Вы, без сомнения, понимаете, что при организации работы нашего вычислительного центра одной из наибольших сложностей было создание правил, обеспечивающих конфиденциальность хранящихся в информационном банке данных. Для меня невозможно предоставить вам карт-бланш для пользования компьютером. Фактически, такого рода исследования в действительности... должен вам сказать... хм-м... гораздо выше того уровня, на котором находятся студенты медицинской школы. Я думаю, будет в интересах всех, включая и вас, если вы ограничите свои исследования более фундаментальными областями. Я уверен, что я мог бы предоставить вам место в нашей лаборатории патофизиологии печени, если это вас заинтересует.
Сьюзен так привыкла к академическому поощрению инициативы, что отрицательный ответ доктора Нельсона застал ее совершенно врасплох. Он не только не воодушевился, но и совершенно очевидно старался отговорить Сьюзен от ее проекта.
Сьюзен поколебалась, затем встала:
- Благодарю вас за предложение. Но я уже так увлеклась этим исследованием, что, думаю, буду продолжать его еще некоторое время.
- Делайте, что вам нравится, мисс Уилер. Но, сожалею, я ничем не могу вам помочь.
- Благодарю вас за потраченное время, - сказала Сьюзен, протягивая руку к распечатке.
- Боюсь, эта информация больше не может находиться в вашем распоряжении, - доктор Нельсон положил руку поверх распечатки Сьюзен.
Протянутая рука Сьюзен замерла на мгновение. Еще раз доктор Нельсон застал ее врасплох неожиданной реакцией. Это казалось абсурдом, но он имел наглость конфисковать материалы, которые она добыла.
Сьюзен не сказала ни слова и даже старалась не смотреть на доктора Нельсона. Она сложила свои вещи и вышла. Доктор Нельсон сразу же схватил телефонную трубку и стал набирать номер.
Вторник, 24 февраля
10 часов 48 минут
В кабинете доктора Гарриса был встроенный книжный шкаф, заполненный новейшими книгами по анестезиологии, часть из которых была еще в виде типографских гранок, присланных для редактирования. Сьюзен это было очень интересно, и ее глаза пробегали по названиям книг. Она выбрала одну и переписала название и автора. Затем она просмотрела несколько общих руководств, которых не было в библиотеке. Ее глаза наткнулись на еще одну интересную книгу: "Кома. Патофизиологические основы клинического состояния". Она вытащила этот том и перелистала его, запоминая названия глав. Ей очень хотелось бы прочесть эту книгу.
Дверь в комнату отворилась, и Сьюзен столкнулась лицом к лицу с доктором Гаррисом. Она тут же почувствовала презрение во взгляде Гарриса, обращенном на нее без малейшего признака узнавания или дружелюбности. Собственно, ждать Гарриса в его кабинете не было идеей Сьюзен, это было прямым указанием его секретаря, которая назначила Сьюзен время для встречи. Сейчас Сьюзен ощущала себя неловко, словно она бесцеремонно влезла в личное святилище доктора Гарриса. Тот факт, что у нее в руках была одна из книг Гарриса, только усугублял это чувство.
- Извольте поставить книгу туда, откуда ее взяли, - сказал доктор Гаррис, повернувшись, чтобы закрыть дверь.
Его речь была медленной и преувеличенно отчетливой, как если бы он говорил с ребенком. Он снял свой белый халат и повесил его на вешалку за дверью. Не говоря ни слова, он направился к своему столу, сел, открыл объемистый гроссбух и что-то записал. Он вел себя так, словно Сьюзен не было в комнате.
Сьюзен закрыла книгу и поставила ее на полку. Затем она вернулась к стулу, где она начинала ждать Гарриса тридцать минут назад.
Единственное окно в кабинете располагалось прямо за спиной Гарриса, и дневной свет, смешиваясь с льющимся с потолка светом от люминесцентной лампы, придавал его облику странное мерцающее качество. Сьюзен пришлось прищуриться, так как свет резал ей глаза.
Мягкий красно-бурый цвет рук Гарриса оттенялся золотыми часами на его левом запястье. Его кисти были массивны, а пальцы - неожиданно тонкие. Невзирая на время года и температуру, доктор Гаррис был одет в голубую рубашку с короткими рукавами. Через несколько минут он закончил с гроссбухом, закрыл его и вызвал секретаря, чтобы тот забрал журнал. Только после этого он повернулся и соизволил заметить существование Сьюзен.
