Камбер снова опустился на колени, поднял крышку и отложил в сторону. В сверкавшей чаше лежал хлеб причастия, точно такой совсем недавно он подавал Синилу. Камбер наугад вынул один из полудюжины кусочков и внимательно разглядел его.
Непосвященный назвал бы его простым куском хлеба. Мука и вода. и в этой простой пище было заключено самое великое таинство его религии, нечто, чего не мог постичь и чему не находил объяснения его мозг, но он верил воплощению в хлебе тела Христова всем сердцем и душой.
Плоть Господа защитила его сегодня ночью? Может, в самом деле так. Синил увел его за грань дозволенного, даже своим возвышенным сознанием не поняв, как близко трепетали крылья ангела смерти.
Или еще просто не, пришло время Камбера? Есть ли у Всевышнего, у Господа, что присутствует и в этом священном хлебе, зажатом в его руке, есть ли у Господа земная работа для него?
Камбер не надеялся получить ответы на свои вопросы этой ночью. Прочел горячую молитву и встряхнулся, словно сбрасывая думы. Потом накрыл дарохранительницу крышкой и вернул на привычное место, не забыв прибрать и коробочку со священными маслами.
Затем запер уже Остывшую кадильницу и серебряный кинжал Эвайн в шкафу у северной стены, туда же убрал и глиняную чашу. Прежде он поднес ее к алтарю и вынул из влажного пепла на дне гранатовое королевское кольцо. Тщательно обтерев его полой сутаны, Камбер надел кольцо на палец Синила, вложил меч в ножны и отнес его вместе с лекарской сумкой Риса в королевскую спальню. Оружие повесил в изголовье постели, а сумку бросил на ковер возле кровати. Наконец он вернулся за Синилом.
Подняв его, подивился легкости-тело было почти невесомо, как паутина или пух. Опустив Синила на кровать, он заботливо прикрыл его до пояса и сложил руки крестом на груди. Покончив с этим, Камбер устало подошел к двери, взялся за запертый засов и прижался лбом к холодной и гладкой дубовой двери.
Джебедия снаружи уловил его присутствие и ожидал самого худшего. Он проскользнул в едва приоткрывшуюся дверь и поглядел на Камбера.
— Он умер, — беззвучно вымолвил Джебедия и прочел подтверждение своим словам на усталом лице Камбера.
— Да, его миссия завершена, и он обрел покой, — ответил Камбер тихо.
Джебедия перекрестился мгновенно потяжелевшей рукой.
— Да упокой, Господь, его душу. Я надеялся, что вы с Рисом ошибаетесь, и у него осталось еще немного времени.
— Мы все надеялись. Только бы его труды не пропали даром. Я не завидую нашей жизни в ближайшие годы.
— Да, — Джебедия тяжело вздохнул, печально свесив седую голову. — Полагаю, нам пора известить других регентов, — наконец произнес он, поднимая глаза, — Принцев привести немедленно или подождать до утра?
— Сейчас. И если Мердок или кто другой попытается отказаться, напомни, что ты пока еще глава геральдической палаты. — Он пожал плечами. — По крайней мере до первого заседания Регентского совета. А после него, подозреваю, многие наши останутся без работы.
— Не беспокойтесь, — горячо прошептал Джебедия, обняв Камбера за плечи, в то время как его мозг повторял: не беспокойся, Камбер. — Я попридержу наших друзей регентов по крайней мере некоторое время. А пока я здесь, надо ли чем-нибудь помочь?
Камберу не было нужды отвечать словами. Устало улыбнувшись, он окунулся в волну живительных сил, которыми от души делился его друг. Наконец он глубоко вздохнул и взял руки Джебедия в свои.
—Да, Джеб. Для тебя тоже найдется работа. Откладывать больше нельзя.
Кивнув в ответ, Джебедия направился к винтовой лестнице. Когда он вышел, Камбер закрыл дверь и вернулся в часовню. Прежде чем вернуться к размышлениям над тем, чему он стал свидетелем этой ночью, ему предстоит еще многое сделать.
* * *
В другом крыле замка трое усталых дерини с принцами Халдейнами на руках стояли в конце узкого холодного коридора. Один из них через потайной глазок заглянул в детскую. Полный покой. Даже напрягая все способности дерини, они не обнаружили ни одного признака бодрствования.
Открыв доступ в стенной шкаф при помощи специального механизма, Рис через плечо обернулся к жене и шурину.
— Все тихо, но двигаться будем быстро и бесшумно. Прежде чем уйти, надо позаботиться о трех слугах и Тависе.
