Лес исчез, словно его никогда и не было.
На плоту царила гробовая тишина, и от этого Вейлрету делалось как-то не по себе.
– Я не вижу, куда мы плывем, – прошептал ему на ухо Брил. – Да и плывем ли мы вообще?
Энрод словно и не замечал, что у него на плоту появились пассажиры. Он мерно поднимал мокрый, весь в речном иле шест, и снова опускал его в воду.
– Что, если он не захочет нас отпускать, – снова зашептал Брил. Он скорчился под своим плащом, словно пытаясь стать невидимым. – Ведь это мы создали Реку-Барьер. Это нас он хотел уничтожить магией Камня Огня. Духов Смерти с нами нет.., достаточно ли сильно их проклятие?
Вейлрет ничего не мог ему ответить. Страх был заразителен.
– Заткнись, Брил, – вмешался Делраэль. – Спасибо, что ты все так хорошо объяснил Энроду.
Но Энрод словно ничего не слышал. Вейлрет не отрываясь глядел на проклятого Духами Стража. Красные, ничего не видящие глаза. Глаза безумца… Знал ли он, что те, кого он хотел уничтожить, кого винил во всех бедах, стояли сейчас рядом с ним? Знал ли он, что у Брила с собой его Камень Огня?
– Энрод? Энрод, ты меня слышишь? – спрашивал Вейлрет, но волшебник не оборачивался.
– Энрод, о тебе рассказывали легенды. Я знаю, что ты пытался сделать для Тайра. Ты остался в Игроземье после обряда Превращения. Остался, дабы исцелить убитую войной землю. Ты хотел возродить то, что погибло из-за ваших Войн.
Энрод упорно глядел в туман прямо перед собой. Его грязные руки мерно поднимали и опускали шест.
– Энрод, – не сдавался Вейлрет, – мы знаем, что ТЕ создали на востоке какое-то страшное чудовище. Этот монстр, Скартарис, он хочет уничтожить все Игроземье. Ты можешь что-нибудь нам о нем рассказать?
Черноволосый Страж ничего не видел и не слышал вокруг. Он двигался как марионетка и даже не моргал.
– Энрод, пожалуйста, помоги нам! Энрод вынул шест из воды.
– Вся Игра может погибнуть! – воскликнул Вейлрет, хватая волшебника за рваный рукав.
Молниеносным движением Энрод сделал подсечку правой ногой. Одновременно он нанес Вейлрету такой удар шестом, что тот чуть не улетел с плота в реку.
Сбитый с ног Вейлрет судорожно цеплялся за смоленые веревки, а Энрод как ни в чем ни бывало продолжал гнать плот сквозь нескончаемый туман.
Все произошло так быстро, что Делраэль ничего не успел сделать. Он только успел подхватить упавшего кузена, задыхающегося и кашляющего. Понемногу Вейлрет отдышался.
Он более не пытался заговорить с волшебником, просто сидел в сторонке, не выпуская того из виду.
Вскоре впереди показались черные силуэты деревьев. Еще немного, и туман расступился, обнажив черную линию раздела между гексагонами. Чуть не доходя берега, Энрод остановил плот. Повернув голову, он пустыми, невидящими глазами глянул на своих пассажиров и, уперевшись шестом в дно, приготовился плыть обратно.
Делраэль поспешно выпрыгнул на берег. Чавкая по грязи, перебрался на сухой лесной гексагон Брил.
Но Вейлрет оставался на плоту. Он сделал еще одну попытку заговорить с волшебником.
– Жаль, что ты не можешь нам помочь, Энрод, – сказал он.
Проклятый Страж только сильнее вонзил шест в дно, чтобы скорее увести плот на середину реки. Делать нечего, и Вейлрет поспешно прыгнул на берег.
– Он так силен, – печально покачал головой книжник. – А на карту обрушились такие беды. Жаль, что вся его магия пропала ни за что.
– Ты что, забыл? Он же хотел стереть в порошок и Цитадель, и все наши земли! – возмутился Брил. – Он хотел нас всех убить. Он ничем не лучше Скартариса.
