— Ты ужинала? — не оборачиваясь поинтересовалась она.
— Артур Мамедович сказал, что мы немного… Он что-то хочет во мне померить на пустой желудок.
— Уже не боишься нас? — Татьяна обернулась. — Молодец. Сама видишь: аппаратура, ученые. Ну разве мы похожи на бандитов?
— Вы из органов, — со скрытым вопросом произнесла девочка. — Из ФСБ. Или из ГРУ, у меня папа в ГРУ служил.
— ГРУ? Это серьезно. — улыбнулась Алферьева. — Скажем так, Настена: мы сразу отовсюду. Ты уже взрослая девочка и должна понимать, что не обо всех, хм… органах в газете прочесть можно. Даже сейчас.
— Я понимаю, — Настя понурилась. — Вы на мне опыты ставить будете?
— Я же сказала, что газеты ни при чем! — сморщилась Татьяна. — Начитаетесь всякой дряни… Неизвестно кем написанной, между прочим.
— Да я же не против, если так нужно. Артур Мамедович мне объяснил, что я опасна. Только я пока не верю… Может, это ошибка? И еще: а вы будете деньги мне платить? Много не нужно, но к бабушке теперь и зайти некому. У меня бабушка в больнице.
— Это хорошо, что ты не против. — Алферьева мысленно сделала «поправку на ветер». — Только измерения мы сделаем всего один раз: прямо сейчас. Садись в кресло, мы на тебе датчики закрепим.
Дождавшись, когда Гасымов буквально опутает Настю проводами спереди и позволит девочке повернуться обратно, занявшись затылком, Татьяна продолжила:
— Так вот, после сегодняшнего дня больше опытов не будет. Мы замерим кое-какие показатели, а заодно ты убедишься, какой силой ты владеешь.
— Она чуть кота не убила, а все не верит… — ласково пробормотал Артур.
— Ну почему же я раньше никого не убила? — дрожащим голосом спросила Настя. — Тетя Таня, ну если я такое чудовище, то как же я не убила раньше?
— Видишь ли, до наступления определенного возраста твои способности были по большей части скрыты. А сейчас у тебя женских гормонов становится больше. Понимаешь теперь? Ты стала опасна для окружающих только в последние годы. Но не считай себя чудовищем… Скорее ты — инвалид.
— Инвалид?.. — Настя непонимающе обернулась на Гасымова.
— Точно, точно! — Он уже вглядывался в экраны. — Еще какой инвалид-то! С ума сойти… Ой, прости. Я хочу сказать, что ты инвалид, пока не научишься свои силу контролировать. А для этого мы поедем в специальную школу, там…
— Подожди, Артур, не пугай ее! — оборвала Татьяна. — Артур Мамедович хочет сказать, что у нас есть специальная школа для таких детей, как ты. Там вы будете учиться и контролировать свою силу, и многому другому. Там у тебя будут друзья. Но это не тюрьма! — Алферьева прочла в глазах Насти тоскливую мысль. — Нет! Ты будешь свободна, как только сама этого захочешь, как только поймешь, что можешь справиться с собой. А к бабушке в гости тебя будет провожать Артур Мамедович. Она, кстати, тоже отсюда уедет, поближе к тебе. В хороший санаторий.
— Это хорошо, — улыбнулась Настя. — Но неужели вы думаете, что я не сумею себя сдержать? С Варварой Михайловной это как-то случайно вышло, но теперь-то я знаю. И Ваську оживила, а он почти мертвый был!
— Это кот, — уточнил Гасымов, перехватив изумленный взгляд начальницы.
— Мертвого ты бы не оживила… — Алферьева старалась не отвлекаться, но на экранах она видела такие цифры и диаграммы, что голова просто шла кругом. Девочка действительно была потенциально гениальным магом! — Понимаешь, с каждым годом ты все сильнее и поэтому все опаснее. Нужно учиться сдерживать себя, а это целая наука! Вот, например, Артур Мамедович когда-то ею овладел. А сейчас, если тебя оставить без присмотра… Влюбишься в мальчика, а мальчик с тобой дружить не захочет. Ты сама не заметишь, как убьешь его, — поверь, это так. Очень хорошо, Настя, что ты уже научилась думать почти совсем как взрослая и с тобой можно вот так откровенно говорить. Но еще раз хочу тебе повторить: ты не чудовище! Запомни это!
— А вы — такая же? Как Артур Мамедович и я? — По глазам Насти Алферьева поняла, что девочка продолжает считать себя именно чудовищем.
«Что ж, может быть, так и лучше… Вот только рано, слишком рано», — подумала Татьяна, а вслух довольно сухо сказала:
— Нет. Я не такая, как вы, не урожденный, не природный маг. Все, чему я смогла научиться, — искусственное, твои способности куда сильнее. Поскольку идут от природы, от самого твоего естества.