Рис потушил маленький зеленый фонарь, освещавший до этого их путь, и открыл дверцу шкафа, маскировавшую выход в коридор, Они вошли и направились к пустым постелям под легкое посапывание одного из слуг.
— Поспи еще немного, маленький король, — шепнул Рис, укладывая Элроя в постель, и пригладил его темные волосы.
Мальчик заплакал во сне и повернулся на бок, а Рис плотно закутал его в мех. Пока Эвайн и Йорам укладывали двух других принцев и проверяли невинность их теперешних воспоминаний о событиях нынешней ночи, Рис переходил от одного слуги к другому, касаясь их и корректируя их память.
Возле Тависа О'Нейлла он задержался чуть дольше, проверив все с большей тщательностью, — Тавис был не ребенок и не просто человек. Рис в последний раз оглядел комнату, убедился, что все в порядке, а затем быстро подошел к наружной двери, напрягая все свои возможности на поиск опасности извне.
Путь был свободен, и Рис жестом и поцелуем отправил Эвайн в ее комнаты и отворил дверь. Когда он вышел из спальни, Йорам уже ждал в коридоре, увидев, что дверь вновь аккуратно закрыта, шурин зажег фонарь. Более не задерживаясь, они двинулись к апартаментам Синила.
Рис и Йорам обнаружили, что часовня вновь приняла свой обычный вид. Камбер стоял на коленях над телом Синила, распростертым на огромной кровати. На Камбере был богато расшитый короткий плащ из темно-красного бархата. По всей спальне горели свечи, в камине потрескивал огонь.
— Все сделано, — тихо заверил Рис и встал по другую сторону кровати, глядя на Камбера. — О сегодняшней ночи они ничего не вспомнят, а нетвердость в ногах объяснится внезапным горем и поздним часом. Ты послал Джебедия?
Камбер кивнул.
— Скоро он приведет их всех. И да поможет нам Бог, Рис. Испытания только начинаются. Надеюсь, мы правильно поступили, позволив ему передать магические способности детям.
— Я тоже на это надеюсь, — прошептал Йорам.
* * *
Прежде чем все собрались, прошло около четверти часа, хотя казалось, будто время тянется вдвое медленнее. Трое мужчин стояли на коленях, каждый наедине со своими мыслями, когда ночную тишину нарушил все возрастающий шум. Сначала в большом холле внизу послышались приглушенные шаги, потом раздался стук копыт в замковом дворе, Ударили кафедральные колокола за стенами замка.
Первым явился бывший слуга Синила Сорл, недавно посвященный в рыцари, за ним-духовник короля из людей, отец Альфред. Обиженный, что его не позвали раньше, он опустился на колени и стал читать молитвы по усопшему.
Внизу, у винтовой лестницы, собралась замковая челядь, получившая повод к множеству новых страхов, сплетен и слухов и жаждущая поглазеть на появление нового короля. Прежде чем гофмейстер, как было предписано ритуалом, трижды постучал в закрытую дверь, шум среди челяди известил собравшихся в спальне о приближении нового владыки Гвинедда.
— Лорды регенты с Его Высочеством наследным принцем Элроем и Их Высочествами принцами Джаваном и Рисом Майклом. Дорогу принцам. — Голос гофмейстера прорезал холод наступающего утра.
Мердок с лукавым и почти хищным лицом возглавлял процессию, его рука покровительственно лежала на плече ссутулившегося, сонного Элроя. Мальчик, казалось, был только удивлен, хлопал глазами и зевал.
По другую руку принца Рун Хортнесский, облаченный в длинную мантию из шерсти и меха, всегда такой уравновешенный и безразличный, с трудом сохранял спокойствие. Граф Таммарон, самый старший после Камбера регент, огромной невыразительной тенью следовал за Руном, возвышаясь над ним на целую голову.
Тучный епископ Хуберт, четвертый регент, кружил позади Элроя, его голубые глаза и обрамленное светлыми волосами ангелоподобное лицо скрывали лицемерную душу под красной сутаной духовной особы. Предупредительно внимательный к детским капризам и чудачествам, Хуберт сумел расположить к себе принцев. Пожалуй, они любили его больше, чем остальных регентов, и это было крупной неудачей-Хуберт МакИннис вовсе не был тем прекрасным человеком, каким умел казаться.
Джебедия замыкал процессию, он шел, обнимая двух других мальчиков за плечи. Яркие глаза принца Риса Майкла с любопытством разглядывали окружающих, недавнее испытание не оставило на нем своих следов, но лицо Джавана было заплаканным, он с угрюмым видом цеплялся за руку бледного и обескураженного Тависа О'Нейлла.
