- Я пока посмотрю, как идут дела с этим ребенком в ТТиА, - сказала она.
Доктор Форелль улыбнулся:
- Прекрасная мысль! Она у них уже довольно долго. Вы можете также прихватить с собой результаты тестов… впрочем, я не жду от них ничего особо толкового, памятуя о тех устаревших неуклюжих инструментах, которыми пользуется эта девица Глатт.
- Ну вот, мы заполнили все формы, - Гилл оперся ладонями на стол Эвы Глатт, - и пришли за Акорной. Может быть, вы покажете нам дорогу к детскому садику?
Эва выглядела удивленной:
- О, но вы не можете забрать ее сейчас!
- Почему? Конечно, ей, наверное, интересно было поиграть с другими детьми, но я уверен, что сейчас она уже скучает по нам.
- Поиграть? Другие дети?.. Боюсь, вы неверно меня поняли. Мы только что начали исследовать ее ментальные и физиологические возможности. Тесты займут у нее большую часть дня. Возможно, большую часть недели. В любом случае, вы больше не будете ею заниматься.
- Не будем? - повторил Рафик. - Прошу прощения, но это неприемлемо.
- Она к нам привыкла, - поспешно проговорил Гилл, пытаясь загладить впечатление от показавшегося ему слишком категоричным высказывания Рафика, - и… мы тоже, в некотором роде, к ней привязались. Мы решили, что, если вы не обнаружите ее народ, она может просто остаться с нами. Девочка уже потеряла своих родителей. Нельзя, чтобы она потеряла и нас тоже.
Эва Глатт весело рассмеялась:
- Как мило! Но вы же не думаете, что сможете по-прежнему опекать ее, верно? Три горных инженера, иногда проводящих в космосе по несколько лет… Я уверена, вы делали все, что могли, но у вас навряд ли хватит опыта и подготовки, чтобы справиться с ее особыми проблемами.
- У Акорны нет никаких “особых проблем”, - гневно заявил Калум. - Она - совершенно замечательная маленькая девочка, и нам нравится заботиться о ней. О, конечно, я не говорю, что мы не поместили бы ее в ясли или в садик здесь, на Базе, если бы в самом начале у нас была такая возможность. Однако получилось так, что она провела с нами целых два года. Мы - ее семья. И, разумеется, мы полагаем, что продолжим заботиться о ней.
Эва снова засмеялась:
- Ох, не будьте смешным! Даже если бы подобная ситуация не была совершенно невероятной, ваши ППП не дали бы вам получить официальное право опеки.
- ППП? - озадаченно повторил Рафик.
- Персональный психологический профиль, - любезно объяснила Эва. - Я подняла файлы КОП с вашими психологическими данными. Вы все трое классифицируетесь как плохо адаптабельные личности, которых в силу комбинации деструктивных черт характера и романтического стремления к опасности привлекают такие виды деятельности, как разведка полезных ископаемых на астероидах, связанные с высокой степенью риска…
- Прошу прощения, - перебил ее Рафик, - но лично я не помню, чтобы этак компания заставляла меня проходить какие-либо психологические тесты. Калум? Гилл?..
Оба отрицательно покачали головами.
- Вы только что заполнили формы и анкеты служащих корпорации, - терпеливо объяснила Эва. - Компьютерный анализ был немедленно переслан мне, поскольку ваши личностные проблемы могли оказать отрицательное влияние на психологическое состояние ребенка. Результаты оказались именно такими, каких я и ожидала.
- Психология! Когда мы заключали контракт с КРИ, - заговорил Гилл, - мы предоставляли отчеты директору отдела рудных разработок, а того больше интересовало, знаем ли мы, как работать с вакуумным взрывателем при ультранизких температурах, чем то, какие картинки мы видим в чернильных кляксах.
- Устаревший подход, - ответила Эва. - “Объединенные Производители” полагают, что в суровых условиях космического пространства должны работать только люди с хорошей социальной адаптабельностью.
- И как же именно, - вкрадчиво поинтересовался Рафик, - вы пришли к подобным… заключениям относительно наших личностей?
- Это совершенно очевидно! - ответила Эва. - Зачем еще вам подвергать себя опасностям и одиночеству, которое несет с собой подобная карьера, в то время как вы все обладаете достаточно высоким коэффициентом умственного развития и более чем достаточным образованием для того, чтобы получить гораздо более высокооплачиваемую административную работу здесь, в штаб-квартире компании?
