- Надеюсь, ты об этом не будешь писать?
- А что, могут грохнуть?
- Не будем углубляться. Ты все правильно понял. Но неправильно толкуешь. Почему непременно кагэбэшники? Что за презрительный тон!.. Почему не люди, которые хотят вернуть достоинство нации?
- Достоинство нации? Однако странно слышать это от человека, работающего в "Коммерсанте" на того самого олигарха, который сделал все, чтобы этого достоинства у нации не было.
- Давай и в этот вопрос не будем углубляться. А что касается захвата власти кагэбэшниками, то эту мечту на Лубянке лелеяли не с девяносто четвертого, а с пятьдесят третьего. Но в пятьдесят третьем Жуков помешал чекистам захватить власть. А в восьмидесятом - Олимпиада.
- Впервые об этом слышу.
- Ты не знал, что в семидесятых готовился кагэбэшный переворот? Ну ты, старик, совсем темный. А для чего, по-твоему, Андропов создал группу "А" в семьдесят четвертом? И не только её. Сеть таких групп. Просто группа "А" засветилась после штурма Вильнюсской телебашни, вот и стала как бы легальной.
- А мне Тургенев сказал, что группу "А" создали для того, чтобы защитить евреев на Олимпиаде.
Калмыков так расхохотался, что Берестову пришлось зажимать трубку.
- Вот об этом можешь написать! Это понравится всем. Даже Авекяну! Юмора он, конечно, не поймет, но сообразит, что этот факт для его газеты. Так вот, старик, в середине семидесятых были видны все признаки чекистского переворота. Создали секретные подразделения. В народе начали пропагандировать авторитет комитетчиков. Кликнули писателей, киношников! Приступили к съемкам суперфильма "Семнадцать мгновений весны". Наверняка Тихонова готовили на роль символа русской нации. Хотя, возможно, и Мордюкову - на Родину-мать. Но когда Андропов пришел к власти, русскому национальному возрождению помешало международное положение.
- Американцы, что ли?
- Они, собаки! На готовящийся в Союзе имперский национальный подъем они ответили противоракетной системой СОИ. Вот тут Россия впервые почувствовала, что в вооружении её обошли. Правда, временно. По всем признакам в секретных лабораториях у нас готовилось что-то покруче СОИ. Но почему-то запаздывало. Так что начинать русское национальное возрождение в восемьдесят третьем было рановато. Не на что было опираться. Ну а после того как Андропову помогли уйти в лучший мир, страна покатилась по наклонной. Пошла серия уступок Пентагону, которую назвали перестройкой. Собственно, задача Горбачева заключалась в том, чтобы пустой болтовней о демократии оттянуть время, пока наши военные заводы не разработают что-нибудь более мощное. Чтобы ухнуло так ухнуло! Но тут выскочил откуда-то Ельцин, который либо не понимал, что творится, либо прикидывался непонимающим. В результате мы имеем то, что имеем: теоретическую демократию и экономический хаос с финансовой властью евреев.
- Но военно-космическая власть, я надеюсь, ещё в руках кагэбэшников?
- Я тоже на это надеялся. Но когда в августе девяносто первого не удался кагэбэшный переворот, я сильно в этом засомневался. Если бы у комитетчиков было в руках что-то из новых разработок, они бы действовали поуверенней. А так у меня сложилось впечатление, что им совершенно не на что было опереться.
- А сейчас есть на что?
- А ты как думаешь? Посмотри, как уверенно ведет себя Путин в Европе. Снова эти имперские амбиции России. На что-то они должны опираться? Допускаю, что сегодня то, над чем двадцать лет корпели в секретных лабораториях военного комплекса, в России уже есть. Так что, старик, твоя фантазия на тему "России дан знак мирового господства", думаю, вызвала некоторый переполох в определенных кругах.
- Кто бы мог подумать? А все невежество и это идиотское стремление зацепить читателя, хоть чертом лысым. Так и грохнуть могут! Так ты полагаешь, сегодня у Путина реальная возможность отстранить от власти олигархов? Вернее, как он сам выразился, "всех равноудалить к чертовой матери", точнее, "замочить в сортире"?
Калмыков рассмеялся.
- Думаю, на этот раз у господ с Лубянки более реальные шансы возродить нацию, чем в восьмидесятом и девяносто первом. Возьми это на вооружение и не лезь в бутылку. До связи!
Берестов тяжело вздохнул и водворил трубку на место. Настроение почему-то испортилось. "Пойти разве что поболтать с Лилечкой, - подумал он. - Попросить полный текст предсмертного сообщения её почившего сожителя..." Однако столь блестящую мысль прервал новый телефонный звонок. Звонил Петров.