Вокруг уплывающего плота спустилось облако тумана, укрыв и его, и фигуру Стража. Через несколько мгновений рассеялся и сам туман.
– Мы никогда не узнаем, как все произошло…
Делраэль потер руки и повернулся к лесу.
– Пора идти. Нам надо пройти еще много гексагонов.
– Попридержи-ка коней, приятель, – вдруг услышали они у себя из-под ног. – Снова ставь на них, Сэм!
Голос звучал глухо и низко.
Похожее на рот отверстие появилось в мокрой прибрежной глине. Слепились и зашевелились толстые губы.
– Слушай сюда, когда я с тобой говорю, парень! – Теперь слова звучали громко и резко. – И повнимательнее! – Брил поспешно шагнул в сторону, но Делраэль с любопытством склонился над странным глиняным ртом.
– На что жалуетесь? – снова изменив голос, вопрошал рот. – Да будет вам известно, что из пяти опрошенных дантистов, четверо рекомендуют своим пациентам пользоваться исключительно жевачкой, не содержащей сахара.
– Что за ахинею он песет? – повернувшись к Вейлрету, сказал Делраэль. – Что вообще это такое?
– Что-то наклевывается, док?
На глине появилась выпуклость. Она быстро росла, превращаясь в округлый ком, мнущийся и тянущийся до тех пор, пока из него не получилось некое подобие угловатой, грубо сделанной глиняной головы.
Голова это глубоко вдохнула ртом воздух и со свистом выдохнула через только что появившийся нос.
– Ах, это сладкое слово «свобода»! Голова задергалась, и из земли вытянулась шея. Вслед за ней появились плечи и грудь.
– По-моему, пора отсюда сматываться, – заметил Брил.
Но глиняный человек уже полностью вышел из земли. Он был ростом с Делраэля, да и в плечах ничуть не уже. Пошевелив руками, человек заморгал пустыми глазами. Затем, зачерпнув воды в реке, обрызгал свое тело и ладонями загладил самые корявые места.
– Сюрприз! – поворачиваясь к путникам, объявил он. – Сюрприз! Сюрприз! – На его глиняных губах появилась неуклюжая улыбка, обнажившая мягкие, вылепленные из все той же глины зубы. – Вы молодцы, и вот вам как подфартило!
Он так сильно хлопнул себя по груди, что осталась вмятина. Удивившись такому чуду, человек загладил след. Снова заморгали глиняные веки над пустыми глазницами.
– Чао, парни! Меня звать Наемник. Я ваш добрый сосед голем. Я из Ставки… Меня прислали вам на подмогу. Ведущая Мелани поручила мне присоединиться к вашему походу, вместе мы уничтожим Скартариса. Один за всех и все за одного!
Глава 4
Раб Змея
Все расы персонажей – люди, слаки, хелебары, веремы, огры, илваны – были сотворены Волшебниками для участия в их Войнах. Однако не следует забывать, что Волшебники также создавали и отдельных чудовищ. Многие из них и по сей день гуляют по карте с одной-единственной целью: убивать. Отправившиеся в поход персонажи должны остерегаться этих монстров, ибо их методы ведения боя могут оказаться непривычными, а уязвимые места неизвестными…
Книга Правил, предисловие
Тарне проснулся посреди ночи. Он чувствовал холод в груди и странный озноб по спине. Старый воин понял, что этой ночью с ним опять будет говорить Вуаль леди Мэйры.
Легким шагом опытного воина он выскользнул из выделенной ему комнатки в главном здании Цитадели. В небе над его головой всеми огнями переливалось зеленоватое сияние Вуали.
Запрокинув голову, Тарне глядел на волшебную пляску цветов. С того момента, как его ранили в голову, он приобрел способность видеть в Вуали то, чего не видел никто другой. Это произошло во время его последнего настоящего боя, когда Дроданис, желая отомстить за Кэйона, устроил охоту на огров.
