(Великие дерини.)
Иногда дерини также имеют дело и с простым выбросом энергии. Зеленый шар, который Дункан бросает в одного из нападавших на Моргана, приводит того в бессознательное состояние. Голубая огненная сфера, вызванная заклинанием Чариссы, становится закованным в доспехи рыцарем, который ей нужен, чтобы надсмеяться и напугать Келсона. И, естественно, сама концепция магической дуэли включает в себя непосредственное противостояние энергии одного против энергии другого.
МАГИЧЕСКАЯ ДУЭЛЬ
Мы становимся свидетелями магической дуэли лишь в редких случаях, тем не менее должны отнести данную сторону деятельности дерини к способным более других внушать страх как участникам, так и наблюдателям. Вкратце ее можно охарактеризовать как ритуализированное испытание возможностей одного дерини, противопоставленных возможностям другого, что часто приводит к смертельному исходу. На практике это означает единоборство на энергетических уровнях, практически недоступных пониманию людей. Ко времени восшествия на престол Келсона проведение дуэлей уже было регламентировано достаточно суровым набором правил и процедур, за исполнением которых следили члены Камберианского совета.
За некоторым исключением, магическая дуэль проходит внутри заговоренного круга, сдерживающего выбросы энергии огромной силы.
– Отчасти он необходим для обеспечения безопасности зрителей, – объясняет Морган Мигелю, в то время как Келсон и Чарисса готовятся к единоборству. – Если действия заклинаний не ограничить кругом, они иногда имеют тенденцию выходить из-под контроля. Сегодня они будут иметь дело с потоками энергии огромной силы самого различного происхождения. (Возвышение дерини.)
Обычно участники дуэли сами накладывают заклятие, таким образом обеспечивая надежность сдерживающего круга, который затем активируется энергией обоюдной интенции. Круг, вызванный к жизни заклятием Чариссы и Келсона, – классический пример этого.
Чарисса улыбнулась и отступила на несколько шагов назад, воздев руки и медленно произнося заклинание. И полукружие из голубого огня тут же появилось за ее спиной, отчетливая линия синего сияющего льда очертила половину огромного круга святых знамений.
Она опустила руки и отступила еще на несколько шагов, покровительственным жестом давая понять Келсону, что теперь наступил его черед.
Мысленно обращаясь к святому заступнику, чью святость он отстаивал, Келсон поднял руки над головой, как сделала это Чарисса.
И незваные слова заклинания снизошли на его уста, слова, которые он прежде никогда не слышал, глухое пение, заставившее в ответ затрещать от напряжения воздух вокруг него, обдавшее всех жаром, вспыхнувшее малиновое пламя, появившееся за его спиной, приняло форму полукруга и свело два полукружия в один завершенный круг, наполовину красный, наполовину синий… Совершишь это, он заставил себя сконцентрироваться, в то время как Чарисса вытянула руки и начала произносить другое заклинание. Последнее было на языке, который он понимал, и он внимательно вслушивался, мысленно готовя ответ.
Голос Чариссы был тих, но ясно различим в тишине собора.
– Земля, Вода, Огонь и Воздух, Я заклинаю вами круг. Вспять ходу нет. Последний роздых Разъединит сплетенье рук.
Голос Келсона был тих и тверд, когда он отвечал на заклинание Чариссы.
– Пусть время остановит ход. И уз священных не разъять, Покуда смерти хоровод Не сломит времени печать.
Как только Келсон закончил, фиолетовый свет вспыхнул там, где находились две арки, полоса холодного фиолетового цвета теперь очерчивала единый круг в сорок футов, где должны будут драться на дуэли эти двое. (Возвышение дерини.)
В следующем году Келсон сталкивается с другой магической дуэлью, которая достаточно необычна даже для дерини, так как представляла собой не классическое столкновение один на один, а попытку единоборства “команд”: четверо с каждой стороны – восемь внутри внутреннего круга – и четверо членов Камберианского совета, осуществляющих судейство из нейтральной зоны между внутренним и внешним кругами, которые были вызваны заклятиями членов Совета. Слова заклинаний были куда более напыщенными, имели куда более ритуальный характер и, вероятно, были менее банальными, чем произнесенные Чариссой, однако конечный результат был подобен результатам других примеров, свидетелями которых мы стали: полусфера бледного лилового цвета, окружающая прозрачной пеленой, и внутренняя полусфера более темного фиолетового оттенка.