- Леонид, это вы? Наконец-то я к вам дозвонился. Целый день звоню. У вас все занято и занято. Вот что, Леонид! Меня сегодня ограбили!
- Как это? - выдохнул Берестов.
- Вышел утром в магазин за хлебом. Прихожу - кассет с лекциями Минаева нет! Причем в квартире никаких следов беспорядка. Дверь закрыта, замок не выломан.
- То есть открыли ключами?
- Либо ключами, либо отмычкой. Но если отмычкой, то открывал профессионал.
- А есть ещё у кого ключи от вашей квартиры?
- Ну, конечно, есть ещё у жены. Я как увидел, что кассеты исчезли, сразу же позвонил жене на работу. Она сказала, что на кой ляд они ей сдались. А больше ни у кого ключей нет. Вот, я вам говорил, не пишите в газете про меня. А вы написали. И про кассеты рассказали. И вот к чему это привело.
- Но ведь я не публиковал вашего адреса, - растерянно пробормотал Берестов, мучаясь тем, что действительно не нужно было писать про кассеты.
- Так адрес мой узнали через справочное бюро.
- Но это невозможно! Для этого нужно как минимум отчество и год рождения.
- Ничего невозможного нет! - горько произнес Петров. - Где мне теперь искать мои кассеты? Я на вас очень обиделся...
Он бросил трубку, а Берестов ещё долго держал свою в руках, слушая короткие гудки и глядя в пространство. Кому понадобились эти лекции: бывшим ученикам Минаева, соседям, прочитавшим статью, кагэбэшникам? А может, Колесникову, спецкору "Версии"? Берестов напряг мозги и вдруг вспомнил, что ему-то он как раз и сказал фамилию, имя и отчество обладателя кассет. Так что он вполне мог разыскать его адрес через справочное бюро.
Берестов тут же набрал номер "Версии" и попросил позвать Колесникова. Через минуту спецкор откликнулся.
- Это Берестов, - сказал журналист коротко. - Вчера вы мне обещали открыть бронированную дверь на чердак.
- Раз обещал, значит, открою! - ответил Вячеслав. - Подождите минутку.
Его голос и тон показались Берестову несколько растерянными. "Главное, с ним встретиться, - подумал Леонид, - а вывести его на чистую воду - дело техники". Вместо минуты прошло больше пяти. Леонид начал нервничать. Наконец трубка издала шелест и повеселевший голос Колесникова произнес:
- Леонид, вы меня слушаете? Встречаемся сегодня в шесть во дворе дома Климентьевой. О'кей?
- Заметано, - ответил журналист, и ужасная тоска охватила его.
"Каким дерьмом приходится заниматься и ради чего? Кому нужен весь этот бред?" Он поднялся и направился в отдел к Лилечке. Иванова сидела за столом, вперив свой синий взор в холодный экран компьютера. Заметив Берестова, она подняла голову и окунула его в свой магический океан синевы. Леонид присел на стол. Две сотрудницы недоуменно переглянулись и молча отправились в курилку.
- Ты вчера мне обещала показать предсмертное письмо твоего несостоявшегося мужа... - брякнул неожиданно Леонид.
Тон, каким это было произнесено, не понравился Лилечке. Она пристально посмотрела коллеге в глаза и ответила:
- Я раздумала.
- Понятно, - произнес Берестов, соображая, что несколько переборщил с иронией. Немного помолчал, затем спросил, сдвинув брови:
- Ты любила Климентьева?
Лилечка пожала плечами и принялась печатать.
- Но ты собиралась за него замуж?
Она растерянно повела глазами и ответила:
- Извините, мне сейчас материал сдавать...
- Хорошо! - миролюбиво произнес Берестов. - После сдачи материала мы что делаем?
- Пишем следующий материал.
- Но когда-то мы освободимся?
- Не раньше семи, - вздохнула она.
- Тогда в восемь я тебя жду у ресторана "Тибет". О'кей?
Она ничего не ответила. Но одарила Берестова весьма теплым взглядом. На душе стало легче. Берестов вернулся в отдел, сел за компьютер и вдруг пробормотал в сердцах без злобы:
- А пропади оно все пропадом!
34
В шесть они встретились с Колесниковым во дворе дома Климентьевой и без лишних слов вошли в подъезд. Молча поднялись на двенадцатый и, когда уткнулись в железную решетку, перекрывающую путь на техэтаж, Берестов вопросительно посмотрел на спецкора "Вестей". Тот улыбнулся и вытащил из кармана связку ключей. Быстро, в три приема, он подобрал ключ к висячему замку, и решетка со ржавым скрежетом распахнулась. Они зашагали по пыльным ступеням к бронированной двери.