После ранения Тарне долго мучила лихорадка. Рана никак не хотела заживать. Казалось, раскаленные иглы вонзаются ему в голову… После появились видения – того, что должно случиться в будущих турах Игры. Поправившись, Тарне обрил голову, обнажив сеть покрывающих ее шрамов – наследство многочисленных походов. Теперь, когда ничто не препятствовало току мыслей, видения, казалось, стали еще яснее.
В последний раз он видел, как Гейрот во главе своей армии огров захватывает Цитадель. Тарне безрассудно пытался опровергнуть предсказание. Он и его воины отчаянно сражались за свою крепость, но их усилия были тщетны.
Тарне никогда не мог сам вызвать видения.., и ничего не мог поделать с теми, что к нему приходили.
Вейлрет не уставал поражаться необычайным способностям Тарне. Ведь старый воин не имел в себе ни капли крови Волшебников и, следовательно, не мог иметь никаких магических способностей.
Но чего только не бывает на свете. Игроземье жило по закону вероятности, а раз так, здесь было возможно все, даже самое невероятное: Тарне, видящий будущее; бывший ученик Брила Леллин, чистокровный человек, способный творить любую магию, какую только можно себе вообразить. А могучие Духи Земли и Смерти, одним своим существованием спутывавшие все существующие правила? Казалось, в мире есть нечто даже более сильное, нежели всемогущие ТЕ.
Тарне подозревал, что у Игроземья появилась своя собственная магия. Магия, о которой ТЕ даже не подозревают. Он считал, что она пробудилась именно сейчас, в последние дни Игроземья, когда этому миру стала грозить смертельная опасность.
Переливающийся свет в небе подтверждал его догадку.
А потом зеленые переливы Вуали послали ему свое видение. Тарне не вполне понимал его, но кое-что все-таки смог разобрать: сжимающийся перед ударом, скручивающийся кольцами враг. Приближается. Ненависть. Смерть.
Падающий метеор косо перечеркнул Вуаль, заставив Тарне вздрогнуть.
Слезы катились по лицу старого воина. Ему было страшно.
О видениях он знал только одно – бороться с ними бесполезно. Они показывали то, что уже предопределено, что сбудется наверняка. Но теперь, во всяком случае, Тарне знал, что ему делать, как он должен поступить.
Стояла тихая холодная ночь. Завтра день летнего равноденствия, и вместе с дочерью Сардуна люди будут отмечать День Превращения. Плохо стало Тарне от этой мысли. Горько.
Он медленно прошел к воротам Цитадели. Тихо выскользнул наружу. Он никому ничего не расскажет. Так будет лучше.
Пройдя по перекинутому через ров мосту, Тарне спустился с холма в деревню. Он старался ни о чем не думать. На размышления не было времени. То есть абсолютно.
В тихой, темной деревне он отыскал свой дом. Вошел, зажег свечу. Пахнуло пылью и запустением. Тарн давно уже не жил здесь. Закрыв окна ставнями и заперев дверь, он перебрался в Цитадель. Его главной заботой стала охрана крепости.
Держа перед собой свечу, Тарне прошел в угол комнаты, поддел одну из шестиугольных половиц, поднял, отложил в сторону. Здесь он давным-давно устроил тайник.
Помедлив, Тарне тяжело вздохнул, отгоняя воспоминания. Наклонившись, вытащил из-под пола длинный сверток. Он развернул тряпки, и в руках у него очутился длинный зазубренный, но любовно заточенный меч. Этот древний клинок участвовал еще в Войнах Волшебников много веков тому назад. С ним ходил в бой и сам Тарне. Оранжевый свет свечи бросал яркий блик на блестящую сталь, напоминая об огне и крови былых побед.
Снова сунув руку в тайник, Тарне вытащил завязанные в узел кожаные доспехи. Перед тем как их спрятать, воин тщательно промазал кожу маслом. Сколько лет прошло, а доспехи были в полном порядке – разрывы аккуратно заделаны, сверху, для дополнительной защиты, даже нашиты кольчужные кольца. Вот уж не думал Тарне, что они снова ему понадобятся.