— Не горюй! — Продолжая поглядывать на свои экраны, мимо них протиснулся Гасымов, стараясь установить подальше от приборов какую-то антенну. — В школе тебе хорошо будет. Все вокруг такие же, даже преподаватели… Я буду часто приезжать!
Именно вот это обещание кавказца окончательно убедило и успокоило Настю. По щекам потекли крупные слезы, стараясь незаметно смахнуть их, она отвернулась к мерцающим экранам, около которых тихо переговаривались техники.
— Тетя Таня, там что-то необычное, да? Я очень страшная? Как зверь?
— Ну что ты заладила! — сморщилась Алферьева. — «Страшная», «чудовище»… Я же тебя не боюсь? Ты нормальная четырнадцатилетняя девчонка. Сейчас Артур наконец-то перестанет бегать вокруг тебя с проводами, и спустимся ужинать. Девочки хотят тебя чем-то побаловать, так что уж будь любезна, держи глаза сухими. Ничего страшного не произошло: наоборот, перед тобой открывается новая, интересная жизнь. Наверняка любой твой одноклассник готов бы был тут же с тобой поменяться.
— Угу… — кивнула Настя, опустив голову и искоса взглянула на Артура.
«Отлично, пусть почувствует, что именно Гасымов и его бригада ей ближе всех остальных наших. Мамедыч в нее просто влюбился, вот и хорошо, в обиду не даст. А тетя Таня пусть останется строгой, далекой».
— Кстати, со своими подружками сможешь переписываться. Только надо будет им чуточку соврать… Что-нибудь сочиним.
— Так это нужно быстро сделать, ведь учителя к бабушке пойдут, если я в школу ходить перестану… Ой, а Варвара Михайловна что скажет!
— Ничего особенного она не скажет, она плохо помнит, что там у вас приключилось, — Алферьева посмотрела на Артура и тот кивнул:
— Она вспомнит только, что ей вдруг стало плохо. А про то, как и от чего, она уже и забыла.
— Гипноз?.. — всхлипнула Настя.
— Вроде того… Но не совсем. А у тебя, самородочек мой, такие диапазоны! Такие возможности! — Артур Мамедович помахал перед девочкой какой-то исчерченной диаграммами бумагой и осекся. — А почему ты плачешь? Что случилось?
— Артур!.. — почти простонала Алферьева и отвернулась к окну.
— Ах, ну да, ну конечно! Ничего не бойся! Завтра мы с тобой вместе к бабушке поедем, хочешь? Хотя я помню, мне нельзя… Я в машине подожду! А ты сходишь с Сережей, скажешь, что это твой тренер новый по… — Гасымов замялся. — По… По плаванию!
— В этом городке один бассейн, но он два года не работает, — не оборачиваясь напомнила Алферьева.
— Тогда… По шахматам! Вот, скажем, что у тебя нашли талант, а ты просто бабушке не говорила, что ходишь в секцию. То есть в кружок… Или в секцию, как правильно, Таня?
— Какая разница? Ты лучше подумай — ну какой из Сергея шахматист!
— Отличный, я у него только три из пяти партий выигрываю!
— Он и в самом деле хорошо играет? — изумилась Алферьева.
— Еще как!
— Все равно не похож… Возьми лучше Чиркина.
— Не возьму, — моментально набычился Гасымов и машинально оперся на плечо Насти. — Знаешь, забери ты от меня Чиркина. Машину водить и Сергей умеет.
— У него своя задача, — покачала головой Татьяна.
— Да, а у Чиркина — своя! — съязвил Гасымов. — Приглядывать за мной…
— Я его не просила!
— Тем более забери. Вот так и решим, — засуетился Артур, — завтра мы с тобой, Настенька, к бабушке, потом сразу в школу. Там с девочками адресами обменяешься… То есть у них запишешь адреса. А Сергей к директору сходит, уж с начальниками всякими он мастер разговаривать, и документы любые всегда в кармане. Тогда, значит, все! Пошли ужинать! Настя послушно пошла за ним к дверям, из которых же выглядывала улыбающаяся Людочка. Алферьева осталась на месте, нащупывая в кармане платок.
«Нет, все хорошо, — сказала она самой себе. — Артур ее не оставит, девочки помогут первое время, потом, в школе, за Настю примутся опытные педагоги. Все получится. А природное обаяние Артура действует безотказно. Наверное, это тоже магия».
Вся компания вышла в коридор, но Гасымов вдруг вернулся к Алферьевой.
— Ты что? — не поняла она.
— Данные-то посмотри! — Артур пихнул ей в руки листы. — Посмотри, какой клад!
— Я в самолете все посмотрю.