– Обозначьте их получше, – предупредил их слепой Бэррет де Лайни. – Покуда не погибнут все, отстаивающие одну сторону, внутренняя полусфера не исчезнет. Лишь победители покинут этот круг. (Великие дерини.)
Однако эта магическая дуэль так и не была доведена до конца, так как оказалось, что один из сторонников Уэнсита был двойным агентом. Келсон выиграл в результате невыполнения условий дуэли, таким образом, его соперники далее не были способны продолжать борьбу, поскольку в действительности прощались с жизнью.
Тем не менее рассмотрение данного вопроса не может быть попросту окончено на этом. В соответствии с результатом эту дуэль можно отнести к магическим дуэлям, оканчивающимся смертью. Сам Уэнсит дал гарантии, что все четверо проигравших погибнут прежде, чем победители смогут насладиться плодами своей победы. Хотя данная победа в результате предательства не засчитывалась, так как круг мог разомкнуться, лишь когда все четверо потерпевших поражение будут мертвы, и Келсон был вынужден либо сразу убить оставшихся троих, либо оставить их умирать болезненной и долгой смертью.
Но как? Келсон никогда прежде никого не убивал даже шпагой, хотя знал, как это делается. К тому же coup de grace куда более сознательный поступок, чем смерть в пылу сражения. То, что потенциальные жертвы Келсона были его врагами, нисколько не упрощало дело. Одно дело, когда ты наносишь удар милосердия другу или товарищу по оружию как последний жест сострадания, другое – когда ты наносишь его врагу, особенно если не можешь быть уверен, что месть не закралась в мотивацию этого поступка. Келсон получает куда более важный урок, чем просто узнает, как остановить сердце, когда убивает троих, оставшихся в живых.
Четыре года спустя он вновь вынужден столкнуться в магической дуэли со своим кузеном. За прошедшие годы молодой король получает как утонченность, так и некоторую непринужденность, самоуверенность, которая доставляет немало беспокойства его чуть более молодому оппоненту, несмотря на то, что Конал сам получил свои знания от члена Камберианского совета.
– Это бессмысленно, – пробормотал Келсон. – Заговаривай круг.
– Я? – прохрипел Конал.
– Да, ты. Ты начал все это. Я позволяю тебе начать и эту глупость. Или ты не знаешь, как?
Насмешка оказала свое воздействие. Задетое чувство собственного достоинства заставило выпрямиться его во весь рост. Сделав на негнущихся ногах несколько шагов назад, Конал без каких-либо приготовлений поднял руки над головой, шепотом накладывая заклятие. Позади него, на полу, окружив его, вспыхнул полукруг темно-красного огня, заставив придворных суетливо отпрянуть назад, прижимаясь к южной стене залы, те же, кто был за спиной Келсона, отступили в оконные проемы.
Испробовав преграду, воздвигнутую Копалом, Келсон с облегчением подумал, что для раскрытия ее смертельный исход не понадобится, закончив тем временем свою часть заклинания, он одним взмахом поднял руки над головой, изящно выгнув их в дугу. Вспыхнувшее позади него темно-красное пламя слилось с огнем, зажженным Копалом, заключив их обоих в красный круг.
– Теперь вновь твоя очередь, – опуская руки, сказал Келсон.
Беспечность, с которой король произнес эти слова, наводящая на мысль, что все, чтобы не предпринял Конал, тщетно, злила капризного принца, но он лишь снова поднял руки на уровень плеч, повернув ладони внутрь, к центру круга.
– Если ты ожидаешь услышать какой-нибудь банальный стишок, то ты ошибаешься, – сказал Конал. – Мой учитель не верит в это. Я торжественно заявляю, что все, что будет происходить внутри круга, не выйдет за его пределы, и никому, находящемуся вне его, не будет причинен вред, и он не может быть разъят до тех пор, пока один из нас не одержит не вызывающую сомнения победу над другим. Ты подразумеваешь это?
– Именно, – согласился Келсон, тоже вновь подняв руки. И с кивком Копала он начал, как и Конал, изливать энергию внутрь обшивки круга, едва осознавая, что огненные дуги, которые каждый возвел над своей головой заклинанием, поднимаются, чтобы образовать над ними свод. Когда все было закончено, казалось, будто они стоят под куполом из розоватого, слегка матового стекла. (В поисках святого Камбера.)
