— Насколько мне известно, по части стрельбы из лука они тут полные профаны, — прошептал он в ответ. — Надо им к тебе на курсы записаться!
Ворота, створки которых уже расталкивали по сторонам бородатые стражники, со скрипом распахнулись. Стражники радостно орали:
— Привет тебе, Кухук! С удачею, Пес Ульстерский!
Ворота были достаточно широки, чтоб в них пролезла колесница с торчащими по бокам косами и прочим снаряжением. Как только экипаж с громыханием вкатил внутрь, Ши углядел множество строений самого разного облика и калибра, большинство из которых, судя по всему, представляло собой конюшни и амбары. Самое внушительное, крыша которого, крытая толстым слоем соломы, опускалась почти до самой земли, высилось посередине.
Лойг натянул поводья. Кухулин выпрыгнул на землю, взмахнул рукой и крикнул:
— Муртемн приветствует вас, американцы!
Все присутствующие, как один, разразились аплодисментами, словно он изрек нечто особо выдающееся.
Кухулин едва успел повернуться, чтобы переброситься парой слов с каким-то толстяком, одетым явно получше прочих, когда из центральной усадьбы вышел еще один человек, который быстрым шагом направился к ним. Это был худой мужчина среднего роста, пожилой, но энергичный, немного сутулый, опирающийся то и дело на длинный посох. У него была длинная седая борода, а пурпурный покров укутывал его от головы до пят.
— Лучший из дней тебе, Катбад, — сказал Кухулин. — Счастливый час привел тебя сюда, но где же дражайшая моя Эмер?
— Эмер в Эмайн-Махе, — ответствовал Катбад. — Конхобар призвал ее...
— Ара! — рявкнул Кухулин. — Иль раб я ему, коли король может послать за моей женою всякий раз, когда в голову ему это взбредет? Он...
— Окстись, окстись! — замахал на него руками Катбад. — Призывает он также и тебя, и именно с такой целью послал меня, а не Левархам — ибо известно ему, что способен ты и мимо ушей слово ее пустить, ежели вобьешь в голову свою упрямую приглашения ослушаться. Ведомо королю, что одному лишь мне под силу гейс на тебя наложить, чтоб ехал.
— А с чего это Сам в Эмайн-Махе возжелал видеть нас столь срочно?
— Мне ли ведать тайны сердца королевского?
— Это вы придворный друид? — встрял Ши.
Катбад только сейчас обратил на него внимание, и Кухулин представил обоих друг другу. Ши пояснил герою:
— Мне кажется, король желает твоего присутствия при дворе для твоей же собственной безопасности — чтоб его друиды не дали колдунам королевы Медб наложить на тебя свои чары. А именно так она и собирается поступить.
— Откуда ведомо тебе сие? — вопросил Катбад.
— От Пита — вот он, неподалеку. Иногда ему дано знать о том, что должно приключиться — причем здорово задолго до того, как это действительно происходит.
Кухулин сморщил нос.
— Прислужнику сему безобразному?
— Да, ему самому! — сказал Бродский, подходя к собравшимся. — А ты лучше следи за каждым своим шагом, красавчик, потому как кое-кому до смерти охота взять тебя за задницу, а до этого верняк дело дойдет, если ты на этот счет не озаботишься.
— Ежели так предопределено, никто и ничто сего не изменит, — сказал Кухулин. — Фергус! Нагрей воды для купанья! — Он повернулся к Ши. — Когда будешь ты как следует вымыт и облачен, то вид обретешь вполне достойный, чтобы за стол усесться в доме моем прекрасном. Одолжу я тебе кое-какие одеяния поприличней, ибо невыносим мне вид лохмотьев твоих фоморских!
3
Часть пространства в главной зале усадьбы была отгорожена плетеными ширмами, образующими нечто вроде уединенного алькова. Там и стояла ванна Кухулина — крупное и добротное бронзовое изделие. Процессия служанок, нагруженных кувшинами, потянулась туда от колодца. Кувшины один за другим опорожнялись в ванну, в то время как мужчины суетились возле очага на противоположном концы залы, укладывая в огонь камни в пять-десять фунтов весом.
Бродский бочком приблизился к Ши, который стоял вместе с Бельфебой и пытался хоть как-то сориентироваться в полутьме.
— Слышь, не хочу зря поднимать шухер, но ты лучше особо не расслабляйся! У них тут такой обычай, что этот парень в своем собственном доме имеет полное право приударить за Бельфебой, и все будет по закону. Жаловаться тут некому.
— Именно этого я и опасаюсь, — с несчастным видом отозвался Ши. — Глянь-ка туда!
