Вот будешь в школе изучать физику, тогда легко поймешь… а впрочем… — и Рекер принялся долго и невнятно объяснять особенности поведения газов под высоким давлением.
— Спасибо. Я постараюсь вспомнить про это, когда вернусь в школу, — терпеливо выслушав его, сказала Изи. — Но вы не ответили, как все-таки доберется к нам Ник, если мы окажемся в море. Простите, если я помешала вам заговорить мне зубы.
Впервые за несколько недель Рекер громко расхохотался.
— Молодец, девочка. Нет, я не пытался заговаривать тебе зубы. Просто ты задала мне тот же вопрос, что и все гости, побывавшие здесь за шестнадцать лет. Ты, как говорится, нажала на красную кнопку. Ну, а насчет твоего вопроса, так ты уж предоставь это мне. Утром я поговорю об этом с Ником — сейчас он все равно ничего не может сделать…
— Хорошо, — сказала Изи. — Если вы так спокойны, не стану тревожиться и я. Но как я догадаюсь, что мы уже в море?
— Чуть только часть воды утром испарится, вы всплывете на поверхность, как тогда, в озере. Может случиться даже, что вы оторветесь от дна ночью, когда река вольется в море. Следи за донным ландшафтом и сообщи нам, если вы начнете всплывать.
— Хорошо. Это будет легко.
Но когда «скаф» остановился, они все еще были на дне. К этому времени люди на обоих концах линии связи успели поспать, но до наступления дня на планете оставалось еще несколько часов. Течение почему-то замедлилось, и тяжелое судно застряло. Рекер предположил было, что оно уже вышло в океан, но проверить это можно было только днем. А пока дети занялись тенебрийским языком; делать больше было нечего.
И тут батискаф начал всплывать. Движение это было таким медленным и постепенным, что прошла минута или две, прежде чем ребята поняли, что происходит. С наступлением дня Рекера покинули сомнения — теперь он почти точно знал, где находится батискаф. Накануне река высохла гораздо быстрее. Он попросил Изи слушать повнимательнее и вызвал Ника.
Рекер послал к нему робота. Когда они вернулись, Ник спросил, что случилось.
— Сейчас расскажу, — ответил Феджин. — Сходи-ка к тележке, возьми ведро, потом подойди ко мне. Я буду вон у того озерка.
— Сейчас.
Ник мигом взбежал на холм. Манипуляторы робота Рекер пускал в дело только в крайнем случае.
Озерко, о котором говорил Рекер, заполняло круглую впадину, а в эти часы оно занимало лишь небольшую часть впадины. Рекер давно знал, что жидкость эта — олеум, то есть серная кислота со значительными примесями ионов металлов и атмосферных газов.
— Эта штука не течет, Ник? Она удержит жидкость?
В ответ Ник погрузил ведро из звериной шкуры в озерко, дополна зачерпнул и, вытащив, подождал, пока посудина обсохнет снаружи.
— Думаю, что все в порядке, оно не течет, — сказал, наконец, Ник. — Но почему это так важно? Нам ведь не нужно носить жидкость далеко, озерки есть повсюду.
— А я и не хочу тащить ее в ведре. Ник. Опорожни его.
Ученик повиновался.
— А теперь опусти ведро в озерко боком и отпусти… нет, наполнять его не нужно.
Ведро наклонилось, и в него влилось три-четыре галлона олеума. Теперь его борта поравнялись с поверхностью озерка; в таком положении ведро и осталось. Ник очень удивился: он считал, что оно быстро пойдет ко дну.
Вскоре Ник начал понимать сущность закона Архимеда.
— Теперь проверь, сколько груза оно выдержит, прежде чем затонуть,
— сказал Рекер.
Ник не спросил даже, что означает новый глагол «затонуть»; он немедленно, без возражений, все исполнил. К его нескрываемому удивлению, ведро не затонуло даже после того, как он доверху завалил его ломкими ветками растений. Рекер на этом не остановился и продолжал показательный урок. По его приказанию Ник взбаламутил ногами поверхность озерка. Поднятые им волны захлестнули ведро, и оно почти тотчас же затонуло.
— Как ты думаешь, можно построить какую-нибудь посудину наподобие этого ведра, которая выдержит несколько человек? — спросил Рекер.
Ник ответил неуверенно.
— Готов сказать «да». А зачем нам такая штука?
Рекер рассказал о сообщениях Изи, о появлении разведчика пещерных жителей и поделился своим предположением, что батискаф достиг моря. Остальное Ник понял сам. И сразу же намного опередил Учителя — такой уж у него бы характер.