Таким образом, внешнее проявление защитного круга может варьироваться, однако сама по себе защитная функция остается непреложным его компонентом. Лишь раз мы были свидетелями магической дуэли, начатой без предварительного образования круга, когда взбешенный Синил сталкивается лицом к лицу с Хамфри Галларо, священником-михайлинцем, отравившим его первенца во время крещения. Камбер и его родня спешно стали поднимать защитные поля, которые не так эффективны, как защитный круг, но все же лучше, чем ничего, в случае опасности.
Они успели вовремя, так как последовавшие за этим слова заклинания, произнесенного Синилом, потрясли сам воздух, древние, вселяющие ужас слова отдавались эхом в сводах, балках и покрытых мозаикой панелях.
Заклинанием Синил заставил появившийся огонь окружить его – живое пламя, которое было не столько видимо, сколь чувствовалось, ощущалось теми, кто был снаружи. То был огонь, который можно было заметить лишь краешком глаза, и который исчезал, если смотреть на него в упор, однако от этого он не становился менее смертоносным, попади он в незащищенного… Михайлинец в свою очередь двинулся навстречу Синилу, окутанный золотой дымкой, остановившись лишь тогда, когда всего несколько метров искрящегося пространства разделяло их.
Воздух светился от напряжения, ясно различимые молнии сверкали в пространстве, отделявшем одного от другого, безрезультатно отскакивая от защитных полей. Воздух был колюч и едок, словно заряжен. Во все нарастающем потоке энергии свечи почти совсем оплыли. И он изливался с ревом вниз, отдаваясь эхом в стенах каменной палаты, сверкая вокруг голов двух соперников, словно беснующиеся уродливые нимбы. Еще большая волна задула все свечи, и мгновение ветер завывал почти в кромешной тьме.
Вой ветра становился тоном выше и выше до тех пор, пока зрители не смогли различить два голоса – невыразимые, мощные, злобно спорящие друг с другом в бездне, которая открылась силами, вызванными в смертельном бою. Давление нарастало, и наблюдатели старались защитить свои уши, глаза и разум от неслышимого, невидимого, непостижимого, обстреливающего их органы чувств отовсюду.
В конце концов михайлинец зашатался и испустил сдавленный отчаянный стон, его взгляд наконец прояснился, прося о пощаде, и он упал. Внезапно наступила тишина, и комната погрузилась во тьму. (Камбер Кулдский)
Столкновение между Синилом и Хамфри можно рассматривать как неформальную магическую дуэль, как и дуэль, в которой Синил нанес поражение Имру, и столкновение Джеханы с Чариссой. В соответствии с характером возникновения неформальных дуэлей, обычно возникающих под влиянием момента, один из противоборствующих, как правило, погибает. Мы с самого начала знаем, что если выиграет Синил, он не пощадит Хамфри. Однако Имр не позволил Синилу убить себя, предпочтя умереть по своей воле. Джехана остается живой лишь благодаря тому, что смертельный удар Чариссы был в самый последний момент отведен Морганом и Дунканом, благодаря вмешательству, которое было бы невозможным, если бы две женщины сражались по соответствующим правилам в заговоренном круге.
Относительно того, какими могут быть эти правила в магической дуэли, мы имеем лишь отрывочные сведения. Мы знаем, что спорящие заранее оговаривают, будет ли противоборство продолжаться до смертельного исхода. Мы знаем, что принявший вызов имеет право на первый удар в заклинаниях, испытывающих на прочность, которыми обычно начинается дуэль по правилам, и что от мужчины ожидают, что он уступит женщине, даже если он принимает вызов.
Камберианский совет в первые годы своего существования начинает сводить воедино правила магических дуэлей. Однако складывается впечатление, что эти правила начали упорядочивать еще до появления Камберианского совета, хотя именно он впоследствии действительно отшлифовывает все аспекты, касающиеся церемоний, и в конце концов позволяет форме перевесить содержание. Основываясь на тех скудных фактах, которыми мы располагаем на сегодняшний день, мы можем поставить вопрос, действительно ли варнариты начали процесс систематизации в то время, пока они все еще находились в Кериссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Иногда дерини также имеют дело и с простым выбросом энергии. Зеленый шар, который Дункан бросает в одного из нападавших на Моргана, приводит того в бессознательное состояние. Голубая огненная сфера, вызванная заклинанием Чариссы, становится закованным в доспехи рыцарем, который ей нужен, чтобы надсмеяться и напугать Келсона. И, естественно, сама концепция магической дуэли включает в себя непосредственное противостояние энергии одного против энергии другого.