Из всех воинов своего поколения Тарне один остался в живых. После той раны он больше не ходил в походы, предпочитая мечу ножницы для стрижки овец и ткацкий станок. Кое-какие узоры судьбы, подсмотренные им в пляске небесных огней и понятные ему одному, Тарне переносил потом в свои гобелены.
Старый воин натянул доспехи, разгладил их ладонями. Мелодично зазвенели в тишине кольчужные кольца. Доспехи сидели как влитые.
* * *
Он взялся за рукоять меча. Да, все как было. Он ничего не забыл. Повинуясь внезапному порыву, Тарне с развороту рубанул по свече. Стало темно.
* * *
Тарее не спалось. Все тело болело, и казалось, так будет продолжаться вечно.
Дома, в Ледяном Дворце, когда сон не шел, Тарея бродила по холодным радужным залам или же перебирала экспонаты собранной Сардуном коллекции древних раритетов, а то, стоя на балконе самой высокой башни, просто любовалась убегающими вдаль гексагонами гор и равнин.
Не в силах уснуть, Тарея выбралась из постели. Ей не хватало Вейлрета и Делраэля. Обидно, что они не взяли ей с собой, да еще такая ответственность – охранять Цитадель. Девушке было не по себе.
Одевшись, Тарея накинула на плечи теплую шаль Сайи, натянула на ноги удобные поношенные ботинки Делраэля. Дел у нее было предостаточно. Как-никак, завтра праздник, День Превращения.
Отец Тареи воспитал свою дочь в уважении к Игре и восхищении результатами, показанными расой Волшебников. Местные жители, похоже, почти ничего не знали о своих предках.
Не знали, хотя люди участвовали во многих славных походах.
Судя по всему, современные персонажи понемногу оставляли прежний образ жизни. Вместо того чтобы искать сокровища и сражаться с чудовищами, они становились мирными фермерами, крестьянами, ремесленниками. Сайя говорила, что все они до смерти устали от глупой жизни искателей приключений.
Тень Превращения. Тарея радостно улыбнулась. Она расскажет о том, как все начиналось. О том, как возникло Игроземье, и о том, какую роль в нем играли люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
На плоту царила гробовая тишина, и от этого Вейлрету делалось как-то не по себе.
– Я не вижу, куда мы плывем, – прошептал ему на ухо Брил. – Да и плывем ли мы вообще?
Энрод словно и не замечал, что у него на плоту появились пассажиры. Он мерно поднимал мокрый, весь в речном иле шест, и снова опускал его в воду.
– Что, если он не захочет нас отпускать, – снова зашептал Брил. Он скорчился под своим плащом, словно пытаясь стать невидимым. – Ведь это мы создали Реку-Барьер. Это нас он хотел уничтожить магией Камня Огня. Духов Смерти с нами нет.., достаточно ли сильно их проклятие?
Вейлрет ничего не мог ему ответить. Страх был заразителен.
– Заткнись, Брил, – вмешался Делраэль. – Спасибо, что ты все так хорошо объяснил Энроду.
Но Энрод словно ничего не слышал. Вейлрет не отрываясь глядел на проклятого Духами Стража. Красные, ничего не видящие глаза. Глаза безумца… Знал ли он, что те, кого он хотел уничтожить, кого винил во всех бедах, стояли сейчас рядом с ним? Знал ли он, что у Брила с собой его Камень Огня?
– Энрод? Энрод, ты меня слышишь? – спрашивал Вейлрет, но волшебник не оборачивался.
– Энрод, о тебе рассказывали легенды. Я знаю, что ты пытался сделать для Тайра. Ты остался в Игроземье после обряда Превращения. Остался, дабы исцелить убитую войной землю. Ты хотел возродить то, что погибло из-за ваших Войн.
Энрод упорно глядел в туман прямо перед собой. Его грязные руки мерно поднимали и опускали шест.
– Энрод, – не сдавался Вейлрет, – мы знаем, что ТЕ создали на востоке какое-то страшное чудовище. Этот монстр, Скартарис, он хочет уничтожить все Игроземье. Ты можешь что-нибудь нам о нем рассказать?