— Понимаю! — воскликнул он. — Корабль в океане, где никто его не достанет! А вы показали нам, как можно путешествовать по океану. Вы хотите, чтобы мы сделали большое ведро, добрались до того корабля и перетянули его на другой берег, где Быстрый не сможет досаждать нам. Отлично! Мы начнем делать ведро, как только вернутся остальные!
— Погоди минутку, Ник. Пересекать океаны, даже такие небольшие, как тенебрийский, не так-то просто. Кроме того, надо подумать и о другом. Что если вы окажетесь в этом… этом ведре ночью?
Ник призадумался.
— Когда уровень океана поднимается, — продолжал Рекер, — плотность его падает, и я опасаюсь, что еще в начале ночи ваше ведро затонет, и вы вместе с ним…
— Да, — задумчиво согласился Ник и опять замолчал, но потом снова преисполнился энтузиазма. — Погодите минутку. Ведро тонет, потому что в него попадает жидкость, и оно становится тяжелее, чем вытесняемый им объем… Верно я говорю?
— Верно.
— А что, если вместо ведра у нас будет мешок, наполненный воздухом? Завяжем его поплотнее, и море не проникнет внутрь, сколько бы ни поднималось.
— Все это верно, если твой мешок не пропустит ни капельки. Было бы здорово сделать судно из многих мешков, связанных вместе. Тогда даже если некоторые из них дадут течь, вы все же останетесь на плаву.
— Ясно.
— Так и порешили!
— А Быстрый?
— Я займусь им сам. Мы ведь ему предложили соглашение.
Ник задумался.
— Ну да! А вдруг он не захочет? Если у корабля вчера был его разведчик, может, он решил сам, без нас искать.
— Я все еще думаю, что это чистая случайность. Если же окажется, что ты прав, мы займемся этим, когда надо будет. Изи говорит, что охотно померяется силами с Быстрым. Правильно я говорю, Изи?
— Конечно.
— Тебе что — нравится Быстрый? — удивленно спросил Ник. — А я не могу забыть, что он убил двух моих друзей.
— Я никогда его не видела, — сказала Изи. — Конечно, он поступил плохо, напав на ваше селение, но… наверно, он просто не мог придумать лучшего способа получить то, что ему было нужно. Будь ты половчее, Ник, тебе удалось бы заставить Быстрого делать то, что тебе надо, и убедить его, будто он придумал это сам.
— Никогда в жизни о таком не слыхивал! — воскликнул Ник.
— Что ж, тогда послушай внимательно мои разговоры с Быстрым, если он снова найдет нас, — ответила девочка тоном, который поразил даже ее отца своей уверенностью. — Кое-чему научишься.
Изи продолжала поучать таинствам дипломатии изумленного, но сомневающегося Ника. Рекера немало позабавил этот диалог, но через несколько минут он тактично перебил Изи, попросив ее рассказать Нику что-нибудь о строительстве лодок и плотов. Об этом молодой тенебриец знал еще меньше, чем о дипломатии, а нуждался в таких поучениях гораздо больше. Изи охотно сменила тему, — ее же не заставляли молчать!
Однако скоро Мина, добросовестно несший обязанности наблюдателя, позвал ее — они как будто всплыли на поверхность моря. Изи прервала разговор и убежала. Через мгновение она крикнула, что ее приятель, кажется, прав.
— Мы болтаемся дальше от берега, чем вы предполагали, доктор Рекер,
— сообщила она. — Берег едва виден, наш самый мощный прожектор только-только достает до него. Разглядеть ничего нельзя. Может, это какой-нибудь мыс или островки.
— А Мина тоже не видит?
— Говорит, что нет, — ответила Изи после короткой паузы. — Кстати, у него зрение вообще хуже, чем у меня.
— Так… Вероятно, ты не сможешь определить, двигаетесь вы или стоите на месте.
— Океан абсолютно спокоен, никаких волн нет. Как тут скажешь, двигаемся мы или стоим. Единственное, что нам видно, это здоровенные медузы, которые плавают в воздухе. Они медленно движутся в разных направлениях, но большинство как будто к берегу.
— Ну, хорошо, — сказал Рекер. — Следи за океаном, чтобы ничего не упустить, и просвещай Ника, пока он готов тебя слушать. Вдвоем с Бетси они сделают все, что можно, но до возвращения остальных мало что успеют. А те вернутся, вероятно, только завтра к вечеру по тенебрийскому времени, то есть через пять-шесть суток по нашему.
— Ладно, доктор, вы о нас не беспокойтесь. Эти летучие медузы очень занятные.