- Да у вас все повадки медвежатника, - произнес Берестов.
Вячеслав усмехнулся и принялся подбирать ключи к чердачной двери, на которой было два внутренних замка и один висячий. С висячим и гаражным Колесников разделался в одну минуту. С английским пришлось повозиться. Перепробовав все ключи, Колесников достал из кармана перочинный нож и, вставив его в скважину, сделал пол-оборота. Замок щелкнул. Колесников подмигнул коллеге, и они поддели дверь плечом.
То, что предстало их взору, заставило в недоумении застыть на пороге. Посередине довольно просторной, оклеенной цветными обоями комнаты стояла огромная двуспальная кровать. По бокам пара кресел, а у стены миниатюрный журнальный столик с четырьмя пустыми бутылками из-под ликера. В высокий цинковый потолок было вмонтировано большое квадратное зеркало. На стене у изголовья кровати висела чеканка с обнаженной женщиной, нюхающей цветок.
- Теперь я понял, зачем здесь расширяли дверь, - сказал Берестов. Чтобы впереть кровать.
- Это и я понял, - отозвался Колесников. - Весь вопрос: зачем?
Друзья, обменявшись удивленными взглядами, наконец переступили порог каптерки. Они осмотрели кровать, подняв матрац, перевернули кресла, двинули столик, сняли со стены чеканку и одновременно пожали плечами. После чего стали пристально всматриваться в зеркало на потолке.
- У кого бы спросить стремянку, - пробормотал Колесников. - А впрочем, зеркало как зеркало... Как вы думаете, что все это значит?
- Это значит, что мы опоздали, - угрюмо ответил Берестов.
- Вы полагаете? - поднял брови Вячеслав.
- Полагаю, что из нас двоих опоздал кто-то один.
- Что вы имеете в виду? - не понял Колесников.
- Что у вас было больше возможностей, чем у меня, вывезти отсюда аппарат.
Вячеслав рассмеялся таким безобидным смехом, что Берестов понял: загнул не в ту степь.
- Пойдемте отсюда, Леонид. Десятилетнее занятие уфологией располагает ко всякого рода фантазиям.
- Скажите, это вы украли у Петрова кассеты? - спросил Берестов, выходя в коридор.
Вопрос нисколько не смутил Колесникова.
- На кой черт они мне сдались? - ответил он с интеллигентной улыбкой, захлопывая бронированную дверь.
- Продать за границу!
- Разве я похож на человека, который продает государственные секреты? - хитро прищурился Колесников.
- Вы считаете, на кассетах государственные секреты? - удивился Берестов.
- Наверное! - пожал плечами Колесников.
Они спустились по пыльным ступеням, оставив следы от кроссовок, заперли решетку и направились к лифту. Берестов покосился на квартиру Климентьевой и вдруг увидел в глазке свет.
- Там кто-то есть! - толкнул Леонид Вячеслава.
- Ну и что? - Тот спокойно направлялся к лифту.
- Как это что? Это квартира покойной Климентьевой.
- Это не наше дело... - буднично произнес Колесников, не выказывая ни малейшего любопытства.
Берестов на цыпочках подкрался к квартире. Однако к глазку приложиться не успел - дверь распахнулась и на пороге возник высокий черноволосый "альфовец" со шрамом на лбу. Берестов вздрогнул и растерянно попятился, но уже на втором шаге уперся в Колесникова. "Альфовец" улыбнулся и сделал пригласительный жест.
- Нет-нет! Мы лучше пойдем! - затряс головой Берестов и в ту же секунду был молниеносно втиснут в квартиру спецкором "Версии". Захлопнувшаяся сзади дверь явилась для Берестова полной неожиданностью.
- Что это значит? - сдвинул брови Леонид, вставая в боевую позу.
- Да ничего не значит, - донесся из комнаты голос. - Точнее, значит, что мы решили прекратить вас дурачить. Да вы, Леня, проходите. Извините за то, что пришлось несколько с вами поиграть, но таковы правила.
Берестова втолкнули в комнату, и он увидел за журнальным столиком подполковника Заруднева с дымящейся чашкой кофе.
- Неужели вы действительно думали, что там был аппарат Минаева? поднял глаза подполковник.
- Думал, - произнес сквозь клацающие зубы Берестов. - Это самый короткий путь из квартиры.
- А почему вы решили, что этот аппарат вообще когда-нибудь был в квартире? Хотите сказать, что вы его видели? Вы видели обыкновенный телевизор, только перевернутый, а над ним обыкновенную люстру. Климентьева была мастером на такие штуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27