Черноволосый Страж ничего не видел и не слышал вокруг. Он двигался как марионетка и даже не моргал.
– Энрод, пожалуйста, помоги нам! Энрод вынул шест из воды.
– Вся Игра может погибнуть! – воскликнул Вейлрет, хватая волшебника за рваный рукав.
Молниеносным движением Энрод сделал подсечку правой ногой. Одновременно он нанес Вейлрету такой удар шестом, что тот чуть не улетел с плота в реку.
Сбитый с ног Вейлрет судорожно цеплялся за смоленые веревки, а Энрод как ни в чем ни бывало продолжал гнать плот сквозь нескончаемый туман.
Все произошло так быстро, что Делраэль ничего не успел сделать. Он только успел подхватить упавшего кузена, задыхающегося и кашляющего. Понемногу Вейлрет отдышался.
Он более не пытался заговорить с волшебником, просто сидел в сторонке, не выпуская того из виду.
Вскоре впереди показались черные силуэты деревьев. Еще немного, и туман расступился, обнажив черную линию раздела между гексагонами. Чуть не доходя берега, Энрод остановил плот. Повернув голову, он пустыми, невидящими глазами глянул на своих пассажиров и, уперевшись шестом в дно, приготовился плыть обратно.
Делраэль поспешно выпрыгнул на берег. Чавкая по грязи, перебрался на сухой лесной гексагон Брил.
Но Вейлрет оставался на плоту. Он сделал еще одну попытку заговорить с волшебником.
– Жаль, что ты не можешь нам помочь, Энрод, – сказал он.
Проклятый Страж только сильнее вонзил шест в дно, чтобы скорее увести плот на середину реки. Делать нечего, и Вейлрет поспешно прыгнул на берег.
– Он так силен, – печально покачал головой книжник. – А на карту обрушились такие беды. Жаль, что вся его магия пропала ни за что.
– Ты что, забыл? Он же хотел стереть в порошок и Цитадель, и все наши земли! – возмутился Брил. – Он хотел нас всех убить. Он ничем не лучше Скартариса.
Вокруг уплывающего плота спустилось облако тумана, укрыв и его, и фигуру Стража. Через несколько мгновений рассеялся и сам туман.
– Мы никогда не узнаем, как все произошло…
Делраэль потер руки и повернулся к лесу.
– Пора идти. Нам надо пройти еще много гексагонов.
– Попридержи-ка коней, приятель, – вдруг услышали они у себя из-под ног. – Снова ставь на них, Сэм!
Голос звучал глухо и низко.
Похожее на рот отверстие появилось в мокрой прибрежной глине. Слепились и зашевелились толстые губы.
– Слушай сюда, когда я с тобой говорю, парень! – Теперь слова звучали громко и резко. – И повнимательнее! – Брил поспешно шагнул в сторону, но Делраэль с любопытством склонился над странным глиняным ртом.
– На что жалуетесь? – снова изменив голос, вопрошал рот. – Да будет вам известно, что из пяти опрошенных дантистов, четверо рекомендуют своим пациентам пользоваться исключительно жевачкой, не содержащей сахара.
– Что за ахинею он песет? – повернувшись к Вейлрету, сказал Делраэль. – Что вообще это такое?
– Что-то наклевывается, док?
На глине появилась выпуклость. Она быстро росла, превращаясь в округлый ком, мнущийся и тянущийся до тех пор, пока из него не получилось некое подобие угловатой, грубо сделанной глиняной головы.
Голова это глубоко вдохнула ртом воздух и со свистом выдохнула через только что появившийся нос.
– Ах, это сладкое слово «свобода»! Голова задергалась, и из земли вытянулась шея. Вслед за ней появились плечи и грудь.
– По-моему, пора отсюда сматываться, – заметил Брил.
Но глиняный человек уже полностью вышел из земли. Он был ростом с Делраэля, да и в плечах ничуть не уже. Пошевелив руками, человек заморгал пустыми глазами. Затем, зачерпнув воды в реке, обрызгал свое тело и ладонями загладил самые корявые места.