Рекер выключил микрофон и в задумчивости откинулся на спинку кресла. Пожалуй, он удовлетворен. Кажется, все идет нормально. Может, медленнее, чем хотелось бы… но на большее трудно было бы надеяться. Настроение это, видимо, отразилось на лице Рекера, потому что мысли его были угаданы совершенно точно.
— Вы, я вижу, довольны собой, землянин?
Не стоило поднимать глаза, чтобы узнать говорящего. Рекер попытался, впрочем безуспешно, изменить выражение лица.
— Н-ну… не совсем так, советник…
— Почему не совсем? — так же резко спросил Аминадабарли. — Как вы вообще способны испытывать сейчас удовлетворение хотя бы в малейшей степени? Разве вы хоть чего-нибудь достигли?
— Думаю, что да, — не без удивления ответил Рекер. — Мы довольно точно знаем теперь, где находится ваш мальчик, а через неделю или десять дней туда доберется наша спасательная группа.
— Через неделю или десять дней? А затем вам придется присвоить ученые степени по электротехнике всей толпе дикарей и возносить мольбы о том, чтобы коррозия окончательно не разъела всю проводку на этой вашей нелепой посудине! Сколько времени, по вашему мнению, займут сами спасательные работы?
— Мне не хотелось бы гадать, — ответил Рекер насколько мог мягче. — Как вы совершенно справедливо заметили, мы не знаем, какой ущерб нанесен проводке из-за того, что смотровые люки остались открытыми. Понимаю, ждать тяжело, но ведь они уже целый месяц там, и с ними не случилось ничего плохого…
— Где же предел глупости человека? — воскликнул дроммианин, апеллируя ко всей Вселенной. — Вы только что говорили с планетой и слышали не хуже меня слова девочки с Земли о том, что мой сын видит не так хорошо, как она.
— Я действительно слышал, но, боюсь, не вполне оценил значение этих слов, — признался Рекер.
— У дроммиан зрение такое же острое, как у людей, а может, и получше. И мой сын всегда был нормальным ребенком для своего возраста. Если он видит хуже вашей девочки, значит, с ним что-то неладное. Я лично предполагаю, что причина этого — низкое содержание кислорода. И уж, конечно, ваши инженеры не предусмотрели возможности изменить состав воздушной среды на корабле.
— Боюсь, что нет, — сокрушенно сказал Рекер. — Ведь судно рассчитано на людей. Признаюсь, советник, я недооценил серьезности положения. Постараюсь ускорить операцию. Вероятно, я смогу получить от инженеров схемы проводки и скажу Нику, что надо делать немедленно, не ожидая остальных. Да, кстати, удалось ли вам получить медицинскую консультацию с Дромма? Насколько мне известно, с Земли несколько часов назад прибыл врач, который занимается сейчас улучшением рациона питания на батискафе.
— Наша Эта Кассиопеи на полпарсека дальше отсюда, чем ваше Солнце, поэтому мне не удалось получить ответ так быстро, — нехотя признался дроммианин. — Впрочем, он должен скоро поступить.
Рекер понял, что сделал ловкий ход, вынудив у дроммианина признание. К сожалению, у людей вынужденное признание ошибки не способствует хорошему настроению; дроммиане в этом отношении ничем не отличались от землян. Поэтому, пусть на время, Аминадабарли пришлось распрощаться со своим высокомерным тоном. Он немедленно удалился в свою каюту, где «бестолковые» инженеры-земляне по крайней мере ему обеспечили должный состав воздуха, и погрузился в мрачные раздумья.
Как только появился сменщик, Рекер отправился к инженерам. Сакииро и его коллеги согласились с предложением Рекера. Они тут же извлекли чертежи, чтобы решить, какие указания и каким образом передать Нику.
На это ушло несколько часов. Затем Рекер перекусил и отправился в каюту немного поспать.
Когда он снова появился в наблюдательном пункте, сменщик обрадованно поднялся ему навстречу.
— Изи хочет что-то сообщить, — сказал он, — но только вам лично.
Рекер включил микрофон.
— Я здесь, Изи, — сказал он. — Что случилось?
— Я решила, что лучше сказать вам… Вы говорили, что мы не будем двигаться, — немедленно откликнулась девочка. — А мы вот уже пять или шесть часов приближаемся к берегу.
Рекер улыбнулся.
— Ты уверена? А может, берег сам приближается к вам? — спросил он.
— Совершенно уверена. Нам хорошо виден один участок берега, и море от него не отступает, это нас несет к нему. Там есть кое-что, хорошо заметное. Правда, только сейчас мы сумели разглядеть это как следует.
— Что же это такое? — спросил Рекер, поняв по паузе, что от него ждут этого вопроса.
Изи посмотрела на него с тем выражением, которое дети приберегают специально для взрослых, совершивших грубую ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14