МАГИЧЕСКАЯ ДУЭЛЬ
Мы становимся свидетелями магической дуэли лишь в редких случаях, тем не менее должны отнести данную сторону деятельности дерини к способным более других внушать страх как участникам, так и наблюдателям. Вкратце ее можно охарактеризовать как ритуализированное испытание возможностей одного дерини, противопоставленных возможностям другого, что часто приводит к смертельному исходу. На практике это означает единоборство на энергетических уровнях, практически недоступных пониманию людей. Ко времени восшествия на престол Келсона проведение дуэлей уже было регламентировано достаточно суровым набором правил и процедур, за исполнением которых следили члены Камберианского совета.
За некоторым исключением, магическая дуэль проходит внутри заговоренного круга, сдерживающего выбросы энергии огромной силы.
– Отчасти он необходим для обеспечения безопасности зрителей, – объясняет Морган Мигелю, в то время как Келсон и Чарисса готовятся к единоборству. – Если действия заклинаний не ограничить кругом, они иногда имеют тенденцию выходить из-под контроля. Сегодня они будут иметь дело с потоками энергии огромной силы самого различного происхождения. (Возвышение дерини.)
Обычно участники дуэли сами накладывают заклятие, таким образом обеспечивая надежность сдерживающего круга, который затем активируется энергией обоюдной интенции. Круг, вызванный к жизни заклятием Чариссы и Келсона, – классический пример этого.
Чарисса улыбнулась и отступила на несколько шагов назад, воздев руки и медленно произнося заклинание. И полукружие из голубого огня тут же появилось за ее спиной, отчетливая линия синего сияющего льда очертила половину огромного круга святых знамений.
Она опустила руки и отступила еще на несколько шагов, покровительственным жестом давая понять Келсону, что теперь наступил его черед.
Мысленно обращаясь к святому заступнику, чью святость он отстаивал, Келсон поднял руки над головой, как сделала это Чарисса.
И незваные слова заклинания снизошли на его уста, слова, которые он прежде никогда не слышал, глухое пение, заставившее в ответ затрещать от напряжения воздух вокруг него, обдавшее всех жаром, вспыхнувшее малиновое пламя, появившееся за его спиной, приняло форму полукруга и свело два полукружия в один завершенный круг, наполовину красный, наполовину синий… Совершишь это, он заставил себя сконцентрироваться, в то время как Чарисса вытянула руки и начала произносить другое заклинание. Последнее было на языке, который он понимал, и он внимательно вслушивался, мысленно готовя ответ.
Голос Чариссы был тих, но ясно различим в тишине собора.
– Земля, Вода, Огонь и Воздух, Я заклинаю вами круг. Вспять ходу нет. Последний роздых Разъединит сплетенье рук.
Голос Келсона был тих и тверд, когда он отвечал на заклинание Чариссы.
– Пусть время остановит ход. И уз священных не разъять, Покуда смерти хоровод Не сломит времени печать.
Как только Келсон закончил, фиолетовый свет вспыхнул там, где находились две арки, полоса холодного фиолетового цвета теперь очерчивала единый круг в сорок футов, где должны будут драться на дуэли эти двое. (Возвышение дерини.)
В следующем году Келсон сталкивается с другой магической дуэлью, которая достаточно необычна даже для дерини, так как представляла собой не классическое столкновение один на один, а попытку единоборства “команд”: четверо с каждой стороны – восемь внутри внутреннего круга – и четверо членов Камберианского совета, осуществляющих судейство из нейтральной зоны между внутренним и внешним кругами, которые были вызваны заклятиями членов Совета. Слова заклинаний были куда более напыщенными, имели куда более ритуальный характер и, вероятно, были менее банальными, чем произнесенные Чариссой, однако конечный результат был подобен результатам других примеров, свидетелями которых мы стали: полусфера бледного лилового цвета, окружающая прозрачной пеленой, и внутренняя полусфера более темного фиолетового оттенка.