– Сюрприз! – поворачиваясь к путникам, объявил он. – Сюрприз! Сюрприз! – На его глиняных губах появилась неуклюжая улыбка, обнажившая мягкие, вылепленные из все той же глины зубы. – Вы молодцы, и вот вам как подфартило!
Он так сильно хлопнул себя по груди, что осталась вмятина. Удивившись такому чуду, человек загладил след. Снова заморгали глиняные веки над пустыми глазницами.
– Чао, парни! Меня звать Наемник. Я ваш добрый сосед голем. Я из Ставки… Меня прислали вам на подмогу. Ведущая Мелани поручила мне присоединиться к вашему походу, вместе мы уничтожим Скартариса. Один за всех и все за одного!
Глава 4
Раб Змея
Все расы персонажей – люди, слаки, хелебары, веремы, огры, илваны – были сотворены Волшебниками для участия в их Войнах. Однако не следует забывать, что Волшебники также создавали и отдельных чудовищ. Многие из них и по сей день гуляют по карте с одной-единственной целью: убивать. Отправившиеся в поход персонажи должны остерегаться этих монстров, ибо их методы ведения боя могут оказаться непривычными, а уязвимые места неизвестными…
Книга Правил, предисловие
Тарне проснулся посреди ночи. Он чувствовал холод в груди и странный озноб по спине. Старый воин понял, что этой ночью с ним опять будет говорить Вуаль леди Мэйры.
Легким шагом опытного воина он выскользнул из выделенной ему комнатки в главном здании Цитадели. В небе над его головой всеми огнями переливалось зеленоватое сияние Вуали.
Запрокинув голову, Тарне глядел на волшебную пляску цветов. С того момента, как его ранили в голову, он приобрел способность видеть в Вуали то, чего не видел никто другой. Это произошло во время его последнего настоящего боя, когда Дроданис, желая отомстить за Кэйона, устроил охоту на огров.
После ранения Тарне долго мучила лихорадка. Рана никак не хотела заживать. Казалось, раскаленные иглы вонзаются ему в голову… После появились видения – того, что должно случиться в будущих турах Игры. Поправившись, Тарне обрил голову, обнажив сеть покрывающих ее шрамов – наследство многочисленных походов. Теперь, когда ничто не препятствовало току мыслей, видения, казалось, стали еще яснее.
В последний раз он видел, как Гейрот во главе своей армии огров захватывает Цитадель. Тарне безрассудно пытался опровергнуть предсказание. Он и его воины отчаянно сражались за свою крепость, но их усилия были тщетны.
Тарне никогда не мог сам вызвать видения.., и ничего не мог поделать с теми, что к нему приходили.
Вейлрет не уставал поражаться необычайным способностям Тарне. Ведь старый воин не имел в себе ни капли крови Волшебников и, следовательно, не мог иметь никаких магических способностей.
Но чего только не бывает на свете. Игроземье жило по закону вероятности, а раз так, здесь было возможно все, даже самое невероятное: Тарне, видящий будущее; бывший ученик Брила Леллин, чистокровный человек, способный творить любую магию, какую только можно себе вообразить. А могучие Духи Земли и Смерти, одним своим существованием спутывавшие все существующие правила? Казалось, в мире есть нечто даже более сильное, нежели всемогущие ТЕ.
Тарне подозревал, что у Игроземья появилась своя собственная магия. Магия, о которой ТЕ даже не подозревают. Он считал, что она пробудилась именно сейчас, в последние дни Игроземья, когда этому миру стала грозить смертельная опасность.
Переливающийся свет в небе подтверждал его догадку.
А потом зеленые переливы Вуали послали ему свое видение. Тарне не вполне понимал его, но кое-что все-таки смог разобрать: сжимающийся перед ударом, скручивающийся кольцами враг. Приближается. Ненависть. Смерть.
Падающий метеор косо перечеркнул Вуаль, заставив Тарне вздрогнуть.
Слезы катились по лицу старого воина. Ему было страшно.
О видениях он знал только одно – бороться с ними бесполезно. Они показывали то, что уже предопределено, что сбудется наверняка. Но теперь, во всяком случае, Тарне знал, что ему делать, как он должен поступить.