- Мисс Уилер, я очень удивлен, увидев вас в моем кабинете, - доктор Гаррис медленно откинулся на спинку кресла.
Казалось, что ему трудно смотреть прямо на Сьюзен. Из-за освещения Сьюзен не могла хорошо видеть выражение его лица. Его тон был холоден. Затем последовало молчание.
- Я бы хотела извиниться, - начала Сьюзен, - за мою очевидную дерзость вчера в послеоперационной. Как вы, возможно, знаете, это мой первый клинический цикл, и я не привыкла к больничной обстановке и к послеоперационной. К тому же вчера со мной произошло странное совпадение. Примерно за два часа до нашей встречи я разговаривала некоторое время именно с этим пациентом, ради которого вы пришли в послеоперационную. Я ставила ему капельницу перед операцией.
Сьюзен остановилась, надеясь уловить хоть какие-то признаки сочувствия со стороны безликой фигуры напротив. Но их не было, Гаррис не пошевелился. Сьюзен продолжила:
- На самом деле мой разговор с пациентом не ограничился чисто профессиональными вопросами, в действительности, мы договорились встретиться позже, после того, как его выпишут из больницы.
Сьюзен снова сделала паузу, но доктор Гаррис хранил молчание.
- Я говорю вам это, чтобы извиниться и объяснить мое поведение в послеоперационной. Необходимо сказать, что, столкнувшись с тем, что случилось с этим больным, я была совершенно потрясена.
- Чего еще можно ждать от женщины, - снисходительно заметил Гаррис.
- Извините? - Сьюзен услышала его комментарий, но не была уверена, что расслышала правильно.
- Я сказал, что вы вели себя по-женски.
Сьюзен почувствовала, что краснеет.
- Я не уверена, как понимать ваши слова.
- Понимайте, как есть.
Снова повисла неловкая пауза. Затем Сьюзен беспокойно задвигалась, потом заговорила:
- Если вы считаете, что я так вела себя только потому, что я женщина, то я должна возразить. Эмоциональная реакция при таких обстоятельствах естественна со стороны любого человеческого существа. Я признаю тот факт, что не была сверхпрофессионалом при первой своей встрече с пациентом но я думаю, что если бы роли поменялись, то есть, если бы я была пациенткой, а пациент был бы врачом, то произошло бы то же самое. Я не уверена, что чувствительность к уязвимости человека - это слабость, свойственная только студенткам-медикам, особенно если она провоцируется коллегами-мужчинами и медсестрами. Но я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать это. Я пришла, чтобы извиниться за мою дерзость по отношению к вам, и все. Я не собираюсь извиняться за то, что я женщина.
Сьюзен вновь остановилась, ожидая какой-либо реакции. Но ничего не произошло. Она почувствовала, как раздражение охватило ее.
- Если вас так беспокоит, что я женщина, то это ваши проблемы, - сказала она выразительно.
Сьюзен встала. Глядя вниз, она посмотрела на лицо Гарриса, его прищуренные глаза, полные щеки и широкий подбородок. Свет, играющий в его волосах, делал их похожими на серебряную филигрань.
- Я вижу, все это напрасно. Извините, что пришла. До свидания, доктор Гаррис.
Сьюзен повернулась и открыла дверь в коридор.
- Зачем вы приходили? - спросил Гаррис ей вслед.
Открыв дверь и смотря в коридор, Сьюзен обдумывала вопрос Гарриса. Раздумывая, уйти или вернуться, она в итоге развернулась и снова оказалась лицом к лицу с заведующим анестезиологией.
- Я думаю, что я попросила прощения, и давайте не будем поминать старое. У меня была надежда, что вы могли бы оказать мне некоторую помощь.
- В какой области? - сказал Гаррис, его голос только усиливал его отчужденность.
Сьюзен снова поколебалась, но затем закрыла дверь. Она подошла к стулу, на котором раньше сидела, но не села. Она посмотрела в глаза Гаррису и решила, что ничего не потеряет, если скажет ему, зачем приходила на самом деле, несмотря на его холодность.
