мог сделать и противник.
- Он все еще с нами, полковник, только... - и вдруг оператор закричал
- Полковник, я не вижу его! Похоже, что его управление не столь
совершенно, как наше. Ну что ж, счастья ему, в том числе там, где он
материализовался.
Я откинулся в кресло, а наши генераторы возобновили работу в обычном
режиме. Ладони мои были влажными. Интересно, в каком из адов Поражения он
возник? Но через несколько минут я забыл о нашем недавнем противнике.
Появилась новая проблема, и сейчас совсем не было времени для расшатанных
нервов.
- Хорошая работа, техник, - сказал я наконец. - Сколько еще нам
осталось?
- Что-то около десяти минут, сэр. Это маленькое дельце отняло у нас
больше времени, чем я предполагал.
Я начал последнюю проверку. Во рту у меня было сухо. Все оказалось на
своих местах. Я нажал кнопку на коммуникаторе.
- Алло, "Талисман", - проговорил я в микрофон. - Это "Гончая". Как
меня слышите? Прием.
- "Гончая", это "Талисман". У нас все как по маслу. Прием.
Слабый голос говорил почти мне в ухо из крохотного динамика,
вмонтированного в пуговицу на моем погоне.
Мне понравился столь незамедлительный ответ. Я почувствовал себя не
таким одиноким.
Я осмотрел механизм выходной двери. Мне следовало ждать команды
оператора "на выход" и только потом ударить по рукоятке. После этого у
меня было в запасе всего лишь две секунды на то, чтобы убрать руку и
загнать себе в ладонь пистолет, прежде чем сиденье автоматически опрокинет
меня уже по другую сторону двери. Шаттл исчезнет, прежде чем мои ноги
коснутся пола.
Я настолько был поглощен текущими делами в последние десять дней, что
по существу не думал о моменте своего прибытия в мир В-1-два. Искусное
профессиональное руководство моим кратковременным тренингом создало
атмосферу практичности и реальности.
Теперь же, когда меня вышвырнули в самое сердце сосредоточения
противника, я стал понимать самоубийственность своей миссии. Но теперь
было слишком поздно размышлять - и в некотором роде я был даже рад этому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21