Стояла тихая холодная ночь. Завтра день летнего равноденствия, и вместе с дочерью Сардуна люди будут отмечать День Превращения. Плохо стало Тарне от этой мысли. Горько.
Он медленно прошел к воротам Цитадели. Тихо выскользнул наружу. Он никому ничего не расскажет. Так будет лучше.
Пройдя по перекинутому через ров мосту, Тарне спустился с холма в деревню. Он старался ни о чем не думать. На размышления не было времени. То есть абсолютно.
В тихой, темной деревне он отыскал свой дом. Вошел, зажег свечу. Пахнуло пылью и запустением. Тарн давно уже не жил здесь. Закрыв окна ставнями и заперев дверь, он перебрался в Цитадель. Его главной заботой стала охрана крепости.
Держа перед собой свечу, Тарне прошел в угол комнаты, поддел одну из шестиугольных половиц, поднял, отложил в сторону. Здесь он давным-давно устроил тайник.
Помедлив, Тарне тяжело вздохнул, отгоняя воспоминания. Наклонившись, вытащил из-под пола длинный сверток. Он развернул тряпки, и в руках у него очутился длинный зазубренный, но любовно заточенный меч. Этот древний клинок участвовал еще в Войнах Волшебников много веков тому назад. С ним ходил в бой и сам Тарне. Оранжевый свет свечи бросал яркий блик на блестящую сталь, напоминая об огне и крови былых побед.
Снова сунув руку в тайник, Тарне вытащил завязанные в узел кожаные доспехи. Перед тем как их спрятать, воин тщательно промазал кожу маслом. Сколько лет прошло, а доспехи были в полном порядке – разрывы аккуратно заделаны, сверху, для дополнительной защиты, даже нашиты кольчужные кольца. Вот уж не думал Тарне, что они снова ему понадобятся.
Из всех воинов своего поколения Тарне один остался в живых. После той раны он больше не ходил в походы, предпочитая мечу ножницы для стрижки овец и ткацкий станок. Кое-какие узоры судьбы, подсмотренные им в пляске небесных огней и понятные ему одному, Тарне переносил потом в свои гобелены.
Старый воин натянул доспехи, разгладил их ладонями. Мелодично зазвенели в тишине кольчужные кольца. Доспехи сидели как влитые.
* * *
Он взялся за рукоять меча. Да, все как было. Он ничего не забыл. Повинуясь внезапному порыву, Тарне с развороту рубанул по свече. Стало темно.
* * *
Тарее не спалось. Все тело болело, и казалось, так будет продолжаться вечно.
Дома, в Ледяном Дворце, когда сон не шел, Тарея бродила по холодным радужным залам или же перебирала экспонаты собранной Сардуном коллекции древних раритетов, а то, стоя на балконе самой высокой башни, просто любовалась убегающими вдаль гексагонами гор и равнин.
Не в силах уснуть, Тарея выбралась из постели. Ей не хватало Вейлрета и Делраэля. Обидно, что они не взяли ей с собой, да еще такая ответственность – охранять Цитадель. Девушке было не по себе.
Одевшись, Тарея накинула на плечи теплую шаль Сайи, натянула на ноги удобные поношенные ботинки Делраэля. Дел у нее было предостаточно. Как-никак, завтра праздник, День Превращения.
Отец Тареи воспитал свою дочь в уважении к Игре и восхищении результатами, показанными расой Волшебников. Местные жители, похоже, почти ничего не знали о своих предках.
Не знали, хотя люди участвовали во многих славных походах.
Судя по всему, современные персонажи понемногу оставляли прежний образ жизни. Вместо того чтобы искать сокровища и сражаться с чудовищами, они становились мирными фермерами, крестьянами, ремесленниками. Сайя говорила, что все они до смерти устали от глупой жизни искателей приключений.
Тень Превращения. Тарея радостно улыбнулась. Она расскажет о том, как все начиналось. О том, как возникло Игроземье, и о том, какую роль в нем играли люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34