Диаграммы имели подписи, говорящие о результатах очередного теста все того же Министерства образования. Такие бумажки можно и потерять в аэропорту, никаких подозрений они не вызовут. Для того чтобы правильно прочесть эти диаграммы, надо знать, откуда они взялись…
— Ужинать-то останешься? Там какой-то торт и вроде бы утка, — Гасымов почесал затылок: — Не помню, люблю ли я утку! Она жирная, да? Наверное, нет, не люблю. Я вина бы выпил хорошего, по такому счастливому поводу, но его тут, кажется, нет. Да и в бригаде одни спортсмены! Может, сказать Угрюмову, чтобы для меня формировал коллектив как-то по-другому, а?
— Сам скажешь, он обязательно захочет посмотреть на Анастасию. Так что в школе увидитесь. Илларион каждую сибирячку землячкой считает.
— А ты расстроена, да? — Артур наконец заметил платок в руке Алферьевой. — Как можно, Таня? Сегодня у всего Братства праздник, просто об этом знаем только мы. Или тебе ее жалко? Мне тоже жалко… — он вздохнул, моментально изменившись в лице. — Сирота… Но я тоже сирота! Я ее не брошу, я ей на каждый день рождения, на Новый год подарки дарить буду! Не грусти!
— Да я верю, верю, — улыбнулась Татьяна. — И ужинать приду немного позже.
— Ладно, только не задерживайся. — Гасымов заспешил обратно в коридор, но снова вернулся, заговорщически подмигнул: — А я знаю, отчего еще ты грустишь!
— Отчего?
— Санкции на контакт так и не пришло, да? А ты уже сама ее почти ввела в курс дела…
— Почти не считается! — погрозила ему пальцем Татьяна. — Все из-за тебя. Но уж ладно, я тебя прощаю, Настя действительно нам очень нужна. Я это не по графикам вижу, я это чувствую.
— Чувствительная ты женщина!
— А вот за свою выходку тебе придется еще ответить, Артурчик… Извини, но так вести дела нельзя. Пора гайки закрутить.
— На моей шее? — округлил глаза Гасымов. — А, пусть, ради Насти не жалко.
Он наконец ушел. Алферьева вполглаза следила за техниками, выносящими из отведенного для Насти номера свою аппаратуру. Сегодня действительно был праздник: Братство Зрячих получило еще одного мага, потенциально, может быть, сильнейшего из имеющихся сейчас у человечества. Впрочем, ни Алферьева, ни кто-либо другой в Братстве не смог бы сейчас сказать точно, какую роль эта девочка сыграет в грядущей битве. Которая развернется за весь мир.
Пока Братство лишь готовило свою армию к сражению. А сражение произойдет и в привычном физическом мире, и в глубинных слоях событийной Реальности. Поэтому требовались воины двух видов: бойцы и маги. Воины, устойчивые к магии, и маги, способные воевать. Найти быстрых, выносливых и сильных парней и девушек, так или иначе пострадавших от нелюдей, проникнувшихся к ним лютой ненавистью, было хотя и сложно, но вполне реально. Особенно на фоне возросшей в последние годы активности тварей. Конечно, желательно, чтобы кандидаты были максимально толерантны к магии, но и такие встречались, хотя реже, чем хотелось бы.
Хуже было с магами. Их рождалось больше, чем 15—20 лет назад, но как же медленно все менялось. А события в мире развивались совсем не лучшим образом, их будто уверенно направляла чья-то невидимая рука. Нечеловеческая рука. Времени оставалось все меньше, а для воплощения в жизнь плана под названием «Немезида» или «Наш ответ Чемберлену», как именовали операцию российские Зрячие, сил пока не хватало. Сил м знаний. И если теоретически в изучении природы магических процессов специалисты Братства, возможно, даже опережали нелюдей, то в силе и опыте… А кто еще может осуществить проверку сделанных теоретических разработок, кроме тех, кто сам управляет необходимыми энергетическим состояниями? Насте предстоят годы учебы. И не только для ума — ее душе тоже предстоит кое-чему научиться. Научиться ненавидеть нелюдей. И себя… Ведь она тоже нелюдь своего рода. И, хотя это и гнусно, при формировании программ «привязывания» будущих магов к Братству психологами такие вещи также учитывались. Оружие должно быть контролируемым!
На организм Насти тоже будет оказываться определенное воздействие. Не солгали ли они ей, сказав, что никаких «опытов» больше не будет? К сожалению, за столетия, прошедшие со времен Святейшей Инквизиции, магов рождалось совсем немного, традиции утрачены, да и требования с тех пор сильно возросли…
Многое приходится делать лишь на основании теоретических выводов да изучения немногих сохранившихся до наших дней настоящих древних манускриптов и артефактов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66