«Там» он успел обнаружить ряд деревянных пик, торчащих из стены, и на большинство этих пик были нацеплены человеческие головы. Покуда они беседовали, Лойг притащил свой жуткий мешок и добавил к коллекции последние приобретения, крепко напяливая их на острия. На некоторых более-менее свежих экземплярах, уже имевшихся в этом обширном собрании, еще оставалось немного плоти, хотя большинство провисело здесь так долго, что представляло собой только голые черепа с жалкими клочками волос.
— Эге-ге, — протянул Бродский, — будешь выступать, он и твою башку сюда пришпилит. Дай подумать... Наверняка есть способ, как его по-тихому обломать.
«Дорогу!» — рявкнул какой-то бородатый здоровяк. Все трое едва увернулись, когда он пробегал мимо, придерживая двумя кадушками еще дымящийся камень, только что вынутый из очага. Здоровяк ворвался в альков, вслед за чем незамедлительно последовали всплеск и громкое шипение. Он был уже на обратном пути к очагу, когда к алькову рысью проследовал другой прислужник со вторым камнем. Через несколько минут все камни уже оказались в ванне. Ши заглянул за ширмы и увидел, что над водой поднимается парок.
Кухулин вразвалочку зашел в альков и пытливо сунул в воду палец.
— Сойдет, дорогуши!
Прислужники при помощи все тех же кадушек извлекли камни из воды и сложили их в углу, после чего исчезли за ширмой. Кухулин принялся было стаскивать тунику, но тут же заметил Ши.
— Я собираюсь раздеться для купанья, — любезно сообщил он. — Надеюсь, что не вздумал ты остаться тут навеки?
Ши поспешно удалился, и как раз в этот самый момент Бродский с довольным видом шлепнул себя кулаком по ладони.
— Просек!
— В каком это смысле — «просек»? — уточнил Ши.
— Как нам и на елку влезть, и зад не исколоть!
Бродский заговорщицки огляделся по сторонам, после чего притянул к себе Ши с Бельфебой.
— Короче, когда этот папик тебя выставил, до меня тут же доперло. В общем, если он к тебе всерьез полезет, Белли, попросту устрой ему небольшой стриптиз. На публике, когда все пялиться станут!
Бельфеба ахнула. Ши спросил:
— Ты что, совсем того? Хочешь добавить масла в огонь?
— А я тебе говорю — отскочит, как ошпаренный! — тихо, но настойчиво твердил Бродский. — Как-то раз этот парень вздумал устроить при дворе грандиозный махач, и королю ничего другого не осталось, как выставить на передний край толпу девок с голыми титьками. Пацана чуть кондрашка не хватила!
— Мне сие не по нраву, — твердо заявила Бельфеба, но Ши сразу догадался:
— Табу на обнаженное тело! Такое вполне может быть в культурной модели, все верно. Это их всех касается?
— Угу, — подтвердил Бродский. — От этого можно даже ласты склеить. Так что когда он наладил тебя из ванной перед тем, как разоблачаться, то типа того — услугу тебе оказал.
Кухулин между тем вышел из-за ширм, подпоясывая свежую тунику — изумрудно-зеленую, расшитую золотой нитью. Пока он вытирал свои длинные волосы полотенцем и орудовал гребнем, ванну успел занять Лойг.
Бельфеба поинтересовалась:
— Ужель одна лишь здесь вода на всех?
Кухулина это замечание ничуть не смутило:
— Полным-полно там травы мыльной. Чистота — красоты залог! — Он искоса бросил взгляд на Бродского. — Слуга искупаться может в корыте на улице.
— Слышь, ты... — начал было Бродский, но Ши быстро накрыл ему руку ладонью и, дабы сменить тему, спросил:
— А ваши друиды не используют волшебство для перемещений — скажем, из одного места в другое?
— Мало что недоступно друиду доброму, но не советовал бы я тебе чары Катбада перенимать — ежели только волшебство твое не геройское, — ибо весьма они могучи!
Он не без мрачноватого удовлетворения отвернулся, наблюдая за приготовлениями к обеду. Вскоре к ним присоединился Лойг, уже намытый и переодетый, а с другой стороны залы появилась одна из женщин с одеждой, которую отнесла в ванную для Ши и Бельфебы. Ши устремился было за женой, но тут же вспомнил слова Бродского про табу и решил не шокировать гостеприимных хозяев. Довольно скоро она вышла в залу в длинном, до пола, плотно облегающем тело платье, и он не без досады отметил, что оно точно такого же зеленого цвета и с точно такой же золотой вышивкой, что и туника Кухулина.