- Так как вы сказали, что за последний год было шесть случаев пролонгированной комы после анестезии, я решила заняться этой проблемой как потенциальной темой для моей курсовой работы на третьем курсе. Я обнаружила, что вы были совершенно правы. Действительно, за последний год было шесть случаев комы после анестезии. Но кроме этого было также пять случаев необъяснимой комы у пациентов терапевтических отделений в течение этого же года. Вчера были две смерти, по-видимому, из-за остановки дыхания. В анамнезе пациентов ничего не указывало на то, что такое могло произойти. Они поступили в больницу с заболеваниями, не связанными с центральной нервной системой: у одного была небольшая операция на ноге по поводу тромбофлебита, у другого был паралич Белла. В остальном оба они были в принципе здоровыми людьми, правда, у одного из них была глаукома. Никакой причины остановки дыхания обнаружено не было, и я чувствую, что эти случаи, возможно, связаны с другими случаями комы. Другими словами, я думаю, что эти двенадцать случаев представляют собой проявления одной и той же проблемы. И если Бермана придется отнести к этой группе, тогда получится, что тринадцать человек пострадали от явления, которому нет объяснения. Но, возможно, хуже всего то, что есть тенденция к увеличению встречаемости комы, особенно после анестезии. Интервалы между такими случаями становятся все меньше и меньше. Короче, я решила попытаться разобраться в этой проблеме. Для того, чтобы продолжить свои исследования, мне необходима помощь от такого человека, как вы. Мне нужно разрешение, чтобы получить доступ к банку данных и посмотреть, сколько таких случаев сможет найти компьютер, если его запрос сформулировать прямо.
Гаррис наклонился вперед и медленно положил руки на стол.
- Так в терапевтических отделениях тоже есть такая проблема? - тихо проговорил он. - Джерри Нельсон об этом не упоминал. - Взглянув на Сьюзен, он заговорил громче. - Мисс Уилер, вы пытаетесь плавать в бурных водах. Очень неожиданно слышать, что кто-то, имеющий знания только по базовым дисциплинам, только что приобретенным в медицинской школе, питает такой интерес к клиническим исследованиям. Но это неподходящий предмет для вас. Для этого есть много причин. Прежде всего, проблема комы значительно сложнее, чем, может быть, представляется вам. Под это понятие подогнаны, как в мусорную корзину свалены, простые описания. И считать, что все случаи комы связаны между собой только потому, что неизвестна их причина, по меньшей мере, абсурд. Мисс Уилер, я советую вам выбрать для своей курсовой работы более специфический и менее спекулятивный предмет. А что касается помощи вам, я должен сказать, что у меня нет для этого времени. И позвольте мне посоветовать вам заняться чем-нибудь более доступным. Я не скрываю, что не являюсь сторонником женщин в медицине. - Гаррис наставил палец на Сьюзен, словно пушку. - Они относятся к этому, как к игре, они только выпендриваются друг перед другом. Для них это причуда. И к тому же они на все неизбежно реагируют невозможно эмоциональным образом...
- Доктор Гаррис, хватит нести чепуху, - вдруг прервала его Сьюзен, приподняв стул за спинку на несколько сантиметров и выпустив его. Она была в ярости. - Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать подобную бессмыслицу. В действительности, люди, подобные вам, неспособны отреагировать на новые веяния в медицине.
Гаррис так стукнул рукой по крышке стола, что бумаги и карандаши подпрыгнули. Он одним прыжком выскочил из-за стола, так что Сьюзен отшатнулась. Его лицо замерло в нескольких сантиметрах от лица Сьюзен. Она замерла перед неожиданной злобой, которую сама же вызвала.
- Мисс Уилер, вы не понимаете, где находитесь, - прошипел Гаррис, с величайшим усилием держа себя в руках. - Вы не мессия, который чудесным образом избавит нас от проблем, которыми и так занимаются лучшие умы нашей больницы. Я рассматриваю вас, как чрезвычайно деструктивный элемент, и я вам обещаю следующее - вы вылетите из больницы через двадцать четыре часа. А теперь покиньте мой кабинет.
Сьюзен попятилась, боясь повернуться незащищенной спиной к человеку, который, как казалось, взорвался от ненависти. Она открыла дверь и выскочила в коридор, чувствуя, как слезы страха и злости наворачиваются на глаза.
Гаррис захлопнул пинком дверь за ней и схватил телефонную трубку. Он вызвал секретаря, чтобы тот соединил его без задержки с главным администратором больницы.