- Да, больше денег, - спокойно согласился Калум, - и все прелести обстановки, разработанной с учетом психологии. Действительно, почему мы не стали работать здесь?
Эва бросила на него неуверенный взгляд:
- Я… я рада, что вы со мной согласны. Значит, вы все понимаете. Ребенок имеет серьезные врожденные увечья, и, возможно, также является умственно отсталым…
Она остановилась, услышав шипение Гилла; Рафик придержал товарища за локоть.
- Не прерывай ее, друг мой, - посоветовал он. - Мы крайне заинтересованы в том, чтобы выслушать оценку, которую леди доктор даст Акорне, не так ли?
- По показателям роста и веса она является хорошо развитым шестилетним ребенком, - продолжила Эва. - Однако по СЯТ - стандартизированному языковому тесту - ее развитие соответствует как максимум двум годам.
- Если судить по моему собственному опыту, - возразил Гилл, - она была младенцем, когда мы ее нашли, а это было менее двух лет назад. Ей никак не может быть больше трех-четырех лет.
- И ее понимание языка просто поразительно, - прибавил Калум. - Если ее речь и не отличается выразительностью, это скорее всего объясняется тем, что ее мозг от начала не был приспособлен к восприятию человеческого языка; ей приходится учить его аналитическим способом, а не естественным путем, как проходит усвоение языка у человеческих детей.
- Я рада, что вы сами признаете: у девочки есть проблемы с мозгом.
- Отличия, - поправил Калум. - Отличия и проблемы - разные вещи.
Эва принялась что-то набирать на настольной панели управления, затем продолжила:
- Узнав степень ее языковой отсталости, мы провели цветовой тест Колкухауна, который, разумеется, разработан для детей меньшего возраста. Она обнаружила заметную неловкость при управлении курсором…
- На ее пальцах на одну фалангу меньше, чем у людей, - заметил Рафик. - Разумеется, у нее будут проблемы с оборудованием, созданным для человеческих рук. Что вы проверяли: умственное развитие или ловкость рук?
- Давно известно и доказано, что эти два показателя взаимосвязаны, - возразила Эва. - Каждый дурак знает, что ребенок будет готов обучаться чтению и счету, только когда он будет способен проскакать по прямой на одной ноге: это один из стандартных тестов, проводящихся в детских садах.
- Да, я уверен, что это знает каждый дурак, - с неприкрытой насмешкой проговорил Гилл; однако от Эвы его ирония ускользнула. - А вы вообще проверяли, насколько развит ее интеллект?
- Может быть, вы попросили ее написать простейшую программу для снижения содержания углерода в породе?
- Или попросили рассчитать концентрацию металлов платиновой группы в коре астероида типа Е?
- Не будьте смешными! - оборвала их Эва. - Даже если ребенок и способен выполнить такие расчеты, это означает только, что она заучила их наизусть! То, что она делает подобные вещи, совершенно не соответствующие ее возрасту - еще одно свидетельство плохой социальной адаптабельности; мы займемся этой проблемой сразу после того, как будут исправлены ее физические дефекты. Если мы хотим, чтобы она выросла полноценной личностью, способной адаптироваться к жизни в обществе, ее воспитанием и обучением должны заняться эксперты, знающие, как помочь ей компенсировать физические недостатки, и не требующие от нее того, что она не способна сделать.
- И что же именно собираетесь предпринять вы? - вежливо поинтересовался Рафик.
- Ну, я… сперва, разумеется, она должна пройти более тщательное тестирование; однако я не вижу причин, по которым она не могла бы выполнять работы, требующие минимальной ответственности, в закрытых помещениях.
- Например, разнося подносы в кафетерии компании, - предположил Гилл.
- Или складывая скатерти и простыни, - прибавил Калум.
Эва вспыхнула:
- Я не умею творить чудеса, - резко ответила она. - Вы привезли мне отсталого ребенка-калеку, психика которой и без того достаточно пострадала от почти двухлетнего пребывания в обществе людей, обладающих плохой социальной адаптабельностью!
- Я лично не стал бы делать столь поспешных выводов об умственной отсталости этого ребенка, - сказал Калум. - Если вы соблаговолите оторвать взгляд от результатов психологических текстов и посмотрите на нее саму - а одного взгляда вполне достаточно для того, чтобы понять, что она не принадлежит к человеческой расе, и это может вам подтвердить любой мало-мальски компетентный биолог, - возможно, вы поймете, что проблемы и отличия - это не одно и то же. Верно, у нее действительно есть некоторые проблемы с языком, и ей действительно трудно работать с оборудованием, предназначенным для людей. И что с того? Во всех других научных областях, доктор Глатт, экспертом считается тот, кто знает, как разрешить проблему, а не тот, кто причитает, что она не имеет решения!