– Обозначьте их получше, – предупредил их слепой Бэррет де Лайни. – Покуда не погибнут все, отстаивающие одну сторону, внутренняя полусфера не исчезнет. Лишь победители покинут этот круг. (Великие дерини.)
Однако эта магическая дуэль так и не была доведена до конца, так как оказалось, что один из сторонников Уэнсита был двойным агентом. Келсон выиграл в результате невыполнения условий дуэли, таким образом, его соперники далее не были способны продолжать борьбу, поскольку в действительности прощались с жизнью.
Тем не менее рассмотрение данного вопроса не может быть попросту окончено на этом. В соответствии с результатом эту дуэль можно отнести к магическим дуэлям, оканчивающимся смертью. Сам Уэнсит дал гарантии, что все четверо проигравших погибнут прежде, чем победители смогут насладиться плодами своей победы. Хотя данная победа в результате предательства не засчитывалась, так как круг мог разомкнуться, лишь когда все четверо потерпевших поражение будут мертвы, и Келсон был вынужден либо сразу убить оставшихся троих, либо оставить их умирать болезненной и долгой смертью.
Но как? Келсон никогда прежде никого не убивал даже шпагой, хотя знал, как это делается. К тому же coup de grace куда более сознательный поступок, чем смерть в пылу сражения. То, что потенциальные жертвы Келсона были его врагами, нисколько не упрощало дело. Одно дело, когда ты наносишь удар милосердия другу или товарищу по оружию как последний жест сострадания, другое – когда ты наносишь его врагу, особенно если не можешь быть уверен, что месть не закралась в мотивацию этого поступка. Келсон получает куда более важный урок, чем просто узнает, как остановить сердце, когда убивает троих, оставшихся в живых.
Четыре года спустя он вновь вынужден столкнуться в магической дуэли со своим кузеном. За прошедшие годы молодой король получает как утонченность, так и некоторую непринужденность, самоуверенность, которая доставляет немало беспокойства его чуть более молодому оппоненту, несмотря на то, что Конал сам получил свои знания от члена Камберианского совета.
– Это бессмысленно, – пробормотал Келсон. – Заговаривай круг.
– Я? – прохрипел Конал.
– Да, ты. Ты начал все это. Я позволяю тебе начать и эту глупость. Или ты не знаешь, как?
Насмешка оказала свое воздействие. Задетое чувство собственного достоинства заставило выпрямиться его во весь рост. Сделав на негнущихся ногах несколько шагов назад, Конал без каких-либо приготовлений поднял руки над головой, шепотом накладывая заклятие. Позади него, на полу, окружив его, вспыхнул полукруг темно-красного огня, заставив придворных суетливо отпрянуть назад, прижимаясь к южной стене залы, те же, кто был за спиной Келсона, отступили в оконные проемы.
Испробовав преграду, воздвигнутую Копалом, Келсон с облегчением подумал, что для раскрытия ее смертельный исход не понадобится, закончив тем временем свою часть заклинания, он одним взмахом поднял руки над головой, изящно выгнув их в дугу. Вспыхнувшее позади него темно-красное пламя слилось с огнем, зажженным Копалом, заключив их обоих в красный круг.
– Теперь вновь твоя очередь, – опуская руки, сказал Келсон.
Беспечность, с которой король произнес эти слова, наводящая на мысль, что все, чтобы не предпринял Конал, тщетно, злила капризного принца, но он лишь снова поднял руки на уровень плеч, повернув ладони внутрь, к центру круга.
– Если ты ожидаешь услышать какой-нибудь банальный стишок, то ты ошибаешься, – сказал Конал. – Мой учитель не верит в это. Я торжественно заявляю, что все, что будет происходить внутри круга, не выйдет за его пределы, и никому, находящемуся вне его, не будет причинен вред, и он не может быть разъят до тех пор, пока один из нас не одержит не вызывающую сомнения победу над другим. Ты подразумеваешь это?
– Именно, – согласился Келсон, тоже вновь подняв руки. И с кивком Копала он начал, как и Конал, изливать энергию внутрь обшивки круга, едва осознавая, что огненные дуги, которые каждый возвел над своей головой заклинанием, поднимаются, чтобы образовать над ними свод. Когда все было закончено, казалось, будто они стоят под куполом из розоватого, слегка матового стекла. (В поисках святого Камбера.)