Вторник, 24 февраля
11 часов 00 минут
Сьюзен медленно шла по коридору, старательно избегая вопросительных взглядов идущих навстречу людей. Она боялась, что на ее лице, как в открытой книге, можно прочитать переполнявшие ее эмоции. Обычно, когда она плакала или была готова расплакаться, ее щеки и веки становились ярко-красными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Сьюзен так привыкла к академическому поощрению инициативы, что отрицательный ответ доктора Нельсона застал ее совершенно врасплох. Он не только не воодушевился, но и совершенно очевидно старался отговорить Сьюзен от ее проекта.
Сьюзен поколебалась, затем встала:
- Благодарю вас за предложение. Но я уже так увлеклась этим исследованием, что, думаю, буду продолжать его еще некоторое время.
- Делайте, что вам нравится, мисс Уилер. Но, сожалею, я ничем не могу вам помочь.
- Благодарю вас за потраченное время, - сказала Сьюзен, протягивая руку к распечатке.
- Боюсь, эта информация больше не может находиться в вашем распоряжении, - доктор Нельсон положил руку поверх распечатки Сьюзен.
Протянутая рука Сьюзен замерла на мгновение. Еще раз доктор Нельсон застал ее врасплох неожиданной реакцией. Это казалось абсурдом, но он имел наглость конфисковать материалы, которые она добыла.
Сьюзен не сказала ни слова и даже старалась не смотреть на доктора Нельсона. Она сложила свои вещи и вышла. Доктор Нельсон сразу же схватил телефонную трубку и стал набирать номер.
Вторник, 24 февраля
10 часов 48 минут
В кабинете доктора Гарриса был встроенный книжный шкаф, заполненный новейшими книгами по анестезиологии, часть из которых была еще в виде типографских гранок, присланных для редактирования. Сьюзен это было очень интересно, и ее глаза пробегали по названиям книг. Она выбрала одну и переписала название и автора. Затем она просмотрела несколько общих руководств, которых не было в библиотеке. Ее глаза наткнулись на еще одну интересную книгу: "Кома. Патофизиологические основы клинического состояния". Она вытащила этот том и перелистала его, запоминая названия глав. Ей очень хотелось бы прочесть эту книгу.
Дверь в комнату отворилась, и Сьюзен столкнулась лицом к лицу с доктором Гаррисом. Она тут же почувствовала презрение во взгляде Гарриса, обращенном на нее без малейшего признака узнавания или дружелюбности. Собственно, ждать Гарриса в его кабинете не было идеей Сьюзен, это было прямым указанием его секретаря, которая назначила Сьюзен время для встречи. Сейчас Сьюзен ощущала себя неловко, словно она бесцеремонно влезла в личное святилище доктора Гарриса. Тот факт, что у нее в руках была одна из книг Гарриса, только усугублял это чувство.
- Извольте поставить книгу туда, откуда ее взяли, - сказал доктор Гаррис, повернувшись, чтобы закрыть дверь.
Его речь была медленной и преувеличенно отчетливой, как если бы он говорил с ребенком. Он снял свой белый халат и повесил его на вешалку за дверью. Не говоря ни слова, он направился к своему столу, сел, открыл объемистый гроссбух и что-то записал. Он вел себя так, словно Сьюзен не было в комнате.
Сьюзен закрыла книгу и поставила ее на полку. Затем она вернулась к стулу, где она начинала ждать Гарриса тридцать минут назад.
Единственное окно в кабинете располагалось прямо за спиной Гарриса, и дневной свет, смешиваясь с льющимся с потолка светом от люминесцентной лампы, придавал его облику странное мерцающее качество. Сьюзен пришлось прищуриться, так как свет резал ей глаза.
Мягкий красно-бурый цвет рук Гарриса оттенялся золотыми часами на его левом запястье. Его кисти были массивны, а пальцы - неожиданно тонкие. Невзирая на время года и температуру, доктор Гаррис был одет в голубую рубашку с короткими рукавами. Через несколько минут он закончил с гроссбухом, закрыл его и вызвал секретаря, чтобы тот забрал журнал. Только после этого он повернулся и соизволил заметить существование Сьюзен.
- Мисс Уилер, я очень удивлен, увидев вас в моем кабинете, - доктор Гаррис медленно откинулся на спинку кресла.
Казалось, что ему трудно смотреть прямо на Сьюзен. Из-за освещения Сьюзен не могла хорошо видеть выражение его лица. Его тон был холоден. Затем последовало молчание.