В глазах Эвы Глатт вспыхнул огонек торжества.
- Собственно говоря, - любезно ответила она, - я как раз собираюсь решить часть проблем этого ребенка. Боюсь, коррекция ее рук хирургическим путем на данном этапе невозможна, однако уродливый нарост на ее лбу удалить вполне возможно.
- То есть… вы хотите сказать, что собираетесь вырезать ее рог?! - взорвался Гилл. - Женщина, у вас что, вовсе мозгов не осталось? Это не уродство и не отклонение: это часть ее тела!
- Команда медиков, находящаяся на этой базе “Объединенных Производителей”, вполне способна сделать местную анестезию и перекрыть кровяные сосуды, проходящие сквозь этот нарост, - твердо заявила Эва.
- Мне кажется, вы нас не поняли, - Рафик наклонился над столом Эвы, пристально глядя ей в лицо. - Акорна - не - человек. Отличия - это не отклонения. И ее раса использует этот рог так же, как мы - свои глаза или уши. Мы уже выяснили, что она пользуется им для того, чтобы очищать воздух и воду, и полагаем, что этот орган связан с ее способностью чувствовать металлы.
Эва вздохнула.
- Полагаю, вы трое слишком долго находились в изоляции. У вас начинаются галлюцинации. То, о чем вы говорите, невозможно с научной точки зрения.
- Мы говорим, исходя из нашего собственного опята, - ответил Калум.
Эва набрала что-то на клавиатуре.
- В качестве главы ТТиА я буду рекомендовать вам троим пройти расширенный курс психологической коррекции, прежде чем вы снова получите разрешение на использование собственности компании, такой как “Кхедайв”. По моим оценкам, вы не только плохо адаптируетесь в обществе, но также страдаете серьезными психическими проблемами, которые могут развиться в манию.
Гилл снова зашипел сквозь стиснутые зубы, но Рафик не дал ему ничего сказать.
- Не обращай внимания на эти мелкие оскорбления, Гилл. Первое, что нам нужно сделать - предотвратить эту безумную операцию, которой они собираются подвергнуть Акорну. Этот рог - ее естественный орган чувств. Без него она станет калекой… если не чем-то похуже. Мы ни при каких обстоятельствах не собираемся давать разрешение на эту операцию!
- Мне кажется, это вы ничего не поняли. Акорна больше не является вашей проблемой. После хирургической операции и медикаментозного лечения она будет отправлена в сиротский приют; мы также проведем поиски покинувших ее родителей.
- Черта с два! - взревел Гилл! - мы забираем ее. Сию минуту. Вы сами за ней пошлете, или нам сходить?
- Она должна была отправиться в хирургическое отделение в 13.30, - Эва посмотрела на наручные часы. - Уже слишком поздно.
- Успокойся, Гилл, - взглянув на свои собственные часы, проговорил Калум. - Сейчас только 13.45. Они, должно быть, все еще возятся с анестезией, - он присел на край стола Эвы Глатт, небрежно прикрыв от нее клавиатуру рукой. - Однако же мне кажется, что самым разумным для вас было бы рассказать нам, как добраться до отделения хирургии.
В кабинет вошла молодая женщина; ее темные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо.
- Полагаю, джентльмены, я могу вам помочь в этом вопросе, - сказала она. Ее грудь вздымалась так, словно она бежала, но голос звучал спокойно. - Так вышло, что я сама иду в это отделение.
- Это было бы очень кстати, - ответил Гилл. - Мы, надо сказать, очень торопимся…
Он вывел девушку в холл, не давая ей увидеть то, что происходило в кабинете Эвы Глатт; Калум тем временем шагнул к столу и перехватил руку Эвы, собиравшейся нажать какую-то кнопку на панели.
- Рафик, иди вперед. А я пока займусь этой… дамой: присмотрю за ней, чтобы ей не пришло в голову вызвать службу безопасности…
Он вытащил Эву Глатт из кресла, поставил ее на ноги и зажал ей рукой рот.
- Калум, - прервал его Рафик, - у нас нет времени тащить с собой заложника. И мы вовсе не хотим тревожить нашу проводницу…
Он пошел к Калуму и Эве. Глаза Эвы Глатт немедленно закатились, и она безвольно обмякла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47