Таким образом, внешнее проявление защитного круга может варьироваться, однако сама по себе защитная функция остается непреложным его компонентом. Лишь раз мы были свидетелями магической дуэли, начатой без предварительного образования круга, когда взбешенный Синил сталкивается лицом к лицу с Хамфри Галларо, священником-михайлинцем, отравившим его первенца во время крещения. Камбер и его родня спешно стали поднимать защитные поля, которые не так эффективны, как защитный круг, но все же лучше, чем ничего, в случае опасности.
Они успели вовремя, так как последовавшие за этим слова заклинания, произнесенного Синилом, потрясли сам воздух, древние, вселяющие ужас слова отдавались эхом в сводах, балках и покрытых мозаикой панелях.
Заклинанием Синил заставил появившийся огонь окружить его – живое пламя, которое было не столько видимо, сколь чувствовалось, ощущалось теми, кто был снаружи. То был огонь, который можно было заметить лишь краешком глаза, и который исчезал, если смотреть на него в упор, однако от этого он не становился менее смертоносным, попади он в незащищенного… Михайлинец в свою очередь двинулся навстречу Синилу, окутанный золотой дымкой, остановившись лишь тогда, когда всего несколько метров искрящегося пространства разделяло их.
Воздух светился от напряжения, ясно различимые молнии сверкали в пространстве, отделявшем одного от другого, безрезультатно отскакивая от защитных полей. Воздух был колюч и едок, словно заряжен. Во все нарастающем потоке энергии свечи почти совсем оплыли. И он изливался с ревом вниз, отдаваясь эхом в стенах каменной палаты, сверкая вокруг голов двух соперников, словно беснующиеся уродливые нимбы. Еще большая волна задула все свечи, и мгновение ветер завывал почти в кромешной тьме.
Вой ветра становился тоном выше и выше до тех пор, пока зрители не смогли различить два голоса – невыразимые, мощные, злобно спорящие друг с другом в бездне, которая открылась силами, вызванными в смертельном бою. Давление нарастало, и наблюдатели старались защитить свои уши, глаза и разум от неслышимого, невидимого, непостижимого, обстреливающего их органы чувств отовсюду.
В конце концов михайлинец зашатался и испустил сдавленный отчаянный стон, его взгляд наконец прояснился, прося о пощаде, и он упал. Внезапно наступила тишина, и комната погрузилась во тьму. (Камбер Кулдский)
Столкновение между Синилом и Хамфри можно рассматривать как неформальную магическую дуэль, как и дуэль, в которой Синил нанес поражение Имру, и столкновение Джеханы с Чариссой. В соответствии с характером возникновения неформальных дуэлей, обычно возникающих под влиянием момента, один из противоборствующих, как правило, погибает. Мы с самого начала знаем, что если выиграет Синил, он не пощадит Хамфри. Однако Имр не позволил Синилу убить себя, предпочтя умереть по своей воле. Джехана остается живой лишь благодаря тому, что смертельный удар Чариссы был в самый последний момент отведен Морганом и Дунканом, благодаря вмешательству, которое было бы невозможным, если бы две женщины сражались по соответствующим правилам в заговоренном круге.
Относительно того, какими могут быть эти правила в магической дуэли, мы имеем лишь отрывочные сведения. Мы знаем, что спорящие заранее оговаривают, будет ли противоборство продолжаться до смертельного исхода. Мы знаем, что принявший вызов имеет право на первый удар в заклинаниях, испытывающих на прочность, которыми обычно начинается дуэль по правилам, и что от мужчины ожидают, что он уступит женщине, даже если он принимает вызов.
Камберианский совет в первые годы своего существования начинает сводить воедино правила магических дуэлей. Однако складывается впечатление, что эти правила начали упорядочивать еще до появления Камберианского совета, хотя именно он впоследствии действительно отшлифовывает все аспекты, касающиеся церемоний, и в конце концов позволяет форме перевесить содержание. Основываясь на тех скудных фактах, которыми мы располагаем на сегодняшний день, мы можем поставить вопрос, действительно ли варнариты начали процесс систематизации в то время, пока они все еще находились в Кериссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47