- Я бы хотела извиниться, - начала Сьюзен, - за мою очевидную дерзость вчера в послеоперационной. Как вы, возможно, знаете, это мой первый клинический цикл, и я не привыкла к больничной обстановке и к послеоперационной. К тому же вчера со мной произошло странное совпадение. Примерно за два часа до нашей встречи я разговаривала некоторое время именно с этим пациентом, ради которого вы пришли в послеоперационную. Я ставила ему капельницу перед операцией.
Сьюзен остановилась, надеясь уловить хоть какие-то признаки сочувствия со стороны безликой фигуры напротив. Но их не было, Гаррис не пошевелился. Сьюзен продолжила:
- На самом деле мой разговор с пациентом не ограничился чисто профессиональными вопросами, в действительности, мы договорились встретиться позже, после того, как его выпишут из больницы.
Сьюзен снова сделала паузу, но доктор Гаррис хранил молчание.
- Я говорю вам это, чтобы извиниться и объяснить мое поведение в послеоперационной. Необходимо сказать, что, столкнувшись с тем, что случилось с этим больным, я была совершенно потрясена.
- Чего еще можно ждать от женщины, - снисходительно заметил Гаррис.
- Извините? - Сьюзен услышала его комментарий, но не была уверена, что расслышала правильно.
- Я сказал, что вы вели себя по-женски.
Сьюзен почувствовала, что краснеет.
- Я не уверена, как понимать ваши слова.
- Понимайте, как есть.
Снова повисла неловкая пауза. Затем Сьюзен беспокойно задвигалась, потом заговорила:
- Если вы считаете, что я так вела себя только потому, что я женщина, то я должна возразить. Эмоциональная реакция при таких обстоятельствах естественна со стороны любого человеческого существа. Я признаю тот факт, что не была сверхпрофессионалом при первой своей встрече с пациентом но я думаю, что если бы роли поменялись, то есть, если бы я была пациенткой, а пациент был бы врачом, то произошло бы то же самое. Я не уверена, что чувствительность к уязвимости человека - это слабость, свойственная только студенткам-медикам, особенно если она провоцируется коллегами-мужчинами и медсестрами. Но я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать это. Я пришла, чтобы извиниться за мою дерзость по отношению к вам, и все. Я не собираюсь извиняться за то, что я женщина.
Сьюзен вновь остановилась, ожидая какой-либо реакции. Но ничего не произошло. Она почувствовала, как раздражение охватило ее.
- Если вас так беспокоит, что я женщина, то это ваши проблемы, - сказала она выразительно.
Сьюзен встала. Глядя вниз, она посмотрела на лицо Гарриса, его прищуренные глаза, полные щеки и широкий подбородок. Свет, играющий в его волосах, делал их похожими на серебряную филигрань.
- Я вижу, все это напрасно. Извините, что пришла. До свидания, доктор Гаррис.
Сьюзен повернулась и открыла дверь в коридор.
- Зачем вы приходили? - спросил Гаррис ей вслед.
Открыв дверь и смотря в коридор, Сьюзен обдумывала вопрос Гарриса. Раздумывая, уйти или вернуться, она в итоге развернулась и снова оказалась лицом к лицу с заведующим анестезиологией.
- Я думаю, что я попросила прощения, и давайте не будем поминать старое. У меня была надежда, что вы могли бы оказать мне некоторую помощь.
- В какой области? - сказал Гаррис, его голос только усиливал его отчужденность.
Сьюзен снова поколебалась, но затем закрыла дверь. Она подошла к стулу, на котором раньше сидела, но не села. Она посмотрела в глаза Гаррису и решила, что ничего не потеряет, если скажет ему, зачем приходила на самом деле, несмотря на его холодность.