В результате Ши пришлось иметь дело с практически остывшей водой и совершенно сырым полотенцем. Предоставленный ему костюм состоял из желто-оранжевой туники и вязаных штанов в обтяжку. Примерив обновы, Ши пришел к заключению, что они ему вполне к лицу.
Бельфеба наблюдала за женщинами возле очага. Чуть поодаль, в тени под закопченными стропилами устроился Пит Бродский, который безмятежно чистил ногти бронзовым ножом, коренастый тип средних лет — хорошее подспорье на случай какой-нибудь неожиданной заварушки благодаря своему знанию джиу-джитсу и быстрой реакции, да и вообще не такой уж плохой спутник. Хотя все было бы гораздо проще, если б он не испортил чары своим желанием остаться тут навсегда. А может, он был совершенно ни при чем?
Постукивая посохом, подошел старый Катбад.
— Мак-Ши, — провозгласил он, — Пес только что поведал мне, что ты тоже друид, прибывший сюда искусством волшебным из краев далеких и способный молнии вызывать с небес!
— Что верно, то верно, — подтвердил Ши. — Не сомневаюсь, что тебе подобные разновидности волшебства тоже прекрасно известны.
— Воистину известны! — уверенно подтвердил друид, хотя вид у него при этом был несколько хитроватый. — Следует потолковать нам при случае о своем ремесле. Мыслится мне, что в силах наших и кое-чему новенькому друг друга обучить.
Ши нахмурился. Единственные новенькие чары, в которых он был действительно заинтересован, — это те, которые способны вернуть его с Бельфебой, а заодно и Пита назад в Гарейден, штат Огайо, а Катбад наверняка и понятия о них не имел. Из подобного сотрудничества можно было бы разве что извлечь базовые посылки, чтобы потом попытаться выработать на их основе собственную методику.
Вслух же он сказал:
— Я тоже считаю, что мы можем быть полезны друг другу. В Америке, откуда я родом, основополагающие принципы магии проработаны очень даже неплохо, но сам знаешь: в каждом конкретно взятом месте — своя специфика. Чтоб постоянно быть в курсе, лично я просто не вылезаю из командировок.
Катбад покачал головой:
— Высказал ты слово свое — а поелику слово это друида, должно взять мне его на веру, — но все ж весьма мне сомнительно, чтоб друид путешествовать мог средь скифов греческих иль же шотландцев египетских и всех этих богов диковинных, коим они поклоняются, защищенным будучи все теми же чарами, что и на родине своей!
Поначалу Ши заподозрил, что у Катбада явные нелады с географией. Но, немного поразмыслив, пришел к выводу, что схожесть между этим миром и его собственным наверняка лишь самая приблизительная. Здесь шотландцы вполне могли обитать и в Египте.
В этот самый момент Кухулин вышел из своих личных покоев и без всяких церемоний уселся во главе стола. Остальные, переминавшиеся до сей поры с ноги на ногу, тоже бросились рассаживаться, отчего возникла некоторая давка. С одной стороны от героя устроился Лойг, с другой — Катбад. Ши с Бельфебой усадили друг против друга в следующем ряду, прямо за ними — то есть места супругам отвели более чем почетные, если принять во внимание социальный статус возницы с друидом. Миловидная рабыня с убранными на затылок волосами наполнила вином из золотого кувшина огромный золотой кубок Кухулина, серебряные чаши поменьше перед Лойгом и Катбадом и, наконец, медные кружки, поставленные перед Ши с Бельфебой. Публика попроще, расположившаяся дальше по столу, довольствовалась ячменным пивом, наливаемым из кожаного меха.
Кухулин обратился к Катбаду:
— Не соблаговолишь ли жертву принести, дорогуша?
Друид послушно поднялся, плеснул несколько капель вина на пол и нараспев зачитал обращение к богам Билу, Дану и Леру. Ши не был настолько уж уверен, что последовавшее вслед за этим хлопанье крыльев ему только померещилось, и более-менее полноценный душевный покой обрел лишь после того, как в конце концов появились нагруженные подносами прислужники. Как бы там ни было, дело свое Катбад несомненно знал.
Для того, судя по всему, подобный факт тоже не был большим откровением.
— Ну что, разве не прекрасно вышло? — самодовольно заметил он, опускаясь на место рядом с Ши. — А вот ты — ты сумел бы явить что-нибудь из волшебства своего чужеземного, что хоть бы вровень стояло?
Ши призадумался. Не показать ли старому чудаку небольшой демонстрационный опыт из области симпатической магии?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13