Когда Камбер выступил вперед, чтобы приветствовать нового короля, Рис послал ему сообщение о том, как он вынужден, был поступить с Тависом. Камбера занимала сейчас одна, самая главная задача-провозглашение нового короля, Он не позволит регентам сразу же захватить власть.
Процессия вступила в комнату, а слуги стеснились у входа снаружи. Камбер шагнул к Элрою и опустился на колени.
— Король умер. Да здравствует король Элрой! — провозгласил он.
— Да здравствует король Элрой! — отозвались Рис, Йорам, Джебедия, так же опускаясь на колени.
Регенты последовали их примеру с некоторым опозданием. Элрой замер, потом стал оглядывать спальню. Когда он наконец заставил себя посмотреть на неподвижное тело, которое раньше было его отцом, нижняя губа задрожала. Его глаза встретили взгляд Камбера. Епископ поднялся и поклонился, затем, взяв маленькую холодную руку мальчика и согревая ее своими руками, повел наследника к высокой кровати.
— Ваша милость, мне очень тяжело сообщать вам о том, что ваш возлюбленный отец с миром почил. Перед смертью он получил последнее причастие. Но до этого на пороге смерти он просил, чтобы вы приняли его дар-дар, который, как венец и трон, достается вам по праву рождения.
Мальчик раскрыл рот, но прежде чем он вымолвил хотя бы слово, Камбер заставил его сделать последние шаги к постели. Склонившись над телом, он снял огненное кольцо с пальца Синила, взял принца за левую руку и надел кольцо. Разумеется, кольцо было велико, но когда оно скользнуло на свое новое место, мальчик задрожал, хотя никак не мог догадываться о могучих силах и своей власти над ними, Заключенными, в огненном кольце.
— Это подарок моего отца? — робко спросил Элрой, смущенно любуясь сверканием камней. Он не знал, что блеску им добавила его собственная кровь.
— Да, это дар вашего отца, мой принц, — сказал Камбер. — Я знаю, оно велико вам, — продолжал он, снял кольцо и Вложил в руку Элроя. Магический перстень оказывал свое Действие, по крайней мере, на этого юного Халдейна. — Но вы вырастете, или, если хотите, его размер можно уменьшить. Думаю, ваш отец хотел сделать свой дар одним из державных символов Гвинедда. Чтобы и ваш сын надел его в день своей коронации.
Элрой робко улыбнулся и сжал кольцо в руке.
— Мне бы хотелось этого, — пробормотал он. Его лицо стало более серьезным. — Вы думаете, епископ Каллен, что у меня будет сын?
— Конечно же, будет, — начал было Камбер, но был прерван Мердоком, который подошел к мальчику, взял за руку и почти отдернул от Камбера.
— Для праздных разговоров время найдется позже, епископ Каллен. Сейчас поздно; и принцам нужно отдохнуть.
— Разумеется, милорд, — ответил Камбер с легким поклоном. — Я просто подумал, что подарок отца утешит Его Высочество. Не очень-то легко мальчиком лишиться отца.
— Их отец считал, что Регентский совет будет решать, что лучше для мальчиков, а не один человек, — сказал Мердок, смягчив тон. — Запомните это, пожалуйста. Он легонько подтолкнул растерявшегося Элроя к Руну, который решительно положил руки на плечи принца.
— Далее, — продолжил Мердок, — довожу до вашего сведения, что первое заседание Регентского совета состоится завтра. О точном времени и месте вам сообщат позже. Я бы посоветовал вам хорошенько обдумать ту роль, которую вы хотите играть в новой администрации. Я уверен, что вы останетесь верны закону и. обычаю, как делали это до сих пор.
— Моя единственная цель-служить короне, — ответил Камбер спокойно, хотя никак не мог, понять, почему Мердок вдруг заговорил об этом. В глубине души шевельнулось беспокойство.
На сухощавом лице графа возникло некое подобие улыбки.
— Вот и прекрасно. В таком случае мы поладим. Спокойной ночи, епископ.
Повернувшись на каблуках, он вывел процессию из комнаты. Те, кто остался в спальне, обменялись невеселыми взглядами и тоже направились к дверям-Джебедия велел замковой челяди расходиться и вспомнить о своих обязанностях; Йорам и Рис стояли в коридоре. Сорл исчез в соседней туалетной комнате, готовясь отдать последний долг умершему хозяину, и даже отец Альфред прервал на минуту свою литанию по усопшему, чтобы оставить епископа наедине с мертвым королем.
Печальный Камбер подошел к изголовью кровати, посмотрел на знакомое лицо и положил руку на холодные, скрещенные на остывшей груди руки Синила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73