- Так как вы сказали, что за последний год было шесть случаев пролонгированной комы после анестезии, я решила заняться этой проблемой как потенциальной темой для моей курсовой работы на третьем курсе. Я обнаружила, что вы были совершенно правы. Действительно, за последний год было шесть случаев комы после анестезии. Но кроме этого было также пять случаев необъяснимой комы у пациентов терапевтических отделений в течение этого же года. Вчера были две смерти, по-видимому, из-за остановки дыхания. В анамнезе пациентов ничего не указывало на то, что такое могло произойти. Они поступили в больницу с заболеваниями, не связанными с центральной нервной системой: у одного была небольшая операция на ноге по поводу тромбофлебита, у другого был паралич Белла. В остальном оба они были в принципе здоровыми людьми, правда, у одного из них была глаукома. Никакой причины остановки дыхания обнаружено не было, и я чувствую, что эти случаи, возможно, связаны с другими случаями комы. Другими словами, я думаю, что эти двенадцать случаев представляют собой проявления одной и той же проблемы. И если Бермана придется отнести к этой группе, тогда получится, что тринадцать человек пострадали от явления, которому нет объяснения. Но, возможно, хуже всего то, что есть тенденция к увеличению встречаемости комы, особенно после анестезии. Интервалы между такими случаями становятся все меньше и меньше. Короче, я решила попытаться разобраться в этой проблеме. Для того, чтобы продолжить свои исследования, мне необходима помощь от такого человека, как вы. Мне нужно разрешение, чтобы получить доступ к банку данных и посмотреть, сколько таких случаев сможет найти компьютер, если его запрос сформулировать прямо.
Гаррис наклонился вперед и медленно положил руки на стол.
- Так в терапевтических отделениях тоже есть такая проблема? - тихо проговорил он. - Джерри Нельсон об этом не упоминал. - Взглянув на Сьюзен, он заговорил громче. - Мисс Уилер, вы пытаетесь плавать в бурных водах. Очень неожиданно слышать, что кто-то, имеющий знания только по базовым дисциплинам, только что приобретенным в медицинской школе, питает такой интерес к клиническим исследованиям. Но это неподходящий предмет для вас. Для этого есть много причин. Прежде всего, проблема комы значительно сложнее, чем, может быть, представляется вам. Под это понятие подогнаны, как в мусорную корзину свалены, простые описания. И считать, что все случаи комы связаны между собой только потому, что неизвестна их причина, по меньшей мере, абсурд. Мисс Уилер, я советую вам выбрать для своей курсовой работы более специфический и менее спекулятивный предмет. А что касается помощи вам, я должен сказать, что у меня нет для этого времени. И позвольте мне посоветовать вам заняться чем-нибудь более доступным. Я не скрываю, что не являюсь сторонником женщин в медицине. - Гаррис наставил палец на Сьюзен, словно пушку. - Они относятся к этому, как к игре, они только выпендриваются друг перед другом. Для них это причуда. И к тому же они на все неизбежно реагируют невозможно эмоциональным образом...
- Доктор Гаррис, хватит нести чепуху, - вдруг прервала его Сьюзен, приподняв стул за спинку на несколько сантиметров и выпустив его. Она была в ярости. - Я пришла сюда не для того, чтобы выслушивать подобную бессмыслицу. В действительности, люди, подобные вам, неспособны отреагировать на новые веяния в медицине.
Гаррис так стукнул рукой по крышке стола, что бумаги и карандаши подпрыгнули. Он одним прыжком выскочил из-за стола, так что Сьюзен отшатнулась. Его лицо замерло в нескольких сантиметрах от лица Сьюзен. Она замерла перед неожиданной злобой, которую сама же вызвала.
- Мисс Уилер, вы не понимаете, где находитесь, - прошипел Гаррис, с величайшим усилием держа себя в руках. - Вы не мессия, который чудесным образом избавит нас от проблем, которыми и так занимаются лучшие умы нашей больницы. Я рассматриваю вас, как чрезвычайно деструктивный элемент, и я вам обещаю следующее - вы вылетите из больницы через двадцать четыре часа. А теперь покиньте мой кабинет.
Сьюзен попятилась, боясь повернуться незащищенной спиной к человеку, который, как казалось, взорвался от ненависти. Она открыла дверь и выскочила в коридор, чувствуя, как слезы страха и злости наворачиваются на глаза.
Гаррис захлопнул пинком дверь за ней и схватил телефонную трубку. Он вызвал секретаря, чтобы тот соединил его без задержки с главным администратором больницы.
Вторник, 24 февраля
11 часов 00 минут
Сьюзен медленно шла по коридору, старательно избегая вопросительных взглядов идущих навстречу людей. Она боялась, что на ее лице, как в открытой книге, можно прочитать переполнявшие ее эмоции. Обычно, когда она плакала или была готова расплакаться, ее щеки и веки становились ярко-красными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50